12
Во вторник утром, по дороге в школу, Кольт вел машину тихо. Вообще-то, он был тихим с тех пор, как вернулся домой после тренировки по плаванию вчера вечером. За ужином он, казалось, был погружен в свои мысли, ковыряясь в тарелке.
Я положила руку ему на колено под столом. Когда это привлекло его внимание, и пока его братья были заняты обсуждением, я тихо спросила его: — С тобой все в порядке?
Парень немного оживился. — Я устал после тренировки. Думаю, просто лягу спать, — сказал он и, отодвинув стул, встал из-за стола.
После того как Кольт удалился в свою комнату, я заметила, что за столом стало тихо. Я взглянула на братьев Стоунов и уловила, как они обменялись взглядами.
Увидев вопрос, написанный на моем лице, Нокс был единственным, кто ответил. — Кольт может быть очень строг к себе.
— Он не любит подводить тех, кто ему дорог, — добавил Килан, и я обнаружила, что ни то, ни другое из сказанного ими не имело смысла.
— Он никого не подведет, если бросит, — сказал Крид.
— Ты чувствовал то же самое не так давно, — заметил Нокс. — Ему нужно время, как и тебе.
— Для него все по-другому, и ты это знаешь, — возразил Крид. — Он останется в команде, независимо от того, как сильно это ненавидит. Ему нужно отказаться от роли золотого мальчика и просто быть тем, кем он хочет быть, а не тем, чего от него ожидают другие — или, если быть откровенным, тем, кем хотел его видеть папа.
— Крид, — укорил Килан.
— Ты знаешь, что это правда, — огрызнулся Крид. — Сколько я себя помню, он из кожи вон лез, чтобы угодить ему. Он боялся, что папа снова уйдет, как это было после смерти мамы, если он разочарует его. В какой-то степени я тоже был виноват в этом, потому что у меня тоже присутствовал такой страх, хотя, в конце концов, это не имело значения. Папы больше нет. Но Кольт все еще ведет себя так же. Как будто он делал это так долго, что не знает, как вести себя по-другому. И это пожирает его изнутри.
Пока они переговаривались между собой, я сидела молча, собирая информацию воедино.
После того, как мы припарковались на школьной стоянке, я услышала, как Крид пробормотал Кольту, вылезая из машины: — Если ты хочешь бросить, то бросай. Никто не…
— Не надо, — отрезал Кольт. Выбравшись наружу, парень захлопнул дверь машины и помчался ко входу в школу без нас.
Нахмурившись, я взглянула на Крида, обходя машину. Он закатил глаза, смотря на своего близнеца, и протянул мне руку. — Пойдем.
Оказавшись внутри, Крид свернул к своему шкафчику, а я догнала Кольта у нашего. Его тело было напряжено, он доставал учебники для первого урока. Чувствуя себя неуверенно, я протянула руку, чтобы коснуться его спины, и когда мои пальцы коснулись его позвоночника, кто-то позади меня кашлянул: — Шлюха. — Смех эхом отразился от стен коридора.
Я обернулась и увидела Кэсси, Эмбер, их друга Сэм, Гейба и нескольких его товарищей по команде, стоящих группой в нескольких метрах от меня. Все они смотрели в мою сторону.
Кольт обхватил меня за плечи, а его грудь прижалась к моей спине. — Не обращай на них внимания.
Крид присоединился к нам, Итан и Изабель стояли прямо за ним. Взгляд Крида был безразличным, когда был направлен на Кэсси и остальных.
— Еще слишком рано для того, чтобы разбираться с их дерьмом, — сказал Итан, загораживая мне обзор на них.
Моя подруга встала рядом со своим парнем, также загораживая мне обзор. — Они несчастны и должны делать несчастными всех остальных.
Переведя взгляд с Крида на Итана, затем на Изабель, я поняла, что они образовали стену между мной и кликой Кэсси. На моем лице расцвела улыбка, несмотря на неловкую ситуацию, которая стояла по другую сторону от них, потому что у меня действительно были удивительные друзья.
* * *
Этим вечером мы решили заказать еду. Килан сделал заказ в закусочной после того, как Кольт прислал смс, сообщив нам, что едет домой с тренировки. Нокс работал допоздна. Очевидно, на должность администратора претендовало большое количество людей, и он запланировал, что многие из них придут сегодня на собеседование, включая Изабель.
Крид, Килан и я сидели в гостиной, когда в дверь вошел Кольт. В глаза сразу же бросилось, что он расстроен, и даже больше, чем вчера после тренировки. — Привет, — поздоровалась я с легким колебанием.
