Прикинув расстояние между ближайшей посадкой вертолета и наиболее логичным путем в гору с этой точки, я направился прямиком через нижний склон горы Виндзор, пока не нашел то, что искал — небольшие углубления в снегу. Несмотря на то, что ветер быстро скрывал отпечатки, я мог видеть очертания следов. Они были меньше моих, и я предположил, что они принадлежали либо Эрику, либо Жнице. Я посмотрел на склон горы, но никого не увидел.
Намотав один из отрезков фортепианной струны на пальцы в перчатках, я поправил очки и молча пошел по следам, держась поближе к высокому гребню слева от меня, пока ледяной ветер хлестал по лицу. Потребовалось совсем немного времени, чтобы догнать владелицу следов, и еще меньше усилий, чтобы найти ее. Жница не особо скрывала свои битвы.
Приблизившись, я услышал громкую возню и ворчание. Остался на корточках и отошел в сторону, чтобы лучше видеть, что происходило, но остаться незамеченным. Когда я подошел достаточно близко, чтобы видеть сквозь очки, то увидел, как Тайрон по широкой дуге замахнулся ломом на Жницу. Он возвышался над ней, но она увернулась и откатилась в сторону.
Она была быстрой и проворной, двигалась вокруг него быстрыми шагами, пока он пытался попасть по ней. Тайрон двигался слева направо, когда замахивался на нее ломом, но каждый раз промахивался. Жница отплясывала, смеялась, когда он снова и снова промахивался.
— Ты отстой! — крикнула она, хотя Тайрон отказался принять ее словесные насмешки. Он только сверкнул глазами и встал перед ней. — Ты что, думаешь, что борешься со своим парнем? Держу пари, мой член больше твоего!
Я проверил позади себя, а затем выше. Не увидев никаких силуэтов или движений, я также был совершенно уверен, что у Ардена не было достаточно времени, чтобы достичь вершины горы, чтобы выстрелить в меня прямо сейчас. Я прикинул, что все еще нахожусь в добрых четырех километрах от вершины, и даже с его модной снайперской винтовкой все равно буду вне досягаемости.
Если только он не изберет другую тактику.
Я услышал громкое ворчание и оглянулся, чтобы увидеть, как Тайрон получил удар кастетом Жницы, и она радостно крикнула. Кровь хлынула на лед из нижней части маски Тайрона. Мгновение спустя Жница уже была на нем и била кулаком в лицо. Он поднял руки к ее рукам и пытался удержать ее, но цыпочка была намного сильнее, чем выглядела. Ему удалось скинуть ее с себя и затеять борьбу, но она все равно оказалась сверху.
Ее кулак врезался ему в трахею, и он от толчка приподнялся и отпустил ее руки, вцепившись в свое сломанное горло. Жница спрыгнула с него и осталась стоять на месте, держа кулаки наготове. Тайрон схватился за горло, перекатился на четвереньки и начал отползать от нее.
Плохой ход.
Через секунду Жница уже лежала на его спине и била его металлическими костяшками по затылку снова и снова, пока он не рухнул с раскинутыми руками на холодную землю. Она не остановилась, а продолжала колотить его по черепу.
— Ага! Получи, сука! — вскрикнула Жница.
Ее победа была недолгой.
Из-за шума, который она производила, любой на острове мог услышать ее. К этому времени она привела всех к своему местоположению. Справа от нее — в самой дальней от меня точке — пролетела арбалетная стрела и вонзилась ей в плечо.
Взбешенная Жница повернулась в направлении стрелы и пробежала несколько метров. Она даже не потрудилась вытащить стрелу, упала на землю и перекатилась. Еще одна стрела просвистела над ее головой и врезалась в лед в нескольких метрах от меня.
Никогда не отказывался от дополнительного оружия, поэтому вытащил стрелу изо льда и направился вверх по гребню, чтобы лучше видеть бой. Потребовалось несколько минут, чтобы добраться до места, через которое я мог бы перелезть — горный утес в этом месте был более крутым, — и мне пришлось быть осторожным, чтобы не упасть с внешней стороны уступа. Я упаду не очень далеко, но приземление будет трудным. Звуки боя здесь были громче и доносились чуть ниже меня. Резкие голоса и звуки драки привели меня к самому краю, где я посмотрел вниз и увидел Охотника и Жницу.
