Мои глаза распахнулись от ужаса, когда я немного отшатнулась, чтобы осмотреть беспорядок, который устроила. Я была ошеломлена и смущена, и мой взгляд переместился с маленьких капель воды, все еще блестевших на его широких плечах, вниз по легкой поросли волос, покрывавшей его грудь и сужавшейся к отчетливому V прямо там, где его белое банное полотенце было обёрнуто вокруг узкой талии. Когда у Самюэля выросли волосы на груди? Очень красивые, очень мужественные волосы на груди? Волосы на груди, которые сейчас были спутанными и липкими от кусочков пирога, торчали чуть выше пупка на плоском животе. И, черт возьми, я слишком поздно поняла, что пялилась с открытым ртом. И почувствовала, как мои щеки мгновенно вспыхнули.
— Боже мой, Самюэль! Мне очень жаль! Я тебя не заметила, — я безуспешно пыталась соскрести липкий десерт с его тела краем тарелки. Не думаю, что от меня было много пользы.
Мышцы его живота напряглись, слегка подрагивая и заставляя мои руки дрожать, отчего я чуть не уронила тарелку на пол. Один из самых больших кусков пирога скользнул по его животу, зацепился за край полотенца и плюхнулся на верхнюю часть его ступни. Я наблюдала, как кусок падает в замедленной съемке, снова смутившись, когда мой взгляд скользнул по передней части полотенца Самюэля, и я поняла, насколько он был очень, очень голым под тонкой тканью. Я наклонилась, чтобы поднять упавший кусок, в то же время Самюэль потянулся за ним, заставив меня стукнуться лбом о его подбородок.
— Черт возьми! — Самюэль застонал, немного отшатнувшись назад и сжав челюсть.
— Мне очень жаль! — униженная, я потерла лоб и начала вслепую пятиться, пока чуть не потеряла равновесие на верхней ступеньке лестницы.
И я бы упала навзничь, если бы Самюэль не вскинул руку и не схватил меня за плечо, дергая к себе, пока я снова не встала прямо. Мы оба тяжело дышали, и я закрыла глаза, желая, чтобы пол разверзся и засосал меня под себя. Наконец, я услышала, как Самюэль усмехнулся. Этот звук заставил меня взглянуть на него.
— Ты все еще ходячая катастрофа, — рассмеялся Самюэль.
— Нет!
— Серьезно? — он приподнял одну бровь, глядя на меня сверху вниз со странным выражением нежности.
— Я несла тебе десерт, — я прикусила губу и отвела взгляд.
— Вижу, — ответил он.
— Подумала, может быть, ты ушел из-за меня. Потому что мы поссорились.
— Я привык, что ты принимаешь сторону Энди.
— Я не…
— Я не сержусь. Все в порядке. Во всяком случае, я рад узнать, что ты все еще присматриваешь за ним. Меня ведь не было рядом, — Самюэль потер рукой затылок, выглядя задумчивым. — Я собиралась выйти на улицу после того, как закончу принимать душ.
— Хорошо, — прошептала я. — Полагаю… тебе понадобится еще один.
— И еще один кусок пирога, — поддразнил он. — Я точно не смогу наслаждаться этим.
Его комментарий заставил мое лицо вспыхнуть еще сильнее. Потому что, по правде говоря, я очень легко могла представить, с каким удовольствием слизывала бы с его живота то, что осталось от уничтоженного куска пирога. Господи, помоги мне. Откуда взялась эта мысль?
— Тогда позволю тебе вернуться к душу.
— Наверное, хорошая идея, — кивнул он.
Я повернулась, чтобы уйти, и остановилась, когда парень позвал меня по имени.
— Эмилия?
— Да?
— Мы в расчете. Я напал на тебя, а ты на меня. Теперь мы квиты, верно?
— Конечно. Мы квиты, — махнув рукой, попыталась поспешно сбежать.
Чувствуя себя полной идиоткой, остановилась на полпути вниз по лестнице, когда услышала, как дверь ванной снова закрылась. Почувствовав слабость в коленях, опустилась, чтобы сесть на ступеньки.