Парень бросил ключи в вазу у двери. — Привет, — сказал он угрюмым тоном.
— Скоро принесут еду, — сообщила я, наблюдая, как он направляется к своей и Крида половине дома.
— Я пойду переоденусь, — был его ответ. По тому, как отстраненно звучал его голос, я поняла, что он изо всех сил старается казаться спокойным. И также была не единственной, кто это заметил; ребята тоже не сводили глаз со своего брата.
Кольт не проронил больше ни слова, когда исчез в коридоре по направлению к своей комнате. Звук его захлопнувшейся двери был громким. Не то чтобы он захлопнул ее в порыве ярости, но прозвучало так, будто за этим стояла некоторая сила.
Мы с Кридом встали одновременно.
— Отпусти меня, — настаивала я, и Крид сел обратно.
Подойдя к двери Кольта, я легонько постучала: — Кольт?
— Можешь войти, детка.
Я вошла внутрь, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней.
Парень как раз переодевался из одежды, в которой ходил в школу, стоя перед комодом в одних джинсах. Не глядя на меня, он достал серые баскетбольные шорты и белую футболку.
Температура в комнате очень быстро поднялась, когда Кольт расстегнул джинсы и стянул их с ног. Он заметил, что я смотрю на него, и крошечная улыбка смягчила его напряженное выражение лица. В одних трусах он прошел через комнату и бросил джинсы в корзину для белья. — Ты пришла посмотреть на меня?
Я видела его голым, но было что-то такое в том, чтобы видеть его или любого из моих парней в нижнем белье. Может быть, трусы-боксеры были для меня тем же, чем нижнее белье для мужчины. Я прочистила горло. У меня имелась причина быть здесь. — Я пришла узнать, не хочешь ли ты поговорить.
Вместо того, чтобы вернуться туда, где он оставил свою одежду на комоде, парень двинулся ко мне с гневным блеском в глазах. — Нам не о чем говорить, — жестко сказал он, потянувшись к дверной ручке.
Когда я услышала щелчок поворачиваемого замка, мой желудок слегка подпрыгнул. Схватив меня за бедра, он поймал мой рот своим.
Как мне заставить его открыться мне? Он едва сдерживал свой гнев, словно его внутренний Халк скребся прямо под поверхностью. Я поняла это по тому, как его язык прорывался в мой рот, доминируя над моим, и по грубым прикосновениям его рук, которые переместились с моих бедер на мою попу. Он сжал ее, прежде чем приподнять меня.
Я обхватила его ногами, пока он нес меня к кровати. Упав на матрас, я приземлилась на спину, а он оказался сверху на мне. Его рот переместился на мою шею, а бедра покачнулись, вжимая твердый член в мой центр.
Исчез мой нежный, заботливый парень. Человек, лежащий на мне, казался незнакомцем, но все еще был способен воспламенить мое тело. Прежде чем растаять, я положила руки ему на плечи. — Кольт… — попыталась протестовать я, но не потому, что хотела, чтобы он остановился, а потому, что он был зол. Мне хотелось утешить его. Хотелось уничтожить причину, которая его расстроила. Хотелось сделать все это лучше.
Он оторвал мои руки от своих плеч и прижал их к кровати. Приподнялся настолько, чтобы смотреть на меня сверху вниз. — Я не хочу говорить об этом.
Раздражение в его голосе разожгло мое собственное. Я легко освободила свои руки, не то чтобы он использовал много сил, чтобы прижать их, и с идеальной техникой перевернула нас. Он оказался на спине, а я оседлала его талию. Прижав его руки к матрасу, я гневно взглянула вниз, раздумывая, что делать.
Лежа там с нулевым сопротивлением, парень проворчал: — Это был плохой день на тренировке.
Вранье.
Первым моим побуждением было разорвать его на части. Он пытался использовать секс для отвода глаз.
Закрыв глаза, Кольт вздохнул через нос. — Прости, если я был груб. Я… я не должен был так с тобой обращаться.
Послушав Крида вчера вечером, я начала думать, что то, что он сказал, было правильным. Я всегда считала, что у Кольта есть две стороны. Одна его сторона была хорошей, нежной, терпеливой, бескорыстной и защищала тех, о ком он заботился. Честно говоря, иногда этот парень был слишком идеальным. Затем была его сторона Халка, которая была полна ярости и неповиновения, жаждала драки. Обе являлись крайностями. Я задавалась вопросом, была ли одна из них той, кем он стремился быть, а другая существовала из-за обиды.
