— Итак, каков твой план? — спросил я.
Мои зубы начали стучать, что было действительно плохим знаком. Что бы мы ни собирались делать, нам нужно было выполнить это быстро. Моя голова пульсировала, и я был почти уверен, что головокружение и тошнота, которые я испытывал, свидетельствовали о сотрясении мозга.
— Никто из нас не может двигаться без посторонней помощи, — сказал он, констатировав очевидное. — Я предполагаю, что ты не видишь того, что вижу я.
— Ребенок, которого ты убил в прошлом? — сказал я. — Нет, этого я не вижу.
Эван покачал головой.
— Не его, — сказал он. — Положение камня рядом с твоей ногой.
Мне пришлось вытянуть шею и наклонить голову как можно дальше, но я, наконец, увидел то, о чем говорил Эван.
— Почти уверен, что смогу ногой сдвинуть камень с твоей ноги в сторону, — объяснил Эван. — Как только это произойдет, ты должен быть в состоянии вытащить себя и сохранить свою ногу целой. Ну, целой как сейчас. Она сломана.
— Да, могу это подтвердить.
Он пристально посмотрел на меня.
— Это должно быть чертовски больно, — прокомментировал он.
— Так и есть.
Уголок его рта слегка приподнялся.
— Будет еще больнее, когда я сдвину камень. У меня не самый лучший угол обзора, и я, вероятно, в конечном итоге раздавлю твою ногу еще больше.
— Отлично.
— Лучше оставаться там, где ты есть.
— Не могу с этим поспорить.
— Значит, ты готов? — спросил он.
Мы мгновение смотрели друг на друга, прежде чем я кивнул.
— Сделай это.
Я затаил дыхание, и Эван начал давить на камень у моей ноги. Мне пришлось стиснуть зубы и зажмурить глаза, когда он это делал, чтобы не закричать вслух. Я почувствовал, как он немного сдвинулся, и услышал, как хрустнула кость.
— Черт!
— Почти получилось, — спокойно сказал он.
— Твою мать, поторопись.
— Тогда будет больнее.
— Мне насрать! — закричал я. — Просто, бл*дь, сделай это!
Я услышал, как он глубоко вздохнул, и увидел, как Эван подтянул ногу к груди. Когда он толкнул ногу вперед, я не смог сдержаться — закричал и услышал, как камень упал обрыва. Рефлекторно дернул ногой вверх. Впервые она действительно сдвинулась с места.
У меня закружилась голова, и в глазах потемнело. Мне пришлось подавить желчь, которая поднялась у меня в горле, когда я почувствовал, что сухожилия на моем колене порвались. Заставив себя держать рот закрытым, я снова зажмурился и просто попытался свести свои ругательства к минимуму.
— Думаю, это помогло, — сказал Эван.
— Проклятье, — сказал я с учащенным дыханием. — Надо было попросить пулю, чтобы прикусить ее.
— У меня есть несколько, — сказал Эван. — Надо было предложить.
— Ублюдок, — пробормотал я.
Эван усмехнулся.
— Ты уже можешь ее передвинуть?
— Дай мне секунду. — Я на пару минут сосредоточился на своем дыхании и пытался загнать боль на задворки своего сознания. Посмотрев вниз на верхнюю часть своего бедра, едва проглядывающую, я попытался стряхнуть побольше снега. Рыл пальцами рядом со своим телом, пока мне не удалось проделать достаточно большое отверстие, чтобы схватиться руками за ногу. Я дернул, но ничего не произошло, кроме того, что по моему телу пробежала дополнительная жгучая боль. Убедив себя не быть нытиком, я дернул сильнее. Она сдвинулась еще немного. Мои руки напряглись от давления, но, стиснув зубы, я продолжал тянуть. На дюйм. Еще один.
— Бл*дь! — закричал я, когда Эван пнул еще один камень.
— Попробуй еще раз.
— Мудак!
— Прекрати ныть, — приказал он. — Просто сделай это.
Я попытался вспомнить, какое звание у него было в морской пехоте. На мой взгляд, он звучал слишком похоже на Лэндона. Однако тактика сработала: я схватился за бедро, потянул изо всех сил и освободил, наконец, свою ногу.
Я тяжело дышал и уронил голову обратно в снег, попытался взять себя в руки, прежде чем вытащить вторую ногу. Благодаря дополнительному пространству, полученному за счет высвобождения первой ноги, вторая вышла намного легче. Она не была сломана, хотя мое бедро ужасно болело от пулевого ранения.
