Всю дорогу до адресата, не вызывающего у меня никакого доверия, тряслась как осенний лист. Мне казалось, что вот-вот начнется погоня с мигалками, потом прижмут к обочине и обвинят в похищении матушки денежного магната всея Руси. Она со всхлипом бросится на широкую грудь сыночка и молвит: «Я просто пошутила, но за шляпками мы так и не поехали».
Архаров мазнет по мне своим взглядом, от которого трясутся поджилки, бросит сквозь зубы: «Расстрелять». Почему-то казалось, что именно сквозь зубы. А в расстрельном отряде будет, конечно же, Илья. И перед смертью я увижу его противную усмешку.
Или вот ещё сценарий: Зинаида Александровна зайдёт в этот страшный дом, но долго не будет выходить. Я, вооружившись перцовкой и храбростью…
— Ты меня вообще слушаешь? — Раздалось возмущенное с заднего сидения.
— Простите, задумалась.
— О чём же ты таком важном думаешь, раз игнорируешь мои указания?
— В данный момент, как меня поджарят на электрическом стуле, если с вами что-нибудь случится. Я же и доказать ничего не смогу, — вырвалось чисто случайно, — а до этого думала о том, как ваш сын приказывает меня расстрелять из-за того, что с вами могло что-то случиться.
Неожиданно Зинаида рассмеялась. Да так громко и заразительно, что и меня слегка отпустило. Ну что может случиться? Чуть что, хватаю старушку, пихаю в машину и «по газам».
— Маркуша не такой кровожадный, — Маркуша? Все равно что авианосец назвать «Русалочка», — я взрослая женщина и сама принимаю решения, когда стоит рисковать, а когда — нет.
— Значит, мы все же рискуем, направляясь туда? — Посмотрела в зеркало заднего вида на женщину, которая сменила гнев на милость.
— Вот что тебе скажу, Есения, — она отстегнула ремень безопасности и подвинулась ко мне почти вплотную, — ты, главное, никому не рассказывай, что мы нарушили график, а то Марк опять меня в доме запрет.
— Опять? За что?
— За то, что я, якобы, его чересчур опекаю. Но я-то точно знаю, что моему сыну грозит опасность, но мне никто не верит…
Как выяснилось, материнское сердце просто кричало о том, что ее сыну кто-то настойчиво пытается причинить зло. В последние несколько месяцев Марка просто преследует какая-то череда случайных происшествий, но служба безопасности «гады такие, только штаны протирают» ничего не нашла и никакой взаимосвязи не обнаружила.
— Вот, сдается мне, не зря эта череда неудач пошла, не к добру, — Зинаида Александровна опять приложилась к фляжке, — он даже в душе упал и голову расшиб, ты представляешь?
Представлять-то представляю, но ситуация в корне поменялась. Либо у Зинаиды Аркадьевны обострённая паранойя и потакать ей — неверное решение. Либо она в основном торчит дома и от скуки выдумала детективную загадку, а уж после решила поиграть в миссис Марпл. Чему потакать тоже — себе дороже. Тем более, это может привести к плачевным последствиям.
В голове опять возникли образы погони и грозного Марка Архарова с его «расстрелять».
— Я знаю, как работает служба безопасности, — начала аккуратно я, — уверяю, они землю носом рыть будут, но найдут, если есть что искать.
— И ты туда же! — Зинаида Александровна со всей злости стукнула по сиденью, — думаешь, я поехавшая старушка? Говорю тебе, что-то происходит, куча мелочей, на которые даже внимания никто не обращает.
Медленно выдохнула, сбавила скорость и припарковалась у обочины, включив аварийку.
— Зинаида Александровна, со всем моим почтением, но не могу участвовать в том, что может подвергнуть вас опасности, — аккуратно и очень медленно повторила ей свою здравую мысль. — Также не могу оставить без внимания тот факт, что вы сами себя можете подвергнуть опасности.