Если предположить, что все это правда, то у меня возникло ощущение, что я ошибалась насчет отклонения. Возможно, Кольту нужна была отдушина. Возможно, ему нужен был момент, чтобы не быть таким идеальным и действительно принять эту сторону Халка.
— Ты хочешь быть грубым со мной? — спросила я.
Его глаза резко распахнулись, и им овладела паника. — Нет, я…
— Опять ложь, — оборвала я его. — Если ты не хочешь быть со мной нежным, тогда не надо. Я позволю тебе взять меня так, как ты захочешь. Знаешь почему? Потому что я доверяю тебе. Но если ты соврешь мне еще раз, ты разрушишь это доверие. Ты страдаешь, я страдаю, помнишь?
Когда я бросила ему его слова обратно, его глаза немного расширились.
— Итак, я собираюсь рассказать тебе, что уловила за последние пару дней, и ты не будешь отрицать ничего из этого.
Он сжал челюсти, словно физически удерживая себя от возражений.
— Ты ненавидишь быть в команде по плаванию.
Это заявление вывело его гнев на поверхность, что проявилось в том, как он нахмурил брови.
— Но ты не уходишь, потому что, как и Крид, не хочешь разочаровать своего отца. Но дело не только в отце, не так ли? Ты чувствуешь, что не можешь бросить, потому что тебя всегда считали надежным — хорошим близнецом. Ты знаешь, что ожидания других от тебя выше, чем от Крида.
— Прекрати, — огрызнулся он.
— Почему? Потому что тебе не нравится смотреть правде в глаза? — возразила я.
Он не отрицал этого. Не отрицал ничего из того, что я сказала. Вместо этого он вытащил свои руки из-под моих и сел так, чтобы я по-прежнему сидела на нем верхом.
Парень отказывался встречаться со мной взглядом, поэтому я обхватила ладонями его лицо. Заставив его посмотреть на меня, я приблизила наши лица на расстояние дюйма друг от друга. — Здесь только ты и я. Тебе не нужно скрывать свои чувства. Не нужно быть идеальным со мной. Потому что я никуда не уйду. У тебя есть я, Кольт. Будь эгоистом. Будь злым. Бери то, что хочешь, будь тем, кем хочешь.
Он схватил меня за затылок и притянул мой рот к своему.
То, как он целовал меня, было неконтролируемым и раскрепощенным. Он не останавливался, чтобы узнать, все ли со мной в порядке или уверена ли я в этом. Он словно перестал позволять своим мыслям управлять им и полностью был в этом моменте со мной. Оказывал мне такое же доверие, как и я ему.
Его руки схватили подол моей рубашки, и он оторвался от моих губ, чтобы снять ее. Я потянулась к задней части лифчика и расстегнула его, а он стянул бретельки с моих рук.
Обхватив меня за талию, Кольт перевернул нас, уложив на спину достаточно надолго, чтобы сорвать с меня шорты и нижнее белье. Затем он перевернул меня на живот и приподнял мои бедра. То, как парень грубо обращался со мной, открыло мне кое-что о себе. Мне это нравилось, до безумия нравилось. Я не знала, чего ожидать, но, тем не менее, была в восторге.
Он прекратил ласкать меня только для того, чтобы стряхнуть с себя боксеры. Не было никакой прелюдии. Никакого предупреждения. Он выровнял себя с моим входом и вошел в меня. Я застонала, уткнувшись в матрас.
Едва дав мне время привыкнуть, он отстранился и снова врезался в меня. Его пальцы впились в мою кожу, когда он дергал меня назад, чтобы я встречала каждый из его резких толчков. Мои пальцы на ногах подгибались от легкой боли и от того, как она усиливала удовольствие.
Он был неумолим, вбиваясь в меня. Я изо всех сил старалась заглушить свои громкие стоны в матрас.
— Прости меня, детка. — Однако его слова противоречили тому, как его тело гневно врезалось в мое.
Я приподнялась на руках и качнулась назад, заставив его зашипеть. — Заткнись, Кольт, — простонала я и снова качнулась назад. Я знала, что у него был какой-то момент, или он говорил то, что думал, что должен был сказать. В любом случае, я не могла позволить этому укорениться. — Заткнись и трахни меня. — Это был как приказ, так и мольба.
Парень издал звук разочарования и перевернул меня на спину. Плавно он снова оказался внутри меня. — Ты так хорошо ощущаешься, — выдавил он.
