— Сюда поставьте, — указываю на пол у лестницы.
Мои горе охранники втаскивают по коробке с куклами, ставят и уходят за другими.
— Где ты была? — раздаётся злой голос со стороны гостиной.
Там стоит Алекс, сложив руки на груди. Глаза метают гром и молнии. По спине пробегает холодок. Но я не подаю вида, что его тон вызвал во мне какие-то чувства.
— Ездила к бывшему мужу забрать кое-что своё, — гордо задираю подбородок и вызывающе смотрю ему в глаза.
— Тебя же просили не покидать квартиру. Почему ты каждый раз нарушаешь свои обещания?
— Может не стоит просить о том, что я не собираюсь соблюдать?
— Ты могла бы дождаться меня, и мы бы съездили вместе!
— Что ты так нервничаешь? Я же не одна была. Вы с Мишей сами ко мне охрану приставили.
— Потому и приставили, что знаем тебя, как облупленную. Что не будешь ты сидеть дома, как только останешься одна, — делает шаг в мою сторону.
— Хреновая охрана, я их довольно быстро срисовала.
— Так у них не было приказа прятаться, был приказ наблюдать и в случае чего прийти на помощь, — ещё пара шагов ко мне и нависает надо мной.
Его глаза холодные, как лёд. Смотрит жёстко и пронизывающе насквозь.
В это время входят парни и заносят коробки.
— Как видишь, их помощь пригодилась.
Взгляд Алекса неожиданно смягчается.
— Что в них?
Я приседаю на корточки и открываю одну.
— Мои сокровища, — достаю из короба куклу. — Японская БЖД. Сделана на заказ по моему портрету. Родители подарили, когда мне было восемнадцать.
— Похожа, — берёт из моих рук шарнирку Алекс.
— Ага. Лет с тринадцати родители дарили по одной в год, заказывали у разных мастеров. Так и началась моя коллекция.
— Да, я знаю. Ты рассказывала. Но здесь их гораздо больше, чем было раньше, — оглядывает коробки.
И это ещё не все принесли с машины. Несколько боксов осталось в доме Рона. Не влезли.
— Семьсот восемьдесят три, — уточняю я цифру. — Завтра ещё подвезут. Я не все смогла увезти.
Алекс вскидывает брови.
— Ещё говорят мужчины — это большие мальчишки.
— Так и есть, — расправляю платье на другой кукле. — Подари вам машинку на пульте или вертолётик, и у вас глаза счастьем светятся.
— Ты бы свои сейчас видела! — усмехается он. — Дай свой телефон, анбоксинг снимем, — протягивает руку.
— Это ещё зачем? — непонимающе смотрю на него.
— Это сейчас модно.
Отдаю ему телефон, он снимает несколько роликов и возвращает, перед этим скинув всё на мою страницу…
Помогает перетаскать все коробки наверх и уходит в кабинет, оставив наедине со своим " богатством".
Я ещё долго рассаживаю кукол по полкам в шкафу, из которого выгребла всё, что там стояло для идеальности интерьера. Часть переезжает жить в комнату, где поселятся племянники.
— Нужно ещё пару шкафов купить, — делаю заключение, оглядев не все пустые коробки.
Полки уже закончились.
— Ладно, завтра этим займусь, — гляжу на часы.
Половина одиннадцатого. Ничего себе!
Так увлеклась, что поужинать забыла.
Спускаюсь вниз и разогреваю в микроволновке один из оставленных Стаськой контейнеров. С тарелкой иду в кабинет, там никого.
Похоже, Алекс ушел спать.
Включаю телевизор, чтобы посмотреть вечернее шоу. Но оно кажется мне скучным, выключаю и, воткнув в уши наушники с музыкой, прямиком в душ.
В ванной на ходу скидываю кофту и штаны, оставшись только в белье. Распускаю волосы и смотрю на себя в зеркало.
Только сейчас в отражении замечаю, что стенки душевой кабины, которая находится в метре от меня, покрыты конденсатом. В один миг разворот в её сторону.
В душе Алекс. Какого черта тебе не спится?
Взгляд цепляется за стройную накаченную мужскую фигуру. Узкие бедра. Широкие плечи. Каждая мышца выделяется. Глаза скользят ниже. Упругий зад. В голове мелькает мысль хорошенько по нему шлёпнуть.
О чём ты думаешь?
Мотаю головой, прогоняя дурные фантазии.
Алекс будто почувствовал, что на него кто-то пялится, и поворачивается лицом ко мне.
Взор сам падает туда.
Ого!
Понятно, что в нём находят поклонницы.
