— Жалко, — поджимаю губы. — У тебя талант.
— Спорное утверждение, — в голосе проскальзывают хриплые ноты. — Относительное.
— Относительно меня, точно талант, — упрямо повторяю. — И прекрати со мной спорить!
— Даже не думал, — вздыхает и крутит пустой стакан в руке.
— Мне всегда нравилось, как ты играл, — мечтательно протягиваю и довольно щурюсь, когда погружаюсь в воспоминания. — Потому что становился другим. Смотришь, а это словно и не ты. Погруженный, глубокий, неземной. Думала, когда найду дело своей жизни, стану такой же. Слышишь меня?
Недовольно толкаю Шершнева коленом.
— Слышу, — с шипением потирает бок. — Не лягайся только.
— Вот, — чешу нос о его плечо, — сбил меня с мысли.
— Опять я виноват, — трет лоб и зарывается пальцами в волосы.
— Не я же. Сижу, распинаюсь. Хоть слово, хоть половина. Ничего не вытащишь. Что за мужики пошли?
— Спроси что-нибудь, и я отвечу, — тихо говорит Шершнев, и я замираю.
Атмосфера в воздухе неуловимо меняется. Он становится каким-то тяжелым и вязким. Застревает в легких, затем оседает на губах, словно сладкий сироп. Сердце колотится о ребра. Так сильно, что, кажется, вылетит из груди. Унесется за воспоминаниями в прошлое, где все было гораздо проще.
Облизываю губы. Вопрос вертится на кончике языка, но что-то мешает. Страх сталкивается с неуверенностью, горечью оседает внутри. Ладонь скользит по груди Шершнева и останавливается там, где бьется сердце.
Слышу его пульс. Он бьется с моим в безумном ритме, перебивает все вокруг.
— Олег, — Шершнев оборачивается, и изумрудное свечение окутывает меня.
Закусываю губу, когда его взгляд темнеет. Сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть.
Он же все сказал сегодня, верно? Я слышала. Никаких чувств. Но почему смотрит так, словно мы вернулись в далекое прошлое?
— Спрашивай, Лен.
Отрезает путь к отступлению. Хочу отвести взгляд, но не могу. Как и в нашу первую встречу после долгой разлуки.
— А ты вспоминал обо мне? — выдавливаю с трудом.
Не знаю, какой ответ мне нужен. Не понимаю. В голове дурман, а внутри разгорается дикое пламя. Шершнев отворачивается, будто желает уйти. Кажется, что сейчас все разрушится. Исчезнет. Вся эта магия момента, что витает в воздухе.
Уверена, что он встанет и уйдет. Скажет какую-нибудь глупость на прощание, потому что с его губ готов сорваться ответ. Но до того, как его произнести, Шершнев вновь смотрит на меня, и все меняется. Время останавливает бег, когда он открывает рот.
— Никогда не забывал.
Кончики его пальцев невесомо касаются щеки, затем исчезают.
— Лен, тебе пора спать, — сурово произносит он. Но взгляд противоречит его словам.
— Как бы не так, — зло шиплю.
Вмиг седлаю его бедра. Придвигаюсь вплотную, обхватываю руками и ногами. Зарываюсь пальцами в волосах и тяну, словно желаю вырвать с корнем. Возбуждение бурлит в венах, спускается к низу живота.
Сталкиваюсь губами с его ртом. Взвизгиваю от восторга, когда чувствую отклик. Шершнев перехватывает инициативу и, содрав с волос резинку, тянет за затылок к себе. Мы ударяемся зубами, раз или два, затем все тонет в волнах восторга.
А потом он исчезает.
Хватаю ртом воздух, точно выброшенная на лед рыба, и недоуменно смотрю на Шершнева. Он закрывает глаза, его мышцы напряжены. Уворачивается от меня, хватает за плечи и сжимает их до боли.
— Лен, это плохая идея, — цедит сквозь зубы.
— А по мне так просто замечательная, — щурюсь и тянусь рукой к его ремню. — Кое-кто здесь со мной тоже согласен. Я же чувствую.
— Лена, — стонет Шершнев, когда моя ладонь накрывает выпуклость под его ширинкой, — ты сейчас ничего не соображаешь.
Обхватывает мое запястье, а я подпираюсь вплотную. Не даю отстранить себя. Прижимаюсь грудью, провожу кончиком языка по шее. От пульсирующей венки к мочке уха. Солоноватый вкус кожи с примесью парфюма ударяет током по оголенным нервам.
Нет, Шершнев. Сегодня мы дойдем до конца.
Не придумав ничего лучше, цепляю зубами мочку.
— Мне и не нужно соображать, — шепчу, оставляю дорожку влажных поцелуев. — Хочу тебя, Олег. Хочу, как никого и никогда. И ты меня хочешь. Теперь заткнись и возьми меня уже.
Замолкаю, потому что неведомая сила мощным рывком подбрасывает Шершнева в воздух. Чувствую крепкие объятия, слышу скрип обивки. Лечу вниз, сталкиваюсь лопатками с диваном, а горячее тело Шершнева накрывает меня сверху.
Больше не сдерживаюсь, потому что он слишком далеко. Тугой ремень поддается быстро, одежда моментально растворяется. Тянусь к Шершневу, выгибаюсь навстречу его рукам. Пара ловких движений, и мои брюки вместе с бельем валяются где-то на полу.
Ладони скользят по рубашке на его груди. С садистским удовольствием хватаюсь за нее, тяну в разные стороны и вцепляюсь ногтями в загорелую кожу. Стук пуговиц по паркету прерывает мой стон. Шершнев замирает только на секунду. Потом накрывает рот своим, прежде чем мы сливаемся воедино.
Его прикосновения сводят с ума. С каждым толчком они ощущаются ярче. Мужские губы и ладони ласкают тело. Больше не в силах сдерживаться. Хватаюсь за Шершнева, как за спасательный круг.
Тону, захлебнусь в бесконечном море оргазма. Зубы впиваются в его кожу, когда по телу проходит финальная судорога. Мы обессиленно скатываемся на пол.
И я безмолвно радуюсь своей победе.