Все мое тело раскачивалось при каждом толчке, он ударял по моему клитору каждый раз, когда достигал дна. Выгнувшись дугой, я прикусила губу, чтобы подавить желание закричать.
Его внимание привлекли мои подпрыгивающие груди, и он схватил одну из них. — Тебе нравится это? Тебе нравится, когда я трахаю тебя таким образом? — Его слова можно было бы воспринять как грязные разговоры, но я знала, что это был еще один момент сомнения. Он разминал мою грудь, пока его пальцы не добрались до моего соска. Потянув за него, он заставил меня сжаться вокруг него.
Я протянула руку, запуская пальцы в его волосы. — Мне нравится это. Мне так это нравится, — захныкала я и сжала в кулаке его красивые белокурые локоны. Я собиралась кончить. Чем больше нарастало это чувство, тем сильнее напрягалось мое тело. — Не останавливайся.
Кольт застонал, когда я крепче обхватила его член, и его рука скользнула вверх от моей груди. Кончики его пальцев коснулись моей шеи. Мои глаза метнулись к парню, обнаружив, что он зациклился на руке, которая медленно поднималась выше, пока его большой палец не достиг впадинки моего горла. Когда большой палец проник в нее, его охватил эйфорический восторг. Его толчки стали мельче, жестче, и это заставило меня кончить.
Пока я содрогалась и пыталась заглушить свой стон рукой, Кольта настигла разрядка.
Какое-то мгновение было слышно только наше тяжелое дыхание. Парень не двигался с места, удерживаясь на мне. Его глаза не отрывались от моих, и я видела, как в них плескались стыд и сожаление.
Я обвила руками его шею, а ногами — талию. — Мы с тобой одинаковые, Кольт, — сказала я ему. — Мне известно, каково это — быть хорошим близнецом. Мне была невыносима мысль о том, что я разочарую своих родителей, потому что я видела, как бунтарское поведение Шейлы расстраивало их. Этот страх разочарования распространился и на другие сферы моей жизни, когда дело дошло до школы и друзей. Именно это сделало меня застенчивой и тихой, потому что если я не была общительной или откровенной, то было меньше шансов оплошать. Давление, связанное с необходимостью всегда вести себя определенным образом, всегда оставаться в рамках, было слишком сильным. Я любила свою сестру, но обижалась на нее. Обижалась на ее свободу, на ее способность не заботиться о последствиях и идти по жизни без сожалений. Только когда я потеряла все, я осознала, что поступала несправедливо по отношению к себе. Переехав сюда, начав новую жизнь, я поняла, что мне дали шанс прожить ее по-другому. — Я переместила свои руки на его щеки. — У тебя нет возможности начать все заново, но это не значит, что ты не можешь ничего изменить. Жизнь хрупка, коротка, и у тебя есть только один шанс. Так что если ты хочешь уйти из команды по плаванию, то уходи. Твои братья поймут, я пойму, и, что более важно, твой отец понял бы, если бы был здесь.
Его глаза стали водянистыми, и я поняла, что мои слова дошли до него.
Улыбка расплылась на моем лице. — И если ты снова захочешь заняться грубым и диким сексом, — сказала я, заставив его тоже улыбнуться, — я не стану любить тебя меньше. На самом деле, ты можешь заставить меня любить тебя еще больше.
Его улыбка погасла, и мое сердце упало.
Просунув руки под меня, он подхватил меня и усадил к себе на колени. Когда мои ноги все еще обхватывали его талию, он зарылся лицом мне в шею и крепко обнял меня. — Ты не должна была говорить это первой.
Мои плечи немного опустились, и я запустила пальцы в его волосы, чтобы помассировать кожу головы. — И почему же?
— Потому что я планировал сказать это. У меня была целая речь, — произнес он, отстраняясь от моей шеи, чтобы посмотреть мне в лицо.
— Мы можем притвориться, что я ничего не говорила.
Уголки его рта приподнялись. — Я не хочу.
— Но я жажду услышать твое признание в любви. — Я притворно надулась.
Парень фыркнул. — Я хотел сказать, что лучшее, что когда-либо случалось со мной, — это твой переезд в соседний дом. Когда я принес твою почту после нашей первой встречи, ты открыла дверь, и на твоем лице была мука, я сразу понял, что влюблюсь в тебя, и ничего не мог с этим поделать. Мне кажется, я начал влюбляться в тебя, когда ты пришла на наше соревнование по плаванию, одетая как чирлидерша, с нашим именем на спине твоей майки. И я точно знал, что полностью влюбился на вечеринке Итана. Ты так много улыбалась в тот вечер. Выглядела такой счастливой и беззаботной, и на это было приятно смотреть. Лучшим в той ночи было то, что ты закончила ее, назвав меня обломщиком. — Кольт хихикнул, как будто вспоминая об этом.