Освободив свое тело от снега, я подтянулся на руках и вытолкнул себя из ямы, откатился в сторону и врезался в Эвана в процессе. Он что-то проворчал, но ничего не сказал, когда я встал на четвереньки.
Я посмотрел на него и заметил настороженное выражение лица. Это был он — последний реальный выбор, который я должен был сделать. Прямо сейчас я мог легко убить его на месте; Эван никак не мог остановить меня. Я мог бы нарушить эту клятву верности и уничтожить его, обеспечив себе победу.
Но только временно.
Если бы он выполнил свою часть сделки, Фрэнкс навсегда убрался бы с моего пути. Это была не та возможность, которую я собирался упустить.
Однако я позволил ему напрячься на минуту, потому что был придурком.
— Может, нам и тебя вытащить? — наконец сказал я с усмешкой.
Его плечи расслабились, он закрыл глаза и кивнул.
Я использовал один из обломков камня в качестве лопаты и раскопал одну сторону зажатой руки Эвана. Потребовалось некоторое время, чтобы пробраться сквозь лед и камни, но как только его рука освободилась, мы оба постарались освободить его ногу, и он выполз из сугроба.
Его плечо было вывихнуто, но он стоял неподвижно и молча, когда я с громким хлопком вернул его на место.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Да, в порядке. Зато твоя нога в полном беспорядке.
Я посмотрел на нее сверху вниз. Она была не просто сломана, мне кажется, что большеберцовая кость, скорее всего, раздавлена. Я даже не чувствовал своей ноги, но это могло быть и к лучшему.
— Как ты собираешься карабкаться? — спросил Эван.
— Справлюсь, — ответил я. — Как ты собираешься выбраться отсюда?
— Справлюсь, — сказал Эван с улыбкой.
Я рассмеялся и посмотрел вниз с края обрыва. Это было отстойно, без сомнения, но, по крайней мере, была надежда, что кто-нибудь найдет меня. Эвану же наоборот нужно избегать этого.
— Держись подальше от посторонних глаз, — сказал я.
— Я довольно хорош в этом. — Эван оглядел меня. — Ты собираешься сказать им, что я мертв, верно?
— Таков план, — сказал я. — Не думаю, что они будут тратить много времени на твои поиски.
— Не будут. Ринальдо знает меня слишком хорошо.
Не знаю, что он имел в виду, но мне было слишком холодно и больно, чтобы сейчас задавать много вопросов. Время было на исходе.
Моя нога свисала плетью, я вообще не мог надавить на нее и не видел вокруг ничего, что можно было бы использовать в качестве шины. Подумал об арбалете Охотника, корпус которого мог бы сработать, но он был слишком далеко. Затем я вспомнил о стреле, которую я забрал во время схватки со Жницей.
Снял ее с пояса и поднес к икре. Она была недостаточно длинной или толстой, но это было лучше, чем ничего.
— Могу помочь, — сказал Эван.
Я посмотрел на него, и во мне проснулась паранойя.
Попытается ли он предать меня в этот момент?
Я выбросил эту мысль из головы.
Если бы он хотел моей смерти, все, что ему нужно было сделать, это ударить меня камнем или чем-то еще. Я был уже не в той форме, чтобы драться.
— У меня есть кое-какая медицинская подготовка, — сказал Эван, пожав плечами.
Это был мой единственный выход, поэтому я позволил ему наложить мне шину на ногу, используя стрелу и одну из струн, которые все еще были у меня с собой. Он завернул надежно, но недостаточно туго, чтобы перекрыть кровообращение.
— Толстая одежда должна обеспечить немного дополнительной поддержки, — сказал он. — Не дави на нее, если это в твоих силах. Она все равно тебя не удержит.
— Да, согласен.
— Ее придется сломать, — сказал Эван. — Еще несколько часов, и ее придется снова сломать, чтобы она правильно зажила.
— Как скажешь. Разберусь с этим, когда доберусь до подножия горы.
— Да, мне интересно, как ты собираешься это сделать, — сказал Арден. — Я поднимусь выше, подальше от того места, где они могут попытаться посадить вертолет.
— Ты же знаешь, что другого пути с этого острова нет. И не похоже на то, что ты сможешь уплыть.
