Колледж начинает все больше и больше походить на тюрьму. Здесь еще хуже, потому что у меня нет безопасности моей мамы, на которую я могла бы опереться. Я в клетке между реальностью и моим кошмаром, я не могу пошевелиться. Я не могу дышать. Я одна, хотя Слоун всегда со мной.
— Эй, ты в порядке? — спрашивает Слоун, протягивая мне чашку Соло. Это вечер пятницы, и Джеймс обычно бывает у меня по субботам, но я ничего не слышала о нем со вторника. Я благодарна, что не видела его с тех пор, потому что это было странно.
Мы движемся сквозь море людей, в то время как моя голова гудит от музыки, а кровь нагревается от алкоголя внутри меня. Я опрокидываю свой напиток в горло.
— Мне нужно убираться отсюда, Слоун, — кричу я ей на ухо, когда она тянет меня на танцпол в гостиной.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она, обнимая меня за талию и падая мне на спину. — Мы только что приехали!
Я поворачиваюсь к ней лицом, мои руки касаются ее щек.
— Я имею в виду окончание колледжа. Я не думаю, что нахожусь в правильном расположении духа, чтобы закончить его прямо сейчас. Я уже знаю, что терплю неудачу.
Слоун отмахивается от меня, хватает меня за руку и ведет к передней части дома.
— Чепуха! — Она проходит через парадную дверь, пока мы не оказываемся во внутреннем дворике. — Но я поддержу тебя, если ты сделаешь перерыв. Я понимаю, Джей, ты была немного не в себе в последнее время. Я поддержу все, что тебе нужно будет сделать.
Мои плечи слегка расслабляются, когда эмоции накапливаются в моем горле. Я люблю Слоун. Я искренне верю, что каждой девушке нужен лучший друг, но не каждой девушке нужен муж. Любовь супруга обусловлена, видите вы это или нет. Когда вы впервые влюбились в своего партнера, на то были причины. Лучший друг будет любить тебя вечно.
— Спасибо… — Грохот байков, доносящийся с улицы, останавливает мои слова. Я качаю головой и внутренне закатываю глаза. Ни хрена себе не может быть. — Спасибо. Мне нужно еще выпить.
— Еще выпить? — шепчет незнакомый голос позади меня, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кому он принадлежит. Он сверкает своими жемчужно-белыми зубами передо мной, полный контраст с его черными волосами. — Меня зовут Дженсен.
Я мягко улыбаюсь, стараясь не съежиться. Я не знаю, почему парни из колледжа не делают этого за меня, и очень кратко я подумала, что этот мог бы. Но теперь, лицом к лицу, я знаю, что это еще одна неудача.
Я беру у него напиток.
— Спасибо.
— Джейд, верно? — говорит Дженсен, прислоняясь к перилам. Его глаза остаются на моих, его ноги скрещены в лодыжках.
Я киваю.
— Ага, — делаю глоток плоского пива. Все, что связано с колледжем, сильно переоценено. Даже несколько навеселе, это никак не заполняет пустоту, которая ноет в моей груди.
— Олли внутри? — спрашивает Слоун, подмигивая мне. — Я думаю, я пойду и найду его.
Где-то в глубине моего сознания звенят предупреждающие колокольчики, но я заставляю их замолчать. Мне нужно было поступить в колледж. Мысленно меня там нет. Я на много лет опережаю всех людей в этом месте. Я борюсь изо всех сил.
Взгляд Слоун скользит поверх моего плеча, в то время как музыка продолжает доноситься из дома. Она бледнеет.
— О черт. Джейд…
Я слегка поворачиваю голову через плечо и вижу, что Ройс бросает свой шлем на землю рядом со своим работающим на холостом ходу байком, его глаза в ярости устремлены на Дженсена. Его челюсть напрягается, кулаки сжимаются. Как, черт возьми, я могла упустить тот факт, что их байки остановились? Все вращается, мой мозг затуманен. Ах, наверное, поэтому.
Мои брови выгибаются, когда он приближается, но как раз в тот момент, когда он собирается приблизиться к нам, один из других байкеров встает перед ним, положив руку ему на грудь. У этого короткие волосы по бокам, более длинные на макушке. Похоже, у него нет ни капли татуировок, и он выглядит почти слишком хорошо, чтобы быть в жилете MC, не обижайся Ройс. Нечестивый. Нечестивый наклоняется к уху Ройса и шепчет что-то, что могут слышать только они, прежде чем я наблюдаю, как лицо Ройса превращается в безмятежность. Спокойный. Весь гнев, свидетелем которого мы все были, исчез.
