Если бы ты знал... - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 26

Глава 25

Клайм

Продолжительные гудки раздаются в динамике телефона, и я, не дождавшись когда меня перекинет на голосовую почту, сбрасываю вызов. Тру руками лицо и нервно бросаю телефон на деревянный стол. Это пятый раз, когда Рита не берет трубку. Сначала я пытался дозвониться Коди, который тоже решил проверить мое терпение и не брал трубки, что на него, к слову, совсем не похоже. Обычно он снимал трубку со второго гудка, а сейчас на его телефоне восемь пропущенных вызовов.

В груди что-то неприятно сдавливает и внутри закрадывается мерзкое чувство. Час назад Коди позвонил мне и доложил, что Рита выбежала из дома своей подруги без вещей и выглядела очень напуганной. Ее сотрудница — восемнадцатилетняя Джейн Базоли, и я еще не успел пробить ее семью по всем своим каналам. Может, они пытались что-то сделать Рите и именно поэтому она выглядела такой испуганной. В любом случае, полчаса назад Коди должен был привезти Риту в мой офис, но они оба, по какой-то причине, исчезли со всех радаров.

Встаю со стула и тяжелыми шагами покидаю свой офис. Мне нужно во всем разобраться, я не могу потерять Риту еще раз.

— Мистер Бейкер, звонил мистер Танака, он хочет переговорить с вами некоторые детали поездки в Сиэтл, — Грейс — моя секретарша, сразу бросается вслед за мной сразу после того, как я спускаюсь в вестибюль офиса. Блондинка едва поспевает за мной на своих двадцатисантиметровых туфлях. — Мистер Бейкер, вам на сегодня назначено еще две встречи!

Я резко разворачиваюсь на пятках, отчего Грейс едва не врезается в мою грудь. У этой девушки слишком яркий макияж, но она отлично справляется со своими обязанностями, а я не имею привычку судить людей по их внешности.

— Отмени все встречи, у меня важные дела.

Глаза девушки находят мои и в них отражается удивление. Она редко видела меня таким раздраженным и нервным, я предпочитаю спокойствие и уверенность. Грейс коротко кивает и быстро ретируется, начиная на ходу обзванивать всех моих коллег, с кем на сегодня была назначена встреча.

До квартиры я добираюсь слишком быстро, пришлось нарушить некоторые правила дорожного движения и превысить скорость в городе, однако мне на руку сыграл другой фактор: сегодня почти не было пробок. В квартире пусто и темно. Никто меня не встречает, а я, за такой короткий период, уже успел привыкнуть к тому, что Рита ждет меня дома. С самого детства моей самой большой мечтой была семья с Ритой. Эта хрупкая, но волевая девчонка с длинными темными волосами и оливковыми глазами была моим другом, затем объектом мечтаний и грязных фантазий. В старшей школе, когда ее мать умерла, ей пришлось вернуться в Лос-Анджелес и жить со мной под одной крышей, я грезил ею… Было сложно жить с мыслью, что Рита спит за стенкой и я не могу ничего с этим поделать. В своих извращенных мыслях я имел ее во всех позах, и целовал во всех запрещенных местах, но я хотел не только ее тело, я желал все, что было связано с ней; я любил слушать, как она рассказывает о незначительных вещах, к примеру, как сегодня сходила в магазин или что ей необходимо подрезать кончики; я обожал смотреть, как она рисует… Проклятье, холст, краски и задумчивая Рита — было моим самым любимым зрелищем. Я был помешан на Рите, словно какой-то больной ублюдок. Я сходил с ума от одной мысли, что она никогда не захочет меня и предпочтет кого-нибудь другого. Но, к счастью, Рита разделяла мою любовь и мы смогли насладиться друг другом несколько месяцев.

А после все пошло по наклонной… Рита забеременела, мой безумный отец заставил ее сделать аборт и запретил приезжать в этот город. Когда Рита покинула меня, я не представлял, как дальше жить. Она была моим источником кислорода, и как только уехала, я навсегда погиб. Мне пришлось восстать из пепла, чтобы вернуть ее. Я долго искал ее по всему миру и когда, наконец, нашел, обманным путем заставил подчиняться. Да, я действительно все подстроил так, чтобы у нее не осталось выбора. Вся эта история с испорченными стенами — моих рук дело. Я — больной ублюдок, но я положу мир к ее ногам.