— У меня есть идея. Не беспокойся обо мне.
— Даже не собирался, — ответил я. — Мне насрать на тебя, но сейчас я действительно заинтересован в твоем выживании.
Его рот изогнулся в полуулыбке. Взгляд был почти вызывающим, как будто он все еще был готов бороться, но я не признал этого. В этом не было бы никакого смысла.
Тем не менее мне было не все равно, даже если он не собирался убивать Фрэнкса от моего имени. Я хотел, чтобы он выбрался. Физически он был в лучшей форме, но я не видел никакого гребаного способа выжить здесь.
— Я пошел, — сказал Эван.
— У тебя ничего не получится.
— Получится, — ответил он и улыбнулся, посмотрев на меня. — Ты это поймешь, как только услышишь новости о Фрэнксе.
Я кивнул, все еще не совсем уверенный, что мог доверять ему, чтобы пройти через это, но также знал, что это был лучший вариант, чем то, что я планировал, то есть ничего.
Эван протянул руку, и я пожал ее немного неуверенно. Мы коротко пожали друг другу руки, и он, не сказав больше ни слова, повернулся, чтобы начать подниматься по склону. Я наблюдал за ним с минуту, а затем направился к краю утеса.
В хороший день я, наверное, мог бы спуститься с горы на одной ноге и обеих руках, но идти было тяжело, с учетом того состояния, в котором я находился. Я все еще был в основном заморожен, и мое тело не хотело делать ничего из того, что я ему приказывал. У меня болели руки и плечи. В голове все плыло и затуманивалось, а в затылке пульсировала боль, которая постоянно напоминала, что я довольно сильно ударился головой.
Хватался за острые камни, чтобы спуститься со скалы, а единственной здоровой ногой искал приличное место для отдыха, пока пытался отдышаться. Камень, на который я наступил, удержал меня, но этого было недостаточно, чтобы разжать руки. Это только немного расслабило мои плечи, когда я прислонился лбом к скале и сделал несколько вдохов.
Продолжай.
Не знал, сколько времени потребовалось, чтобы спуститься. Солнце так и не зашло; оно только низко опустилось к горизонту, прежде чем снова начало подниматься. К тому времени мое тело уже сдавалось. Только разум с образами Рейн и Алекса удерживал меня от поражения.
Я не мог остановиться.
Перебирал руками, балансировал на одной ноге и заново переживал время, проведенное на острове с Рейн, я продолжал двигаться. Продвигаясь вперед, я ни разу не посмотрел вниз и был удивлен, когда скала выровнялась и позволила мне отпустить камни руками. При этом я потерял равновесие и перенес вес на левую ногу.
— Бл*дь, — простонал я, когда моя нога подкосилась, и я упал, скатившись по остальной части горного склона между двумя короткими хребтами. Я раскинул руки, чтобы замедлить падение, но все равно продолжал падать. У меня не было достаточно сил, чтобы остановиться, и в итоге я просто двигался туда, куда меня вела гравитация. Мне удалось повернуться ровно настолько, чтобы опустить ноги вниз и попытаться упереться пяткой здоровой ноги, но этого было недостаточно. В процессе я врезался виском в гребень справа от меня, и моя голова дернулась в сторону. Мгновение спустя я приземлился, как раз недалеко от того места, где земля уступала место льдинам.
Мои легкие горели, когда я попытался впустить в них немного кислорода. Боль в голове была невыносимой, и я был уверен, что меня вот-вот вырвет, но даже не мог перевернуться на бок. Напряжение от падения было слишком сильным — я больше не мог двигаться. Как бы ни старался, мое тело просто не слушалось.
Я попытался сориентироваться. Находился у подножия горы, и меня было бы легко увидеть с воздуха. А еще вода была близко, и земля здесь была более влажной. Я осознал, что это смертный приговор, но ничего не мог с этим поделать.
Мое тело сдалось.
* * *
Темнота рассеялась, и я увидел яркую белизну снега на земле и голубую воду поблизости. Попытался пошевелить рукой, но она, казалось, примерзла к земле. Стреляющая боль пронзила мою левую ногу, когда я попытался подтянуть ее ближе к телу, чтобы получить немного больше тепла. У меня кружилась голова, и хотелось пить, но я не мог вспомнить, где моя фляга. Даже если бы и мог вспомнить ее местоположение, я не был уверен, что смог бы двигаться достаточно, чтобы добраться до нее.