Глаза Ройса встретились с моими, на его губах появилось рычание. Он отталкивается от Нечестивца и бросается ко мне, только на этот раз он делает это, хватая сигарету, вставляя ее между распухшими губами и изящно прикуривая.
Боже, Ройс.
Так чертовски красиво, что у меня болит душа. Когда я была подростком, я думала, что эта боль вызвана бабочками, но сейчас я чувствую не бабочек в животе. Это моя душа вырывается из-под моей кожи, и осколкам некуда деться. Это все, что должно было бы убить тебя, но не убивает, вместо этого оно остается в твоих венах, распространяя яд. Изгиб губы, симметрия лица, сильная челюсть, красиво очерченные скулы, заточенные скальпелем. Это даже татуировки, которые окрашивают его безупречно мускулистую кожу, и то, как его темные ресницы веером расходятся по щекам. Это его раздражающе идеальный нос и безупречно прямые белые зубы. Ройс Кейн не для одной девушки, он для каждой девушки. Он-тайная фантазия твоей мамы и неуверенность твоего отца.
А ещё он большая шлюха.
— Что ты здесь делаешь? — говорю я сквозь стиснутые зубы, как раз когда он переводит взгляд на Дженсена. Я удерживаюсь на ногах, вцепившись в деревянные перила. Уууу.
Он подмигивает Дженсену.
— На самом деле, не для тебя. Где Нелли? — Я стараюсь, чтобы то, как он отвергает мою встречу с Дженсеном, не повлияло на меня. Это то, чего я всегда хотела, — не привлекать его внимания, так почему же это меня так беспокоит?
— Она в доме. — Я прислоняюсь к перилам, что ставит меня прямо перед Дженсеном. Если бы я отодвинулась чуть дальше, мои ягодицы ударились бы о его промежность. — И вообще, что для тебя Нелли?
— А-а-а, — говорит Дженсен, его рука опускается на мое бедро. Мгновенно глаза Ройса устремляются туда, где они изгибаются.
Резкие морщинки вокруг его глаз смягчаются, когда он быстро берет себя в руки. Он делает шаг вперед, его грязный военный ботинок задевает кончик моего "Живанши". Тепла, исходящего от его тела, достаточно, чтобы зажечь разгневанный ад. Или, может быть, я пьяна.
Он наклоняется, пока кончик его носа не касается моего виска. Хватка Дженсена напрягается вокруг моей острой тазовой кости.
— Мммм, — тихо рычит Ройс, его теплое дыхание касается кожи на моем лице. — Разве вам не хотелось бы знать, герцогиня? — При простом упоминании моего прозвища мои внутренности затвердевают.
Вдохни.
Выдохни.
Почему его голос вдруг показался мне знакомым?
Ты пьяна.
Я отступаю назад, забывая, что Дженсен прямо там, так что, очевидно, моя задница ударяется о вершину его гребаных бедер.
— Нелли в доме.
— Кто это? — Дженсен шепчет мне на ухо сзади. Я должна отдать ему должное, у него есть яйца, чтобы не съеживаться в присутствии Ройса.
Любой другой мужчина определенно сделал бы это.
Мои глаза встречаются с глазами Ройса, ободок пластика подносится к моим губам, когда в нос мне ударяет вонь несвежего пива.
— Только мой брат.
— О, черт, чувак! — Дженсен хихикает, отодвигая меня. — Я думал, ты бывший парень или что-то в этом роде, но решил, что ты немного староват. — Ему буквально двадцать два. Дженсен-полный придурок. Ройс, которого я знаю, уже ударил бы Дженсена, но я думаю, что он не тот мальчик, которого я знала.
Он более спокоен. Больше контроля. Он-оружие, которое было заточено и использовалось только для массового уничтожения.
У меня неприятности.
Ройс смотрит мне в глаза, но его слова обращены к Дженсену.
— Если бы только.
Он уходит, и я, наконец, выдыхаю воздух, который задерживала. Дженсен снова тянется ко мне, но все, чего я хочу, — это убежать. Я не могу дышать, задыхаясь от этой жизни, это не помогает. Я чувствую, как мой разум проваливается в темную дыру, и не думаю, что на этот раз у меня хватит смелости выбраться из нее. Все вокруг меня замедляется, когда мой пульс учащается. Я делаю несколько шагов, необходимых, чтобы добраться до травы. Я смутно вижу байки, припаркованные у входа, но мне на них наплевать. Я хочу, чтобы в моем общежитии было безопасно, чтобы меня держали в помещении, в моих мягких одеялах и в безопасности.
Безопасность.
