Рита
Я смотрела на Клайма и не могла поверить его словам. Это казалось дурным сном, но его свирепые глаза, наполненные всепоглощающей темнотой и ненавистью, говорили о правдивости его слов.
Я опустила ноги на теплый пол и встала. Рогипнол полностью исчез из моей крови, а приступ тошноты не одолевал меня, поэтому я чувствовала себя более чем хорошо. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь плотно задернутые шторы. Я боялась даже пошевелиться, вдруг Клайм обрушит на меня весь свой гнев?
— Что ты сделал? — мой голос звучал предательски пискляво, подрываясь на каждом слоге.
Клайм медленно встал со своего кресла, и начал приближаться ко мне наступая на зубы своего отца и совсем не замечая их под жесткой подошвой своих ботинок. Под его глазами залегли темные круги, но взгляд был ясный и… пугал меня. Что-то свирепое и темное проснулась в нем, и это совсем недавно появилось в его лице.
— Он во всем сознался… В своей ненависти к тебе, в том, что заставил тебя делать аборт и выгнал из города, — Клайм возвышался надо мной, словно великан. Я смотрела ему прямо в глаза, слегка подняв голову. Сможет ли чудовище внутри него причинить мне боль? — Я выбил из него все дерьмо, несмотря на то, что он мой отец. Выбив зубы из его гребаного рта, я оставил его умирать в одном из своих загородных складов. Он навряд ли сможет выбраться из леса живым.
Ужас пронзил меня, словно удар высоковольтного тока. Клайм убил своего отца ради меня. Насколько я знала, он и его отец всегда были в очень близких и тесных отношениях. Дилан Бейкер хотел перевоспитать своего сына под себя и, держу пари, он очень гордился им эти два года, когда Клайм изменился до неузнаваемости.
— Боги… Я не хотела, чтобы так вышло, Клайм… — внезапная волна отчаяния охватила меня и мои губы задрожали. — Я не хотела, чтобы из-за меня умирал человек.
— Ты переживаешь из-за смерти моего паршивого отца? — его губы скривились в полуулыбке.
— Он твой отец…
— Он был ублюдком. Он отвратительно обошелся с тобой, убил нашего ребенка, а ты продолжаешь оплакивать его смерть, — Клайм приблизился и его запах ударил в нос. Он аккуратно обхватил мой затылок и приблизил мое лицо к своему. — Ты — нечто совершенное, Рита. Этот грязный мир не заслуживает тебя.
Я вцепилась руками в его футболку и с силой сжала пальцы. Если убийство собственного отца не является доказательством его любви ко мне, тогда что это? Я встала на цыпочки и поцеловала его. Я любила Клайма, любила его так сильно, как всегда мечтала любить кого-то, желала так сильно, как надеялась. Мои мысли вращались вокруг него так, как никогда раньше. Я не могла отказать от Клайма, только не сейчас, когда нуждалась в нем больше всего на свете.
Он ответил на мой поцелуй, сначала аккуратно и трепетно, а затем грубо и властно. Он терзал мои губы так, словно мы целовались в последний раз перед смертью. Наше дыхание было сбивчивым, рваным, но мы не обращали на это внимание. Поцелуй никогда не ощущался так, как сейчас, словно молнии зигзагами пронзали мое тело. Мир вокруг нас и все, что происходило, исчезли.
— Я чертов эгоист, Рита, больной ублюдок… Я мог бы заставить тебя быть со мной, но теперь, когда ты прошла через все это в одиночку, я хочу знать… Ты хочешь быть моей?
Я прикусила нижнюю губу.
— Я всегда была твоей, — внезапное осознание пронзило мой разум. Я отшатнулась от него и уперлась икрами в край кровати. — Но я никогда не смогу подарить тебе ребенка. Из-за того аборта я бесплотна. Разве ты согласен на жизнь без детей?
— Ты правда думаешь, что я откажусь от тебя после этого признания? — его руки вновь оказались на моем теле. — Мне не нужны дети, если они не от тебя.
— Ты сейчас такого мнения. Через десять лет, двадцать, когда у всех твоих друзей будут взрослые дети, разве ты не пожалеешь о своем решении?
Клайм тяжело вздохнул и сел на край кровати, развернув нас. Я оказалась между его ног, и он уперся лбом в мой живот. Мои руки рефлекторно легли на его голову, зарываясь пальцами в густые волосы. Я стала поглаживать его голову, как это было в старшей школе.
— Мы что-нибудь придумаем. Есть много способов стать родителями: мы можем попробовать ЭКО или усыновить ребенка. Единственное, что я хочу, это быть с тобой рядом. Здесь и сейчас.
