Вот это он зря, забрало ярости опускается на мое лицо. Я уже не кричу, а выплевываю злые фразы ему в трубку:
— Значит так… Слушай сюда! Еще раз заикнешься о деньгах или назовешь меня «женщина», и своего Чарли больше не увидишь! Я не искала твою псину, она сама вылетела на меня, напугала и ты еще смеешь меня оскорблять? Извиняйся… Извиняйся, я сказала!
Все, мне конец! Я слушаю звенящую тишину в ответ, в ушах шумит от волнения. Я никогда так не позволяю себе разговаривать с людьми. Ничего себе, меня понесло. Даже «тыкала» незнакомому человеку, ай да я! Господи, он же приедет за собакой и меня прибьет. Или психанет и не приедет вообще, и тогда ближайшие 15 лет я буду вынуждена ухаживать за приблудной собакой. Я не знаю, что хуже!
— Да, простите. Я слишком перенервничал, вы должны меня понять… Пожалуйста, расскажите, что произошло, я весь во внимании.
Мамочки, что это? Будто бархатом по ушам погладили. Неужели хамское величество решило сменить гнев на милость? Я довольно улыбаюсь, все-таки не зря могу найти подход к самым трудным ученикам.
— Надеюсь, что с вашей дочкой все хорошо и ей не нужна помочь психолога? Простите еще раз. Так как, вы говорите, нашли Чарли?
Я готова слушать это бесконечно, говори еще… говори! Оттаиваю от теплого и человеческого отношения, постепенно начинаю рассказывать обстоятельства нашей прогулки.
Рыдающая дочка бегает рядом и, как пытается вставлять свои фразы в разговор. Наверное, со стороны мы выглядим нелепо — взлохмаченная женщина с телефоном ходит кругами у ворот парка и уворачивается от подпрыгивающей и что-то кричащей девочки. А рядом с девочкой носится, повизгивая, рыжий пес.
Я эмоционально рассказываю все, что случилось сегодня. Под одобрительное «мне так неловко» и «простите еще раз» я дохожу до того, что хвалю эту чертовую псину, восхищаюсь ее дружелюбием и милым нравом.
Через десять минут разговора, мне уже кажется, что хозяин собаки вполне милый и приятный мужчина. Даже хочется извиниться за свое истеричное поведение. Но я не успеваю это сделать.
Около входа в парк резко тормозит черный тонированный джип. Просто нагло визжа тормозами останавливается на дороге, не обращая внимания на сигналящие машины. Как ему никто в зад не прилетел?
Чарли встревоженно поднимает уши. Из машины выходит здоровенный лысый качок в черном костюме и идет по направлению ко мне. Такую походку я видела в фильме «Терминатор» — прет уверенно, как танк. Я бы предпочла зарыться в асфальт, но не стоять у него на дороге. Не сразу понимаю, что амбал идет ко мне за собакой, потому что это невозможно — ведь хозяин Чарли в данный момент разговаривает со мной по телефону. Или не разговаривает?
Из телефона доносятся короткие гудки. Оказывается, собеседник бросил трубку даже не дожидаясь, пока я закончу свой рассказ. Качок двигается прямо ко мне, не сбавляя темпа, по прямой траектории. Рукой он уверенно ныряет во внутренний карман пиджака, такой жест я тоже видела в кино…
Я инстинктивно вжимаю голову в плечи, закрываю глаза и прижимаю к себе Светку, стараясь прикрыть ее от нападения.
Вместо звуков стрельбы я слышу:
— Да, Игорь Николаевич, собака здесь. Все спокойно, скоро будем.
Приоткрываю глаз — лысый говорит с кем-то. Фу, это он телефон доставал. Вот я дура-то!
Качок ухмыляется, пристегивает карабин к ошейнику собаки, буркает что-то похожее на «спасибо-извините» и идет обратно к машине. Через пару секунд машина так же резко трогается с места. Вся эта сцена, будто взятая из третьесортного боевика, заняла не больше минуты, но для меня пролетели часы.
Я испугано выдыхаю и отпускаю Светку. Почему я оказалась втянута в какую-то идиотскую историю? Что это за шпионские игры? Неужели все из-за рыжего щенка?
Телефон пищит, сообщая об смс: мой счет пополнен на сто тысяч рублей.
Что за день сегодня?
8. Игорь. 2 дня до кастинга
Я редко срываюсь. Обычно этого и не требуется, достаточно одного моего взгляда, чтобы вызвать у окружающих волнение, беспокойство, страх или горячее рвение — в зависимости от ситуации. Никто из моей команды ни разу не слышал, чтобы я орал. И слава богу! Потому что те, на кого направлен мой гнев, наверное, предпочли бы прятаться от меня пару лет в джунглях Амазонки. Лишь бы не стоять, сжавшись в комок и покрываясь красными пятнами.
