А другой папа руководил, руководил автокружком, а потом ему надоело, и он сказал:
- Я вам не нанимался.
Кате очень хотелось, чтоб Татьяна Сергеевна ответила: "А я не нанималась ваших детей воспитывать". Но Татьяна Сергеевна ответила не так. Она сказала:
- С детьми без желания работать нельзя. Вы свободны. Вот как она сказала.
- Господи, - говорила Анисья Матвеевна, - сколько ж она времени тратит на этих атаманов? У нее, что ли, семьи нет? Не замужем?
- Не замужем. И семьи у нее нет - сирота, родители в Ленинграде в блокаду погибли, - ответила Саша. - Леша, правда прелестная девушка?
- Девушка что надо, - согласился Леша.
На экране были мальчишки-нахимовцы. Они собирались где-то на чердаке, собирались тайно и воображали, что это не чердак, а самый настоящий корабль. Вокруг была старая рухлядь, а им казалось: рубка, палуба, капитанский мостик. И вдруг об этих тайных сборищах узнал воспитатель, и он решил сделать ребятам сюрприз. Когда мальчики снова пришли к себе на чердак, там все преобразилось: это была настоящая рубка, оборудованная по последнему слову техники. У мальчиков на экране были восторженные благодарные лица, а Леша им не верил. Он знал, что после первого восторга наступит разочарование и скука - прежде все было убого и бедно, но сделано своими руками, и никто ничего не знал, все принадлежало им, только им, этим мальчишкам. А сейчас к их тайне прикоснулась рука взрослого, и все рухнуло - не стало тайны, на смену пришел культурный досуг: им подарено нечто готовенькое, лакированное, дорогая игрушка, которую упаси Бог испортить или испачкать.
"Как же они этого не понимают? - думал Леша. - Как же они не понимают, что сами сломали свой фильм, он так верно начинался! И песня такая хорошая. А потом пошло вранье, а они этого даже и не заметили".
Зажегся свет, и не успел Леша спросить Катю, понравился ли ей фильм, как она закричала:
- Татьяна Сергеевна! Татьяна Сергеевна! - Она чуть не плясала от восторга. - Здравствуйте, Татьяна Сергеевна! Воскресенье, а я все равно вас увидела! Леша, смотри - Татьяна Сергеевна!
- Здравствуйте, - сказал Леша.
- Очень рада видеть тебя, Катя, - сказала Таня. -Здравствуйте, Алеша, познакомьтесь.
Рядом с ней стоял высокий военный, ладный, стройный майор, красивый, словно с плаката.
- Мы знакомы, - сказал Леша. - Здравствуй, Зимарев.
- Как интересно! - воскликнула Таня. - Помните, я говорила вам, что у меня есть знакомый, который тоже учится в военной академии?
- Как же, помню. Ты, я слышал, в адъюнктуре?
- В адъюнктуре.
- Ну и как?
- Ничего. На кафедре тактики.
Их толкали, просили посторониться, дать пройти.
- Ну, что встали на дороге? - кричала толстая тетка, пытаясь протиснуться к проходу. - Господи, да что вы, мертвые, что ли?
Они - все четверо - действительно будто застыли: Катя от восторга, что все так интересно получилось, а мужчины неведомо по какой причине стояли как столбы и смотрели не в глаза друг другу, как положено при встрече, а куда-то мимо уха собеседника.
- Да пойдемте же! - в недоумении сказала Таня. - Мы загородили проход.
Толпа вытолкнула их на улицу, и все четверо пошли по тротуару. Говорили только Таня и Катя, они обсуждали фильм, мужчины шли сзади и молчали.
- Как красиво им все сделали, правда, Татьяна Сергеевна?
- Правда красиво. Но все стало как-то скучновато. У нас в красном уголке и то интереснее, ты не находишь?
- Вот и Леша так говорит! Леша, слышишь?
- Слышу.
- Коля, а вам понравилось? - обернувшись, спросила Таня.
- В общем, да, - ответил Коля и снова проглотил аршин. Они дошли до Ленинградского шоссе, и Леша сказал:
- До свиданья. Мы с Катей на троллейбус.
- Но ведь и нам на троллейбус, - ответила Таня.
- Может, мы пройдемся немного? - спросил Коля.
- Нет, очень ветрено. А вот и троллейбус.
Подошел усатый, как жук, троллейбус. Зимарев, поддержав Татьяну Сергеевну под локоть, помог ей войти и поднялся за нею. Катя рванулась следом, но Леша удержал ее за руку.
Троллейбус дернул и покатил, и Леша успел только увидеть удивленные глаза Татьяны Сергеевны.
- Леша, но почему...
- Я хочу пройтись.
- Вот большие всегда так: то - сядем на троллейбус, то - давай пройдемся. А мне так хотелось поехать вместе с Татьяной Сергеевной! Тебе не понравился этот дяденька, да?
- Нет, почему же... Дяденька как дяденька.
Так вот где ему довелось встретиться с Николаем Зимаревым. Адъюнкт. На кафедре тактики. Будет кандидатом военных наук. Тактиком будет. Ну что ж. Голова у него хорошая, способный. Как помертвел, увидев его, Лешу. "Думал, я сейчас начну про него рассказывать. А зачем? Уж если я тогда ничего не сказал... Он, наверно, думает, что я его презираю, и никогда не поймет, что никакого презрения нет. А есть... жалость есть, вот что".
Это было в сорок третьем, восемь лет назад. Пришел в полк летчик Зимарев. И вот - неладно с ним что-то. Вылетает раз, другой, третий, а до линии фронта не доходит: то двигатель трясет, то масло греется - и с полпути домой. Смотрят технари, смотрят - нет, все в порядке. По полку шорох: Зимарев боится. Валентик позвал Лешу и сказал:
- Слетай и посмотри, что с ним в воздухе делается. Полетели. Действительно - вдруг Зимареву кажется,
Что моторы трясут.
- Нет, - говорит Леша, - все в порядке.
- Масло греется!
- Нет, - отвечает Леша, - норма. Да не беспокойся, отбомбимся, упадет температура.
Прошли линию фронта. Бьют зенитки. Леша отвернулся, смотрит за воздухом, нет ли где истребителей. И вдруг чувствует: самолет рыскать начал. Что такое? Повернулся и видит: ноги у Зимарева ходуном ходят, дрожат от страха, ну и самолет вместе с пилотом от страха дрожит.