Вкус мантикоры оказался почти таким, как его и описывала красная драконица. Привкус нестабильной магии, заключенной в мясе зверя, был поистине новым открытием. За всю свою жизнь человеком Лев никогда не пробовал ничего похожего.
Возможно, дело было в том, что он не был кем-то значительным или богатым, чтобы попробовать что-то поистине необычное, но скорее всего дело было в аномально чувствительном языке драконов.
Драконьи чувства предоставляли невероятные возможности, многие из которых он сам до конца так и не понял.
К примеру, Лев доподлинно точно знал сколько именно времени прошло с момента его рождения и выхода из яйца. При этом ему не требовался свет местного солнца или каких-то других признаков, чтобы определять время.
Было ли это связано с гордостью драконов о своём возрасте? Могло ли «коллективное бессознательное» всего драконьего племени невольно изменить самих себя, чтобы дать им столь желанные способности?
Чем больше Лев думал о подобной возможности, тем правдивее она ему казалась. Будучи настолько наполнены магией и используя её инстинктивно, драконы вполне могли себя изменить. У него была даже теория, что столь извращенно сильная драконья жадность, высокомерие и стремление к доминированию не более чем «откат» от получения всех тех преимуществ, что они приобрели за столь долгое существование как вида.
Ведь как можно логично описать умение чувствовать в какой стороне находится север и, как подозревал Лев, северный магнитный полюс этой планеты?
Да, что-то подобное было у тех же земных птиц. Но имела ли вся эта система столь глубокие и сложные взаимосвязи?
Возраст, идеальная память на сокровища, положение солнца в небе и магнитные полюсы планеты — это лишь то, что о сумел понять. А сколько ещё было скрыто?
Когда он пришел к такому выводу, то Лев очень пожалел, что когда-то в прошлом так плохо учился в институте. В то время его больше интересовали красивые пышногрудые одногруппницы, чем какая-то там отстойная физика. И теперь его лень выбрала самое неожиданное время, чтобы укусить его за чешуйчатую задницу!
Но вернёмся же к будоражащему воображение вкусу мантикоры. Умение чувствовать языком магию давало драконам уникальную перспективу в поглощении других магических существ.
Плоть мантикоры оказала совершенно уникальный эффект на юных дракончиков. Там, где они ели шерстистого носорога, была лишь обычная сытость, но когда им довелось попробовать мантикоры, их тела буквально взорвались от энергии.
Мясо стремительно поглощалось и не прошло много времени, как вновь оголодавшие вирмлинги с новой силой накинулись на изрядно пожеванную тушу.
Вероятно, их мать знала о подобном эффекте, поэтому не мешала своим детям получать первый в их жизни магический обед.
Лишь когда последние клочки мяса были отскоблены от костей, вирмлинги сумели отвалиться от костяка мантикоры.
И вот здесь и начинались настоящие сложности. Ведь мантикору победили все вместе, но столь притягательный и уникальный боевой трофей, как череп зверя был лишь один…
— Это мой череп! Если бы не я, то хвост мантикоры обязательно бы кого-то ужалил! — верещала Синяя, пока за ней неслись три смертоносных охотника. Слишком большой для неё череп она сжимала в пасти, от чего её голова то и дело наклонялась слишком низко. — Пошли прочь, я его никому не от…
Заговорившаяся дракоша из-за черепа споткнулась и покатилась по камням, пока преследователи словно ястребы накинулись на беззащитный череп.
В этом бою не было правды, чести и справедливости. Каждый дрался грязно и безжалостно, ведь на кону стояло нечто большее, чем что бы то ни было — первый в их жизни трофей!
В ход шли самые изощрённые и безжалостные приёмы ящерного боя, вроде драконьего зажима хвоста или яростных ударов крылом по носу. Никто не сдавался и просить пощады был не намерен.
Всё должно было решиться здесь и сей…
Крак! — с громким треском череп раскололся под лапами вирмлингов и его осколки бесполезны рассыпались вокруг.
Дракончики собрались вокруг останков и переглянулись.
