Вообще-то жизнь прекрасна, но время от времени тебе не дают спокойно жить. Летом, например, тебе портят жизнь комары, зимой — жуткие тёплые штаны. А зубы — зубы могут в любой момент заболеть и напрочь испортить счастливое детство, о котором говорят по телевизору. И если бы ты хоть раз пожелала им плохого! Наоборот, ты отдавала им всё, о чём только может мечтать зуб: жевательную резинку с начинкой и без, ириски, фанту, фиесту, молоко, морковку, муку и кусковой сахар! Будь я зубом, я бы никогда не заимела дырку и не стала бы болеть во рту своей хозяйки так ужасно, что щека опухает! Но как вдолбить это зубу в башку!
Ладно, тот маленький молочный зуб, который я проглотила с сепиком, я ещё понимаю — ему захотелось немного пошутить, вот он и пошутил. Более или менее терпимым был и тот дырявый зуб, который прошлым летом заболел у меня в деревне и который сельский врач, как бы между делом, рассказывая мне что-то, крак — и вытянул. Врача звали доктор Тихи, и сам он был такой тихий, спокойный и приветливый, что я, наверное, даже не пикнула бы, вытяни он у меня все зубы и сделай из них бусы. Конечно, я слегка поплакала, из вежливости, но тогда доктор бросил изучать мой рот и посоветовал поскорее выплакаться.
Я спросила:
— А можно мне громко рыдать?
— Рыдай, если хочешь, — улыбнулся доктор Тихи, — только попробуй рыдать более весёлым голосом, иначе перепугаешь тех, кто за дверью ждут своей очереди.
И я кричала громко, но весело: «Ай-я-яй! Ха-ха-ха!» — и не успела закрыть рот, как дырявый зуб был уже в щипцах врача.
— Ха! Поболи у меня теперь! — сказала я зубу.
— С чего ему болеть? — возразил доктор Тихи.
— На его месте уже есть зародыш коренного зуба. Попробуй теперь есть побольше морковки, яблок и брюквы, чтобы новому зубу хватило материалов для роста.
Он положил удалённый зуб мне на ладонь и сказал:
— А этого несчастного можешь взять на память!
— А тебе самому он не нужен? — спросила я из вежливости. Доктор Тихи рассмеялся:
— У меня этого добра хватает!
Когда мы с моей деревенской бабушкой шли по коридору, то увидели, что на скамье у двери сидят несколько человек: у кого щека перевязана, кто держится за голову обеими руками.
— Не надо ничего бояться, — сказала я, чтобы подбодрить одного дяденьку с печальным и позеленевшим лицом, который всё время качал головой и тихонько подвывал. — Надо только веселее кричать!
Позеленевший дяденька скорчил рожу, как у собаки-боксера, высунул язык и сказал: «Эххх!»
А ещё называется взрослым мужчиной!
Мне было весело, и я ничего не боялась: зубную боль как рукой сняло, и мне хотелось обойти всех врачей, которые гнездились здесь, за белыми дверями поликлиники. На дверях висели таблички: «Терапевт», «Лаборатория» и «Акушерка».
— Давай обойдём в этот раз всех врачей, и после будем жить без забот, — предложила я бабушке. Бабушка улыбнулась и ответила:
— Всему своё время, дитя моё!
Вот оно и пришло это «своё время». Коренной зуб, который до сегодняшнего дня никак не напоминал о себе, вдруг с утра начал так сильно болеть, словно давно таил на меня злобу. Не помогли ни полтаблетки, ни счет от одного до десяти и обратно. Даже когда мама массировала мне кожу между большим и указательным пальцем, не помогло.
— Прощай, мама! — грустно сказала я. — Передай от меня привет папе и Хелен, потому что когда они вернутся, я умру от боли. Фломастеры отдай Хелен, а для Имби у меня между страниц «Старинных сказок» припрятано немного муки. Когда она подрастёт, отдай ей.
— Доченька, милая, не плачь, — утешала мама.
— Потерпи ещё немного, скоро придёт бабуля. И мы с тобой пойдём к зубному врачу.
— К доктору Тихи? — спросила я с надеждой.
— Что ты, золотце, не ехать же нам в деревню! Мы пойдём в поликлинику, здесь рядом. С острой болью принимают без очереди.
Когда бабуля увидела меня, она воскликнула:
— Господи, ребёнка-то как раздуло! У вас в доме свинка!
— Да я бы десять раз переболела свинкой, лишь бы избавиться от этой одной зубной боли! — сказала я бабуле.
— Я даже пальто не стану снимать, прямиком отведу ребёнка к врачу! — заявила бабуля.
Мне хотелось пойти к зубному врачу с мамой, но бабуля сказала, что мама не сумеет так умаслить врача, как она, и мама печально кивнула: «Так оно и есть!»
Бабуля обвязала мне щёку двумя платками, так что шапка не лезла на голову. На улице, в автобусе и в приёмном покое поликлиники все на меня косились так, что мне хотелось скорчить такую же гримасу, как тот зелёный дяденька в сельской поликлинике. От злости и страха даже зубная боль прошла, так что когда бабуля объяснила ожидавшим приёма, что боль у ребёнка невыносимая и его необходимо принять вне очереди, я громко сказала:
— А у меня зуб вовсе и не болит! Я только немножко пошутила!