Мне не было холодно. Это было плохо.
После всего этого дерьма я умру, ожидая их…
Свернувшись калачиком, насколько мог, я закрыл глаза и стал ждать.
* * *
Я не слышал вертолета, только Лэндона.
— Дай мне знак, приятель.
Это слово показалось мне странным. Лэндон был не из тех, кто любил ласковые слова. На мгновение я подумал, что, может быть, у меня галлюцинации. Может быть, если я открою глаза, то увижу воображаемого ребенка, о котором говорил Эван. Я хотел узнать наверняка, поэтому заставил себя поднять веки.
— А вот и ты, — тихо сказал Лэндон.
Когда я посмотрел ему в лицо, то увидел, что он улыбался. Это выглядело странно. Не саркастическая или резкая, а настоящая, искренняя улыбка, как будто он был действительно, по-настоящему счастлив. Я никогда не видел, чтобы он так улыбался, и это заставило меня подумать, что у меня все-таки галлюцинации.
— Ты можешь говорить? — спросил он.
Я сглотнул и открыл рот, но ничего не сказал.
— Ладно, не пытайся.
— Где Арден? — раздался другой голос. — Нет никаких признаков его присутствия.
Я прочистил горло и облизнул губы. Набрав воздуха в легкие, я сумел произнести одно-единственное слово.
— Мертв.
— Ты уверен? — спросил Лэндон.
Я кивнул.
— Снег, — прохрипел я. — Лавина…
— Да, понял, к чему ты ведешь.
— Нашел его «Беретту», — сказал другой голос. Я не разобрал, кто говорил, и не мог достаточно пошевелить головой, чтобы понять это. — Ствол поврежден, но я знаю, что он никогда бы не оставил это конкретное оружие, поврежденное или нет.
— Значит, признаем его мертвым? — спросил другой голос.
— Только не без тела.
— Ты хочешь покопаться во всем этом? — рявкнул женский голос. — Уже чертовски холодно, и температура падает.
— Должны быть доказательства.
— Если Моретти говорит, что Арден не ушел бы без своего оружия, для меня этого достаточно.
— Прекрасно.
— Согласна. Уберите меня с этой гребаной скалы.
— Господа и дама, — я узнал голос Фрэнкса, когда он заговорил, — у нас есть победитель.
Вокруг меня было много движения, но я не мог за ним угнаться. Услышал свой крик, когда меня подняли и положили на какие-то носилки. Жужжащие лопасти вертолета заполнили поле моего зрения, когда меня пронесли через открытую дверь и опустили на пол. Без ветра, пробегающего по моему телу, я почувствовал, как мои мышцы немного расслабились, когда теплый воздух внутри вертолета просочился в меня.
Лэндон опустился на колени рядом со мной и начал расстегивать застежки на моей парке. Когда он открыл ее, я еще немного согрелся. Мой желудок скрутило, когда вертолет взлетел. Лэндон продолжал снимать с меня верхнюю одежду.
— Черт, Себастьян, — пробормотал он.
Я почувствовал его руку на своей ноге, а затем острую боль. От нее я закрыл глаза и стиснул зубы, у меня закружилась голова, а в глазах потемнело.
Не знаю, как долго был в отключке, просто понял, как плохо себя чувствовал, когда пришел в сознание. Я открыл глаза, чтобы осмотреться, но все было расплывчатым. Лишь понимал, что находился внутри вертолета. По движению я мог сказать, что мы были в воздухе, но не мог толком определить, что видел. Вокруг меня двигались человеческие фигуры, но я не знал, кто они такие.
— Ты можешь сосредоточиться на моем пальце? — спросил Лэндон.
Голос исходил из неописуемой массы передо мной, поэтому я предположил, что это был он. Попытался сосредоточиться на его руке, которую он держал, но их было по крайней мере три. Я покачал головой, что было большой ошибкой.
Тошнота, которая нарастала внутри меня, взяла верх, и Лэндону пришлось перевернуть меня на бок, чтобы я не захлебнулся собственной рвотой. Как только мне полегчало, он перевернул меня обратно на спину.
— Себастьян, — сказал Лэндон, — я собираюсь вправить тебе ногу. Лучше сделать это сейчас; мы не получим надлежащей медицинской помощи, по крайней мере, в течение двенадцати часов.