— Мда, не повезло. — изрёк общую мысль Лев.
Мгновение ничего не происходило, а затем они беззаботно двинулись обратно в пещеру.
Драконы копят то, что имеет ценность. Если когда-нибудь случилось бы так, что золото стало доступно абсолютно любому и оно было повсюду, то драконы выбрали бы какой-нибудь другой металл и продукт, чтобы начать копить уже его.
Металлы, артефакты, искусство, страны, планеты и даже живые или неживые существа — драконам абсолютно плевать, что хранить и собирать, если это представляет ценность.
Дракончики ушли в пещеру матери, а на улице тем временем зашло солнце, но не стоило думать, что сцена на этом завершилась.
Спустя несколько часов уже в кромешной тьме мелькнули чьи-то белые чешуйки. Оглядываясь и скрываясь, к осколкам костей подошел Белый. Драконьи глаза были достаточно острыми, чтобы без проблем находить даже самые мелкие косточки. Заметив их, Белый принялся быстро собирать и складывать в единую кучку.
Льдистый вирмлинг прекрасно знал, что он проигрывает своим братьям и сёстрам. Хоть он и был самым сильным, но куда более ловкий и почти такой же крупный Красный всё равно его побеждал. Не мог он сравниться и с Синей, чья хитроумность заставляла терпеть поражение даже их старшего брата. Да и что там скрывать, Белый отлично понимал, что он в целом не очень умный.
Кто-то бы сказал, что понимание своей проблемы — это уже шаг вперёд, но таким советчикам Белый заморозил бы внутренности ледяным дыханием.
Даже с той же Латунной Белый чувствовал унижение, ведь несмотря на свою слабость она как-то сумела занять своё место в их стае! Будучи поначалу презираемой почти всеми, она выбралась и теперь оказалась в точке интереса целых двух взрослых драконов!
Древний и взрослый драконы были заинтересованы в том, чтобы она выбрала именно их путь, для чего они собирались прилагать сознательные усилия. Немногие цивилизации могли похвастаться подобным!
А кто планировал добиваться его, Белого?
Более того, к своему ужасу льдистый вирмлинг понял, что его желание придавить Латунную, чтобы показать ей её место, уже не так и сильно, несмотря на всю обиду!
Неужели это его место, быть самым худшим драконом в их семье, неспособным даже на драконью мстительность?
Эти мысли сильно давили на Белого и его неумение выражаться, и общая замкнутость лишь ещё сильнее его огорчала.
Однако сегодня он собирался сделать что-то, что сумеет изменить его положение, хотя бы в его собственных глазах!
Когти дракона были не сильно приспособлены к тому, что он делал, но вирмлинг компенсировал собственную неумелость упорством и невероятной памятью.
Почти вся ночь ушла у Белого на то, чтобы добиться успеха и уже почти валясь от усталости, Белый с неимоверной гордостью поднял полностью собранный череп мантикоры.
Осколки он скрепил с помощью тончайшего льда, в который он вложил просто невероятное количество магии, от чего последний стал бы очень медленно таять. Конечно, время от времени Белому пришлось бы обновлять заморозку, но это потребовало несравненно меньше усилий.
Льдистый дракон был неимоверно горд собой и своим трофеем. Да, он не мог его показать остальным. Но сам факт обладания чем-то столь ценным, уже наполнял сердце столь любимым холодом.
Вот только молодой вирмлинг слишком сильно переоценил себя или недооценил остальных — его уход из пещеры не был столь тайным, как ему казалось.
Ноздри Белого расширились, и он в панике развернулся, наткнувшись взглядом на обходящих его со всех сторон сестёр и брата. Это было столь похоже на ту сцену, когда они атаковали мантикору, что Белому стало плохо. Ведь теперь в роли мантикоры выступал он сам.
Льдистый вирмлинг взглянул в глаза остальным дракончикам и не увидел в них ни тени жалости или сожаления. Глаза вирмлингов горели огнём жадности и в них не было раскаяния от того, что сейчас должно было произойти.
