— Джонатан, — в губы говорит Эмилия, отстраняясь, но продолжает глубоко дышать, — скоро придет Лена. Я не хочу, чтобы она застала нас вот так, — указывает на наше неоднозначное положение.
— Мы всего лишь принимаем душ, — глупо улыбнувшись, просто говорю я.
Мое внимание привлекает ее грудь, порывисто поднимающейся от тяжелого дыхания. Накрываю ртом сосок, лаская его языком, а руками сжимаю ягодицы, подтягивая девушку ближе к себе. Эмилия закидывает руки на шею, прикасаясь тонкими пальчиками до мокрой кожи. Эти касания вызывают во мне какое-то странное чувство, а аппетитные изгибы сводят с ума.
— Наверное, нам лучше принимать душ по отдельности, — нехотя говорю я. Понимая, что если один из нас не выйдет, то мы останемся тут надолго. А встречи с Леной мне не хочется.
Эмилия смотрит своими карими глазами, кажется, вглубь меня. Заполняет каждые клетки тела. Что-то происходит со мной. С трудом собрав всю силу воли, оставляю на ее губах лишь легкий поцелуй и выхожу из душа.
ЭМИЛИЯ
Осознание содеянного врывается в рассудок, как только обнаженный Джонатан закрывает дверь ванной. Я должна винить себя, но сердце бьется в обычном ритме, так и не призвав совесть к ответу. Даже сейчас, когда вспоминаю его рельефное тело сверху, мне не хочется каяться в совершенном грехе. Я хочу узнать Джонатана ближе. Знать каждый дюйм его тела. Понимаю, что он никогда не будет принадлежать мне и от этого ноет в груди.
Мне нужно рассказать ему об Алексе. И признаться в первую очередь себе, что мой брак нельзя назвать разрушенным. У нас есть Ева и ради нее мы должны постараться сохранить отношения. Если нам с Джонатаном и отведено время, то лишь так: мимолетными встречами без шанса на будущее.
Быстро привожу себя в порядок. Наношу крем и самую необходимую косметику. Подсушиваю волосы полотенцем и включаю фен, как на пороге ванной снова появляется Джонатан в одних боксерах. Он привлекает мое внимание мужскими формами. Мужчина становится за моей спиной, обнимая и подтягивая ближе к себе. Наше отражение в зеркале завораживает. Рядом с ним я выгляжу совсем по-другому. Объятия Джонатана придают уверенность и защищенность. Он молча оставляет горячими губами поцелуй на плече.
***
Возвращаюсь в спальню, но застаю только пустоту и застеленную одеялом кровать. Постельное белье кучкой лежит у двери, привлекая мое внимание. Джонатан думает, у меня есть домработница?
Джонатан заходит из гостиной с вешалкой в руках, на которой расстегнутый черный чехлом. Отлично, он возит с собой запасной костюм.
— Стивен принес, — указывает на брюки и рубашку.
Открываю свой небольшой шкаф. Перебираю его содержимое, но искоса поглядываю на мистера Вуда. Он надевает белую рубашку и черные брюки. Уверено застегивает запонки, поправляет воротник, но галстук откидывает в сторону. Берет с тумбы часы и застегивает их на запястье. Наблюдать за его отточенными движениями, мне кажется, можно вечно.
— Я думаю, будет честно, Эмилия, если ты оденешься здесь, — ровным тоном говорит Джонатан, этим останавливая мою попытку уединиться в ванной.
Стоя посередине комнаты, прижимаю к животу выбранную одежду. Молча наблюдаю, как мужчина уверенно подходит ко мне. Джонатан забирает кружевные трусики из моих рук. Он присаживается у моих ног и предлагает по очереди поднять ноги, чтобы их надеть. Я абсолютно не стесняюсь своей наготы. Мое тело неидеально, но этот блеск в его глазах заставляет почувствовать себя по-новому. Джонатан слегка дотрагивается горячими пальцами до обнаженной кожи, когда скользит тонкой тканью вверх. Он тщательно расправляет белье на ягодицах.
Джонатан заходит за спину, закидывает мои волосы вперед на одно плечо, и умело застегивает бюстгальтер. Горячей ладонью проводит по спине, вызывая разряды по всему телу, которые устремляются в одном направлении. Тихий стон срывается с моих губ, когда он снова опускается вниз и ставит мою ногу к себе на колено. Джонатан не спеша натягивает сначала один чулок, а затем другой.
Осматриваю содержимое своих рук. Осталось только платье. Разочарованная этим фактом, сама отдаю его Джонатану, чем вызываю лукавую улыбку.
Глава 15
«Некоторым людям суждено влюбиться друг в друга,
но не суждено быть вместе».
ЭМИЛИЯ
Улица освещена фонарями и практически пуста, за исключением двух припаркованных автомобилей на обочине. Из черного глянцевого внедорожника выходит мужчина в темном костюме и двигается к нам навстречу. От его размеров я невольно прячусь за спину Джонатана, практически не уступающего незнакомцу в параметрах.
