— Вишня — это мой любимая ягода, — прошептал Джонатан. — И клуб назван в честь моего любимого сорта — Бархатная ночь.
— И чем же тебе так нравится этот сорт? — я оглянулась на него.
Я никогда не разбиралась в сортах ягод, а тем более вишни. Знаю, что они чем-то отличаются. Возможно по вкусу, цвету, и на этом знания заканчиваются.
— Ну, она очень сладкая, — как-то застенчиво произнес он.
Джонатан на последнем слове слегка прикусил мочку моего уха, чем заставил засмеяться.
— Конечно же, не настолько сладкая, как ты, Эмилия, — продолжил он покрывать поцелуями мою шею.
Крепкие руки Джонатана перебрались вверх, останавливаясь под грудью. Пятой точкой ощущаю твердость в его паху, которая будоражит все внутри. Воображение сразу рисует неприличные картинки и варианты того, что может быть дальше.
— Время десерта, — бархатистым тембром сказал Джон, разворачивая меня к столику.
Я готова была согласится на любую сладость, но Джонатан всего лишь указал на высокий кусочек торта на блюдце. Не знала, что тут бывают торты.
— В честь праздника шеф добавил в меню несколько десертов. Это Шварцвальд или шоколадно-вишневый торт.
Я демонстративно вздохнула, а Джонатан улыбнулся в ответ. Тогда мне потребуется не один кусочек этого аппетитного десерта, чтобы сбить разбушевавшуюся оскомину.
Глава 33
«На одно мгновение наши жизни встретились,
наши души соприкоснулись»
©Оскар Уайльд
ДЖОНАТАН
Теплая ладошка Эмилии находится в моей ладони, пока мы пробираемся сквозь толпу. Желающих отпраздновать Новый год на Таймс-сквер с каждым годом становится больше. Люди, как и мы, двигаются в направлении к площади. Нам нужно попасть в одно из тех зданий, что находятся ближе к центру праздника.
— Осторожнее, — шиплю я на мужчину, который за малым не сбил Эмилию с ног.
Я сильнее сжимаю ее руку, чтобы не потеряться в толпе. Осталось не так много времени, поэтому нам нужно поспешить к намеченному месту.
Улица сверкает со всех сторон, переливаясь неоновыми рекламами на огромных экранах, а в воздухе парят тысячи голосов на фоне музыки известного исполнителя. Царит праздничная атмосфера, не взирая на ощутимый мороз.
Наконец-то добравшись до нужного здания, мы заходим в небольшой недавно отремонтированный холл, где за стойкой сидит мужчина в возрасте.
— Ваши ключи, мистер Вуд.
Мы быстро заходим в лифт, и я нажимаю на цифру последнего этажа.
— Джон, осталось меньше четверти часа, — сказала Эмилия, посмотрев на наручные часы.
— Мы на месте, — подмигиваю ей.
Двери лифта открылись на верхнем этаже, и мы вошли в помещение, которое освещается только светом из улицы через два больших окна. Эмилия удивленно осмотрела пространство. Здесь только завершили черновую отделку. На полу стоят мешки с мусором, а посередине комнаты сложены строительные материалы.
— Компания купила это здание под реставрацию. Я говорил, что мы занимаемся недвижимостью, — напомнил я.
Мы прошли к окну, из которого лучше всего видно сцену, где стоит мэр на фоне исторического небоскреба Таймс билдинг. Традиционно именно с этого здания происходит «падение» шара.
Я открыл дверь на небольшой балкончик, впуская прохладный зимний воздух. Быстро снимаю рюкзак и достаю из него бутылку шампанского. Ставлю бокалы на тонкой ножке на широкое ограждение балкона, чтобы потом разлить в них игристый напиток.
— У нас самое лучшее место, — довольно сказал я. — Внизу запрещен алкоголь.
Эмилия улыбнулась и вышла ко мне на балкон. Она посмотрела вниз, слегка опершись о поручень. Внизу ликовала толпа, пребывая в торжественном настроении.
До нас доносились слова песни, которые я проговаривал себе под нос. Петь я не умею, но радость и счастье, которыми я полон сейчас, предают легкости и безмятежности.
Я действительно сейчас счастлив.
— Джон, что сейчас будет? — Эмилия с восторгом посмотрела на засветившийся шар.
Мэр Стэлфорд произносит праздничную речь, уделяя внимание значимым, по его мнению, событиям уходящего года. Для меня также этот год стал особенным. Тяжелым, выматывающим, но с особым подарком.
Эмилия внимательно следит за происходящим, а я внимательно наблюдаю за ней. Пытаюсь запомнить ее такой, то как она воспринимает мир вокруг.
Машинально откупориваю бутылку, но не даю шампанскому «выстрелить».
Мы смотрим на спускающийся шар, святящийся разноцветными огоньками, к огромному циферблату, на котором начался обратный отсчет.
— Пять… Четыре… Три… — наши голоса звучат в унисон с голосами на площади внизу.
Я быстро наполняю бокалы перед тем, как на огромном экране появляется надпись: «Счастливого Нового года!».
Голоса внизу взрываются аплодисментами и праздничными возгласами. Мы слегка ударяем бокалами и делаем по несколько глотков.
Небо окрашивается десятками залпов салюта, а воздух наполняется романтичным тембром Фрэнка Синатры.
Я обнимаю Эмилию за талию и нежно целую в губы. Уверен, собравшиеся, у кого есть вторая половинка, делают то же самое.
Это лучшие минуты за последние несколько лет моей жизни. И мне хочется, чтобы они продолжались вечность.
— Джонатан, это невероятно!
На глазах Эмилии выступили слезы счастья, а я еще раз целую ее.
— У нас будут сотни таких моментов. Нет! Тысячи, — уверенно заверяю девушку, обхватив ладонями ее лицо. — Это я тебе обещаю.
Обещаю…
Я так давно не произносил это слово в слух, что готов поклясться, забыл его значимость. Но для нее я готов не только обещать, но и держать данное обещание, чего бы это мне не стоило.