Но хоть он и был в меньшинстве, Белый не собирался сдаваться. Аккуратно положив череп позади себя, он гордо встал на все лапы, готовясь к бою на смерть.
И это не был бы шуточный бой, как раньше. Нет, прямо сейчас Белый собирался любой ценой защитить своё сокровище.
— Нет. — резкий, словно щелчок хлыста, рык драконьего языка разорвал предрассветную тьму. Лев остановился, требовательно оглядев двух остальных вирмлингов.
— Не мешай, Красный, — прорычала Синяя, жадно смотря на лежащий позади Белого череп. — Если не хочешь участвовать, то постой в сторонке. Мы справимся сами. — в пасти Синей с треском мелькнуло несколько коротких электрических разрядов.
Думов перевёл взгляд и понял, что даже Латунная и та поддалась своим инстинктам. Всё же, даже будучи металлическим ящером, она была полноправным драконом.
— Я против, — твёрдо заявил Лев и теперь уже его пламя лизнуло клыки. — Это глупый путь.
— И почему же? — возмутилась Синяя, теперь направив всё внимание на Красного. — Мы, драконы! Если мы видим что-то, что нам нравится, мы это берём! Что заставляет тебя думать иначе? Или ты решил взять пример с этих глупых смертных с их бесполезной моралью?
— Ни в коей мере, — оскалился Лев, после чего сел на задние лапы. — И сейчас я вам всем это подробню объясню.
Поколебавшись, присели и остальные, впрочем, постоянно кидая друг на друга подозрительные взгляды.
— Как ты правильно сказала, мы, драконы. А значит, жадность в нашей крови. Но вы все когда-либо задумывались, что такое жадность и для чего драконам то же золото?
— Чтобы его хранить? — осторожно предположила Латунная.
— И это в том числе, но не совсем, — Лев махнул лапой. — Золото имеет в нашей культуре такое значение, так как в большинстве известных драконам миров оно является большой ценностью. Именно ценность определяет важность того, что мы с вами будем хранить. А теперь задайте себе вот какой вопрос, чем обуславливается ценность?
— Тем, что можно на неё купить? — предположила уже Синяя, кажется, искренне заинтересованная этим разговором. — Или насколько она полезна?
— Всё это верно, но я о другом. Ценность вещи определяется тем, сколько другой разумный готов за неё отдать. Те же смертные всегда возжелали наших сокровищ и это дает им ценность. Но разве для смертных мы их храним?
— Ценность золота определяется желанием других драконов! — наконец догадалась Латунная.
— Именно! Все мы состязаемся друг с другом в размере своего сокровища и эта древняя игра священна для всех драконов, независимо от миров, где они живут. Но что будет если драконы начнут повсеместно атаковать друг друга, пытаясь забрать сокровища остальных?
Думов обвёл притихших дракончиков тяжелым взглядом.
— А я скажу вам, что будет. Будет полная анархия, где драконы не смогут хвастаться своими сокровищами, боясь, что их у них отберут свои же родственники. Вы хотите себе такого будущего? — вирмлинги напуганные ужасной перспективной поспешно замотали головами. — И ведь это я ничего не сказал о важности семейных связей!
— Семейных… связей? — осторожно спросила Синяя, окончательно потерявшись в безумной логике Красного.
— Вот по-твоему, насколько мне будет важно мнение о моем сокровище от какого-нибудь незнакомого дракона? Безусловно, мне будет важно его мнение, но намного больше интереса у меня будет к твоему мнению. Или мнению Белого с Латунной, понимаешь? В чём смысл хвастаться перед другими, если ты не можешь похвастаться перед своей семьей?
Оглушенные железобетонной логикой старшего брата дракончики потерянно сидели, уже совершенно не уверенные ни в своих идеалах, ни в своём месте в этом внезапно ставшем столь незнакомом мире.
Видя своих растерянных родственников, Лев решил проявить немного непривычного для дракона чувства — великодушия.
