— Очуметь, Анжи!
Марина, моя подруга, одна из немногих, кто не придала никакого значения моему новому статусу сироты, за что я была благодарна. Меньше всего хотелось напоминаний о моем одиноком будущем. И несмотря на глубокую боль, щемящую сердце, я буду оставаться дочерью своего отца и никогда на глазах у посторонних не покажу своих истинных эмоций.
Марина росла в обеспеченной семьи, но воспитывалась бабушкой, отчего характер подруги и манеры поведения отличались от местной знати.
— Значит теперь ты живешь с красавчиком, — она многозначительно поиграла бровями.
— Прекрати, он взрослый мужчина.
— Надо найти, что про него пишут в Интернете, — Маринка с диким энтузиазмом забивала имя Краснова в поисковую систему. — Так-с, бизнесмен, тридцать четыре года, холост, владелец сети баров «Бессонница» и ресторана «Туманный Альбион», бла-бла-бла, это не интересно, тут все понятно. О, фотки.
Я нагнулась к экрану мобильника подруги, чтобы взглянуть, каким видят Краснова пользователи сети-Интернет. Всего пара фото, но Краснов выглядел просто шикарно. Одет в дорогой костюм, впрочем, как всегда, холодный взгляд серых глаз смотрит прямо в объектив и кажется, в душу, отчего мурашки толпой бегут по телу.
— Очуметь! — подруга мечтательно закрыла глаза и скрестила пальцы. — Хочу когда-нибудь себе такого мужика.
Я не могла сказать, что разделяла желания подруги, поскольку Краснов не похож на мужчину, заводящего серьезные отношения на долгий срок. Если бы не печальные обстоятельства, я желала бы никогда с ним не встречаться. И даже сейчас, смотря в пронзительно-холодные глаза, смотрящие с экрана телефона, понимаю, что они всегда будут напоминать мне обстоятельства встречи с их владельцем.
Неделя тянулась чередой однообразных дней, напоминая «день сурка». Краснов уходил из дома рано, приходил поздно, радуя меня своим отсутствием. Славик начал улавливать мое настроение и не рыпался с водительского места, но разговор у нас не клеился. Пару раз я пыталась с ним заговорить, но он, натренированный Красновым сводил все диалоги к быстрому завершению. Лишь Маринка спасала меня от полного одиночества, болтая без остановки.
— У Маркушенко Димы в субботу днюха в рестике будет. Приглашает абсолютно всех, вчера пост в Инсте видела. Мы обязательно должны пойти.
Идти на празднование дня рождения Маркушенко совершенно не хотелось. Мы не так тесно общались, чтобы обмениваться любезностями на его празднике. И при мысли об одноклассницах, пытающихся произвести впечатление короткой юбкой, желудок скручивало в спазм, грозя вывернуть содержимое наружу. Я лучше буду тухнуть в одиночестве дома, чем испытывать дискомфорт в окружении чужих мне людей.
И мой настрой Маринка знала лучше всех.
— Мне плевать, что ты там думаешь. Мы точно пойдем, — она скрестила руки на груди. — Я знаю, что у тебя траур, но нужно возвращаться к жизни, какой бы сукой она не была.
Она была права, что нужно возвращаться к жизни, но это не убедит меня в необходимости присутствия на дне рождения у Маркушенко.
Последний урок, где должна была быть контрольная по физике, мы решили прогулять, ввиду неподготовленности Марины и моего плохого настроения.
Славик беспрекословно кивнул, когда я попросила его подбросить Марину до дома. Погода стояла отвратительная, сильный ветер бросал в лицо мелкую снежную крупу, оставляя на коже неприятный след начала зимы.
Забравшись на заднее сидение, я глубже зарылась в полы пальто, натягивая до самого носа пушистый шарф. Холодное время года всегда сказывалось на мне неблагоприятно. Сколько себя помню, ни одна зима не обходилась без гриппа или ангины. И эту зиму нужно максимально себя беречь, чтобы равнодушие опекуна не отправило меня на больничную койку.
Всю дорогу подруга пыталась флиртовать с водителем, но парень оставался неприступной скалой, при этом бросая в зеркало заднего вида любопытные взгляды. Мне с трудом удавалось сдерживать улыбку, рвущуюся наружу из-за комичности ситуации. Судя по всему, Славик был не против пообщаться с Мариной, но желание шло в разрез с указаниями Краснова. Алексей Александрович удивительным образом мог контролировать жизнь каждого, кто его окружал. Ему удалось проделать это и с моей жизнь, не прибегая к прямому контакту, но я чувствовала, что он знает о каждом моем шаге, контролируя направление.
— Спасибо что подвезли, — Маринка чмокает меня в щеку и посылая воздушный поцелуй Славику, выходит в декабрьскую стужу.
Славик провожает печальным взглядом стройную фигуру Маринки, и я не могу сдержаться.
— Я могу дать её номер телефона, ты вроде как ей понравился, — моя голова пролазит между передними сидениями, и я снизу-вверх смотрю на парня.
— Не положено.
— Я не могу понять, почему ты так боишься Краснова? Он же не может тебе запретить общаться с девушками.
Славик смотрит прямо мне в глаза, тщательно обдумывая ответ, прежде чем сказать.
— Я его не боюсь, а уважаю. Марина красивая, но я не стану подрывать доверие Алексея только потому что она красивая.