— На самом деле я тебя так не называла, — проворчала я.
— Это явно подразумевалось, моя маленькая вертихвостка, — сказал он с обожающей улыбкой. — Я люблю тебя, Шайлох.
Я прикусила губу, чтобы не расплакаться. — Я тоже тебя люблю.
Он поцеловал меня, и мы некоторое время просто обнимали друг друга.
Одеваясь, Кольт негромко сказал: — Мой папа очень хотел, чтобы мы поступили в колледж. Вот почему он подтолкнул нас к занятиям спортом. Он надеялся, что мы будем достаточно хороши, чтобы получать стипендии, потому что, несмотря на то, что его бизнес был успешным, отправить четверых детей в колледж все равно было слишком дорого. Они с мамой откладывали деньги, чтобы мы могли поступить, но потом она заболела, и папе пришлось использовать эти деньги на все медицинские расходы.
— Крид был тем, кто выбрал плавание, и я поразмыслил, почему бы и нет? Это было лучше, чем гоняться за мячом или торчать на жаре, и, как оказалось, у меня это хорошо получалось. Мы оба были хороши. Крид был увлечен спортом, но я всегда смотрел на это как на еще одну обязанность, потому что это заставляло моего отца гордиться. — Он посмотрел на свои трофеи, выставленные на полке. — Мне нужно было, чтобы он гордился. Потому что я думал, что если он гордится, значит, он счастлив, а если он счастлив, он не может быть грустным. После смерти моей мамы он почти на два года превратился в ходячую скорлупу. Когда он смотрел на нас, в его глазах не было ничего. Никаких эмоций. Я знаю, это звучит глупо, но я боялся, что если ему снова станет грустно, он снова превратится в эту оболочку. Так что если папа хотел, чтобы я занимался спортом, я занимался спортом. Если он хотел, чтобы я получал отличные оценки, я получал отличные оценки. Если он хотел, чтобы я поступил в колледж, я поступил в колледж. Если ему нужно было, чтобы я присматривал за Кридом или следил за тем, чтобы он не сделал этого, не сказал того или не попал в беду, я делал это. Я делал все, чего он от меня ожидал.
— Потом он умер, — сказала я как можно мягче.
Кольт кивнул. — После его смерти был момент, когда я спросил себя, в чем смысл? Зачем я продолжал так упорно работать или стремиться к цели, которая изначально не была моей? На какое-то время я почувствовал себя действительно потерянным. Я не ушел из команды, потому что не хотел разочаровывать брата. После того как спортзал заработал и начал приносить деньги, однажды вечером я подслушал разговор Нокса и Килана. Они создали фонды колледжа для Крида и меня и обсуждали, сколько они могут позволить себе вносить в них ежемесячно. Потом я случайно услышал, как они сказали, что если бы мы с Кридом получили стипендии по плаванию, то к тому времени, когда мы закончим школу, у них было бы достаточно сбережений, чтобы мы могли спокойно поступить в колледж.
Он сел на край кровати и взял меня за руку. — Мне плевать на других людей и на то, разочарую ли я их. Я забочусь только о тех, кто мне дорог. Ты и мои братья. Вы те, кого я не хочу разочаровывать.
Я сжала его руку. — Твои братья любят тебя и хотят, чтобы ты был счастлив. Уверена, что они создали для тебя фонд на колледж, потому что думали, что это твоя цель, и пытались сделать все возможное, чтобы помочь тебе достичь этой цели. Если ты будешь честен с ними и скажешь, что это не является твоей целью, я знаю, что они поймут тебя. Или, если ты действительно хочешь поступить в колледж, но ненавидишь быть в команде по плаванию, мы придумаем что-нибудь еще. И под «мы» я подразумеваю себя тоже. Я помогу тебе рассмотреть другие варианты оплаты учебы. — Подойдя ближе, я обвила руками его талию. — Можно с уверенностью сказать, что никто из нас не хочет, чтобы ты продолжал делать то, что тебе ненавистно, потому что ты не хочешь нас разочаровывать. Представь, если бы мы поменялись ролями. Как бы ты к этому отнесся?
Он заправил мои волосы за ухо и сладко поцеловал меня. — Спасибо.