В ее глазах вспыхнула ярость:
— Все же решила меня сдать? Считаешь, что я не отвечаю за свои слова и умом поехала? — Ну, вроде как да, приблизительно так я и считала. Только вслух не скажу ведь об этом.
— Я не собираюсь вас сдавать, — соврала в лицо, пытаясь утихомирить свою ВИП-пассажирку, — просто пытаюсь найти выход из ситуации, который устроит нас обеих: для меня ваша безопасность и комфорт превыше всего, — вылечу с этой работы, пойду слоганы клепать. Ловко у меня получается, а?
— Вот что, Есения, я клянусь, что без твоего ведома я никуда соваться не буду, — а я-то здесь причем? Ох, точно надо доложить Михалычу, — сейчас мы едем в детективное агентство, пусть они отрабатывают задаток, который я им оставила. Клянусь, засяду дома и ничего делать не буду. А ты будешь моими ушами и глазами на том параде сосисок, где работаешь.
Ух ж ты. Зинаида Александровна выглядела как истинная британская аристократка в ее чопорном костюме и с прической, как у меня, и такие словечки!
На секунду задумалась. Судя по всему, если уж ей что пришло в голову, то отступать она вряд ли собирается, а так действительно будет сидеть дома и ждать от меня новостей, которых, я точно верила, не будет.
— Клянётесь? — С подозрением спросила ее, наплевав на субординацию.
— Раз уж у меня будет молодая сообщница, то клянусь, — строго ответила она, — но при условии — никому ни единого слова. Поняла?
— Поняла.
***
В следующий раз мы поспорили, когда она танковым ходом отправилась в одиночку в кабинет к «детективу», который у меня так и не вызвал доверия. Я ожидала на колченогом стуле в обшарпанном коридоре в обнимку с перцовым баллончиком, который всё же прихватила с собой. От греха подальше.
Прошло уже больше часа, как она исчезла за дверью без таблички, а мне уже осточертело ждать. И спать хотелось просто дико. Я, конечно, успела подремать в прошлую смену, но лёгкой дрёмой на заднем сидении Бони не заменить полноценный отдых, да и развивающиеся события высасывали энергию без остатка.
Михалыч поинтересовался, почему я отключила навигатор, и я ответила честно: желание Зинаиды Александровны. Всё же он — мой шеф, а не она.
Я уже устроилась поудобнее и прикрыла глаза, как телефон оповестил о входящем сообщении.
«Что за?..» — Всматривалась в текст, без особого доверия.
— Михалыч? — Он поднял трубку после второго гудка, — мне пришло сообщение об авансе, тут какая-то ошибка в сумме.
— Бухгалтерия опять напутала? — Послышался усталый вздох, — я им сообщу. Сколько не доплатили?
— Нет, не в этом дело, наоборот. Мне кажется, они выдали зарплату сразу месяца за два, а то и за три.
— Сень, сдаётся мне сумма верная. Ты контракт внимательно читала, когда подписывала? Хороший заработок за конфиденциальность и нагрузку. Ты получила свой аванс, но я уточню на всякий случай.
— Угу, спасибо, — ошалело пробормотала я, невежливо положив трубку на полуслове.
Посидела ещё несколько минут, всматриваясь в сумму, в раза полтора превышающую мой заработок в такси за целый месяц. Кажется, моё восстановление в меде — уже не далекие мечты, а ближайшие планы.
— Айри-ин! — Пропищала в трубку, как только прервались гудки, — я наконец куплю тебе суши и новый смеситель себе в душевую! И корвалола дяде Мойше, сколько он захочет!
— Сеня, это опять Михалыч, — раздался добрый смех.
— Угу, извините, — от смущения я опять невежливо бросила трубку и предприняла вторую попытку:
— Айри-ин! Я богата! Я своей девочке целую гору суши куплю!
— Ого! Я вина домашнего у бабушки возьму! Тебе красного или красного? — Запищала в ответ подруга, — ты сегодня поздно будешь?