Я попытался кивнуть, но не был уверен, получилось у меня это или нет.
— Ты слышишь меня? — позвал Лэндон. — Черт возьми, ответь мне, если сможешь.
— Да, — пробормотал я.
— Сейчас я вправлю тебе ногу. Надо гребаную пулю, чтобы прикусить?
— Нет. — Я засмеялся, но это было чертовски больно.
— Хорошо.
Может быть, мне следовало попросить ее.
Я услышал треск, а затем собственный крик. После этого все погрузилось во тьму.
* * *
Гюнтер Дарк часто рассказывал мне, каково это — принимать героин. Он описывал это в мельчайших подробностях, все, начав от укола иглой в руку и закончив давлением жидкости, наполнявшей его вены. Затем он говорил о теплом, сонном чувстве, как будто это была лучшая гребаная вещь в мире, лучше, чем рождественское утро, сытные десерты и оргазмы.
Я тонул. Чувствовал тяжесть везде, хотя никакой заметной боли не было. У меня кружилась голова, и, когда попытался понять причину, то осознал, что понятия не имел, где я и что со мной произошло. Мои веки отяжелели, но не без труда я все-таки открыл глаза.
Я побывал в достаточном количестве больничных палат, чтобы распознать ее. Белые стены, приглушенный свет и множество пищащих машин. Я лежал на спине, с натянутой до груди простыней, но мои руки находились поверх нее. К одной из рук была подключена капельница. Моя левая нога была загипсована и приподнята над кроватью.
— Бастиан? — произнес женский голос.
Я перевел взгляд на звук, и рядом со мной в огромном кресле сидела темноволосая, темноглазая женщина. Она была крошечным созданием — миниатюрного телосложения, с длинными прямыми волосами, ниспадающими на плечи. Она встала и подошла ближе к кровати, пока я просто смотрел на нее.
Она была красива, но ее глаза были печальны.
Я попытался опознать ее, но ничего не почувствовал, кроме боли и пульсации. У меня пересохло в горле, и я не мог нормально глотать. Она протянула руку, чтобы коснуться моего лица рукой. Выражение ее лица было таким нежным и знакомым, но я не мог вспомнить, кто она такая.
Когда я снова огляделся, то подумал, что, должно быть, недавно закончил турнир, хотя и не мог вспомнить деталей. В любом случае, все игры как бы сливались воедино. Очевидно, я победил, иначе меня бы здесь вообще не было.
Где Лэндон?
Я не мог говорить, чтобы спросить.
Глаза женщины наполнились слезами.
Спал ли я с ней перед турниром?
Она не была одета как медсестра, но казалась ужасно обеспокоенной для кого-то, кто провел со мной одну ночь. Может быть, она просто была такой.
Жаль, что я не могу вспомнить ее имя.
— Ты меня слышишь? — спросила она.
Я открыл рот, но мои губы были такими же сухими и потрескавшимися, как и горло. Женщина протянула руку к столику рядом с кроватью и поднесла к моим губам стакан воды с соломинкой. Я не мог поднять голову, чтобы попить, но она наклонила соломинку, чтобы я сделал несколько глотков.
— Тебе больно? — спросила она.
Я все еще не мог вспомнить ее. Подумал над ее вопросом и мысленно оценил свое тело, прежде чем попытался заговорить.
— Нога болит, — прохрипел я.
— Он сломана, — сказала женщина.
Так и предполагал, судя по декорациям. Я сделал глубокий вдох и сосредоточился на других своих конечностях. Мое правое бедро ощущалось немного странно, и у меня болело почти все тело. В голове стучало, и было трудно думать.
— Что еще? — спросил я.
Она придвинула кресло на колесиках поближе к кровати и взяла мою руку в свою.
— Твоя нога была практически раздавлена, — тихо сказала она. — Ты перенес две операции, чтобы исправить это. Связки и сухожилия вокруг твоего колена тоже пришлось восстанавливать. У тебя очень сильное сотрясение мозга, и Лэндон сказал, что ты… ты…
Она немного поперхнулась, перевела дыхание и продолжила:
— Тебя ранили в ногу. Он сказал, что это было не так уж плохо, но к тому времени, когда они нашли тебя, она была заражена. Там тебе пришлось сделать пересадку кожи.
