Кирилл
— Прости, что ты сейчас сказал?
Злата улыбается, глядя в сторону шумных детишек. Те уже доели торт, и теперь их вовсю развлекал аниматор в костюме одного из популярных мультяшных героев, устроив конкурс под громкую музыку.
В ответ я улыбнулся, в тайне радуясь, что она не расслышала последнюю фразу. Само собой, я не собирался ее повторять. Ни к чему ей это слышать. Это бы стало причиной ненужной неловкости между нами.
Вместо этого я произнес совсем другое:
— Если честно, я и сам не знаю. Отец хочет, чтобы я унаследовал его бизнес, но я не уверен, что хочу быть частью строительной фирмы. Дело, конечно, неплохое, прибыльное, но я не могу не думать о том, что эта работа делает с моей семьей. Отец почти не видит нас и мать. Он пропустил столько важных дней, столько праздников и важных моментов прошло мимо него… Не знаю, будут ли у меня когда-нибудь дети, но я бы для них этого не хотел.
Это не было ложью или просто красивыми словами.
В отличие от Лины, я не винил отца за его выбор, но не хотел следовать по его стопам. И надеялся, что он примет мое решение, когда мы поговорим об этом.
Злата молча выслушала меня, опустив взгляд, а затем наконец ответила:
— Я думаю ты должен поступать так, как считаешь нужным. В конце концов это твоя жизнь. Никто, кроме тебя, ее не проживет, поэтому никто, кроме тебя, не должен решать, как это сделать.
Я был благодарен ей за эти слова. И все же… Предсказать, как на это отреагирует отец, было невозможно. Скорее всего будет разочарован. А вот насколько — хороший вопрос.
— Вполне вероятно, что он вычеркнет меня из завещания тут же, как только узнает об этом, — с мрачной улыбкой отвечаю я, — Мягкостью отец никогда не отличался.
Злата задумалась всего на миг. Как и мы, она видела его нечасто, и в большинстве случаев он просто молчал, уставившись в телефон, или был занят работой.
По-настоящему злым она его видела всего пару раз: первый, когда Лина устроила маме истерику в свой день рождения, и второй, когда меня едва не исключили, но, уверен, оба глубоко врезались ей в память.
— Уверена, ваша мама не позволит ему с тобой так поступить. Она любит вас. Я знаю, она найдет правильные слова, чтобы вразумить его.
Я покачал головой, безжалостно уничтожая узор на пенке кофе с помощью ложки.
— Не думаю, что в подобной ситуации она сможет как-то повлиять на отца. Я уже нашел другую квартиру. Это моя страховка, на случай если он решит выгнать меня из дома. А так вероятнее всего и будет.
— Думаешь он на это пойдет? — Злата помрачнела, совсем забыв и про торт, и про шарик кокосового мороженого с шоколадной стружкой, которое стремительно таяло в стеклянной вазочке.
— Работа для него — все. Эта компания занимает все его время и внимание. Так было еще до нашего рождения. Он уверен, что после выпуска сможет передать ее мне. Сомневаюсь, что он с улыбкой примет мое решение отказаться от всего этого.
— Но ты ведь его сын! — в голосе Златы слышится искреннее возмущение и отчаяние.
Что ж… Думаю, нет ничего удивительного в том, что она этого не понимает. Ее родители с ней никогда бы так не поступили. Они были совсем другими людьми.
Однажды Лина призналась мне, что завидует Злате. Что хотела бы, чтобы ее отец был нашим отцом. А неожиданное признание мамы о том, что когда-то давно у них с отцом Златы был роман, только подогрело эту одержимость.
— Если бы не ее мать, он мог бы быть нашим папой! — сказала она как-то в детстве, — Тогда он не пропустил бы ни одного нашего дня рождения! Ни одного Рождества или любого другого праздника! Тогда мама бы не плакала оттого, что ее оставили одну!
Само собой, маме пришлось поговорить с ней на эту тему. Объяснить, что она любит родителей Златы, и они — ее очень дорогие друзья. И что нашего отца она тоже очень любит, а он любит нас, просто он очень занят на работы.
Тогда Лина надулась и неделю ни с кем не разговаривала, кроме меня.
Возвращаясь к нашему разговору, я мягко коснулся руки Златы, успокаивая ее.
— Все в порядке. Какое бы решение он ни принял, я к нему готов.
В конце концов, в этой жизни за все приходится платить. В том числе и за свободу выбора. Это я уяснил давным-давно.
Единственное, о чем я жалел, это о том, что мой уход может разочаровать маму. Но я знал, что, в отличие от отца, она поймет меня и примет любое мое решение. Тем более если будет знать, что я в порядке.
Злата помрачнела, и я мигом пожалел о том, что вообще поднял эту тему. Я ведь привез ее сюда для того, чтобы подбодрить, а не расстроить еще больше.
Одно хорошо — о том подонке она больше не вспоминала. Ему тоже предстояло платить за содеянное, несколько лет так точно. Особенно если он продолжит молчать.
В том, что гад действовал один, я сомневался, как и следователь.
Наркотик, который он подмешал Лине, было довольно сложно достать в нашем городе. Более того, даже если бы он умудрился его каким-то образом достать, ему бы на него просто не хватило денег.
