(POV Рита)
Кафе, встречу в котором назначила мне Лиза, я нахожу с трудом даже с помощью навигатора. Он упорно приводит меня не туда, куда нужно. Я злюсь и нервничаю, потому что опаздывать не люблю.
Хотя на эту конкретную встречу торопиться, в общем-то, не в моих интересах. Сестра очень проницательна, а меня и вовсе читает как открытую книгу, поэтому сразу поймет, что я что-то скрываю. И добьется от меня не только чистосердечного, но и на исповедь раскрутит — это Лизка умеет.
Исповедоваться мне не очень хочется, но не бегать же из-за этого от сестры! Тем более мы давно не виделись, и я ужасно соскучилась.
Пока очень худенькая, буквально тростиночка, девушка-хостесс ведет меня за столик в уютной нише, я наблюдаю за Лизой, сосредоточенно уставившейся в телефон. Пытаюсь угадать, что она там смотрит, но не успеваю придумать ни одной версии — она поднимает взгляд и сразу ловит мой, словно почувствовала его на себе. Мы синхронно улыбаемся друг другу.
От ее широкой, радостной улыбки так тепло, что у меня к горлу подступает непрошеный комок. Я вдруг чувствую себя маленькой девочкой, спешащей со своими проблемами к маме, чтобы порыдать у нее на груди.
— Привет, красотка, — поднимается сестра мне навстречу, и я порывисто обнимаю ее, пряча все же пробившиеся наружу слезы. — Эй, не так крепко, цветочек. Я тоже соскучилась, но кости тебе не ломаю, и мои мне еще пригодятся.
Сморгнув досадную влагу, разжимаю крепкие объятия и отстраняюсь от нее, а улыбка сразу становится виноватой.
— Прости. Я, правда, скучала. Все еще цветочек? — спрашиваю, усаживаясь напротив нее на мягкий диванчик.
В "цветочках" я хожу с тех пор, как Кирилл называл меня Маргариткой.
— Ты же периодически вспоминаешь Лизу-подлизу. Это я счет уравниваю, — хлопает невинно глазками, и мы обе прерываемся на изучение меню.
Когда делаем заказ и официант уходит, Лиза вновь заводит свою любимую песнь о моей идеальной — это ее частное мнение — фигуре.
— Только такая ведьма, как ты, может позволить себе съедать ужин из трех блюд и десерт и сохранять при этом бараний вес, — заявляет мечтательно, подперев голову ладонью.
Привычно отмахиваюсь:
— Просто я много двигаюсь.
— Ты мне еще про хорошую наследственность расскажи, — фыркает.
— А что не так с моей наследственностью? — возмущенно. — Вполне себе…
— Она у нас, вообще-то, общая, но мне, в отличие от тебя, повезло куда меньше. Так что втирай кому-ни…
— Во-первых, — перебиваю, так как во мне включается борец за точность формулировок, которого язва-сестра зовет нелестно душнилой. — Мы с тобой двоюродные, поэтому общих генов у нас меньше пятнадцати процентов. А во-вторых, хватит прибедняться — ты тоже в отличной форме!
— Я разве спорю? Но мне ради моей формы приходится во всем себе отказывать и еще в спортзале почти каждый день убиваться, а ты безжалостно заказываешь на ночь углеводы.
— Безжалостно по отношению к себе или к тебе? — безуспешно пытаюсь подавить улыбку.
Лизка тоже улыбается.
— Ко всем завистникам. Нет, серьезно, Маргош, ты будто еще сильнее схуднула. Диетишь или в "большой" спорт вернулась?
— Смеешься? Где взять время на спорт? Растяжку дома не всегда получается сделать. Этот новый проект… — я прикусываю язык, но поздно.
— Что за проект? Ты не говорила… — в ее голосе слышится упрек.
Сестрица молчит и ждет объяснений или хотя бы подробностей об упомянутом проекте, а я лихорадочно придумываю, как ей ответить, чтобы избежать вопросов о личности заказчика. Не хочу тащить в наш разговор Потемкина. Не хочу!
Я хочу хоть один вечер провести без его незримого присутствия рядом. Совсем без него вряд ли получится — мысли отключать я не умею, — но достаточно и того, что о нем думает одна из нас. Обе — явный перебор.
Я, действительно, устала от тревожных дум, реальных и придуманных страхов, от попыток понять, догадался ли он, что Ева — его дочь. Тем более сейчас, когда он узнал о ее существовании.
Раньше мне было намного проще…
Если бы я могла выговориться, поделиться с Лизкой своими страхами, мне бы тоже стало легче, хоть на чуточку, но нет. Незачем перекладывать на нее свои проблемы. Я здесь не за этим, и Потемкин в нашей компании лишний.
— Да просто заказчица неадекватная. Отсутствие вкуса, противоречивые запросы, диплом по самодурству… Полный набор, короче.
— А почему не откажешься?
— Не могу. Но давай не будем о ней. Хотя бы сегодня, — прошу искренне.
— Давай, — легко соглашается и меняет тему: — Тебе привет от мамы. Моей.
Я киваю и принимаюсь за принесенный теплый салат — я, и правда, очень голодная.