Я немного откинулся назад, частично устроившись между двумя скалами для защиты сверху и с боков. Если бы Охотник или Жница подняли глаза, они бы заметили меня, но они были слишком поглощены убийством друг друга. Мой наблюдательный пункт позволял мне смотреть прямо на битву. Как только один из них убьет другого, я смогу прыгнуть и покончить с ним прежде, чем победитель успеет прийти в себя.
— Почему бы тебе просто не оставить это и не дать мне немного рассказать о том, что ты получил прошлой ночью? — Жница танцевала вокруг, ее глаза были широко открыты и дикие.
— Думаю, что как только ты превратишься в кусок мяса в гребаной грязи, — огрызнулся Охотник, — я смогу трахнуть тебя в любую дырку, которая еще работает!
Я видел пистолет, засунутый в кобуру на боку, но он так и не потянулся к нему. Присмотревшись, я понял почему.
Его правая рука была обнажена. Я увидел его арбалет, лежащий в нескольких метрах от меня, разбитый на несколько частей с разбросанными по земле стрелами, и одинокую перчатку, лежавшую рядом с ним. Без чего-либо, закрывающего его кожу, металл на пистолете мгновенно примерзнет к его руке, если он дотронется до него. Даже если он выиграет эту битву, его пальцы обморозятся прежде, чем он сможет достать перчатку. Должно быть, он снял ее, чтобы лучше прицелиться из арбалета.
Жница продолжала насмехаться над ним, а он просто улыбнулся и ответил ей тем же. Я не был уверен, то ли он игнорировал опасность обнаженной кожи, то ли просто был слишком увлечен борьбой, чтобы обращать на это внимание. Охотник определенно казался слишком уверенным в своих боевых способностях, что было чертовски глупо. Даже с того места, где я находился, можно было сказать, что Жница была быстрее и смертоноснее, чем он, даже если и был на добрых сорок пять сантиметров выше ее ростом.
Никогда не трахайся с тем, кого собираешься убить.
У Жницы было преимущество в ловкости. Она надвигалась на Охотника и нанесла ему несколько ударов по голове. Каждый раз, когда он пытался ударить ее в ответ, она уклонялась и била его по почкам.
Он проигрывал, но все равно не полез за пистолетом. Наверное, я бы так и сделал, и будь проклята кожа, но он либо не понял, что ему скоро конец, либо просто забыл про оружие.
Жница нанесла фантастический удар по лицу Охотника, и тот отшатнулся назад, упал на задницу и начал катиться вниз по склону к выступу внизу. Он протянул голые пальцы и ухватился за край скалы, наконец остановившись как раз за мгновение до падения. Он висел несколько неуверенно, хватался за камень и пинал его ногами, чтобы лучше держаться. Жница встала прямо над ним и дразнила гиганта.
— Это все, что у тебя есть? — усмехнулась она. — Я думала, что такой человек, как ты, собирается бросить мне вызов! Ты даже не смог довести меня до гребаного оргазма!
— Сука! — Охотник зарычал, когда его рука начала соскальзывать. — Я хорошенько надеру тебе задницу!
Она ударила его металлическими кастетами. Он ослабил хватку и снова начал сползать по скале, едва удержав равновесие на нижнем уступе. Он присел и позволил себе упасть, умудрившись свалиться всего на несколько метров, прежде чем нашел место для своих ботинок на выступе внизу. Отбежав в сторону, он поднялся в нескольких метрах от Жницы и побежал вверх по склону хребта, миновав место, где я прятался.
Я встал на цыпочки, мое сердце билось в предвкушении.
— Думала, ты хочешь поиграть, придурок! — крикнула Жница, когда Охотник исчез в каменистом ландшафте позади меня. Она направилась за ним, но когда подошла немного ближе ко мне, я решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы вывести ее из игры.
Я спрыгнул с вершины скалы и приземлился ей на спину, отправив нас обоих на землю. Пока мы покатились вниз по склону горы, я перекинул струну через ее голову. Быстрым рывком струна врезалась ей под подбородком.