Прежде чем я успеваю остановиться, я убегаю. Ветер треплет мои волосы, высушивая слезы, которые продолжают стекать по моим щекам. Моя жизнь в дерьме. Я разорена. Я хотела бы вернуться на все те годы назад и помешать ему уйти. Я бы хотела, чтобы он заботился обо мне настолько, чтобы не бросать меня в первую очередь. Боль сжимает свой стальной кулак вокруг органов моего сердца и сжимает их.
— Джейд! — Я слышу, как кто-то кричит позади меня, но уже слишком поздно, мне нужно уходить. Мне нужно быть подальше от всего и всех. Мне нужна тишина и утес с самой голубой водой внизу. Я хочу смотреть, как угрюмые волны разбиваются о темные скалы, чтобы моя душа знала, что она не одна.
Чья-то рука обхватывает меня за талию, и меня отрывают от земли. Я откидываюсь назад, раздраженная слезами. Боль. Слабость.
— Отпусти меня!
— Джейд! — снова кричит он, только на этот раз его голос звучит слишком знакомо. Как желчь, подступающая к моему горлу, его имя звучит в моей голове.
Джеймс.
Я замираю в его объятиях, опускаясь на колени.
— Мне жаль. Я не знала, что это ты.
Я не хочу, чтобы меня наказывали. Я устала. Я думала, что он Ройс. Он говорил как Ройс. Моя голова склоняется, когда в поле зрения появляются темные ботинки. Я слабо слышу еще один байк, но отмахиваюсь от него.
Это ботинки, а не мокасины. Прежде чем я успеваю встать, Ройс встречается со мной лицом к лицу, его глаза изучают мои.
— Что ты делаешь, герцогиня?
Я сглатываю комок, который застрял у меня в горле. Он никогда не узнает.
— Я… — Ища его глаза, их синей глубины достаточно, чтобы напомнить мне о волнах, по которым я так отчаянно тосковала всего несколько мгновений назад, его зрачки цвета скал, о которые они могли бы разбиться. — Почему ты не взял меня с собой?
Ройс бледнеет, вся кровь отливает от его щек.
— Что?
Не повторяйся. Ты еще пожалеешь об этом. Он больше не заботится о тебе; он ясно дал это понять.
— Почему ты оставил меня там?
После некоторого молчания он фыркает.
— То, что ты была там, было лучше для тебя, чем то, что ты была со мной. Поверь мне. — Он встает, подтягивая меня за собой. Прежде чем я успеваю возразить, он направляет нас обратно к вечеринке, подавая сигнал тому, кто следовал за ним на байке.
— Но в том-то и дело, — бормочу я, отказываясь вырываться из его хватки. Это слишком приятно. Как будто пустая часть моей души узнала то, чего ей не хватало четыре года. — Я тебе больше не доверяю.
— Послушай, — говорит Ройс, как только мы подходим к краю подъездной дорожки. Он оборачивается, кладет руку мне на горло и прижимает к кирпичной стене. Зажав мою ногу между ног, чтобы прижать меня там, он наклоняет голову и изучает меня. — Во-первых, мне плевать на твое доверие. Все, чего я хочу, это чтобы ты держалась подальше от неприятностей и не высовывалась. Второе? Перестань говорить о чем-то другом, чем оно есть на самом деле. Ты моя сестра, о которой я, блядь, не просил, но все равно защищаю. Мне плевать, с кем ты трахаешься в свободное время, где ты живешь или… — Он делает паузу, облизывает нижнюю губу, а затем ловит ее зубами. Его хватка на моем горле усиливается. — Или как чертовски хорошо моя рука смотрится на твоем горле. А теперь перекинь эти чертовы ноги через мой байк.
Он отталкивает меня, и моя рука оказывается там, где была его, мягко массируя ее. Я чувствую, как кусочки меня самой медленно исчезают. Джеймс забрал все, что у меня было, и заменил это болью, и единственный человек, на которого я опиралась большую часть своей жизни, теперь ненавидит меня.
— Я могу найти свою собственную машину. — Я протискиваюсь мимо него и иду по подъездной дорожке. Байки грохочут на заднем плане, в то время как мужчины на них наблюдают за нами внимательными, но нетерпеливыми глазами. Как будто они очарованы тем, что видят. Вечеринка в основном проходит внутри и снаружи, но в патио есть несколько человек, в том числе Нелли, Олли и Слоун. Дженсена нигде не было видно. Слава богу.
— Герцогиня! — Ройс щелкает, и это приковывает мои ноги к земле. — На моем байке. Прямо сейчас, черт возьми. — Воздух вокруг меня колышется, и гнев медленно выплескивается на поверхность. Я не хочу устраивать сцену. Мне никогда не нравилось его делать, но он выводил меня из себя больше раз, чем я могу сосчитать сегодня вечером, и да, мои эмоции, возможно, были задеты несколько минут назад, достаточно, чтобы не отвечать ему, но теперь я злюсь.