— Что же такого особенного в этом Алексее? — мне действительно интересно, и я не жду ответа, потому что до сегодняшнего дня Слава ничего мне не рассказывал о Краснове, предпочитая отмалчиваться.
— Он хороший человек, не простой, не идеальный, но он многим помог изменить жизнь к лучшему, — парень удивляет меня. — Я обязан ему до конца жизни. И больше ничего не скажу.
Я притворно надуваю губы и откидываюсь на спинку сидения, радуясь, что лед тронулся в наших отношениях со Славой и возможно, время спустя у нас получится стать хорошими приятелями.
Надеясь, что Краснова, как обычно нет дома и я смогу без стеснения заниматься своими делами, влетаю в квартиру, но натыкаюсь на хозяина. И он не один. На меня смотрит Иаков Соломонович.
— Добрый день, — улыбка сползает с моего лица, потому что воспоминания о дне, когда последний раз я видела адвоката, врываются в сознание, пробуждая плохое предчувствие.
— Здравствуй, Анжелика, я привез документы, которые нужно подписать.
Я снимаю с себя верхнюю одежду и плетусь на кухню за мужчинами. Колени, по непонятным мне причинам, трясутся, а желудок стягивает в тугой узел.
Передо мной на стол кладут стопки бумаг, в которых я ничего не понимаю, потому что мозг отказывается воспринимать текст. Буквы, складывающиеся в слова, расплываются в черные одинаковые строчки.
— Что это? — мой голос дрожит.
— Это документы по наследству. Тут все имущество, которое переходит к тебе, но пока ты не достигла совершеннолетия управлять твоим имуществом будет законный представитель. Порядок управления также прописан в документах.
Как бы я не старалась понять смысл написанного, не понимала. Внезапно одолевшая меня, паническая атака, полностью лишила меня способности мыслить.
— И что мне делать? — я уставилась на Аккермана.
— Ты должна прочитать условия порядка управления твоим имуществом и поставить подпись. Затем Алексей Александрович поставит свою и все.
— А разве документы на опеку уже готовы?
— Конечно, этот вопрос уже решен, — Аккерман говорил с привычным ему спокойствием, но я не видела лица Краснова, потому что он стоял позади меня.
Я всеми позвонками чувствовала его присутствие, как будто его энергетика окутывала меня плотным удушающим пузырем. Он стоял в полуметре позади, но аромат парфюма и тепло, как будто нарочно стремились коснуться моего тела, держа в напряжении каждую клеточку организма.
Как бы я не старалась, напряжение не давало возможности ясно мыслить и я, не давая себе времени на размышления, подписала документы.
— Ещё, я должен тебе сообщить, что компании нужен исполняющий обязанности генерального директора, мы можем подобрать кандидата и провести собеседование.
Мысли путались, Аккерман выжидающе на меня смотрел, а я не могла сосредоточиться, находясь в напряжении от присутствия Алексея позади меня.
— Вы же понимаете, что я в этом плохо разбираюсь?
Горячие ладони Краснова легли на мои плечи, посылая по телу сотни микро-разрядов, окончательно отключая мозги. Мы не успели узнать друг друга лучше, последнюю неделю я вообще не видела мужчину и этот жест стал для меня неожиданным. Краснов не был похож на человека, который мог легко найти общий язык с подростком вроде меня. Скорее он походил на человека, который будет держаться в стороне до последнего момента.
Мне казалось, что его руки очень тяжелые, хотелось скинуть их с себя, но я не двигалась, тело словно парализовало.
— Не нужно никого искать, я сам буду управлять компанией от лица Анжелики. Так хотел её отец.
Он слегка сжал мои плечи и убрал руки. Казалось, что температура в комнате опустилась на несколько градусов, потому что тело покрылось мурашками. Я думала, что могу спокойно вздохнуть, или лучше уйти в свою комнату, скрывшись за плотно закрытой дверью, но мужчина нагнулся, чтобы подписать документы, ловя меня в кольцо своих рук. Его лицо оказалось очень близко. Слишком близко. Полы его пиджака касались моих рук, оставляя невидимые ожоги. Такого напряжения я ещё никогда не чувствовала. Но стоило только ему выпрямится, холодный воздух, словно пощечина вернул моим легким способность дышать.
— Тогда оформим генеральную доверенность и издадим соответствующее распоряжение, — Иаков Соломонович собрал документы и, попрощавшись, быстро удалился.
Я хотела встать, но Краснов одним взглядом пригвоздил меня к месту.
— Как контрольная по физике? — его голос был ровным, как всегда, но взгляд обещал кровавую расправу.
— Что? — я включила дурочку. — Контрольная?
— Да, контрольная, — он сделал шаг ко мне, отчего я отвела глаза, не в силах придумать нормальную отмазку.
— Смотри мне в глаза, — это приказ, и я повинуюсь, наблюдая как он подходит максимально близко, отчего мне приходится запрокинуть голову. Его парфюм снова окутывает меня, и я превращаюсь в недееспособный овощ. — А теперь ответь на мой вопрос. Как прошла контрольная по физике?
Извилины, не в силах справиться со стрессовой ситуацией, не находят иного выхода, как сказать правду.
— Я прогуляла физику, — мне неловко, и я опускаю взгляд, но горячая ладонь ловит мой подбородок и возвращает в исходную позицию, на которой серые глаза обжигают холодом.