Поклонившись несколько раз и сказав скороговоркой: "Кя-кя-кя-кя!" Кряка принялась знакомиться. Свита её - сорок девять утят подплыли и тоже стали знакомиться. Со всех сторон доносилось оживлённое:
"Кя-кя-кя-кя" (это кричали уточки), и что-то вроде звонкого шипения молодых селезней: "Кря-а-а-а! Кря-а-а-а!.."
Но хозяева не очень-то были расположены к пустым разговорам. Они, словно по команде, перевернулись вниз головой и замахали в воздухе лапками.
Кряка покрутила головой налево, направо, хотела обидеться", но передумала и только было примерилась нырнуть сама, как вдруг услышала своё имя.
Кто-то, ахнув, сказал:
- Кря-а-ка!..
Кряка повернула голову: на челне с шестом в руках стоял Овсиенко. Выражение лица его было не очень-то добрым, поэтому Кряка, сделав предупреждающий знак своей шайке, отплыла на всякий случай в сторону.
Серёжа задыхался от негодования. Два километра толкался он до девчачьего база да два обратно. Устал, натёр мозоли на ладонях, и вот пожалуйста - чужие утки да ещё эта вредная Кряка, из-за которой он уже пострадал.
Всё сводилось к тому, чтобы гнать их обратно. Это значит - к четырём проделанным километрам прибавить ещё четыре. Да и гнать их как-то неудобно. А если кто увидит? Сразу же подумает, что здесь дело нечисто. Опять шум, опять скандал - и пропал тогда на веки веков мотовелосипед!
У Серёжи от злости даже слезы на глазах навернулись.
- Противная, вредная утка! - застонал он, сжимая одеревеневшими пальцами шест. - Дать бы тебе сейчас по башке!..
Кряка насторожённо закрутила головой.
Крикнув тревожно: "Спасайся!" - она изо всех сил заработала перепончатыми лапками. Все сорок девять утят, мгновенно развернувшись, сразу же бросились удирать вслед за Крякой.
Если бы их движение было направлено в сторону своего база, то Серёже осталось бы только шлёпнуть шестом по воде раза два, присвистнуть вдогонку, и всё бы обошлось без лишних волнений. Но тут, увидев, что Крякина стайка мчится в самую середину его стада, Овсиенко, желая её опередить, сильно оттолкнулся шестом.
Раз! Два! Три!.. Чёлн полетел как стрела, аж в ушах засвистело.
И уж так водится у уток: им непременно хочется быть там, где их не ждут. Увидев погоню, Кряка нажала ещё сильнее. Серёжа, пытаясь прибавить скорости, яростно ткнул шестом в дно и вдруг почувствовал, как чёлн, словно взбесившаяся лошадь, мчится вперёд, ускользает из-под ног, а шест, застрявший в илистом дне, тянет назад. Серёжа и глазом не успел моргнуть, как бултыхнулся в воду. Освобождённый чёлн, звонко хлюпая днищем, помчался вперёд, пересек Кряке дорогу и, уткнувшись носом в заросли чакана, остановился.
Выдёргивая шест, Серёжа видел, как Кряка, резко изменив направление, повела свою стаю домой. Серёжа погрозил ей вслед кулаком:
- Ну погоди ж ты у меня! Мы ещё с тобой встретимся!..
КАК ЖЕНЯ ЛАПШУ ВАРИЛА
У лимана уток обслуживать легче, поэтому дед Моисеич предложил разделить бригады на два звена, по пять человек. Дежурить по три дня, потом сменяться. Все с радостью согласились, особенно девочки.
Хорошая Елизавета Петровна, очень хорошая! Она вместе с ними лазила по камышам, загоняла уток, замешивала корм, мыла утиную посуду, делила радости и невзгоды, но всё же она была старшая. А девочкам так хотелось самостоятельности.
Елизавета Петровна не возражала.
- И правда, - сказала она, - пора вам, девочки, всё уметь делать самим. И распорядок дня соблюдать, и обед вкусно сварить, и всё в чистоте держать.
Назначила учительница старшей первого звена Аню Титаренко, забрала особой четырёх девочек и ушла.
Проводив учительницу, Аня сразу же собрала подруг.
- Девочки, давайте сделаем, так, чтобы у нас в палатке было чисто-чисто!
- И красиво, - добавила Дина. - Чтобы как дома: вышивки были, на стенах картинки.
- Пол мы выровняем, утрамбуем, обмажем, - подсказала Лида. - Я умею.
- Ну, тогда за работу! - загорелась Аня. - Лида, тебе придётся съездить на велосипеде в станицу. Сейчас мы составим список, чего привезти.
- Ниток для вышивания, - попросила Люба. - Разных.
- А мне книжки, - сказала Женя. - Я сейчас напишу какие.
Лида очень любила выполнять такие поручения:
ездить в станицу на велосипеде. Поэтому она поспешно переоделась: надела лёгкие шаровары, кофточку, повязала голову белой косынкой, вывела велосипед, попробовала пальцем шины:
- Ну, давайте список. Я готова!
Лида уехала. Аня с Любой уплыли на лодках за утками, а Дине с Женей нужно было готовить обед:
суп-лапшу с тушёнкой и компот. Но Жене не хотелось. Она сидела за столом перед старой, истрёпанной книжкой и, придерживая ладонью от ветра листы, тряслась в весёлом смехе над проделками Братца Кролика'.
- Женя, давай разжигай костёр, а я пойду за водой, - сказала Дина, повязывая фартук.
Женя, прервав смех, недовольно повела плечом.
- Ну вот ещё! - возразила она. - Чего это ты вдруг взялась командовать? А может, я за водой хочу пойти!
Дина развела руками:
- Пожалуйста! Можешь идти за водой, а я костёр разожгу.
- Ну я сейчас, - снова поворачиваясь к книжке, сказала Женя. - Дочитаю вот, тут мне немного осталось.
- Ну и читай! - обиженно выкрикнула Дина. - Хоть до вечера! А я вышивать пойду.
Сорвала фартук, бросила на стол и ушла в палатку.
Женя вскочила, с треском захлопнула книгу:
- Подумаешь, и слова сказать нельзя! Чуть что - обижается. Повариха какая нашлась! И без тебя сварю!
Схватила висевшее на деревянной рогатине ведро, побежала к роднику за водой.
Женя была очень недовольна собой. Зря обидела подругу. Ну ни за что! Нет, всё-таки с учительницей было лучше. Что скажет, то они и делают. Скажет кому-нибудь: "Разожги костёр!" - сразу же разжигают. "Принеси воды!" - принесут.
"Засыпай макароны!" - засыплют и слова лишнего не молвят. А тут поссорились.