Нажимаю на педаль газа и тачка с визгом шин срывается с места. Рита не появлялась в нашей квартире, значит, она должна быть у себя дома. Проклятье! Пожалуйста, пусть я сейчас открою дверь ее квартиры, и найду ее там, мокрой после душа, или, к примеру, читающей книгу на своем балконе. Но еще до того, как я въехал во двор ее дома, я чувствовал, что ее там нет.

По венам струился адреналин, а сердце молотилось, как гоночный мотор когда я толкаю подъездную дверь. Быстрыми шагами преодолеваю пост консьержа, но боковым зрением вижу, как старушка торопливо встает со своего места и останавливает меня:

— Мистер Бейкер, здравствуйте!

Плотно сжимаю челюсть, раздраженный тем, что меня отвлекают, но все же останавливаюсь, быстро поворачиваясь на пятках. Эта женщина — оставила после себя приятное впечатление, но я сейчас слишком взвинчен, чтобы с кем-то любезничать.

— Как ваши дела? — интересуюсь у милой старушки.

— Все хорошо, спасибо! А вы какими судьбами?

Эта женщина знает меня в лицо, все потому что я оплатил на год вперед арендную плату за квартиру Риты, чтобы она не обременяла себя тратами. С помощью своих связей было не сложно узнать, где Рита остановилась в Лос-Анджелесе.

— Рита приходила?

Старушка причмокивает, как будто рассасывает конфету, тянется морщинистой рукой к лицу и поправляет спадающие на глаза седые волосы.

— Нет… Я ее не видела уже больше двух недель.

Значит, она не возвращалась в квартиру с того момента, как переехала ко мне.

— Случилось что-то? — прочитав панику на моем лице, старушка стала волноваться.

— Ничего особенного, до свидания!

Сажусь в холодный салон своего автомобиля. Ощущение безысходности вновь врезается в разум. Первый раз я чувствовал себя таким беспомощным после того, как Рита покинула меня, второй раз — сейчас. Проклятье! Я не знаю, что мне делать и где искать Риту. Оо, что с Коди и Ритой что-то случилось — неоспоримый факт.

Внезапно телефон в моем кармане начинает вибрировать и я быстро вынимаю его из брюк. Совсем не взглянув на экран, отвечаю на звонок:

— Да! — рявкаю в трубку.

— Случилось кое-что паршивое… — протягивает Айзек и мое сердце пропускает несколько ударов.

***

Чтобы подъехать к нужному адресу мне требуется час. Айзек ждал меня на какой-то заброшенной заправке, аргументируя выбор этого места тем, что нас никто не должен видеть.

Я не сразу заметил его машину — на улице слишком темно, а фары его автомобиля не светились. Айзей стоял возле своей тачки и подносил ко рту свои крепкие сигареты. Когда я подошел к нему и посмотрел на его лицо, то увидел, как оно было напряжено: седые брови сведены к переносице, на лбу собрались горизонтальные складки.

— Ты скажешь, мать твою, что случилось?

Айзек выкидывает окурок на асфальт и придавливает его ботинком, молча поворачивается к своей тачке и открывает багажник. Первое, что бросается в глаза — залитый кровью салон, а в луже этой крови чье-то бездыханное тело. Сердце облегченно екает — тело принадлежит мужчине. Айзек молча поворачивает окровавленную тушу и в убитом я узнаю Коди. На его лбу, прямо по середине небольшая дыра от пули. Все его лицо забрызгано кровью, точно также как и его одежда.

— Блядь…

Отшатываюсь от машины Айзека и трясущимися руками достаю из кармана пачку сигарет. Коди… Он был молодым и целеустремленным парнем, ему едва стукнуло двадцать один год. Убит моими врагами. Еще одна жертва на моем кровавом пути.

Рук не чувствую, когда подношу к губам сигарету, никотин наполняет мои легкие, разнося волну удовольствия по телу.

— Как его тело попало в твою тачку?

Айзек встает рядом со мной и тоже закуривает очередную сигарету.

— Тачка стояла в гараже. Сработала сигналка, я выбежал и увидел тело мальца в багажнике. Кто-то постарался закинуть бедолагу ко мне.

Выдыхаю рваное облако дыма. Паршиво пиздец.

— Полагаю, твоя принцесса теперь в опасности… — Айзек косится на меня, а мне хочется свернуть ему шею. Я, блядь, без его помощи знал об этом. — Думаешь, ирландцы?

— Я не знаю, кто решился на такое, но этот человек — смертник, потому что я убью его голыми руками.

— Что делать будешь? Тиму набирать?