— Смотрите на это проще, — Думов показал на череп, возвращая разум в глаза вирмлингов. — Изначальный череп, который представлял для всех нас ценность, был расколот и потерян. То, что Белый его вновь собрал, создало совершенно новый череп, который не имеет к нам никакого отношения. И чтобы иметь возможность похвастаться в будущем, мы не будем забирать ЕГО сокровище.
— Х-хорошо, — с трудом, но всё же согласилась с доводами Льва Синяя. — Это твоё сокровище, Белый.
— Ага. — подтвердила Латунная. Ей в отличие от сестры надо было не так много убеждения от брата, чтобы побороть искушение.
Всю эту ночь ни один из дракончиков не спал. Один работал, а остальные сидели в засаде, поэтому они были очень усталыми и собирались хорошенько отоспаться.
— Спасибо. — коротко сказал Белый, проходя мимо Льва.
— Не упоминай об этом, — отмахнулся Думов. — Когда я заработаю своё собственное сокровище, то с огромным удовольствием унижу тебя тем, что ты собрал так мало!
— Мечтай. — Белый не изменил своей лаконичности, но Лев готов был поклясться, что услышал в голосе его брата улыбку!
Лишь когда все ушли и красный вирмлинг бросил последний взгляд на восходящее Солнце, Думов тихо добавил.
— И всё равно без магии льда Белого он бы растаял…
Всем и каждому было понятно, что на «тесте» с мантикорой их мать не собирается останавливаться. Красная драконица была полна решимости сделать их максимально готовыми к свободной жизни, и если они в течении тренировок помрут, значит такова уж их судьба.
Подстегиваемые осознанием этой просто концепции дракончики добавили в свои обычные дела ещё учебные драки друг с другом и развитие собственных элементальных выдохов.
Скорость, с которой Лев выдыхал пламя, ему совершенно не понравилась. Он был слишком медленным и неточным. В полноценном бою его могли бы десять раз убить, прежде чем он сконцентрирует в горле достаточно магии.
Продолжающиеся в течении нескольких лет тренировки драконьего выдоха постепенно улучшали чувствительность Думова к собственной магии. Он ощущал её как текущую по венам магму, которая по какой-то странной причине совершенно не причиняла ему никакого вреда.
Правда несмотря на все попытки, магия никак не реагировала на желание Льва ей управлять. Впрочем, он не терял надежды, продолжая испытания.
И основными целями для развития Думов поставил две вещи: скорость формирования выдоха и его точность. И если с первым всё было понятно, то вот со вторым было куда интереснее.
При обычном выдохе пламя расходилось довольно широким, неконтролируемым конусом, захватывая большую площадь, но нанося минимум повреждений. Но если Лев сосредоточивался, то он мог сузить конус и заметно усилить поражающую способность.
Местом тренировок Думов выбрал заброшенную часть пещеры, где не было ни сокровищ, ни других вирмлингов. Каждый из них так и поступил, выискивая своё собственное место для развития.
Найдя какой-то извращенно веселый смысл, при каждой тренировке Лев выпускал пламя в одну единственную точку на стене и полу. Вероятно, Думову хотелось увидеть, как в какой-то момент упорный камень поддастся мощи его пламени, показав всю силу драконьего огня.
Но камень упорно выдерживал любой удар, что Лев на него обрушивал, и их бессловесное противостояние продолжалось.
Зачастую, словно какой-то напалм, огонь ещё некоторое время продолжал гореть на пораженной поверхности даже после окончания выдоха, пока полностью не затихал.
Вот только в этот раз всё было иначе. Лев собрался было выдохнуть ещё один, последний залп, так как магия заканчивалась, когда он пораженно понял, что огонь на полу и не думает исчезать.
Медленно и осторожно Думов приблизился к аномальному костерку и принялся сосредоточенно в него вглядываться, пытаясь понять причину.
Вначале, как бы он не смотрел, его взгляд не мог ни за что зацепиться, но спустя десяток секунд словно что-то щелкнуло и острый взгляд дракончика подметил какую-то неправильность в пламени.
Льву показалось или он увидел в огне какое-то смутное движение?