Я была полностью в его власти. Его присутствие заставляло меня чувствовать себя защищенной, заботливой.
— А как же твоя невеста? Ты слишком сильно связан со своим прошлым, чтобы начать новую жизнь со мной.
— Я расстанусь с ней. Она ничего не стоит.
Отношение Клайма к Мартине было отвратительным. Эта замечательная девушка не заслуживала такого отношения, но что я могла сделать? Разве я могла собственноручно отказаться от счастья?
Мы замолкли. Я медленными, но уверенными движениями стянула с плеч Клайма всю оставшуюся одежду, оставив его в одних джинсах. Его глаза следили за мной так, словно он боялся, что я испарюсь. Вчерашняя ночь была долгой, наполненной тяжелыми событиями и ему необходимо было отдохнуть. Я уперлась ладонью в его грудь, и Клайм позволил мне толкнуть его на кровать. Я легла рядом, прямо на его разгоряченную и медленно вздымающуюся грудь. Мой взгляд снова упал на татуировку на левой стороне его груди. Я провела по ней кончиками пальцев и почувствовала, как бегут мурашки по всему телу.
— Поверить не могу, что мы прошли через всю эту тьму…
— Будет лучше, если ты меня вновь возненавидишь. Так меньше шансов, что ты пострадаешь.
Клайм накрыл мою руку своей широкой ладонью и поцеловал в макушку.
— Но я тебя не ненавижу.
***
— Я все еще не доверяю ему. Это же Клайм Бейкер, последний человек, которому нужно верить, — Кристен фыркнула и скрестила руки на своей груди. Ближе к вечеру мы сидели в уютной кухоньке в квартире Клайма и ели приготовленную нами пасту.
После нашего разговора Клайм быстро уснул, и ему потребовалось всего пару часов, чтобы немного отдохнуть. И ближе к вечеру он опять уехал по делам и перед этом сказал, что это касается моей безопасности.
— Вот именно, он все еще Клайм Бейкер. Возможно, со мной что-то не так, но я всегда буду находить ему оправдания несмотря ни на что.
— Ты неисправима.
— Возможно… Но мама всегда учила меня верить в любовь.
Лицо Кристен смягчилось и ее нижняя губа стала дрожать.
— Иди сюда, — я протянула к ней руки, и она прижала ко мне. — Как ты себя чувствуешь? Эндрю все еще продолжает занимать слишком много места в твоей голове?
— Я все еще думаю о нем и о его гадком поступке. Вчера ночью он звонил мне десять раз, но из-за ситуации, произошедшей с тобой и чертовым рогипнолом, я была не в настроении с ним разговаривать, — подруга тяжело вздохнула и прижалась щекой к моей. Я слишком хорошо понимаю ее разбитые чувства. — Он, почему-то, думает, что имеет полное право на второй шанс, понимаешь?
— Он не хочет верить, что вас больше нет.
— Никаких нас больше нет. Разве можно простить измену? Дело в том, что мое сердце тоже не хочет верить, что нас больше нет. Я тоскую по нему.
— Это пройдет. На самом деле, время — отличный лекарь.
Кристен подняла голову, и я заглянула в ее оливковые глаза.
— И другой парень тоже хорошая пилюля от разбитого сердца.
Кристен отмахнулась от меня, выпрямилась и зашагала к своей тарелке остывшей пасты.
— Брось, я не хочу серьезных отношений сейчас. Лучше в сорок лет заведу кошку. Как тебе мысль, м?
— Забавная мысль, но у тебя аллергия на шерсть, не забывай, — я вошла в гостиную и взяла свою сумку с кресла. — Нам нужно спуститься в магазин за углом.
Мы громко смеялись, когда выходили из квартиры. Я закрывала ключами замок, пока Кристен направилась к лифту и нажала на кнопку вызова. Клайм запрещал мне покидать его квартиру и возвращаться в свою, аргументируя тем, что этот небоскреб — самое безопасное место в городе. Не знаю, значит ли это, что я теперь буду жить с ним, я не была дурой, но все же мне хотелось верить, что у нас с Клаймом действительно было будущее. Я всегда была за женскую солидарность, но сейчас мне хотелось, чтобы Клайм навсегда вычеркнул из своей жизни Мартину Диас.
Когда я услышала звук раскрывающихся створок лифта, а болтовня Кристен прекратилась, до меня донеслось:
— А ну стой, Хайс!
Услышав свою фамилию, я вздрогнула, но, пожалуй, хуже было то, что я сразу узнала голос девушки, которая произносила эту фразу. Это была Мартина — невеста Клайма.