— Нет оставь Тима, без него обойдемся, — выбрасываю окурок и тру руками лицо. Это похоже на кошмар. Внутри штормит так, что я едва держусь на ногам, хотя внешне ни за что не обнажу свою слабость. Рита сейчас в опасности, в руках каких-то ублюдков, и я сделаю все, чтобы она выбралась из их лап в целой. — Остается ждать от них весточки, они дадут о себе знать.

— Для человека, у которого похитили любимую, ты слишком спокоен, — скептически заверяет Айзек и я прищуренно смотрю в его лицо. Усмехаюсь.

— Может потому что не такая уж она и была любимой?

Айзек отвечает мне кривой полуулыбкой. Я стискиваю кулаки в передних карманах своих брюк.

— Поехали, — киваю в сторону своей машины. — Поедем на моей.

— Я лучше за свой руль сяду, — Айзек уже собирается пойти к своей машине, но я хватаю его за плечо, покачивая головой.

— Нет, друг… Поедешь вместе со мной, или ты хочешь кататься с чертовым трупом в своем багажнике?

Айзек вновь прищуривает глаза и стискивает челюсти так, словно готов наброситься на меня. Но вопреки своему поведению, он коротко кивает и первым идет в сторону моей машины.

Тишину салона прерывает трель моего мобильника, сердце предательски екает и за секунду в моей голове пролетает тысяча мыслей. Беру свой телефон в руки и вижу сообщение от незнакомого номера.

“С любовью, от твоей девочки” — так гласит текст сообщения.

Резко выворачиваю руль и автомобиль дергается в сторону, съезжая на обочину. Нажимаю на видео, прикрепленное к сообщению и чувствую, как в горлу подступает тошнота, а на грудь что-то нещадно начинает давить, затрудняя вдох.

На видео Рита, в своем порванном платье, через дыры виднеются фрагменты ее черного кружевного белья. Она стоит в углу какого-то грязного подвала и прижимает к своей груди руки. Ее испуганный взгляд направлен куда-то позади камеры. Только одни глаза, наполненные животным страхом и паникой, выдают ее безвыходное положение, потому что держится моя девочко гордо, высоко задрав подбородок и расправив плечи. Старается скрыть свой страх, моя сильная малышка.

— Женщинам мы предоставляем выбор, — раздается за кадром грубый голос с заметный акцентом. Ирландцы. — Мы можешь расплатиться своей кровью или удовольствием…

Следом раздается до жути мерзкий хохот мужчин. Уроды предлагают Рите либо быть покалеченной, либо изнасилованной.

— Я лучше умру, истекая кровью, чем позволю такому мерзкому упырю как ты притрагиваться ко мне, — в конце фразы голос Риты начинает подрагивать и она сильнее вжимается лопатками в угол комнаты.

— Маленькая сучка… — зло рычит ирландец. — Научите эту патаскуху держать язык на зубами.

Я вижу, как двое мужчин начинают идти в сторону Риты, и дергаюсь на сиденье, будто могу ей чем-то помочь. С замиранием сердца вижу, как мужчины начинают тащить Риту в другой угол комнаты и камера перемещается на деревянный стол. Мою хрупкую девушку склоняют над столом и больно вжимают ее лицо в горизонтальную поверхность. Какой-то урод прижимается своим тазом к ягодицам Риты и я чувствую, как во мне вспыхивает что-то адское и нещадное. Я не смогу смотреть, как ее насилуют.

Рита пытается вырваться, но ее еще больнее прижимают к столу. Внезапно второй ирландец, с коротко подстриженными волосами достает из своего кармана сложенный нож, нажимает на кнопку и острое лезвие выстреливает.

Мудак подходит к Рите и больно хватает ее за волосы, приподнимая голову. Одно мгновение и раздается ее пронзительный крик, который проникает в самую глубину моего сознания. Рита скребет ногтями по дереву и продолжает кричать, но мне не удается увидеть, что они ей сделали. Наконец, ублюдок с ножом отодвигается и мне удается увидеть, как шея Риты забрызгана кровью.

Я сжимаю челюсть, пытаясь удержать то немногое здравомыслие, которое у меня осталось. Рита начинает всхлипывать и я облегченно выдыхаю. Они жива. Они не убили ее.

