В третьей пещере всё было золотое,
Стены и своды и сводов устои.
Меж колонн сияли золотом постели.
На постелях красные покрывала рдели.
Во второй пещере ведьмы стали раздеваться
Донага, как будто собрались купаться.
Из шкафов старуха достала украшенья,
Девушкам надела их на руки и шеи,
Пышные их волосы жемчугом опутала.
Лачплесис дивился, что не только Спидала
И другие девушки казались знакомы.
В золоте и жемчуге они по-другому
Стали вдруг невиданно, дьявольски красивы.
В медную пещеру, нарядясь, пошли они,
Вкруг кровавой плахи рядышком встали.
Спидала одеждою плаху накрыла,
Взяв топор в руки, ударила с силой
И при том злорадно так проговорила:
"Вот я первая рублю, завтра - не признаю".
И молодчик некий выскочил из плахи,
Спидалу обнял. И оба улетели
В тот покой, где были постланы постели.
И другие девушки, сделав то же самое,
Вслед за нею скрылись со своими молодцами.
Были на молодчиках чёрные кафтаны28,
Шляпы-треуголки сбиты на затылки,
На кривых ногах - блестящие сапожки.
Из-под шляп торчали маленькие рожки.
После всех старуха рубила, восклицая:
"Вот рублю последняя - завтра не признаю".
И тотчас, шипя, из плахи выполз Ликцепурс29
Или, как народ зовёт, хромоногий Нагцепурс,
Набольший над ведьмами, всех чертей начальник,
По кривой высокой шапке отличаемый,
С козырьком, сработанным из ногтей остриженных.
"Всё ли готово?" - спросил он ведьму старую.
"Всё готово!" - пропищала, кланяясь, старуха.
Ликцепурс по плахе тяпнул с размаха.
Пламенем серным пещера озарилась.
Плаха в золотую повозку превратилась,
А топор драконом стал, пышущим яро.
Ликцепурс поехал с ведьмою старой,
В золотой пещере он остановился.
На полу блестящем дракон развалился,
Выдохнул из пасти искры, дым и пламя.
Из постелей выскочили ведьмы с молодцами,
Сатану приветствуя, пред ним заплясали.
И опять на кухню ведьмы убежали.
Острые вилы из кухни притащили,