Лизка тоже с аппетитом поглощает траву, и мы болтаем о родителях, Еве, их будущем отпуске и поездке в Малайзию, а о моем проекте больше не заговариваем.
Я расслабляюсь и наслаждаюсь общением с сестрой, пока она не произносит невзначай:
— Я сегодня говорила с твоим Киром.
При звуках этого имени я вздрагиваю и роняю вилку, она с негромким, но оглушительным, звоном падает на край тарелки.
Кровь отливает от моего лица — я ощущаю этот отток физически.
— Говорила? — выхрипываю из себя, еле шевеля обескровленными губами.
— Эй, ты чего так побледнела — давление упало? — Лизка пересаживается на мой диван, ближе ко мне и, схватив за запястье, сосредоточенно считает пульс.
Через несколько секунд удовлетворенно кивает — никаких серьезных отклонений от нормы не насчитала.
— Белая, как смерть… Тебе врача или кофеина двойную дозу?
— Лучше тройную, и чего-нибудь покрепче, — силюсь улыбнуться, но получается так себе. — Но я за рулем.
Свое отношение к моей "правильности" сестра выражает фырканьем.
— Это ты что, — меняется ее лицо от возникшей догадки — глаза становятся неприлично большими. — Из-за Кира? Я думала, ты давно не реагируешь на него и его имя как по уши втрескавшаяся старшеклассница.
Я тоже думала…
Если бы…
Но вслух, разумеется, этого не говорю.
— Не реагирую, конечно. Давно, — надеюсь, выгляжу я при этом убедительно. — Просто… неожиданно. Где ты с ним пересеклась? — спрашиваю, стремясь переключить ее внимание с себя.
— Он будет гостем у нас на передаче, — Лизка возвращается на свое место.
И перестает смотреть на меня сканирующим взглядом — сработало.
— Потемкин? На твоём шоу? — моя очередь таращиться на нее.
— Ну, не моем… — выразительно играет глазами, и тут же соглашается: — Но да.
Лизка работает редактором на одном из центральных каналов, и я бывала у них в студии пару раз. Как зритель, конечно же. Просто было интересно, как это все работает. По ту сторону голубого экрана.
— Мы выпускаем цикл программ о перспективных бизнесменах России. Я же тебе говорила! — восклицает с возмущением и хорошо читаемым очередным упреком.
— Да, я помню, — оправдываюсь, чуть повысив голос, но, на самом деле нет, не помню.
— На юбилее у твоих родителей. Но ты и там была какая-то пришибленная. Вот как сегодня.
— Не пришибленная я. Просто…
— Просто, — по-детски передразнивает Баженова. — Знаю я твои "просто". Давай сразу пропустим те полчаса, в которые я тебя пытаю изощренно, а ты отмораживаешься в своем любимом стиле, лучше сразу расскажи все, что с тобой происходит.
— Ничего со мной… — начинаю я, но под ее суровым взглядом осекаюсь и замолкаю.
Я же, идя сюда, заранее знала, что так будет. Лизка и так бы рано или поздно считала мои негативные вибрации, и без помощи некстати всплывшего в разговоре Потемкина, а уж с такой "подсказкой" у меня и вовсе не было шансов. Шансов, что мое депрессивное состояние не вскроется.
Стоит ли брыкаться и отрицать очевидное?
Тем более я точно знаю — и Лизка знает, что я знаю, — каким будет исход. Моя сестра одержит сокрушительную победу над противником, то есть мной. Ей даже не понадобится выкручивать меня на болевой прием, чтобы добиться полной капитуляции.
Выдыхаю, сдаваясь.
— Этот новый проект… Кирилл — его заказчик.
— Да ну на?.. — завуалированно выругивается сестра. — То есть ты работаешь на своего бывшего?
— Я на него не работаю! — взвиваюсь, но Лизка выставляет руку в останавливающем жесте, и мой протест сдувается.
— Как ни назови ваши текущие отношения, дерьмовость ситуации в том, что они есть, Марго. Что за проект?
Я рассказываю, равнодушно — мой безотказный обычно аппетит сегодня дает сбой — ковыряясь вилкой в салате, а потом и в основном блюде. И про заказ, и про невесту, и про то, что теперь Потемкин знает, что у меня есть Ева.
И, начав говорить, я чувствую, что не могу остановиться. Слова льются из меня потоком, а Лиза слушает, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов.
Молчит она, и когда я заканчиваю свой сумбурный, полный эмоций рассказ.
— Что мне делать, Лиз? — простонав в отчаянии, смотрю на нее с надеждой.
— Ничего, — заявляет сестра уверенно после мучительно долгой паузы.
— Ничего?!
— Совсем. Ты ведь не хочешь дать Киру поводу глубже покопаться в твоем темном прошлом?
Хоть вопрос и риторический, я отрицательно качаю головой.
— Значит, веди себя естественно и не суйся к нему без особой надобности. Тебе повезло с Димкиным чудесным появлением, вот и пусть так остается. Пока Кир думает, что дочь Димкина, вам обеим ничего не угрожает.