— Мы немного покромсали твою крошку… — вновь мерзкий голос за кадром. Тот самый ублюдок, который ранил Риту подходит к камере и показывает небольшой кусочек плоти, довольно ухмыляясь при этом. — Это мочка ее уха, но если ты будешь плохо себя вести, Клайм Бейкер, я отрежу ей гораздо значимые части тела. Приезжай по высланному адресу и если твоей задницы не будет здесь через час, твою принцессу попробуют все мои солдаты.

Я сглотнул, ощущая, как все больше сковывает грудную клетку жесткой болью. Такой, что невозможно сделать вдоха. Пишу сообщение одному человеку, пока Айзек больше не смотрит в мою сторону. В салоне повисает гробовая тишина, кровь бьет в висках, вызывая головную боль от увиденного.

— Твою мать… — выдыхает Айзек, всматриваясь в ветровое стекло неморгающим взглядом. — Ублюдки.

Молча завожу двигатель и въезжаю обратно на пустую трассу.

— Ты со мной? — спрашиваю Айзека.

— Своих не бросаем.

Навигатор показывает, что ехать нам недалеко — всего двадцать минут. В какой-то момент необходимо резко свернуть с главной трассы на узкую дорогу через небольшой лес. Пока мы ехали по какой-то глуши, среди высоких деревьев, по непонятным кочкам, в пронзительной тишине, я отдавал себе отчет в том, что это — последние минуты моей жизни. Ирландцы хотят меня, а не Риту, для них она — лишь приманка. Эти ублюдки поселились на моей территории и толкали паленую дурь, прикрываясь моим именем, сначала ирландские падонки действовали тайно, но потом, когда чаша моего терпения была переполнена, мои люди разгромили их лагерь и поубивали почти всех. Однако кое-кто остался и теперь оставшиеся люди решили мне отомстить… Только меня интересует одно, с каким человеком они связались, чтобы набраться такой силой.

Пунктом назначения был небольшой деревянный домик, стоящий на берегу озера. Я оглядел местность, но никого не увидел. Было слишком темно. Вокруг не было ни фонарей, ни вывесок, и даже свет не горел из окон дома.

Мне не страшно было умереть, я готов был с легкостью распрощаться с жизнью, если Рита останется цела.

Айзек потянулся к внутренней ручке двери, но я спокойно нажал на блокировку дверей. Когда мой старый друг повернулся, к его виску уже был приставлен пистолет, который я быстро достал из кобуры на своей груди.

— Какого хрена? — седые брови Айзека сводятся вместе, а на лбу появляется залом.

— Крысы первыми бегут с корабля, верно?

— Клайм, ты охренел? Убери пушку, сынок…

Он вновь прищуривает свои выцветшие глаза. Айзек пытается скрыть свои эмоции, но он даже не догадывается, как я хорошо умею читать людей.

— Жаль, что я не присмотрелся к тебе заранее, — медленно тяну, крепче сжимая рукоять пистолета. Тут Айзек делает небольшое движение руки, но я сильнее надавливаю на его висок металлическим дулом и тот с шипением медленно опускает руку на место. — Одно неловкое движение и твои мозги окажутся на окне.

— Ты серьезно думаешь, что я имею к этому отношение? Я — начальник твоей охраны, я служил твоему отцу много лет и ты, твою мать, подозреваешь меня в предательстве?

— Я не подозреваю… Я это знаю. Ты — сучий потрах, ответь мне, что ирландцы пообещали тебе за сотрудничество?

— Клайм, я…

— Отвечай!

В салоне автомобиля воцаряется безжизненная темнота и только тяжелое дыхание Айзека на пассажирском сиденье разрывает безмолвие.

— Это ты грохнул Коди, верно? Только ты мог так идеально ровно прострелить кому-то в голову. Ты давно следил за мной и пытался отыскать мое слабое место и когда появилась Рита, ты вцепился в нее своими когтями. Ты ждал подходящего момента, не так ли? — я рычу сквозь плотно стиснутые зубы. Предательство верного человека ударило по мне слишком сильно. Я едва не позволили ему себя обмануть. Я догадался о том, что Айзек заодно с ирландцами, когда тот показал мне тело Коди. — С чего бы ирландцам пихать тело моего телохранителя именно к тебе в тачку? Почему ты так рвался ехать на своей машине? Какого хрена ты не вызвал подкрепление сразу после обнаружения тела телохранителя Риты, учитывая то, что ты — начальник моей охраны? Это все было частью твоего плана. Ты собственноручно передал Риту ирландцам и хотел сделать то же самое со мной.