Я не совсем перерезал ей дыхательные пути, и Жница прислонилась ко мне в попытке вытащить голову из-под струны. Хотя я, как оказалось, не смог правильно расположить струну, чтобы задушить ее, она также не могла ее снять, поэтому начала бить меня по лицу и сбоку по голове. В ушах зазвенело от ударов, но хватка не ослабла.
Вот тогда-то она и решилась на самый старый трюк.
Самый старый из-за того, насколько он был эффективен.
Она опустила одно плечо, подняла руку и ударила меня локтем по яйцам.
Даже кевлар не мог остановить это дерьмо.
— Сука! — закричал я, стараясь не согнуться пополам.
Даже сквозь толстую одежду, покрывавшую мое тело, удара ее локтя в промежность было достаточно, чтобы мой желудок сжался, и волна тошноты захлестнула меня. Этого было также достаточно, чтобы я полностью потерял хватку на удавке. Жница вынырнула из нее, повернулась в сторону и врезала мне в челюсть этим чертовым кастетом.
Я отшатнулся, но успел схватить ее за руку и потащить за собой. Мы споткнулись пару раз, прежде чем оба упали на колени в борьбе за контроль над ударами друг друга. Я схватился за арбалетную стрелу, все еще торчавшую у нее из плеча, и провернул ее, заставив закричать от боли. Видимо, это просто разозлило ее, потому что она умудрилась еще раз сильно ударить меня по плечу.
Черт побери, эта женщина умела бить кулаком!
Полностью отказавшись от струны, я позволил ей упасть на землю и снова пошел на Жницу, схватив стрелу в ее плече и обхватив рукой за горло. Она дернулась, и я ослабил хватку на стреле, но другую руку оставил на месте. Я крепче сжал ее шею, а другой рукой обхватил ее голову. Моя позиция была идеальной, и все, что мне нужно было сделать, это повернуться, чтобы сломать ей шею, но у меня не было такой возможности.
Я услышал, как прозвучал выстрел, и не сомневался, чей он. Я приготовился к удару пули, а когда он последовал, на мгновение остолбенел. Но боль была не от пулевого ранения, а от простого тупого удара. Вместо того чтобы почувствовать выходное отверстие в спине, Жница обмякла в моих руках.
Спасибо Лэндону за Кевлар.
Я упал на землю и перекатился, заставив ее навалиться на меня как раз в тот момент, когда раздался еще один выстрел, из-за которого ее торс подпрыгнул в моих руках. Взглянув вниз, я увидел пару пулевых отверстий в ее теле — одно в центре груди, другое чуть ниже. За ее ногами я увидел скалистый утес, выступавший из горного склона всего в паре сотен метров. У самого края стоял Арден, швырнув снайперскую винтовку на землю, он протянул руку через плечо, развернул штурмовую винтовку и направил ее в мою сторону.
— Бл*дь!
Взрывы рикошетили от земли вокруг моих ног и вверх по телу Жницы, когда я нырнул головой под ее плечо. Линия пулевых отверстий пробилась сквозь толстый слой одежды вверх по ноге Жницы, и я почувствовал жгучую боль в бедре.
Выругавшись, я снова перекатился и потащил ее тело за собой в укрытие, пока не смог встать и вернуться за камни. Вне поля зрения Ардена, я быстро оценил свою ногу и определил, что она была только поцарапана. Я сделал паузу и старался держаться как можно тише, пока эхо выстрелов не затихло за утесами.
Я прислушался и постарался различить звук приближающихся шагов, но ничего не услышал, поэтому отпустил тело Жницы, опустился на колени, чтобы снять кастеты с ее холодных пальцев, и сунул их в один из многочисленных карманов своей парки. Я не собирался их использовать, но и не хотел, чтобы кто-то еще имел возможность использовать их против меня.
Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери.
