Лиза выскальзывает из Петиных рук, забивается под кровать.
— Мам, наверное, киске стало грустно. Скажи нормально, стало киске грустно или нет.
— Кискам не бывает грустно,— отвечает Аля за меня. Аля — утвердительница. Я ни разу не слышала от нее ни одного вопроса. Вопросительные интонации отсутствуют в ее речи.— Кошки умирают, и люди умирают, когда состарятся. Все умирает, когда состарится,— произносит маленький рот, а в больших глазах — знание о мире. Откуда оно в такой крошке?
— Мам, ты ее не выгоняй никогда, она будет наша. Это наша стала кошка, раз она к нам так ласково обращается.
— У кошки есть хозяйка,— заявляет Аля.— Она ее любит и кормит.
Лиза выползает из-под укрытия, трется о Левину ногу, мешая ему тем самым себя изучать.
— Мам, киска только об людей так вытирается? Водой своей, да?
— Не водой, а шерстью,— поправляет Аля.
— Мам, откуда у киски мокрое достается? Наверное, от дождя. Я посмотрю, идет дождь или нет. Идет,— сообщает Аня,— значит, правильно, что от дождя.
Лиза нюхает игрушки.
— Мам, а киски пластмассов не едят? Только машинками играются киски, да, мам? Они их так лапкой толкают, да? — Аня тычет ребром ладони в свой нос, показывая, как «киски лапкой толкают».— Наверное, киска замерзла. (Лиза трясет головой, стряхивает капли дождя.) Скоро зима будет…
— Не скоро,— корректирует Аля,— после лета будет осень, а потом зима.
— Она погреться хочет, она полежать хочет, мам, а положи ее в мою кровать.
— Ничего не выходит,— жалуется Лева.— Ваша кошка все время крутится. Только перелеплю, а она опять по-другому.
— А ты лепи ее стоя, стоячую,— советует сестра.
— Как, на двух лапах? — не понимает Лева.
— На четырех,— объясняет Аля,— у тебя же не цирковая кошка. Аня вылепила крошечную курицу, Аля — огромное ведро. В него можно поместить десять Аниных куриц. Петя вспомнил про лошадку с фонарем — вылепил. Один Лева ни с места. Он хочет сделать настоящую кошку, а настоящую, не стилизованную, ребенку вылепить не под силу.
— Давай посмотрим,— говорю я Леве,— у Лизы большая голова?
— Не очень.
— Ну сколько примерно раз укладывается в туловище?
— Где-то четыре,— прикидывает Лева.
— А у тебя?
Лева измеряет:
—Два.
— Что из этого следует?
— Что надо вытянуть туловище подлиннее.
— А не проще ли уменьшить голову? Теперь дальше: форма головы на что больше похожа — на грушу или помидор?
— На патиссон, кажется.
— На патиссон. А ты вытянул морду, как у лошади. Сплющь. Уши вытяни. Смотри, они как два заостренных лепестка. Теперь хвост. Ну, вышло?
— Вышло.— Лева с изумлением взирает на вылепленную им самим кошку.— Я все понял. Просто надо смотреть внимательней. Надо сравнивать одно с другим, и тогда все выйдет, да?
— Ну, лошадь, свети фонарем, курица беги да ведро не забудь, а ты, кошка, смотри, как мы отважно тушим пожар.
— Дома нет! — восклицает Аля. Вот молодцы, про дом забыли! Я вырезаю из бумаги развертку дома, клея нет, приходится скреплять грани пластилином. Дом стоит-качается. Надо скорее тушить пожар, пока дом не рухнул. Петя приносит в ведре воду из крана, подает Але.
— Раз, раз, и пожар погас,— приговаривает Аля, выливая на пламя воду из ведра.
ПОЧЕМУ Я ТАКОЙ?
Все ушли на море, Петя остался дома. Он устал. Наверное, ему больше подходит иная жизнь — лес, рыбалка и минимум общения. Но не выходит. Приходится использовать любую возможность уединиться. Слоняется из комнаты в комнату в поисках какого-нибудь занятия. Наконец нашел себе дело — вырезать рисунок. Он нарисовал его еще до приезда гостей. Мальчик с собакой на поводке, за ним еще одна собака — хотел изобразить Лесси, она получилась слишком толстой, но узнаваемой. На заднем плане — маленький голубой человек с мячом, за ним совсем уж крошечный. Вот и освоены три перспективных плана удаления.
«Дорогой папа! Исследование провалилось. (Я писала Андрею о головастиках, но пока пришел ответ на то письмо, головастики подохли.) Что и как, объяснять не буду, и куда мы их вылили. Мама меня перехваливает. (Я писала, что Петя мне помогает, и Андрей его за это похвалил.)
Про Аньку-встаньку очень точно, потому что она как раз встала и ушла на море с Левой и Алей. Про день я расскажу хитро (Андрей просил Петю описать какой-нибудь день), так как я пишу утром и знать, что будет днем, не могу. На небе солнце. Небо было в тучах, но сейчас прояснилось. Когда смотришь из оконца маминой комнаты и глядишь в упор, видно только беспросветную зелень. Я устал. Привет от мамы. Пока».
— Ну почему я такой? — Петя подымает глаза от бумаги.
— А какой ты?
— Недобрый.
— Почему?
— Потому что я не пошел со всеми. А Лева так просил…
— Хочешь исправиться? Кивает.
— Принеси воды — мне надо суп поставить.
— А может, пожар, заливать? Тогда цыганскую курицу попроси.
Петя спускается во двор, наливает ведро до краев, еле тащит, приговаривая:
— Что-то я слабая курица… А в магазин надо сходить?
— Да.— Я перечисляю все, что нужно купить в магазине и даю ему деньги. Мне ясен его замысел: он пойдет в магазин по берегу, а там Света с детьми. Так просто он пойти к ним не может, раз отказался. Нужен предлог.
Он быстро возвращается с сумкой, полной покупок.