Я разворачиваюсь и делаю четыре шага туда, где он возвышается надо мной. Я отвожу руку назад, крепко сжимаю кулак и бью его прямо в челюсть. Он почти не двигается, но все равно.
— Пошел ты, Ройс! — Я кричу ему в лицо на цыпочках — и все еще не достаю до его шеи. — Пошел ты на хрен за то, что бросил меня, а потом вернулся и думаешь, что можешь указывать мне, что делать, как будто я какой-то маленький щенок, которого ты держишь на поводке. Ты! — Я тычу пальцем ему в лицо, и в этот самый момент понимаю, что облажалась.
Он хватает мой палец в ладони, в то время как другой его палец снова летит к моему горлу, и я падаю назад, моя голова ударяется о траву. На несколько секунд у меня двоится в глазах, в то время как Ройс крепко держит меня повсюду.
— Все еще чертово отродье, да? — Он наклоняется, пока кончик его носа не касается мочки моего уха, и только я могу слышать, что он говорит. — Я собираюсь сказать это один раз, герцогиня. Теперь ты разрешена. Я бы следил за этим гребаным тоном. — Оттолкнув меня, он встает на ноги, глядя на меня сверху вниз. — Единственная вещь, на которой ты едешь сегодня вечером, это не я, это мой байк. А теперь иди нахуй, и, может быть, только может быть, я отвезу тебя завтра обратно в твое общежитие. — Как будто он выбил из меня весь алкоголь. Поражение сжимает свои уродливые тиски вокруг моих костей, в то время как мои глаза остаются прикованными к небу.
— Я не останусь в твоем клубе, Рой.
— Байк, Джейд. Сейчас же.
Оттолкнувшись от травы и сердито вытаскивая ветки из волос, я хмуро смотрю на него, игнорируя смешки вокруг меня.
— Я ненавижу тебя.
— Больше, чем я могу сказать о тебе. Я вернусь через секунду. — Он заглядывает мне через плечо. — Она двигается, привяжи ее к моему байку. — Мои руки обхватывают мое тело, когда я послушно направляюсь к матово-черному "Харлею Дэвидсону", припаркованному сбоку. Поворачиваясь, чтобы посмотреть через плечо, мой взгляд снова падает на того же парня, Нечестивца. Непреднамеренно я ищу его в любое время, когда он рядом. Мой желудок вываливается из задницы, когда я обнаруживаю, что он уже внимательно изучает меня. Нелли сказала, что он не говорит, интересно, что это значит и почему. Я не могу не хотеть узнать о нем больше.
— Ты знаешь, — говорит тот, что помоложе, кажется, его зовут Джипси. Он ухмыляется из-под своих растрепанных каштановых волос. У него нежные глаза, слишком красивые черты лица. — Не пойми меня неправильно, видеть, как Псих разозлился из— за девушки, на этот раз чертовски забавно, но, я должен сказать… — Он присвистывает, качая головой.
— Не говори этого, — бормочет один из мужчин. У него более темный цвет кожи, бритая голова и карие глаза.
Джипси продолжает.
— Ты как один горячий кусок гребаной задницы, и если он не ударит по ней, я это сделаю.
— Ты тупой ублюдок. — Тот же самый мужчина качает головой, зажмурив глаза.
Поговорив с Нелли и Слоун, Ройс возвращается ко мне и надевает свой шлем мне на голову.
— На байке, не позволяй своим ногам касаться труб, и обними меня. — Я делаю, как мне говорят, после того, как он приготовился. Заводя его, вибрация разгневанного двигателя ударяется о мою интимную область, и я быстро сжимаю ноги, что означает только то, что они сжимаются вокруг Ройса.
Он оборачивается через плечо, достаточно, чтобы я увидела ухмылку в уголке его рта и ямочку на щеке.
Заводя двигатель, я обхватываю его руками за торс, когда он выводит нас с подъездной дорожки.
Примерно через тридцать минут езды он въезжает в здание клуба, ворота открываются, и люди высыпают из парадных дверей. Сегодня вечер пятницы, и еще довольно рано, так что количество людей, которые устраивают вечеринки, совсем не удивительно, хотя это разрушает мои надежды погрузиться в теплые простыни и позволить сну овладеть мной.
Байки выключаются, и все слезают с них. Я следую за ним, мои ноги превращаются в желе, как только они снова оказываются на земле.
Я снимаю шлем.