Поскольку Арден уже знал о моем местонахождении, лучшим шансом для меня было направиться вверх и лишить его преимущества на высоте, что я и сделал. Осторожно обошел каменный утес, пригнулся и как можно быстрее пошел вверх по склону горы. Как только немного поднялся, я побежал вправо и перепрыгнул через следующий гребень, а затем начал сползать вниз. В этом месте гора не была крутой, но моя нога немного пульсировала от напряжения, а небольшая рана делала путешествие более трудным. Это было не так уж плохо, просто раздражало настолько, что мне хотелось притормозить.
Раздался еще один выстрел, но не было ни боли, ни взрыва в земле рядом со мной. Либо Арден просто пытался меня напугать, либо целился в кого-то другого. Не думаю, что он способен на игры разума, и мне стало интересно, нашел ли он другую цель. Это казалось более вероятным, но я не был в этом уверен.
Меня так и подмывало прекратить свой крадущийся поход и осмотреть раненую ногу.
Но я этого не сделал.
Не мог.
Кроме Ардена, там были еще двое, у которых на уме было кровопролитие — Эрик Дыталов и Охотник. Если я поднялся бы достаточно надолго, чтобы обратить внимание на царапину от пули, то с таким же успехом мог задушить себя и покончить с этим, потому что шансы на то, что один из них найдет меня, когда я буду уязвим, сейчас были слишком велики. Мне просто придется не обращать внимания на боль.
Боль — это слабость, покидающая тело.
Двигайся. Всегда двигайся вперед, что бы ты ни чувствовал.
Поднимай свою гребаную задницу и двигайся!
К черту все это. Я не мог остановиться, потому что мне нужно было вернуться к Рейн.
* * *
Примерно через километр на горе Виндзор я наконец нашел достаточно безопасное место, ненадолго стянул штаны с правого бедра и взглянул на ногу. Это было не так уж плохо — просто царапина, как я и предполагал. Я немного почистил ее и остановил кровотечение, прежде чем снова прикрылся. Возможность обморожения в этот момент была более опасной, чем царапина.
Я был покрыт кровью Жницы, и вонь обожгла мой нос, когда я снял маску, чтобы немного поесть и попить. Вокруг меня была только тишина. С этого места в центре группы скал мне был виден весь путь до льдин внизу. Где-то поблизости были еще три человека, которые хотели убить меня, но сейчас все было тихо. Мне потребовалось время, чтобы сосредоточиться, вспомнить свои цели и обдумать то, что я должен был делать дальше.
Далеко подо мной вынырнули киты, выпустив потоки воды из своих отверстий и снова исчезнув подо льдом. Гигантские морские млекопитающие были единственными признаками жизни в этой суровой среде, если не считать нескольких покрытых коркой лишайников на северной стороне камней. На острове не было даже деревьев.
Фрэнкс не мог найти менее гостеприимного места в мире.
Хотя, вероятно, это было подходящее место для такой деятельности. Не мог не согласиться с ним. На острове не было никакого жилья. Здесь не было никаких поселений людей и очень мало растительности, привлекавшей животных. Здесь можно было найти только тех существ, которые действительно приспособились жить в Северном Ледовитом океане.
Конечно, осознание того, что вокруг не было живых существ, кроме тех, кто пытался меня убить, никак не влияло на мое душевное равновесие. Каждый раз, когда слышал, как камень падал на землю, я должен был предположить, что один из моих противников находился поблизости.
Я отпил из фляги холодной воды и вытащил из кармана тюбик геля с витаминами, белками и углеводами. Предполагалось, что на вкус он будет как шоколад с арахисовым маслом, но это было не так. На вкус это было просто отвратительно, но я все равно проглотил его вместе с горстью жирных орехов. Я никого не видел уже час и был благодарен за перерыв, хотя все еще оставался настороже. Услышал еще один выстрел, раздавшийся высоко в горах, но это было двадцать минут назад. С тех пор больше ничего не видел и не слышал.
Недостаток знаний был моим самым большим врагом. Я должен найти остальных трех игроков, прежде чем они смогли бы найти меня. Их лучшим шансом было застать меня врасплох, но я не мог этого допустить. Должен был продолжать двигаться.
