В салоне машины тепло и уютно. Пахнет кожей, чем-то свежим с нотками хвои. Под зеркалом заднего вида в такт движения машины раскачивается брелок в виде небольших наручников. Забавно.
— Зачем ты в это ввязалась? — нарушает тишину в салоне раздраженный голос Михаила.
— Во что именно? — сжимаюсь от неожиданности. Михаил прет, как танк.
— Хочешь помочь моей дочери? Зачем?
— Лиза — хорошая девушка, только ей не хватает материнского внимания.
— Ты в мамочку решила поиграть? У самой дети-то есть?
— Нет. — Боль острым ножом режет по сердцу.
— Вот и не суйся к моей дочери.
— Я не причиню ей вреда.
— У тебя опыта в воспитании ребенка ноль целых, ноль десятых и ты решила угомонить свой вопящий материнский инстинкт?
— Я просто помочь хотела, — соплю обиженно и отворачиваюсь к окну.
На минуту в машине зависает тишина.
— Прости, — Михаил пошел на попятную.
— Я педагог с опытом, к Лизе и к другим детям отношусь очень хорошо. А матерью я не стала, потому что три года назад у меня был выкидыш.
Не знаю, зачем я делюсь столь личным, но хочется ошарашить наглого хама, чтоб он больше не кололся обидными словами.
— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Просто… Навалилось все, — грустненько так улыбается Михаил.
— Это не повод срывать свою злость на мне. Я понимаю, что вы делаете для дочери все, что в ваших силах. И это идёт ей на благо. Но методы решения проблем у нее… Слишком мужские. Дерзкие, резкие.
— Она владелица автомойки, — удивляет меня Михаил.
— Как это?
— Ее мать подарила ей автомойку пять лет назад. Руководила ею моя свекровь, пока не умерла. Два года назад Лиза хотела поступить в техникум, учиться на бухгалтера, чтобы после совершеннолетия вступить в свои права и руководить автомойкой самостоятельно. Но моя теща убедила Лизу, чтобы та доучилась в школе, а после уроков помогала администратору. Это и опыт и ответственность. Контингент там… Ребята работают неофициально. В основном все из мест не столь отдаленных. Я лично руковожу персоналом. Они сидели за мелкие провинности, но я хочу дать им шанс адаптироваться к внешнему миру, очиститься так сказать от своих прегрешений. Но отсидка в тюрьме оставляет свой отпечаток на каждом. Это и матерщина, и нечестный образ жизни. Пацаны живут “по понятиям”, а Лизка перенимает их опыт.
— Она часто там бывает?
— Конечно! Моет машины наравне со всеми. Просто помогает… В общем не то это место, чтобы молодая девушка проводила там свое свободное время. Я протестовал как мог, но Лизка слишком упертая. И они вдвоем с бабушкой убедили меня, что дочери пора принимать бразды правления. Херовый это подарок для дочери. Бывшая жена удружила, конечно. Я поддерживаю там порядок, перевожу часть прибыли на счёт Лизы, но…
— Дареному коню в зубы не смотрят, протестую я.
— Ты бы подарила своей дочери бизнес, с которым может справиться только бывший гестаповец?
— Ну хоть что-то. Захочет — продаст и купит что-то другое.
— Тоже верно.
Мы подъехали к моему дому.
— А откуда вы?.. — тычу пальцем в свой подъезд.
— Я же в прошлый раз тебя подвозил. Адрес остался в памяти навигатора. Помнишь?
— Точно, — снимаю с себя ремень безопасности и беру в руки сумочку, поворачиваюсь к двери, чтобы выйти из машины.
— Маш.
— Ммм.
— Что ты делала в "Фараоне"?
— Ходила на свидание, — признаюсь со вздохом разочарования.
— И как?
— Он не пришел.
— Ясно, — дав Михаилу секунд тридцать на обдумывание ответа, вспоминаю, что в тот раз он звал меня на свидание, а я грубо отказала. Слишком расстроена была долгими сборами в клуб, и что мои старания никто не оценил. Краска стыда приливает к щекам. Берусь за ручку двери, намереваясь выйти из машины, но тихий оклик Михаила задерживает меня: — Маш.
— Что? — поворачиваюсь к нему. Свет уличного фонаря освещает его лицо, на котором играет смущенная улыбка.
— Я не против, чтобы ты помогала Лизе.
— Я прошла тест? — смотрю на Михаила с прищуром. Уголки его рта приподнимаются выше, лучики морщин разбегаются от карих глаз к вискам.
— Да, — громко смеется он.
— До свидания.
— До встречи, Машунь.