— Могу я просто лечь спать?
Ройс игнорирует меня, поворачивается спиной и направляется в главный дом. В углу, где установлен восьмиугольник, происходит драка, пьяные мужчины смеются и подбадривают друг друга, а из дома доносится громкая рок-музыка. Я чувствую, что на меня смотрят тысячи глаз, и я не хочу ни одного из них.
Я знаю, что это его область, и я не хочу раздражать его, следуя за ним повсюду. Я также не хочу, чтобы он чувствовал, что должен заботиться обо мне, поэтому, как только он исчез в доме, я внимательно осматриваю всех присутствующих здесь людей. Смесь старых и молодых, некоторые среднего возраста. Больше мужчин, чем женщин, некоторые большие, некоторые худые, некоторые мускулистые, некоторые средние.
— Ты удивляешься, почему он оставил тебя здесь безоружной, — шепчет голос позади меня, и я закрываю глаза, чтобы перевести дыхание. Это действительно приятный голос. Мягкий и гладкий, как бархат. Он обволакивает твое тело, как шелк.
Повернувшись лицом к владельцу, я удивляюсь, когда вижу Нечестивца, прислонившегося к своему чистому белому Харлею, его руки скрещены, а ноги такие же.
— В некотором роде.
Нечестивец не вздрагивает, его глаза не отрываются от моих. Меня нервирует, как он может это делать. Говорите много, не говоря вообще ничего.
— Ройс никому не позволяет кататься на своем байке. Ты вошла вот так. — Нечестивый широко раздвигает ноги, и у меня слюнки текут. — Теперь никто даже не вздохнет рядом с тобой. Он знает, что ему не о чем беспокоиться".
— А ты? — Я ловлю себя на том, что говорю, а потом мне хочется ударить себя за то, что я сказала это вслух. — Ты сделаешь это? — Я всегда была из тех, кто предпочитает танцевать с опасностью, чем гулять с обыденностью.
Нечестивый наклоняет голову на дюйм, принимая меня.
— Думаю, это будет зависеть от Ройса. — Он спрыгивает с байка и проходит мимо меня. Прежде чем он успевает отойти еще дальше, я окликаю его.
— Нечестивый? — говорю я, изучая его широкие плечи и спину. — Ты назвал его Ройсом, а не Психом?
Его плечи напрягаются, прежде чем он расслабляется и идет дальше к дому. Я все еще не знаю, что я здесь делаю, стоя здесь, но тот разговор с Нечестивцем был странным. Все остальные люди здесь называют Ройса Психом. Кроме него. Странный. А может, и нет. Я пробираюсь в сторону дома, нахожу маленькую тропинку, ведущую к задней части.
— Эй! — говорит кто-то из темного угла небольшого садового сарая, подпрыгивая ко мне и засовывая то, что, вероятно, было косяком, в задний карман. — Ты сестра Психа? — она симпатичная. С каштановыми волосами до плеч и маленькой худенькой фигуркой. На ней обтягивающие синие узкие джинсы и свободная футболка Harley Davidson.
— Ах, да?
Она кричит, ее тощие руки обвиваются вокруг моей шеи и притягивают меня к своей груди.
— Я Эверли, но люди зовут меня Сильвер, в честь моей мамы. Я дочь Фьюри!
Я не знаю, кто такой Фьюри, но я киваю, неловко обнимая ее в ответ.
— Круто!
Она отступает назад.
— О боже мой. Я всегда хотела старшую сестру. Это здорово иметь кого-то еще моего возраста, так как все женщины стары, как….чееееерт!
— Эй! Ты маленький гребаный засранец! — кричит кто-то еще, огибая заднюю часть дома, положив одну руку на бедро. — Однажды я надеру тебе задницу.
— Черт, пожалуйста. Ты любишь меня и знаешь это. — Сильвер жестом указывает на меня. — Это сестра Психа! Посмотри, какая она хорошенькая!
Пожилая женщина закатывает глаза, подходя ко мне ближе.
— Не обращай Внимания на Сильвер. Она так привыкла быть девчонкой, что забывает, что ей семнадцать.
Сильвер отшвыривает ее.
— Лайон явно не правильно тебя бьет, или у тебя менопауза?
Женщина игнорирует ее, не сводя с меня глаз. Ее кожа прекрасна для ее возраста, но ее глаза рассказывают о том, как много они видели.
— Я Бонни, жена Лайона.
— Привет, — говорю я, скрещивая руки на груди. Лайон — это страшно. Я не могу представить, чтобы эта женщина терпела его.
Сильвер берет ее за руку в мою.
