Злата
Не похоже, чтобы Андрей знал, что его фотографировали.
Он был снят сбоку, с довольно большого расстояния. На Андрее была надета черная толстовка с капюшоном, и все же это был он. А прямо рядом с ним…
Как ни старалась, я не могла узнать его собеседника или собеседницу, но по фото было видно, что ему что-то передали. Какой-то конверт. Скорее всего с деньгами.
В этот миг я осознаю, что возможно держу в руках фотографию заказчика моего похищения, и уже собираюсь позвать Кирилла, чтобы показать его ему, как вдруг сообщение просто исчезает, и вместо него я получаю еще одно:
“Не спеши. Игра только началась”.
Я слышу, как громко бьется мое сердце, и пытаюсь взять себя в руки, но у меня не выходит. Внезапно приходит осознание, что отправитель пугает меня больше, чем Андрей, и тот, кто его нанял.
“Чего ты хочешь?”— спрашиваю я, и отправляю смс.
Проходит минута, две, три… И я почти уверена, что он не собирается отвечать, как вдруг едва потухший экран телефона вновь вспыхивает, и мне приходит сообщение:
“Развлеки меня. Если хочешь узнать, кто хотел тебе зла, делай, что я скажу”.
“А если я откажусь?”
Я хмурюсь. Мне совсем не нравится происходящее. И все же я хочу узнать больше, прежде чем заблокирую и этот номер тоже.
“Ты не хочешь знать, что произойдет в таком случае”.
Я в жизни не делала ничего, чем меня можно было бы шантажировать. Это блеф.
Однако, сколько бы я себе это ни повторяла, от угрозы мне все-таки не по себе.
“Ты блефуешь. У тебя на меня ничего нет”.
Ровно минуту я уверена в том, что мое сообщение поставило наглеца на место, но только до тех пор, пока не получаю ответ:
“Зато у меня есть кое-что на твою любимую приемную мамочку. Как думаешь, что с ней будет, если все узнают, что она изменяла своему дорогому муженьку?”
Я бледнею, затем снова и снова перечитываю проклятое сообщение, пытаясь убедить себя в том, что все это ложь. Тетя Арина любила свою семью, любила своих детей и мужа. Она не могла так поступить. Просто не могла.
Словно прочитав мои мысли, аноним присылает еще одно сообщение и прикрепляет фото.
“Думаешь я лгу? Тогда что ты скажешь на это? И, что важнее, что на это скажет твой новый парень?”
Всего миг, всего один взгляд, брошенный на фото, и я оказываюсь в страшном сне, который в жизни не могла представить. Я смотрю на присланное фото и пытаюсь убедить себя в том, что это фотошоп, или в том, что у меня галлюцинации, однако фото подлинное.
— Нет… — шепотом произношу я, прикрывая рот дрожащей рукой, — Это не может быть правдой… Не может…
По моей щеке вниз катится слеза, но я в таком шоке, что даже не обращаю на это внимания.
Я хочу разбить телефон, уничтожить его, чтобы никогда больше не видеть этого, но не могу. Просто не могу разжать пальцы, и продолжаю смотреть на экран.
Как и видео, как и фото Андрея, эта фотография сделана тайно, и со значительного расстояния. Однако, в отличие от предыдущего, оно не смазано. Я отлично вижу лица людей, которые попали в кадр, и номер машины, на которой разбились мои родители.
Там, сидя на переднем пассажирском сидении, тетя Алина целовала моего отца. Его руки были на ее талии, а ее — на его шее. А еще на папе рубашка, купленная мамой незадолго до аварии.
Да, это был не блеф. Если это фото увидят, жизнь тети Алины будет уничтожена, как и моя. И в какой-то миг, клянусь, я этого хотела.
Меня обуревали злость, боль и отчаяние.
Как они могли? Почему они так поступили? Почему предали маму? Она любила их, верила им…
Догадывалась ли она, что происходит за ее спиной? Знала ли она, что муж изменяет ей с ее лучшей подругой?
Я пытаюсь вспомнить какой она была в последние дни жизни. Не было ли в ней того, чего я не заметила? Могла ли она знать обо всем, но притворяться ради меня и отца? Однако у меня ничего не выходит и я психую. Мне хочется крушить все на своем пути.
И вот тогда, когда мои нервы были натянуты до предела, пришло еще одно сообщение:
“Если не хочешь, чтобы все увидели это фото, молчи о том, что узнала, и жди следующее задание. Посмотрим на что ты готова ради женщины, предавшей твою мать”.
Кирилл
Я не был уверен в том, что происходит, но чувствовал, что что-то не так. Что-то произошло, пусть Злата и отказывалась в этом признаваться.
Это началось несколько дней назад, после выходных. В понедельник Злата ни с того ни с сего отказалась ехать с нами в машине, и проделала весь путь до универа на автобусе.
Я волновался, поэтому поехал вместе с ней. В итоге Лина назвала нас чокнутыми, и поехала на своей машине.
Я пытался расспросить ее об этом, но Злата упрямо продолжала молчать, а потом… Пропустила тренировку.
Я прождал ее в спортзале почти два часа, прежде чем узнал, что она вернулась домой.
Вернувшись домой, я громко хлопнул дверью. Я был зол и расстроен, а еще я не понимал, что происходит, и то, что я не мог добиться от Златы нормального ответа, только больше выводило меня из себя.