— А если он не купился на Димкины слова?
— Ты бы уже об этом знала, — сестрица усмехается.
— Да, наверное…
— Ты умолчала об одном, Марго…
Поднимаю на нее глаза. Ее серые пронзают меня насквозь.
— Сама-то ты чего хочешь на самом деле — чтобы Кир узнал правду о дочери или нет?..
Лиза как всегда — спросила так спросила.
Умеет она увидеть главное и бить сразу в болевую точку. Без пристрелки. И без жалости.
Для нее не существует неудобных вопросов. Она живет по принципу "правда неудобной не бывает". И не делает скидок на то, что кто-то ее принципов не разделяет.
Но на данный вопрос мне легко было отвечать, на него двух ответов быть не может.
— Конечно, не хочу. О чем ты? Я боюсь даже думать, что начнется, если он узнает, что я обманула его, что уехала, скрыв свою беременность.
— Уехала в Новосиб? — ухмыляется — я посвятила ее в свою легенду.
— Он и за это мне уже предъявил. Не поленился проверить, есть ли в моем стаже пункт о работе в новосибирском филиале банка. Представляешь?
— И как ты выкрутилась? — искренне интересуется сестра, даже чуть подается вперед и смотрит с азартом, словно мы с Кириллом участвуем в конном забеге, и она сделала ставку на одного из нас.
— Сказала, что место оказалось занято. Что тамошнее руководство подсуетилось и пропихнуло своего, а мне предложили менее выгодную должность, ну и я уволилась. В моменте сумела придумать только это, — кривлюсь я.
— Талантище, — восхищенно ширит глаза Лизка. — Врешь как дышишь.
— Да ну тебя, — отмахиваюсь. — А что мне было делать — правду ему сказать? Я узнала, что ты использовал меня, и сбежала к бабушке зализывать свои раны и рожать твоего ребенка?
— Правда стоит того, чтобы из всех доступных вариантов выбирать именно ее, — парирует нравоучительно-занудно. — Она существенно облегчает и упрощает жизнь.
— Упрощает… И что бы я делала сейчас с этой правдой? Что бы мы все делали? — ее неуместное умничание бесит меня, и я не сдерживаюсь.
— Кто эти мы? — холодно.
— Я, Дима, Кирилл с его невестой и, самое главное — Ева. Она считает своим отцом Димку, и он собирается официально ее удочерить, дать ей свою фамилию и отчество, чтобы мы стали одной семьей и ни у кого не возникало никаких вопросов.
— Каких вопросов, Рит? — Лиза выглядит потрясенной, даже "пришибленной", как она назвала меня саму чуть раньше, но я не реагирую — меня уже несет.
— Банальных, — огрызаюсь, не желая объяснять — ну все же очевидно.
— Ты хочешь отобрать у Евы отца?
— Я хочу дать ей отца, которого у нее не было и нет. Кирилл не хотел быть с нами, он называл меня бизнесом, а Еву проектом, который скоро закончится. А теперь у него новый проект и он снова втянул в него меня.
— В прошлый раз, насколько помню, его втянула ты. И была очень настойчива. А я предупреждала, что ничем хорошим это не закончится. Для тебя — в первую очередь.
— Если для тебя важно это "а я говорила", то да. Признаю, ты говорила, а я была дурой, что не послушалась. Но это уже случилось и это не изменить, и сейчас я изо всех сил пытаюсь не допустить еще одной катастрофы.
— Меня поражает твоя незамутненность. Или наивность. Не знаю, что хуже… — взвивается сестра, тоже перестав контролировать эмоции.
— Ты о чем?
— О твоем умении — или желании — видеть и слышать только то, что удобно и выгодно тебе. Я просила не открывать ящик Пандоры, общим ребенком связывая себя с Кириллом на всю жизнь — ты не слышала. Зато его разговор с матерью, который мог быть о чем угодно, ты точно не знаешь, ты услышала прекрасно и, вместо того чтобы потребовать объяснений, сделала свои выводы, лишив отца ребенка, а ребенка — его отца. Теперь в ситуации с Кириллом ты видишь только "ужасный проект" и его бесячую невесту, а в удочерении Димкой Евы — свое спасение. Ты реально не понимаешь?
— Не понимаю чего?
— А знаешь, Потемкин это здорово придумал. Красавчик! Лично я одобряю. — Она игнорирует мой вопрос.
— Что придумал?
— Этот "проект". С тобой именно так и надо действовать. Как, оказывается, хорошо он тебя знает. И еще лучше умеет в стратегии. Не ожидала от него. Это же просто топовая тактическая схема. Аплодирую сидя.
— Какая схема? Не понимаю, — начинаю раздражаться на ее полунамеки.
— Вот и не понимай дальше. Тебе полезно, — отвечает неожиданно зло.
И встает из-за стола. Ее движения нервные и дерганые.
— Прости, я сейчас не в состоянии с тобой говорить. Деньги за счет я тебе переведу. Родителям привет.
Сестра уходит, а я остаюсь за столиком таращиться на ее недоеденную тарелку.
— Вина? — подскакивает услужливый официант, я заторможенно киваю.