Самюэль Далтон определенно не был так сложен, когда уехал в колледж. Я слегка вздрогнула от этого осознания. Что, черт возьми, я собиралась делать? Будучи маленькой девочкой, я была на седьмом небе от счастья из-за Самюэля, но мои мысли о нем всегда были целомудренными и чистыми. Это была влюбленность маленькой девочки. То, что я почувствовала сейчас, было далеко от тех детских фантазий. Не было ничего даже отдаленно невинного в мыслях, промелькнувших у меня в голове после того, как я увидела его только в полотенце, с липкими кусочками начинки яблочного пирога, прилипшими к влажной коже его груди и живота. Может быть, прошло слишком много времени с тех пор, как я ходила на настоящее свидание, но, черт возьми, одного воспоминания о сладком беспорядке, который я устроила, было достаточно, чтобы у меня потекли слюнки. Я решила, что пришло время просто пойти домой. Мне и самой нужен был душ. Холодный.
ГЛАВА 5
— Пап? Могу я отвезти тебя сегодня на работу, чтобы оставить грузовик себе? Я подумываю поехать в Уоррентон. Мне нужно купить кое-какие художественные принадлежности.
— Обещай нарисовать что-нибудь для меня, и он твой, — улыбнулся папа.
Рисование и живопись всегда были моим любимым занятием. Однажды, когда я была маленькой, нашла в старом сундуке несколько набросков, которые нарисовала моя мама. Думаю, что знание того, что моя любовь к искусству, должно быть, исходила от нее, заставило меня почувствовать себя как-то ближе к женщине, которую забрали из нашей жизни, когда я была слишком мала, чтобы иметь о ней более чем смутные воспоминания. Почти уверена, что папе нравилось наблюдать, как талант его жены проявляется во мне по той же причине.
Я все еще была не в духе после ужина с Далтонами накануне вечером. Или, если быть более точной, после десерта. Я снова и снова прокручивала все произошедшее в голове, пытаясь найти рациональное объяснение тому странному способу, которым я отреагировала на Самюэля во время нашей встречи с куском пирога. Для меня было вполне естественно заметить в нем физические различия. Я имею в виду… многое изменилось. И я тоже изменилась. Я больше не была маленьким ребенком. И должна была бы быть сделана изо льда, чтобы не заметить, каким чертовски великолепным стал Самюэль.
Он всегда был красивым мальчиком. Теперь же стал опасно сексуальным мужчиной. Но сексуальное влечение никогда раньше не было для меня частью уравнения. Мои сны позволили мне вернуться ко всему этому — в ярких деталях. На самом деле, после тех снов, которые мне снились, я не была уверена, что смогу встретиться с ним лицом к лицу в ближайшее время. Мне нужно было уехать из города на некоторое время, чтобы проветрить голову.
Несколько часов спустя я сидела за маленьким столиком, листая потрепанную книгу о путешествиях и потягивая крепкий кофе. Мой новый блок бумаги, тюбики акварельных красок и кисти были надежно спрятаны в грузовике моего отца. Не желая пока возвращаться домой, я зашла в причудливый магазин, где продавались подержанные книги, прежде чем зайти в кафе.
— Могу я принести тебе что-нибудь еще, дорогая? — спросила официантка. — Я бы порекомендовала кусочек пирога. Испекли только сегодня утром. С яблоком — мой любимый.
— О. Эм… нет спасибо, — ответила я, быстро покачав головой.
Я не была уверена, что смогу когда-нибудь снова есть яблочный пирог. К сожалению, ее предложение вывело меня из моей книги и вернуло в реальность. Я не могла вечно прятаться от Самюэля, Энди быстро бы меня раскусил. И хотя предложение официантки напомнило мне, что я еще не обедала, но я отклонила это предложение.
— Только чек, пожалуйста.
Как будто он точно знал, в какой момент я вернусь на землю, из моей сумочки зазвучал рингтон Энди. Я улыбнулась, отвечая на звонок.
— Эм? Ты все еще в Уоррентоне?
— Как ты узнал, где я?
— Салли сказал. Ты пробудешь там еще какое-то время?
— Могла бы. А что?
— Мы с Самюэлем едем в ту сторону. Мне нужно с тобой поговорить. Знаешь «Стэггер»? Это местная забегаловка… В северной части города.
Подумав о направлении, которое он упомянул, я вспомнила маленькую таверну.
— Да. Я знаю это место.
— Можешь встретиться с нами там примерно через пятнадцать минут? — спросил Энди. — Я угощу тебя пивом.
— Купи мне что-нибудь поесть, и я подумаю об этом, — сказала я ему.
— Отлично, — усмехнулся Энди. — Еда и пиво за мой счет. Ты встретишься с нами?