— М-м-м, красное не хочу, давай красное! — Рассмеялась в ответ, — я не знаю. Надеюсь, что не очень. Мне завтра опять на смену, а спать уже хочется, хоть ты плач.
Дверь кабинета распахнулась так резко, что я подскочила, чуть не выронив телефон. Бросив подруге, что перезвоню, вопросительно уставилась на Зинаиду Александровну.
— Ну, что встали? Пойдём в кондитерскую, «шляпки» обмывать, — с хитрым прищуром Зинаида Александровна схватила меня за локоть и потащила на выход.
***
— На-аро-о-од! — Закричала я у окон нашего дома престарелых. — Па-адъе-о-ом!
Домой я добралась к девяти. Мне пришлось за чашкой горячего шоколада с печеньями выслушать весь «гениальный» план от Зинаиды Марпл. У нее был список подозреваемых, которые, по её мнению, желали вреда её сыну. Но Марк Архаров упорно продолжал с ними сотрудничать. Так вот, тот самый детектив, которому Зинаида отвалила целое состояние, должен был нарыть всю подноготную на каждого из списка: начиная с того, о чем они думают по утрам, до цвета их любимых пижамных штанов.
Но она уверила меня, что затихариться дома и будет вести себя хорошо, при условии, что я сохраню секрет. Иначе ей придется делать всё самой. Вспомнилось хмурое лицо Зурыгина без уха, который, казалось, мог одним грозным взглядом поднять на поверхность все самые потаённые секреты.
Вернувшись на базу, я всё-таки аккуратно рассказала Михалычу о характере своей новой знакомой. Точнее так, чтобы не сильно нарушить наш с ней уговор.
— То есть, она попросила отключить навигатор, чтобы мы не видели ваш маршрут, и поехать не по назначению?
— Ну почти так. Она хотела поговорить со старым знакомым, — я ёрзала на стуле, не привыкла лгать. Но и моральные принципы не позволили окончательно подорвать доверие матери Архарова, — она думает, что Марку Васильевичу что-то угрожает, вот и пытается найти того, кто это может быть. Но она просила ничего никому не говорить. И мне сейчас дико стыдно, что я первым делом пришла и всё рассказала.
Михалыч устало откинулся на спинку кресла. Мне стало неловко еще и из-за того, что я вылила ушат проблем и на его голову.
— Ты все правильно сделала, Сеня, — наконец выговорил он, — ей не нужно знать, но её подозрения не беспочвенны. У нас в стране в сфере девелопмента всего четыре основных игрока. Один из них — наш босс.
— Матушки святы, он настолько богат? — Невежливо вырвалось у меня, пока в голове высвечивались совсем уж космические суммы, — зачем ему вообще работать?
— У миллиардеров зачастую основные средства в обороте, в активах, а не хранятся на счетах. Деньги приносят деньги, Сень. Но мы отвлеклись: бывший тесть Архарова не единожды предлагал слияние, но Марк так же не единожды ему в этом отказывал. Мы напрямую ничего не нашли, но вокруг Архарова действительно неспокойно. И косвенные улики и догадки ведут к бывшему тестю. К Бедину.
О-па, рано я старушку к нездоровым приписала.
— Я тебе все это сейчас выложил лишь потому, что ты, рассказав о задумке Зинаиды, доказала свой здравый смысл и преданность, если хочешь. Это не такая уж и закрытая информация, но всё равно, будь аккуратна. И поосторожнее с новыми знакомствами. Мы тебя не светим, но моих ребят в свое время окучивали и репортеры, и шпионы. Архаров очень не любит, когда нарушают слово, данное ему
— Поняла, — прошептала я, кивнув для большей убедительности.
На выходе из базы меня перехватил Виктор, тонко намекнув, что у них есть традиция «проставляться» за первый аванс или зарплату. Под тонко намекнул, я имею ввиду его вопрос: «Ты же не забыла?».
Конечно, не забыла, нельзя забыть о том, чего не знаешь.