Я знал, что этот гад не из богатой семьи. Он даже не мог оплачивать учебу в университете, поэтому до последнего держался за стипендию, пока не слетел с нее. Кажется срок оплаты учебы истекал в следующем месяце, сразу после сессии. И, если бы он каким-то чудом не достал деньги, его бы просто отчислили.
Моей теорией было то, что ему предложили денег либо за похищение Златы, либо за компромат на нее. Пусть она и не была родной дочерью моим родителям, даже одно фото могло всерьез навредить репутации моей семьи, а значит и компании моего отца.
Но, до тех пор, пока этот урод молчал, это было только теорией. Я не мог ничего доказать, не мог обвинить конкретных людей. А ведь, если я прав, заказчик этого дерьма все еще был на свободе, и в любой момент мог сделать следующий шаг. А значит это могло повториться.
Мы уже обсуждали эту версию со следователем и родителями, и сошлись на том, что какое-то время ни Злата, ни Лина не должны передвигаться по городу в одиночку. Более того, на телефон каждой будет установлена специальная программа, которая позволит отследить их в случае необходимости.
Само собой, Лина была не в восторге от этого.
— Это вмешательство в личную жизнь! Почему вляпалась она, а страдаю я?! — возмущенно выпалила она, глядя на свой телефон в моих руках. Клянусь, дороже этого куска из пластика и железа в розовом чехле у нее ничего не было.
— Потому что, если целью было навредить не Злате, а нашей семье, ты тоже в опасности, — устало ответил я, заканчивая устанавливать программу, — Или ты хочешь торчать в каком-нибудь подвале, не зная, найдем мы тебя или нет?
Надувшись, Лина забрала протянутый ей телефон, и даже спасибо не сказала. Что ж, по крайней мере мои слова заставили ее замолчать. В последнее время выносить ее истерики было все сложнее.
К счастью, Злата была не в пример разумнее, и просто кивнула, когда ей сказали, что это вынужденная мера.
Когда с едой было покончено, я думал о том, чтобы заехать в боулинг или кино, но чувствовал ее усталость, поэтому отвез Злату домой.
Там она почти час провела в ванной, пока я, как мальчишка, думал о ней. Представлял ее в горячей воде с ароматной пеной, невинную и обнаженную, и думал о том, с каким удовольствием оказался бы там, с ней.
Само собой, в реальности она меня к себе и на метр не подпустит. По крайней мере пока.
Пусть я и знал, что не подхожу ей, сдаваться я не собирался. Сегодня был первый настоящий шаг к нашему сближению. К пониманию. К прощению старых ошибок и новому началу.
Следующий шаг я сделал тем же вечером.
Чуть позже, спустя какое-то время после того, как Злата вышла из ванны, я остановился перед ее дверью и наконец постучал. Она открыла, и замерла, удивленно глядя на меня. Вид у нее был слегка разморенный. Кажется она дремала.
— Кирилл? — зевая спросила она, — Что-то случилось?
Прежде, чем ответить, я протянул ей огромное ведро попкорна и бутылку газировки. Да, не самая полезная еда, зато отличный выбор для киновечера.
— Я решил устроить киновечер, не хочешь присоединиться?
Я был готов к тому, что она откажется. День выдался насыщенным, как и неделя в целом. Да и Злата выглядела уставшей. Но, вопреки всему, она широко улыбнулась, забирая у меня ведро сырного попкорна, и отступив в сторону, сказала:
— Конечно, проходи!
Я знал, что Злата обожает Гарри Поттера. Когда мама отправляла меня будить ее, я часто видел заставку со знаком даров смерти, так что долго ломать голову над выбором фильмов не пришлось.
Стоило начаться первой части, как она припала к экрану ноутбука, не обращая внимания на то, что я лежу слишком близко. Что я не просто в ее комнате, а на ее кровати, и наши бедра соприкасаются. Я же смотрел только на нее и не мог перестать об этом думать.
К концу первого фильма она настолько расслабилась, что, сама того не замечая, прижалась ко мне.
Тогда я нежно провел пальцами по ее щеке, убирая за ухо непослушную прядь волос, и она наконец посмотрела на меня. В ее глазах все еще горел огонек восторга от просмотра любимого фильма, но это не все. В них не было смущения или страха от близости со мной, вместо них я впервые за много лет увидел то же тепло, что когда-то заставило меня в нее влюбиться. И тогда я ее поцеловал.
Не так, как в спортзале, после той долгой тренировки. И не так, как несколько дней назад, на балу.
Этот поцелуй отличался от всех поцелуев, которые были у меня до этого. Он был особенным.
Еще ни одна девушка не вызывала у меня такой нежности и страсти одновременно. Ни с одной я не чувствовал того же, что чувствовал рядом с ней.
Каждое ее прикосновение, каждый вдох сводил меня с ума.
С ней я хотел быть лучше. Я хотел быть тем, кто достоин ее. Тем, кто сделает ее счастливой. Такой счастливой, что однажды она забудет все дерьмо, через которое ей пришлось пройти, и заведет с ним семью, детишек. Каждый год будет ездить в отпуск: в горы, на море, в Европу, и выставлять в соцсетях множество раздражающе-счастливых фото…
И ради этого я был готов на все. На любую глупость. Любой безрассудный поступок.
Но сначала я должен был найти урода, который нанял Андрея, и избавиться от всего, что ей угрожает.