Солнце стояло высоко в небе, но никак не согревало меня, когда я выбрался из скопления скал и снова начал подниматься на гребень. Я держался низко над землей и наблюдал повсюду вокруг себя — особенно вдаль — за любым движением. Прошел несколько сотен метров, ничего не заметив, а потом оказался у подножия невысокого утеса. Высокие хребты по обе стороны от меня были бы так же трудны для подъема, как и скалы передо мной, поэтому я решил подняться на вершину.
В рукавицах, надетых поверх перчаток, карабкаться было трудно, но за последние несколько недель мы с Лэндоном отрабатывали это движение тысячу раз. Когда я подтянулся к краю небольшого плато и огляделся, мою кожу покалывало. Я никого не видел, но каждый инстинкт внутри меня говорил мне, что там кто-то был. Поэтому я осмотрел местность и пытался определить места, достаточно большие, чтобы скрыть человека. Слева были две группы скал, справа — углубление в земле и еще один выступ наверху.
Я обдумал все варианты.
Если бы я был в поле зрения Ардена, он мог бы убить меня в любое время. Это относилось к большинству мест, куда я мог пойти. Без прикрытия сверху он мог выстрелить в любой момент. Чтобы подняться дальше по склону горы, мне нужно было либо пересечь плато, либо спуститься вниз, чтобы найти другой путь наверх. Я потрачу впустую время и энергию, которой у меня не было, если снова отправлюсь вниз. Если кто-то из них прятался здесь, а я был почти уверен, что это так, они попытаются напасть на меня, когда я пересеку открытое пространство. Либо Охотник, либо Эрик.
Я был почти уверен, что Охотник не очень хорошо скрывался — он полагался на свою грубую силу, которая обычно работала в турнирной обстановке. Здесь же было разумно быть осторожным и молчаливым. Если бы Охотник был рядом, я бы его уже услышал. Оставались Эрик и его ножи, некоторые из которых можно было метать. Это было бы идеальное место для него, чтобы спланировать засаду. Метательный нож определенно может быть смертельным на расстоянии, но не тогда, когда ты покрыт кевларом.
Знание — это сила, так говорилось в «Школьном доме рока».
Я решил рискнуть.
Мои инстинкты редко ошибались.
Я был на полпути через плато, когда нож застрял в центре моей груди, прямо в центре кевларового жилета. Я взглянул на клинок, схватился за рукоять и с улыбкой вытащил его.
Эрик не успел спрятаться за камень достаточно быстро, чтобы я его не заметил. Не теряя времени, я помчался в его сторону. Должно быть, он услышал мое приближение, потому что вышел из-за своего укрытия, чтобы метнуть еще один нож. Еще до того, как он выпустил его из рук, я увидел панику в его глазах. Я был слишком близко, и он понял, что потерял преимущество. Нож, вылетевший из его руки, широко раскрылся и исчез за утесом.
С ухмылкой на лице я бросил ему метательный нож. Я наблюдал, как он сжал пальцы и наклонился, чтобы поднять клинок, посмотрев на меня с недоверием. Пока он колебался, я бросился в атаку.
Не было ни насмешек, ни подшучиваний, когда мы с Эриком двигались друг вокруг друга по кругу на вершине плато. В левой руке он держал Буссе, а в правой — метательный нож. Я не знал, что творилось у него в голове, но его глаза оставались широко раскрытыми, а шаги нетвердыми. Для опытного турнирного бойца он вел себя как новичок. Что-то изменилось со времени его последнего боя. У него не было той уверенности, которую я ожидал.
Хорошо.
Когда дело касалось тех, кто не был уверен в себе, выжидательная игра всегда работала в мою пользу. Он бросил в меня последний нож, но мы были слишком близко, чтобы такое метательное оружие могло быть эффективным. Потеря его только дала мне дополнительное преимущество. Он был неряшлив и напуган, что делало меня спокойнее и увереннее в себе. Он надеялся, что я сделаю ход, но я победил благодаря терпению. В конце концов он сделал шаг ближе ко мне, тыча Буссе.
Он был быстр, но недостаточно.
Шагнув в сторону, я сжал пальцы вокруг его запястья и остановил движение оружия. Быстро развернувшись, я вывернул его руку и поднес к боку, вонзив лезвие сквозь его парку и внутреннюю одежду в живот чуть ниже грудной клетки. Когда я почувствовал, что его рука ослабла, я толкнул лезвие в сторону, рассек мышцы его живота, и он закричал от боли.