Очередь начала шуметь, и бабуле пришлось потратить немало сил, чтобы настоять на своём.
Доктор, который посадил меня в своё сверкающее пыточное кресло, была тётенька: маленькая, проворная и голубоглазая. Но когда я сказала ей: «Можно, я немножко покричу? Не бойся, я умею кричать весело, так что никого не напугаю!», глаза врача потемнели, как предгрозовое небо, и она словно выросла на несколько метров.
— Вы сюда шутки шутить пришли или как? — гаркнула тётя-врач. — Рот открой. Слышишь: открой рот и скажи «а-а-а»!
— Не знаете ли, в китайском алфавите тоже есть буква «а»? — попыталась я осторожно перевести разговор на другую тему.
— Кристийна! — воскликнула бабуля, а врач бросила свои блестящие орудия пыток обратно в стакан и завопила:
— Нет, я больше не вынесу! Это сумасшедший дом, говорю честно! Сумасшедший дом, а не поликлиника!
— Бабуля, мы не туда попали! — радостно закричала я. — Уйдём отсюда поскорее, ты ведь слышала: это сумасшедший дом!
Но бабуля и слышать не желала. Она немного поспорила с врачом, и как всегда её воля взяла верх: тётя-врач в конце концов поверила, что здесь не сумасшедший дом и снова взялась за своё:
— Открой рот. Скажи «а-а»!
Я сделала всё, что она велела, хотя она так крепко и безжалостно ухватила больной зуб, что слёзы хлынули на моё новое платье. Я подумала, отдаст ли мама малютке муку, если меня здесь убьют. И очень ли меня будут жалеть дома.
— Вот, теперь я рассверлила твой гнилой зуб, — сказала врач, улыбнулась и снова стала меньше ростом.
— Где зуб? — спросила я.
— С воспалением мы зубы не удаляем, — сказала тётя-врач. — Может быть, его вообще не надо удалять, может быть, его можно вылечить. Дома постоянно поласкай зуб, и завтра в два часа приходи снова. И запомните: никаких согревающих компрессов, — это она уже бабуле сказала.
Да, у доктора Тихи у меня сразу всякая боль прошла, а тут зуб болел ещё полночи.
Я сказала маме, которая сидела у моей кровати:
— Эта тётя-врач, зубной врач, жуткая, противная, страшная, мерзкая, злобная, тупая! Хочу, чтобы у неё сразу все зубы заболели, чтобы щёки раздулись, как у хомяка! И поделом!
— Что ты болтаешь, Кристийна? — улыбнулась мама. — Просто у зубного врача такая работа, что иногда ему приходится причинять пациентам боль.
— Такая, что она это делает с удовольствием! Ей просто нравится мучить! — сказала я.
— А представь, что ты сама зубной врач. Или что мы с папой работаем зубными врачами.
— Мы? Мы нормальные люди! Даже Имби зубным врачом не станет! А какие люди идут в зубные врачи? Наверное, такие, которые в старые времена были палачами, или злыми мачехами, или людоедами!
Мама рассмеялась:
— Деточка моя, зубной врач на самом деле помогает людям. Я хочу сказать, что в первую очередь он человек и уж потом врач.
— Ха! — зло усмехнулась я в ответ. — Выходит тех, из кого хотят сделать зубных врачей, пытают или угрожают им оружием. Выбирай: или ты умрёшь, или станешь зубным врачом!
Мама покачала головой:
— Нет, ты подумай, насколько тяжела работа зубного врача. Я часто поражаюсь людям таких профессий, как врачи или полицейские, которые постоянно имеют дело только с плохим. Полиция ловит воров и других преступников, зубной врач должен с утра до вечера заниматься больными или поломанными зубами чужих людей. Ведь мало кто пойдёт показывать врачу здоровые и красивые зубы — хотя следовало бы. Да и полицейские редко слышат слова благодарности. А что будет, если исчезнут вдруг все врачи и полицейские? У тех и у других столько работы и так мало в жизни радости, сама посуди!
Я подумала о маленькой голубоглазой тёте, зубном враче. И правда: только один пациент выйдет из кабинета, как сразу войдёт другой. У всех больные зубы — один хуже другого. Все боятся боли, некоторые кричат жуткими голосами, а другие и вообще рта не открывают. А у некоторых неряшливых и ленивых людей зубы, может, годами не чищены… На одну маленькую голубоглазую тётеньку приходятся десятки или даже сотни пациентов. Да, если подумать, эта тётя просто героиня. Она лечит и лечит больные зубы, а некоторые больные, может быть, приходят вооружёнными, вооружёнными до зубов, как говорят по телевизору.
После долгого раздумья я решила: завтра приду к врачу, разину рот во всю ширь, как цирковой лев, и закричу: «Аааа!». Так громко и долго, как сумею. И однажды, когда все мои зубы будут совершенно здоровы, я хоть целый день простою в длинной очереди и покажу маленькой тёте-врачу все мои здоровые зубы, по одному. А двум дядям-полицейским, которых иногда встречаю на углу возле нашего магазина, скажу: «В одном я уверена: я ни разу в жизни не позволю себе лгать, воровать и совершать преступления».
Пусть радуются!