У меня перехватило дыхание, я просто стою и таращу на него зенки, как под гипнозом. Даже не замечаю, что он открывает дверь и, схватив за руку, затаскивает в душ.
— Подглядываешь? — пристально глядит в глаза.
Вопрос я читаю по губам. В ушах наушники. Быстро их вынимаю из ушей.
— Я не слышала, что ты здесь, — съеживаюсь от его близости.
Отступаю назад и упираюсь спиной в стеклянную стенку. Стараюсь не опускать взгляд ниже пояса и смотреть только в глаза. Но там полыхает такое, что и это выдержать сложно. Я зажмуриваюсь. Он ставит руки на стекло по бокам от моей головы.
Я ничего не вижу, только чувствую его близость и тяжёлое дыхание. Это давит, не даёт дышать. Страшно, что от того тока, который сейчас между нами, коротнёт.
— Открой глаза, — хрипит его голос над ухом.
Я отрицательно кручу головой.
Почему я не могу вломить ему, как при первой встрече? Вмазать так, чтобы потерялся и забыл, как меня зовут.
Но не получается: рука не поднимается.
Какой-то внутренний блок — его обижать нельзя. Защитить можно, обидеть — нет.
Губы настойчиво впиваются в мои. От поцелуя захлестывает внутри горячей волной. Мозг погружается в пучину. Хочется набрать воздуха и закричать, что есть мочи, но я издаю только слабый стон.
Алекс одной рукой ловко расстёгивает мой бюстгальтер и отбрасывает мокрую тряпку на пол, не отрываясь от моих губ.
Его ладони жадно бродят по моему телу.
Мне не хватает кислорода. Надо вдохнуть. Упираюсь руками ему в щеки и отталкиваю.
Глубокий вдох. Вовремя. Он опять завладевает моими губами. Жадно, как голодный покусывает их. Они распухают и пульсируют.
Животом чувствую его возбуждение. Твердая, как камень, плоть упирается в меня.
Боже, дай сил прекратить это!
Но их нет…
Тело само тянется к нему, хочет его. С этим пороком тяжело бороться.
Его большие руки накрывают обе мои груди и теребят соски. По телу пробегает разряд. Я подаюсь вперёд в ожидании продолжения ласки, откинув голову назад.
Алекс покрывает грудь лёгкими поцелуями, а такое ощущение, что палит её зажигалкой.
Каждый сосок попадает под его немилостивые зубы. Терзает их, то прикусывая, то отпуская.
Мои ноги подкашиваются, но почувствовав это, он сильно хватает меня за попу и прижимает к себе.
Даже вода не охлаждает. Тело горит, как в лихорадке, и трепещет в его руках.
Рывком разворачивает меня спиной к себе. Немного отводит трусики в сторону и входит.
Глубоко, наполняя всю до сладкой боли.
Придерживая меня за шею и подбородок, двигается быстро и жёстко, сильными толчками пробирая остротой ощущений до костей.
А потом мир вокруг взрывается и разлетается на тысячи осколков. Меня захлестывает волна оргазма. Алекс кончает вместе со мной. Я ощущаю вздрагивание его члена во мне и звериный рык, который он издаёт, впиваясь пальцами в мои бедра.
Я дышать не могу, у меня горит всё внутри.
— Ты не предохранялся, — говорю, когда мысли начинают приходить в норму.
— Это ни к чему… — намыливает меня.
— Почему?
Он смотрит на меня и в его глазах мелькает разочарование. Потом делает глубокий и шумный вдох и выдох.
— У тебя не может быть детей… — произносит с сожалением.
Я замираю.
Эта новость ударяет похлеще кулака.
Я просто стою и гляжу на него, не мигая. По мне вместе с мылом стекает вода.
— Не переживай так, — обнимает меня. — Есть шанс на чудо. Я верю… А если нет… Ну, ничего. Усыновим кого-нибудь.
— Я никого с тобой усыновлять не буду, — злюсь и отшвыриваю его.
Выбегаю из ванной и запираюсь в своей комнате.
Сдергиваю с кровати покрывало и заворачиваюсь в него.
Тело колотит от произошедшего и от услышанного.
Как можно быть такой слабой? Позволить крутить собой! Где старая Сэл, которая парней к себе на километр не подпускала? Куда делась моя уверенность и непоколебимость?
Ничего нет… Я стала управляемой этим наглецом. Он знает на какие кнопки нажать, чтобы я растеклась лужицей.
От этого противнее всего.
У меня не будет детей? Как это может быть? Почему?
Я не верю!
Никогда не было проблем с женским здоровьем. Откуда такой диагноз?
Тысячи вопросов и ни одного ответа.
Сейчас я больше всего жалею, что ничего не помню.