Я обернулась и замерла на месте. Мартина была странно одета. Особенно в глаза бросилось то, что на голове был повязан платок, и часть лица скрывали большие солнцезащитные очки. Если бы я не узнала голос, вообще не поняла бы, что это она.
Тем более, волосы Мартины были другого цвета, но по нескольким торчащим из-под платка прядям, я поняла, что это парик. Так же я отчетливо ощущала исходящий от нее гнев.
Будто в замедленной съемке я увидела, как она быстрыми шагами вышла из лифта, проходя мимо удивленной Кристен, Мартина подняла руку и замахнулась, явно желая дать мне пощечину. В подъезде раздался резкий звук. Моя щека горела, от чего я сразу же приложила ладонь к ушибленному месту.
— Стерва. Ну и каково тебе спать с моим женихом?
— Мартина, успокойся.
Я выставила ладони вперед, желая этим жестом остановить девушку, но, наверное, мои слова подействовали на нее, как красная тряпка на быка, ведь она лишь сильнее пропиталась злостью и вновь замахнулась. В торопливом движении я перехватила ее запястье, но из-за этого мы завозились, и девушка толкнула меня к стене, тут же сжимая ткань моего плаща. Все-таки, физически она была куда сильнее меня.
— Какая же ты дрянь, — Мартину буквально трясло и создавалось ощущение, что еще немного, и она вопьется ногтями в мое лицо. — Слушай сюда, если ты не исчезнешь, клянусь, ты пожалеешь о том, что вообще появилась на свет.
— Ты мне угрожаешь? — я оттолкнула девушку от себя, из-за чего она зашипела, но пока что вновь не приближалась. Лишь стояла на месте и сверлила меня взглядом.
— Ставлю перед фактом. Строила из себя невинную овечку, а сама раздвигала свои ноги перед Клаймом. Если ты не оставишь моего жениха в покое, тебя не будет ожидать ничего хорошего.
Я сдвинула брови на переносице и хмуро посмотрела на нее.
— Я понимаю, что у тебя есть причина ненавидеть меня, но ты должна понимать, что у нас с ним была незаконченная история еще до тебя. Ты, к сожалению, оказалась пешкой в этой игре. Мне очень жаль, что так вышло. Я не хотела, чтобы тебе было больно.
— Мне не нужна твоя жалость!
Мне стало искренне жаль Мартину. Девушка всего лишь хотела любви.
— Ответь себе честно, Мартина, он любит тебя?
— Я ему дорога, — она скрестила руки на груди. — Я всегда была рядом, и нас связывают многие личные моменты. Он всегда уважал меня и ставил на первое место.
— Прошлую ночь он был со мной. Разве это признак того, что Клайм ставит тебя на первое место?
Я прикусила язык. Мне было неприятно говорить такие вещи, но этой девушке нужно было открыть глаза.
Зря я это сказала. Это лишь сильнее вывело девушку из себя и первые несколько секунд мне казалось, что она вот-вот опять наброситься на меня. Кристен начала подходить ближе, все еще с опаской наблюдая за Мартиной. Невеста Клайма гордо подняла голову и сказала:
— Ты в детстве и в подростковом возрасте была близка с Клаймом. Судя по всему, по этой причине ты до сих пор считаешь, что что-то значишь для него. А вдруг он просто тебя трахает, м?
— Что ты имеешь в виду? — я выпрямилась и почувствовала, как все мое тело напряглось. Я начала непроизвольно сжимать в руке ключи от квартиры, которые больно впивались в кожу моей руки.
— Он просто отрывается перед семейной жизнью. Учитывая то, что кольцо все еще на моем безымянном пальце, — Мартина подняла руку и показала бриллиантовое помолвочное кольцо. — Он все еще хочет видеть меня в статусе своей жены. Поэтому, хорошо, так уж и быть, исполни свою роль подстилки и развлеки его на пару ночей, пока он не выбросит тебя, как ненужный мусор, — девушка улыбнулась и произнесла почти с жалостью: — С такими как ты семью не строят.
— Спасибо за разрешение, — я саркастично фыркнула. — Какая же ты хорошая невеста. Позволяешь другим девушкам прыгать в кровать к своему жениху.
— Я готова потерпеть, если это, в конечном счете, вернет мне его.
— Мартина…
— Я все сказала, — девушка резко меня перебила. Она быстро развернулась и пошла к лифту, но, не оборачиваясь, сказала еще одну фразу тихим, отчаянным голосом:
— Я буду рада, если тебя не станет.