Я закрыл глаза и на мгновение сосредоточился на своем правом бедре. Она зудела, и я решил, что это из-за трансплантата; у меня они были и раньше. Я вспомнил короткую вспышку боли от пули, и вспомнил снег и лед, окружавшие меня. Было слишком холодно, чтобы оставлять мою плоть обнаженной достаточно долго, чтобы обработать ее должным образом.
Холод. Лед. Снег.
— Лавина.
— Верно, — сказала женщина, кивнув.
Легкое головокружение охватило меня, когда я вспомнил, как падал вниз по склону горы. Боль в ноге пульсировала от воспоминания о резкой остановке, когда я ударился о каменный выступ внизу. Видения того, что я в ловушке и не мог пошевелиться, проносились в моей голове вместе с образами маленького сложенного листка бумаги с рисунком на нем.
Все это вернулось ко мне, как яркая и сильная вспышка молнии, когда она ударяет в дерево.
Один финальный турнир на севере. В игре не осталось никого, кроме меня и киллера.
Эвана Ардена.
Мы оба были занесены снегом и заключили беспрецедентный союз, чтобы освободиться. Я должен был выжить. Меня не волновали ни деньги, ни гребаный трофей. Я должен был вернуться к ней. К ним.
— Рейн, — прошептал я.
— Я здесь, — сказала она.
— О, черт возьми, Рейн!
Не обращая внимания на рывок иглы капельницы в моей руке, я протянул руку и притянул ее к себе.
Я сделал это. Выполнил свое обещание, данное ей. Она снова здесь, со мной, в безопасности и под защитой.
Каким-то образом я выбрался живым и вернулся к единственной женщине, которая имела значение в моем мире. С помощью моего ключевого конкурента.
Получилось ли у Эвана? Выбрался ли он с того острова живым?
Был только один способ узнать это — дождаться новостей о смерти Фрэнкса.
Предположив, что Эван действительно сделает это, как долго он будет ждать, прежде чем действовать? Дни? Недели? Дольше?
Потрудится ли он вообще выполнить свое обещание, данное мне?
Я только на мгновение задумался об этом, прежде чем решил, что да, он так и сделает. Эван Арден был настолько испорчен, насколько это возможно, но я не думал, что он был лжецом. Я также понял, что он был принципиальным парнем и никогда бы не отказался от убийства. Если он выжил, то я не сомневался, что он справится со своей работой. Мне просто нужно быть терпеливым.
Не самое лучшее мое качество.
Рейн плакала у меня на плече, а я положил руку ей на затылок и прижался губами к ее виску.
— Со мной все в порядке, детка, — сказал я ей. — Я с тобой.
— Они сказали, что ты можешь не выжить, — плакала она, прижавшись ко мне. — Они сказали, что даже после операции ты можешь не очнуться.
— Я очнулся, — сказал я. — И со мной все будет в порядке, Рейн. Со мной все будет хорошо.
Понятия не имел, правда это или нет, но не собирался противоречить самому себе. Я спустился с гребаной горы со сломанной ногой. И ни за что не собирался умирать на гребаной больничной койке.
Держал ее так долго, как мог, но у меня болела голова, и я снова чуть не потерял сознание. Рейн вызвала медсестру, чтобы сообщить ей, что я проснулся, и женщина проверила мой пульс, температуру и показания различных подключенных ко мне аппаратов.
Рейн стояла в стороне, заламывала руки и закусила губу.
— Где Алекс?
— С Джоном Полом, — ответила Рейн. — Они в том здании, где мы остановились.
— Он в порядке?
— Все замечательно. Они с Джоном Полом поладили. Я и не подозревала, что этот человек в глубине души был таким ребенком.
Я улыбнулся, но у меня заболела голова.
— Лэндон?
Лицо Рейн сморщилось при упоминании его имени.
— Он недавно ушел, чтобы перекусить, — сказала она. — Должен вернуться через час.
Появилась врач и осмотрела меня более основательно. Она сняла повязку с моего бедра, приказала медсестре добавить что-то в капельницу и посветила фонариком мне в глаза.
— Как голова? — спросила она.
— Как дерьмо, — ответил я.
— Бастиан! — рявкнула Рейн.
— Ну, это, черт возьми, так и есть, — пробормотал я.
— Все в порядке, — сказала доктор. — У него есть несколько причин ругаться. Возможно, Вам стоит подумать о более безопасном хобби.