— Когда ты собираешься рассказать мне о том, какого хрена происходит?
Я вошел в ее комнату без стука, чувствуя, что едва держу себя в руках. Наверное не стоило идти к ней в этом состоянии. Стоило немного остыть, прежде чем начинать тот разговор, но в тот миг я был слишком взбешен, чтобы думать об этом.
Тот, кто нанял Андрея, был все еще на свободе, и, я уверен, не отступился от своих планов после одной неудачи. И то, что Злата так беспечно относилась к собственной безопасности, перемещаясь по городу в одиночку, меня ужасно злило.
Она на меня даже взгляд не подняла, так и продолжила читать учебник, словно между нами ничего не изменилось.
— Я не понимаю о чем ты, — тихо ответила она. Я был готов зарычать.
— Я думаю ты прекрасно знаешь о чем я. Ты избегаешь меня с самых выходных. Скажи, я что-то сделал не так? Потому что ещё вчера мне казалось, что все хорошо.
Все казалось намного лучше, чем просто хорошо. Как будто тех лет, что мы были друг другу чужими, просто не существовало. А теперь все было иначе. В ней как будто клацнули переключателем, заставив снова меня ненавидеть.
Злата молчала, и тогда я продолжил:
— Ты жалеешь о том, что случилось? В этом все дело? — хмуро спросил я.
Я пристально смотрел на нее, ожидая ответа, и видел, как мелко дрожат ее руки. Больше всего на свете я хотел коснуться ее, заглянуть в глаза, и понять так ли это. Хотел и одновременно боялся.
— Может и так. Может быть я жалею о том, что произошло. Может все это было одной большой ошибкой, — голос подвел ее, но я все равно услышал, отступая на шаг.
Я чувствовал себя так, будто мне врезали под дых.
Какое-то время я просто стоял, ожидая, что Злата скажет еще что-то, или хотя бы посмотрит на меня, но она так и не посмотрела. Меня для нее будто не существовало.
Тогда я сжал кулаки, возвращая себе привычную холодность.
— Прекрасно. Если это то, чего ты хочешь, я сделаю вид, что ничего не было и оставлю тебя в покое. Но ты не должна ездить по городу одна, пока полиция не поймает того козла.
Злата
Кирилл ушел, громко хлопнув дверью, и только тогда я дала волю слезам.
Наверное я так сильно не плакала с самой смерти родителей. А все потому, что я знала: в тот миг я потеряла его. Он уже никогда не посмотрит на меня как раньше, и мы больше не поговорим, как тогда, в кафе-мороженом. Я разрушила тот хрупкий мост, что возник между нами в последние дни.
"Всю жизнь Кирилл Барский причинял девушкам боль. Пришло время поменяться с ним местами. Вот твое первое задание: с этого дня избегай и игнорируй его, как будто он — пустое место. И помни: если решишь сжульничать и рассказать ему обо всем, все узнают о тайне твоего отца и твоей приемной матери".
Я не знала, кто отправлял мне эти сообщения. Не знала откуда у него видео с парковки универа, или фотографии Андрея, тети Алины и моего отца, но я знала, что ненавижу его больше всего на свете. Я еще никогда в жизни так никого не ненавидела.
За то, что он знал, за то, что он делал со мной, и за то, что заставлял меня делать.
Чтобы защитить тетю Алину и ее семью, я стала его марионеткой. Несмотря на то, что они сделали, я хотела защитить память о своем отце, хотела защитить тетю Алину и Кирилла от боли… И вместо этого причинила другую.
“Ты доволен? — пока я писала, слезы капали на экран телефона, из-за чего сообщение приходилось набирать по новой, — Я сделала то, чего ты хотел. Теперь ты оставишь меня в покое?“
"Даже не мечтай. Мы с тобой только начали. Твое следующее задание: забери документы из универа. Даю тебе две недели на размышления. Время пошло".
Несколько минут я сидела, пытаясь убедить себя в том, что это — просто страшный сон. Что скоро я проснусь, и окажется, что ничего этого не было. Что все это: фотографии, шантаж, и тот последний разговор с Кириллом мне просто приснилось.
Но, даже если это был кошмар, я не могла проснуться. И, как бы сильно я этого ни хотела, сообщение с требованием забрать документы из универа никуда не делось.
Меня трясло. Это было слишком.
"Кто ты такой? Зачем ты все это делаешь?"
Я знала, что не получу ответа на первый вопрос, но надеялась, что получу ответ хотя бы на второй. И я его получила.
"Потому что я тебя ненавижу, как и всю эту гнилую семейку. Вас давно нужно было поставить на место".
Я проплакала всю ночь, не зная как быть дальше.
Несколько раз я начинала писать заявление об отказе от обучения, потом сминала бумагу, швыряла ее в стену и начинала все сначала.
Я ненавидела человека, который шантажировал меня, ненавидела себя, за то, что позволяла ему манипулировать мной, но не могла поступить иначе. Если он раскроет правду, если другие увидят эту чертову фотографию, многие жизни будут разрушены, а моего отца навсегда запомнят как изменника, который разрушил не только свою, но и чужую семью. Я не могла этого допустить. И, если мне придется пострадать ради сохранения этой тайны… Что ж, так тому и быть.