Ленке было некуда деваться, до Амазонки без меня она не доедет. На повышенных тонах я позволил себе сказать все, что думаю о ней, ее безответственности и разгильдяйстве.
Это надо же! Потерять собаку! Хотя было сказано стописятмиллонов раз, без меня за ворота ни шагу. В 17 лет человек должен сам отвечать за свои поступки. На черта надо было нарушать МОИ правила: выходить из дома, тащить с собой непослушную собаку, да еще спускать ее с поводка?
Ленка стоит молча, подняв хрупкие плечики, и закрыв лицо руками, словно пытается защититься. Чувствую укол жалости — ору на маленькую и беззащитную девочку, как конченный придурок.
Я люблю сестру, забочусь о ней — она добрая и очень милая. Как о ней не заботиться, если знаний о жизни просто ноль! Вся в своем искусстве, ничего не видит вокруг. Иногда чувствую свою вину за то, что слишком баловал и оберегал от внешнего мира — с изнанкой она не знакома и всегда для меня будет маленькой сестренкой. Но, черт возьми… У меня кроме нее никого нет!
Немного смягчив тон, повторяю свой вопрос:
— Лена, еще раз спрашиваю, зачем ты поперлась туда, еще и собаку взяла?
— Прости… Я не хотела…
— Руки убери от лица, я не слышу ничего.
Ленка опускает руки и смотрит в пол — глаза опухли, на длиннющих ресницах тут же появляются свежие слезки, она всхлипывает и снова закрывается. Переживает. Она любит Чарли, волнуется за него больше меня. Явно места не находит от чувства вины. Еще и я набросился.
Блин, теперь мне стыдно.
— Не плачь, иди сюда. Давай рассказывай, что произошло.
Ленка, всхлипывая подходит, утыкается мне в плечо и начинает путанно объяснять обстоятельства пропажи.
Оказывается, что сестренка потащилась рисовать. Пленэр ей подавай! Я, как услышал, опять чуть не сдержался и не наорал на нее. Да какого хрена! Я арендовал отличный коттедж — есть, где развернуться. Хочешь пиши сосны, хочешь — березы. Даже пруд с кувшинками — Клод Моне бы обзавидовался. А ей, видите ли, природа надоела. Она с собакой и этюдником поперлась в поселок, причем по дороге ее предлагал подвезти какой-то «сосед» — слава богу отказалась. В деревне привязала Чарли к столбу, зашла в магазин, а когда вышла — собаки не было.
Причем, поводок остался на заборе, кто-то отстегнул карабин. Ленка, конечно, развела панику, искала собаку. Спасибо отзывчивой продавщице, ее дети помогли прочесать окрестности и вместе с Ленкой дошли до дома — вдруг Чарли сам вернулся.
Я глажу сестренку по спине, слушаю сбивающийся рассказ, задаю наводящие вопросы и постепенно мне становится не по себе. Сразу вспоминаются слова Николая про давление и прочая дребедень.
Нехорошее предчувствие обжигает меня. Мне срочно нужно обсудить свои подозрения с кем-то.
— Прости меня, Лен. Переволновался и устал, на тебе сорвался. Найдется Чарли, не переживай. Дам объявление о пропаже, вознаграждение пообещаю. У него же бирка с моим номером на ошейнике, кто-нибудь позвонит. Иди, отдыхай, я пока своих ребят подключу к поискам.
Чмокаю сестренку в нос и вежливо выпроваживаю из кабинета. Не хочется, чтобы она слышала о моих подозрениях. Нажимаю кнопку для связи с секретарем:
— Николая позовите. Да, прямо сейчас нужен.
Николай появляется быстро — это хорошо, да и эти несколько секунд я чувствую себя последним параноиком. Черт, может быть зря я заволновался?
— Садись, есть разговор. И, боюсь, что долгий. Ленка потеряла собаку…
Вкратце описываю ему обстоятельства пропажи и наблюдаю за его реакцией. Выражение его лица мне не нравится, будем надеяться, что он думает не о том же, что и я.
— Игорь, я же говорил тебе, не стоило их сюда тащить… — Поднимаю руку в протестующем жесте — не об этом речь. — Ты скажи лучше, что ты думаешь об этом?
— Собаку красть глупо. И что потом, позвонят тебе и скажут: мы вернем твоего щенка, а ты отказываешься от своих планов? Дичь! Так дела не решают.
— Согласен. Если только…
— …Если только целью не была твоя сестра.