— О, это потрясающе. Беа будет так зла, когда увидит тебя. Я имею в виду, я понимаю, что ты его сестра, но приемная, и ты безумно сексуальна! Беа возненавидит тебя. — Я не знаю, о ком она говорит, и не уверена, что хочу это знать. Я просто хочу спать и есть. Еда будет хорошей. Где, черт возьми, Ройс?
Мы поднимаемся по лестнице, ведущей на заднее крыльцо и солярий. Звуки с грохотом проносятся по дому, когда я поворачиваюсь, чтобы закрыть за собой дверь. Обернувшись, я замираю, когда вижу Ройса, Нечестивого, Лайона и Джипси. Они все сидят за маленьким столиком с напитками в руках, и Ройс выглядит напряженным. Блондинка сидит у него на коленях, зажав его пальцами. На самом деле здесь есть пара девушек, все они одеты не так, как Сильвер и Бонни. Более раздеты.
— О, это будет здорово, — шепчет Сильвер, наклоняясь ко мне. — Просто говорю, что после того, как ты нанесешь первый удар, я войду. — Я хочу сжать ее и сказать, что я ни с кем не дерусь.
Блондинка перебрасывает свои фальшивые длинные волосы через плечо, ее карие глаза встречаются с моими.
— О, это твоя сестра? — Ее улыбка кажется искренней, и на долю секунды я задаюсь вопросом, о чем говорила Сильвер. Пока Сильвер не откроет рот.
Сильвер ухмыляется — я предполагаю, что это Би.
— Приемная.
Я наблюдаю, как ее улыбка сменяется хмурым взглядом, и она смотрит на меня с новообретенным соперничеством.
Бонни щелкает пальцами на них троих.
— Убирайся отсюда. Иди потри там кого-нибудь.
Би проводит пальцем по лицу Ройса.
— О, я ведь могу остаться, правда, детка?
Ройс смотрит мне в глаза, его челюсть сжата так же крепко, как мой кулак. Он ненавидит слово "малыш". Я всегда это знала, поэтому не могу сдержать ухмылки, которая расползается у меня по губам. Эта девушка не что иное, как член потеплее, иначе она знала бы, что Ройс ненавидит это слово.
Его глаза сужаются, когда он ловит мою ухмылку. Облизнув губы, он обнажает зубы и кусает ее за шею.
— Би права, детка. Давай, я схвачу тебя, когда лягу спать. — Я борюсь с очевидным отвращением, которое остается у меня во рту, когда Бонни берет меня за руку и жестом указывает на пустое место рядом с Нечестивцем, оставляя самодовольное, хмурое лицо Ройса прямо напротив моего.
Ублюдок.
— Итак, ты девушка с водкой, джином или ромом? — спрашивает Бонни, передвигая стаканы в шкафу.
Ройс ухмыляется мне.
— Она водная девушка.
Я с вызовом поднимаю брови, глядя на него, чувствуя жар Нечестивца рядом со мной. Почему я чувствую его так глубоко?
— Вообще-то, я теперь больше любительница виски. — Я улыбаюсь Бонни. — Ройс забывает, что больше не знает меня.
Лайон хихикает с другой стороны стола.
— Девочка сведет тебя с ума, сынок.
Когда Бонни ставит стакан передо мной, я оглядываю комнату, в которой мы находимся. Похоже на вторую кухонную зону, более уединенную, чем остальная часть дома. Краска старая, мебели, похоже, лет сто, но фотографии, развешанные в рамках по всем стенам, привлекают мое внимание больше, чем что-либо другое.
Я делаю глоток виски, наслаждаясь ожогом, который он разжигает на моих губах. Фотография бросается мне в глаза за спиной Ройса, когда я провожу языком по губам, чтобы высосать остаток.
— Все хорошо, спасибо, Бонни. — На фотографии изображен мужчина с ребенком на руках, голова его повязана банданой. Стоит перед своим мотоциклом. Он похож на гордого папашу. Что-то, о чем мечтает каждый ребенок, и, вероятно, поэтому это привлекло мое внимание. Что-то, что я хотела бы иметь.
— Вы, мальчики, собираетесь сидеть здесь всю ночь или пойдете ухаживать за своими гостями? — говорит Бонни, когда Сильвер садится по другую сторону от меня. Я чувствую жар от пристального взгляда Нечестивца и Ройса на себе. Они оба разные, но одно. Банда сама по себе. Странно быть свидетелем, потому что в последний раз, когда я видела Ройса, единственными людьми, с которыми у него была такая связь, были Орсон и Шторм.
Нечестивец наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. Я поворачиваюсь к нему лицом, его каменные глаза смотрят на меня, прежде чем перейти к Ройсу.