И вот сейчас я нарушала своим криком под окнами покой цивилизацией забытого уголка.
— Что случилось, Сенечка? — соседи начали высовываться из окон. Те, чьи окна выходили на другую сторону дома, пришли к соседям и тоже выглянули посмотреть на орущую меня.
— Мне опять нужна ваша помощь, — встала на лавочку, чтобы меня было лучше слышно, — я буду вам месяц покупать сладости к нардам, клянусь!
— Ой, Сенечка, брось глупости говорить, что случилось-то?
— Мне завтра к шести утра надо принести на работу еды на семерых мужчин, каждый из которых ест как отдельные семь мужчин, — взмолилась я, — продукты по списку все куплю, мне только надо знать что. И надо накормить их, как кормите своих внуков! То есть, на убой.
Соседи оживились. Меня слегка мучила совесть, что не даю людям отдохнуть в их почтенном возрасте, но деваться было некуда. Ни одна доставка не была готова обработать такой большой заказ к шести утра. Про еду из кулинарии и вовсе молчу — это я могла её есть, но не остальные.
А готовить я не особо умею, вот и…
— О, я фалафель приготовлю! И питу, — оживилась тетя Роза.
— Я пирожков с легкими напеку, Сенечка, а аллергии у кого-нибудь есть? — Свесилась ещё ниже тетя Люба.
— Вроде нет, — почесала кончик носа, — диктуйте список продуктов, Айрин, на выход!
С Айрин мы двинулись в магазин с громадным списком продуктов для блюд разных национальностей. Даже на Новый Год таких столов не накрывают: женгялов-хац — это вообще что? И рыбный торт был, и целый ворох бутербродов, всяких блинов с различными начинками и драников.
— А красавчики у тебя там есть? — Поинтересовалась Айрин, толкая тележку.
— Даже не знаю, — пробубнила я, вчитываясь в список, — что здесь написано?
— Тростниковый сахар, — удалось ей разобрать мой подчерк, — совсем нет?
— У меня не самые теплые чувства к моему коллективу, кроме, разве что, Михалыча и Костика, но оба — не твой вариант.
Айрин некоторое время толкала тележку молча, а потом задала вообще неожиданный вопрос:
— А когда ты займешься личной жизнью?
— Ты спятила? — Я чуть не споткнулась на ровном месте, — с чего мне вообще про это думать?
— Милая, ты у нас умница и все такое, и внешность такая, что только на обложках журналов красоваться, но ты все на себе одной тянешь. И забила на себя, откровенно говоря. Ты хоть обращаешь внимания, как парни и мужчины смотрят вслед? Да за ними скользкая дорожка из пущенных слюней.
— Фу, — я захихикала чуть более кокетливо, чем хотелось бы, — и как это я забила на себя?
— Когда ты в последний раз наряжалась куда-нибудь? Делала укладку? А маникюр? Или с кем-нибудь пила кофе?
Я задумалась. Получается, на самом деле очень давно, еще когда была студенткой, но даже тогда мои свидания можно было пересчитать на двух пальцах руки. Все из-за учебы.
— И где мне знакомиться? Я постоянно либо сплю, либо на работе. Михалыч говорит, скоро станет попроще.
В голове пронеслись слова о врагах Марка Васильевича. Получив аванс в таком размере сегодня, вынуждена признать, я теперь тоже верна начальству.
— Ну-ну, — резюмировала Айрин, переключаясь на другую тему.
Но осадок-то остался. Я не была чушкой, наоборот, пыталась всегда выглядеть аккуратно и достойно. Куда мне краситься? Под капоты машин лазить? Про маникюр вообще молчу — пара проверок шин, пусть и в перчатках, и маникюру придет конец.
А хочу ли я на свидания? Наверное, скорее нет, чем да. Сейчас все крутится круговоротом событий. И я без понятия, где знакомиться с молодыми людьми. На улице? Как-то не по себе от этой мысли.
Оставим до лучших времен.