— Мисс Шварц, добрый вечер, — сухо приветствует он.
Мужчина передает ключи Джонатану. Я, остановившись за его спиной, выглядываю через плечо.
— Добрый вечер, — как-то неловко отвечаю ему, когда он уже отдаляется от нас.
— Это мой секьюрити Джеймс, — объясняет Джонатан, махнув головой в сторону крепкого парня.
— Боишься, что тебя украдут? — язвлю в ответ, убирая прядь волос с лица, которые уже успел растрепать ветер.
— Конечно, я ведь очень ценный, — хмыкнув на мою фразу, Джонатан расправляет воротник на пальто. — Идем? — спрашивает, протягивая ладонь.
Мне хочется вложить свою руку в его и сбежать с ним. Снова ощутить легкость в теле и мыслях. Но тягостное чувство уже охватило мое сердце. Я не смогу бросить ради Джонатана мужа, поддавшись мимолетному искушению. Нужно покончить с этим, пока мы не зашли еще дальше и не вмешались чувства, которые могут причинить мне боль.
— Джонатан, — неуверенно начала я, осматривая серьезное лицо. Хочу запомнить каждый дюйм его тела. — Я не могу продолжить дальше наше общение, — мямлю на последнем слове. Не знаю, как назвать отношения, которые связывают людей всего вечер.
— Это тебя так Джеймс испугал? — в недоумении спрашивает он.
Джонатан без единой эмоции смотрит в глаза. Он замер на месте, лишь порыв ветра развивает край его пальто.
— Джонатан, я серьезно. Нужно остановить все, пока мы не зашли еще дальше, — более уверено говорю, но понимаю, что это звучит глупо.
— Что в твоем понимании «поздно», Эмилия? Если «поздно» уже настало?
Джонатан делает шаг на меня, а я делаю несколько шагов назад и упираюсь об ограждение пятой точкой.
— От чего ты бежишь? Разве ты не чувствуешь «это» между нами, — указывает рукой на невидимую нить между нами.
— Я просто не могу. Наши жизни слишком разные. И обстоятельства не дадут этого сделать. Нам изначально нужно было держать себя в руках. К тому же ты инвестор гранта, и если кто-то о нас узнает, у меня могут возникнуть проблемы.
— Это то, что тебя волнует? — холодно замечает он. — Я не стану тебя переубеждать в обратном или уверять, что наша связь будет без последствий. Я вообще ни в чем сейчас не уверен. Но могу заверить, что грант никто у тебя не отберет. Так ты составишь мне компанию за ужином?
Я слегка сбита с толку. Я не успеваю улавливать ход его мыслей. Не хочу еще сильнее запутаться в себе, поэтому отрицательно качаю головой в ответ.
Джонатан одаривает меня надменным взглядом, словно я недостойное его существо, и уходит в сторону автомобиля. По мне пробегает дрожь, когда я осознаю какую-то невозвратимую потерю. Однако, чего я ждала? Что он кинется выяснять причины расставания с человеком, которого знает несколько дней? Все, что нас связывает — измена, которую мы совершили, поддавшись инстинктам.
Джеймс открывает ему дверь, но я не дожидаюсь, пока его силуэт полностью исчезнет в салоне и забегаю по ступеням обратно в апартаменты.
Я все правильно сделала. Так нужно было поступить изначально, а не идти на поводу у эмоций. Поздно винить себя в совершенном, но не поздно избежать повторения.
Нужно выкинуть Джонатана из своих мыслей и жить дальше. Но боль, повисшая тяжелым грузом в моей душе, не дает даже свободно вздохнуть, подталкивая собравшиеся слезы наружу. Мне кажется, такой спектр болезненных чувств я не испытывала одновременно никогда. Внутри все пульсирует и жжет, отчего сгибаюсь пополам, обнимая руками колени.
Я сбилась с пути, который выкладывала долгое время. Совершила ошибку, неосознанно впустив в свои мысли Джонатана Вуда, упоительно ласкающего не только мое тело, но и душу.
ДЖОНАТАН
Поднимаюсь в пентхаус, где меня встречает абсолютная тишина. Не включая свет, иду в кабинет. По дороге снимаю галстук и туфли, которые шлейфом следуют за мной. Подхожу к бару. Рассматриваю напитки и не могу определиться, кто из «старых друзей» составит мне компанию. Немного помешкав, останавливаю выбор на бутылке «Jim Beam». Забрав ее, усаживаюсь на кушетку, расположенную напротив окна.
Горячая жидкость согревает и жжет, стекая по горлу, также напоминая, что обед и ужин я пропустил. Хочется сожалеть, но не о чем. Грустить? Нет, не по-мужски раскисать. Признаться себе в совершенных ошибках? Это как будто насыпать соль на рану.
Эмилия…