Ройс встает из-за стола.
— Я вернусь утром. Джейд, давай же.
— Ты же не хочешь, чтобы она спала здесь, не так ли? — говорит Сильвер. — Я имею в виду, я возьму ее к себе домой, если ты это планируешь. Эти кровати отвратительны. — Ее хорошенькое личико морщится, когда она произносит эти слова.
Ройс игнорирует ее.
— Давай же.
— Подожди! — Сильвер останавливает меня, положив руку на мою. — Какой у тебя номер?
— Черт возьми, — ворчит Ройс. — Действительно?
Бонни хихикает.
— И мне тоже. Я хочу этого.
— Я даже не удивлен, — говорит темноволосый мужчина, который очень похож на Сильвер. — На самом деле, тебе чертовски повезло, что Свифти тоже здесь нет, иначе она бы тоже взяла твой номер.
Ройс закатывает глаза.
— Поторопись.
Сильвер игнорирует его угрюмое поведение, когда я выбалтываю им обоим свой номер мобильного.
— Спасибо за виски, Бонни. — Бонни улыбается мне, садясь на колени Лайона. Он, кажется, все еще изучает меня, склонив голову набок. Мои глаза возвращаются к фотографии, которая привлекла мое внимание, когда я впервые вошла, прежде чем вернуться к нему.
— Да, это я, — отвечает он на мой невысказанный вопрос. Он многое замечает, но многого не говорит. Интересный. Страшновато, немного, но интересно.
Мой рот печально кривится.
— Твоему ребенку повезло. — Засовывая телефон в задний карман, его следующие слова останавливают меня.
— Откуда ты это знаешь? Я мог бы стать худшим, что когда — либо случалось с этим ребенком.
Мои пальцы сжимаются в ладонях.
— Невозможно.
— Как так? — спрашивает он, одаривая меня кривой усмешкой.
— Потому что я знаю, как это выглядит, и у тебя нет его улыбки.
Его лицо вытягивается, но не обиженно, а скорее шокировано.
— Извините. — Я отодвигаюсь от своего стула, поворачиваясь, чтобы помахать на прощание Нечестивцу. Ройс уже выходит из комнаты, но Нечестивый? Нечестивец смотрит на меня так, словно только что увидел привидение. В комнате пусто, тихо, если не считать музыки, играющей по всему дому. Что-то движется в его мозгу, и я не уверена, что хочу знать, что это такое.
Я мягко улыбаюсь Нечестивцу, прежде чем бежать догонять Ройса.
Как только мы пробираемся сквозь людское море и добираемся до входной двери, я бегу вниз по ступенькам, чтобы дотянуться до него.
— Куда мы направляемся? — Я точно думала, что он оставит меня здесь, чтобы пойти трахнуть Би.
Он отшатывается от меня, замолкая, пока мы не оказываемся достаточно далеко от людей и рядом с его байком.
— Отвезу тебя обратно. Передумал.
Я замолкаю, скрестив руки на груди.
— Почему такая внезапная перемена? — Теперь, когда остались только мы, без зрителей, кажется, что все, что мы оба говорим друг другу, реально. Необработанно.
Он останавливается, оглядывая меня с головы до ног.
— О чем это было? Что ты только что сказала? — Выражение его лица становится жестким, и, хотя на улице темно, света из дома достаточно, чтобы рассмотреть очертания его лица. — Джейд.
Джейд. Не герцогиня.
— Ничего, только то, что я знаю, как выглядит жестокость, и он не казался мне таким.
— Ты ни хрена не знаешь о Лайоне. — Его губы кривятся вокруг зубов, но я чувствую, что рычание направлено на меня, а не на его чувства к Лайону. Очевидно, как сильно Ройс любит Лайона. — Я собираюсь спросить тебя один раз.
Моя кровь стынет в жилах, когда он делает шаг ближе. Не спрашивай меня ни о чем, потому что мне придется солгать.
— Кто-то причинил тебе боль?
Мой рот захлопывается, челюсти плотно сжаты. Я по-прежнему сосредоточена на маленькой нашивке, вшитой в его кожу, с надписью "вице-президент". Пальцы обхватывают мой подбородок, его грудь прижимается к моей, когда он поднимает мою голову, чтобы мои глаза встретились с его.
Его брови сошлись вместе.
— Скажи мне, Джейд.
Я не говорю ни слова, слоги застревают у меня в горле и не желают вырываться.
Его большой палец проводит по нижнему краю моей губы.
— Если кто-нибудь причинил тебе боль, пока меня не было. — Его рот захлопывается, и мышцы по обе стороны челюсти пульсируют. — Я убью их, черт возьми, и это не угроза. Это чертово обещание. — Мои ноги подкашиваются под моим весом, моя сдержанность давит на меня. Я хочу рассказать ему все.