Не уверен, о каком моем хобби она думала, но решил, что лучше больше ничего не говорить. Рейн наблюдала, как доктор закончила осмотр, а затем ушла. Медсестра вернулась с пакетом чего-то, чтобы добавить в мою капельницу, и Рейн дала мне еще немного воды.
— Ты в порядке? — спросил я ее.
— Я в порядке, — сказала она. — Просто беспокоюсь о тебе.
— Не беспокойся. Я всегда прихожу в норму.
Лэндон появился в дверях как раз в тот момент, когда медсестра заканчивала. Он тихо стоял у входа, пока она не закончила, а затем попросил Рейн оставить нас на несколько минут наедине. Она пристально посмотрела на него, не ответив, но встала со стула. Рейн наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб и провести рукой по моим волосам.
— Я буду снаружи, — резко сказала она. — Сообщу Джону Полу и Алексу, что ты проснулся.
— Спасибо, детка.
Лэндон отошел в сторону, когда Рейн проходила мимо с легкой улыбкой на лице. Он смотрел, как она уходила, прежде чем закрыл дверь и сел рядом со мной.
— Выглядишь немного лучше, — заметил он. — Были моменты, когда я думал, что мне придется убедить их отдать Рейн твой выигрыш посмертно.
— Спасибо за вотум доверия.
— Ты был в плохой форме, — сказал он. — У тебя было переохлаждение, помимо травм. И тяжелая инфекция в ноге.
— Да, я слышал.
— Прогноз хороший, теперь, когда ты в сознании. Ноге потребуется некоторая физиотерапия, как только она достаточно заживет, но через несколько месяцев ты должен прийти в норму. Останется лишь несколько шрамов.
— Просто дополнение к коллекции, — размышлял я.
— Если ты стремишься к рекорду, то думаю, можешь выиграть.
Мне пришлось сдержаться, чтобы не рассмеяться над его трогательным комментарием, причинившим боль.
— Вы нашли тело Ардена? — спросил я.
Лэндон покачал головой.
— Никаких признаков его присутствия. Учитывая глубину снега, сомневаюсь, что его обнаружат в ближайшее время. Нам просто придется подождать, пока глобальное потепление не возьмет свое.
Я одарил его полуулыбкой, но мне было больно это делать.
— Я видел, как он упал, — сказал я ему. — Единственное, почему я не был похоронен — это удар о выступ на полпути вниз. Это то, что сломало мне ногу, но также остановило меня достаточно надолго, чтобы остальная часть лавины прошла надо мной. Он же продолжал падать.
— Ты уверен?
— Да. — Я надеялся, что это прозвучало убедительно.
— Есть ли шанс, что он мог выжить?
— Нет, насколько я могу судить.
Лэндон сделал вдох, глубоко наполнив легкие, прежде чем встать.
— Я возвращаюсь в Сиэтл, — объявил он. — Джон Пол организует твой перевод в больницу в Майами. Это займет день или два, но ты сможешь завершить свое восстановление там. И ты упал, когда катался на лыжах, если кто-нибудь спросит.
— Приятно это знать.
— Буду на связи. — Он направился к двери.
— Лэндон?
Он снова повернулся ко мне.
— Я закончил. Больше никаких турниров. Больше никаких одолжений. На этом все.
Лэндон кивнул, но не оглянулся на меня. Не сомневаюсь, что он просто согласился, потому что знал, что это именно то, что я хотел услышать. Эван был прав — из этого не было другого выхода, кроме как устранить тех, кто имел на тебя влияние.
Я должен убить его.
Правда, я не в той форме, чтобы идти за Лэндоном.
Надо было попросить Эвана сделать это.
Нет, это неправильно. Мне нужно самому позаботиться о Лэндоне. Хочу, чтобы он знал, что это я. Мне было насрать на Фрэнкса — я хотел его смерти с той ночи, когда наблюдал, как он пытал и убивал людей, включая отца Рейн. Мне было все равно, как это произойдет, лишь бы его не было. Лэндон был совсем другой проблемой. Я собирался убрать его с дороги раз и навсегда, но в моем нынешнем состоянии пока не мог этого сделать. Даже при полной силе Лэндона было бы нелегко устранить, но это не останавливало меня.
Приведу себя в форму и прикончу его.
Мой план подождет. По крайней мере, сейчас я позволил себе исцелиться.