Я отпустил ручку и быстро обернул струну вокруг его шеи. Эрик двигался быстро, схватив ее пальцами в тонких перчатках, прежде чем я смог затянуть ее полностью. Я ударил его коленом в спину возле почек, и он охнул от удара. Если бы его не подвесили за шею, он упал бы на колени.
Быстрым движением он ударил меня затылком в лицо, и мы оба упали, когда боль пронзила мою челюсть. Он упал на меня, но я не ослабил хватки. Мышцы на моих руках напряглись, пока он боролся со мной. Его рука застряла между струной и шеей, так что я не мог как следует ухватиться за нее, чтобы задушить. Я видел, что струна режет его с одной стороны, и тянул все сильнее и сильнее, но сил у него оставалось достаточно, чтобы попытаться заговорить.
— Ублюдок! — он извивался и поворачивался, но я продолжал сжимать струну на его шее. Кровь сочилась из пространства между его пальцами, пока удавка врезалась в его плоть под перчатками.
— Сдавайся, — тихо сказал я. — Все кончено. С тобой покончено.
Он закричал и дернулся, чтобы сбросить меня, но у него не хватило сил, потому что кровь хлынула из его бока на землю. Я усилил хватку и продолжил резать его кожу, хотя и не мог повредить трахею. По мере того, как слабела его борьба, слабел и голос.
— У меня ребенок… — простонал он, тяжело задышав. — Девочка… у нее никого… бл*дь, нет…
Я разжал фортепианную струну левой рукой и оттолкнулся ногами назад, позволив его голове упасть на снег, когда струна соскользнула с его руки и шеи. Кровь сочилась из того места, где удавка вошла в его кожу возле яремной вены, но не настолько большой струей, чтобы я подумал, что перерезал ее. Это не имело значения. Обнаженная кожа от пореза и кровь, вытекавшая из его живота, этого было более чем достаточно, чтобы убить его.
Но его слова были для меня как удар.
Эрик попытался перекатиться в сторону, но не смог. Он пытался вытащить нож из тела, а я стоял в нескольких метрах от него и смотрел, как он истекал кровью. Мне следовало вмешаться и прикончить его быстрее, но я не мог заставить себя сделать это. Раны, которые он получил, были его концом. Не то, чтобы сюда приезжал какой-нибудь неотложный медицинский персонал.
Он поднял на меня остекленевшие глаза и открыл рот, собираясь произнести что-то еще, но не смог сказать ничего вразумительного. Я присел, чтобы не упасть, и затаил дыхание, пока его кровь растеклась лужей под ним. Он сделал еще пару вдохов, прежде чем затихнуть.
Где его дочь?
Эта мысль рокотала в моем мозгу, но я не мог знать наверняка. Поэтому надеялся, что она была с кем-то, кто позаботился бы о ней, потому что ее отец не вернется домой. Это была цена, которую он заплатил за то, чтобы быть частью всего этого. Это была цена, которую мог заплатить любой из нас.
Только не я.
Я посмотрел в тусклый красный огонек очков Дыталова, зная, что в комнате было полно людей, наблюдавших за мной. Они могли видеть мое лицо через его камеру, а его — через мою. Если бы я мог их видеть, то стал бы свидетелем того, как большие пачки наличных передавались туда-сюда, а проигравшие раздавали свои деньги злорадствующим победителям.
Я уставился на свет, желая показать им всем средний палец, но не мог этого сделать, не сняв перчатки. Мне пришлось довольствоваться одним взглядом. Игра шла всего три часа, а половина игроков уже вышла. Если я продолжу в том же темпе, то смогу снова спать с Рейн сегодня вечером.
Тоненький голосок внутри меня — голос, похожий на голос Рейн, — сказал мне, что я должен пожалеть о том, что только что сделал. Тот же голос пытался сказать мне, что я делаю неправильно. У меня не было никаких аргументов против этого, но я также не мог заставить себя чувствовать угрызения совести.
Моя решимость укрепилась. По крайней мере, сейчас кровь на моих руках не имела никакого значения.