Я открываю рот, но как раз в тот момент, когда слова вот-вот сорвутся с языка, Би прерывает меня.
— Ты не останешься? — она скулит, и я отшатываюсь от Ройса, отступая достаточно далеко, чтобы они могли поговорить. Я оказываюсь рядом с байком Нечестивца.
Я не могу поверить, что собиралась ему сказать!
Ройс прищуривается, глядя на меня, когда они падают на байк, рядом с которым я стою, стою так близко, как будто это спасательный круг.
— Нет, сегодня вечером с тобой все будет в порядке. — Он протягивает мне шлем. Я делаю несколько шагов вперед, чтобы взять его, мои пальцы скользят по глянцевой белой краске "Харлея" Нечестивца.
— Но…
Ройс свирепо смотрит на нее.
— Уходи, Би.
Глаза Би метаются между Ройсом и мной, и я вижу, как в ее глазах мелькают образы, которые она даже не показывает. Мы получаем это всю нашу жизнь, люди предполагают, что в нас с Ройсом есть что-то большее, чем то, что есть.
— Отлично. Позвони мне?
— Никогда, — прямо говорит он, а затем поворачивается ко мне и указывает на свой байк. — Давай. — Вздыхая, я перекидываю ногу через него и прижимаюсь к его спине. Его мотоцикл достаточно громкий, чтобы ты, блядь, оглох. Он выводит на нас из ворот, когда они распахиваются, прежде чем выехать на улицу и выехать на шоссе. Воздух проносится сквозь распущенные пряди моих волос, легкая улыбка на моем лице. Я никогда не признаюсь в этом Ройсу, но мне нравится кататься на заднем сиденье его байка.
Тридцать минут спустя мы подъезжаем к кампусу, байк эхом разносится по пустым улицам, когда он подъезжает к общежитиям. Он выключает мотоцикл и останавливается, когда я снимаю ногу, снимая его шлем. Я сжимаю шлем в руке, готовая вернуть его ему и уйти. В воздухе тихо, только он и я стоим так близко. Так интимно.
— Я не мог взять тебя с собой. — Его голос низкий, мягкий. Как будто он не хотел произносить эти слова, но знал, что ему нужно мне что-то дать. — Есть чертовски много такого, чего ты не знаешь, герцогиня. Я не мог позволить тебе быть рядом со мной. Я не мог взять тебя с собой. Я знал, что дома ты будешь в безопасности.
Мое сердце колотится в груди.
— О, как странно, — шепчу я, борясь со слезами, которые пытаются пролиться по моим щекам. Если я заплачу, я знаю, что все будет кончено, и он будет бороться со мной, пока я не скажу ему, что я скрываю. — Не у тебя одного есть секреты, Ройс.
Он наклоняет голову, вены на его шее набухают до поверхности.
— Что это должно означать, Джейд? — Я не пропускаю колкости в его тоне. — Видишь ли, когда ты говоришь такое дерьмо, мне хочется убивать людей. Ты понимаешь, в чем моя проблема?
— Ты слишком хорошенький для тюрьмы? — Я грустно шучу, ухмыляясь.
— Нет. — Его глаза падают на мои губы, когда мой язык скользит по ним. — Меня никогда не ловят.
Я протягиваю ему шлем, и мое сердце разрывается, когда его рука касается моей. Он мог бы схватить его в любом другом месте, но он выбрал именно то место, где должна была находиться моя рука, чтобы взять его. Мои зубы впиваются в внутреннюю часть щеки, пробуя кровь на вкус. Мне нужно отвлечься от чего-то вроде разоблачения влияния, которое Ройс оказывает на меня.
— Спокойной ночи, Рой.
Я убираю свою руку от его первой, скользя под ней, ловя одно из его тяжелых колец.
Его глаза не отрываются от моих.
— Спокойной ночи, герцогиня.
Я быстро поднимаюсь в общежитие, борясь с желанием развернуться и сделать что-нибудь глупое, например, попросить его отвезти меня куда угодно, только не сюда, но я должна помнить, что он уже не тот мальчик. Временами я вижу старого Ройса, но потом вспоминаю, где мы сейчас, как сильно изменилась наша жизнь, как даже когда мы были детьми, он никогда не смотрел на меня иначе, как на чертову помеху.
Как только я оказываюсь в безопасности и возвращаюсь в свое общежитие, я слышу, как его байк заводится и отъезжает. В ту ночь я засыпаю с желанием, чтобы жизнь была другой.