— Я тебя недооценил, щенок… Я забыл, что ты — сын своего отца, — на морщинистом лице Айзека появляется довольная ухмылка. — Да, это я убил малыша Коди и твою принцессу лично я доставил ирландцам.

Айзек усмехается и я резко бью его рукояткой пушки по носу, отчего его затылок бьется об кресло и Айзек начинает стонать, пытаясь остановить пальцами хлынувшую кровь.

— Ответь мне только на один вопрос: за что?

— За что? Ты еще спрашиваешь? — Айзек смотрит мне в лицо, захлебываясь собственной кровью, стекающей из разбитого носа. В его глазах-щелочках разгорается адский огонь ненависти. — Твой отец был моим лучшим другом, я был счастлив работать с ним бок о бок, но чтобы подчиняться его сыну, заносчивому щенку… Это выше моего достоинства.

— Из-за своего проклятого уязвленного эго ты решил меня убить?

— Не только… Я знаю, что это ты убил родного отца, — сквозь плотно стиснутые зубы прошипел Айзек и смерил мое лицо угрожающим взглядом. — И каково тебе живется после убийства человека, подарившего тебе жизнь?

Жилось мне неплохо, учитывая то, что я избавился от человека, который всю жизнь указывал мне, что делать. Мой отец был убийцем и подонком, так что я лишь избавил мир от плохого человека. Я посмотрел на лицо Айзека, залитое кровью, и принял решение не озвучивать собственные мысли на этот счет, но ему, кажется, этого и не нужно было, он знал все с самого начала.

— Где они держат Риту? — я сильнее надавливаю дулом на голову Айзека. — Что они хотят?

На лице мужчины появился животный оскал, что придало ему мерзкий вид.

— Они хотят тебя, и никто из вас двоих не выберется оттуда живым.

Кажется, Айзек был доволен собой и проделанной работой. То, что Рита попала в плен к ирландцам — была лишь моя вина, мне стоило быть осмотрительней и не доверять никому, даже Айзеку и Тиму. Проклятье… Неужели Тим тоже предал меня?

Лицо Айзека просияло так, словно сегодня — самый лучший день в его жизни. Губы растянулись в гадкой улыбке, а в глазах плясали дьявольские огоньки. Решив, что он больше ничем мне не будет полезен, я, стиснув до скрипа челюсть, отвернувшись, нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел и салон моей машины забрызгало кровью. Кровь была везде: на ветровом стекле, на руле, на панеле приборов и на светлых креслах.

Почувствовав удушье, я вышел из машины, не сумев взять себя в руки и взглянуть на тело убитого в моем салоне. Холодный ветер трепал мое лицо, в нос проникал яркий запах хвои, а я мой пульс запружинил то вверх, то вниз. Я почувствовав тяжесть на сердце, от того, что Рита сейчас находилась в руках моих врагов, а я только что собственноручно пустил пулю в голову близкого мне человека. У Айзека осталась жена и двое дочурок и мне, черт возьми, нужно было объясниться с ней и придумать легенду, как ее муж-герой погиб, спасая чужую жизнь. Новость о том, что Айзек был предателем — принесла бы много боли его жене.

Удержав то немногое здравомыслие, которое у меня осталось, я, не предпринимая попытки стереть кровь со своего лица и одежды, направился прямиком к деревянному дому, стоящему на берегу озера.

Сегодня я умру. Отлично, я не против отдать свою жизнь за любимую.

Рита

На меня вылили что-то холодное и я со вздохом распахнула тяжелые веки. Поначалу все перед глазами было в тумане, но стоило мне долго моргать, как я начала различать уже знакомые лица. Мерзкие лица мужчин, пульсирующая боль в ухе и липкая от крови шея напомнили мне о том, что я нахожусь в плену ирландцев. После того, как мне отрезали мочку уха, я потеряла сознание. Обливший меня холодной водой мужчина выбросил железное ведро в угол комнаты и поспешил оставить меня одну.

Я огляделась. Это была просторная комната с деревяными скрипучими полами, хлипкими стенам, сквозь которые дул прохладный ветер, и небольшой аркой, открывающей вид на пирс. Разбросанное повсюду сено и стоящие в углу комнаты инструменты вместе с вилами и лопатами, давали понять, что этот ветхий домик раньше использовали в качестве сарая. А теперь для того, чтобы мучать девушек.

Я судорожно всхлипнула и задвигала руками, которые были туго завязаны за моей спиной. Ладони ужасно затекли и в пальцы не поступала кровь из-за туго перевязанной веревки на моих запястьях. Было невыносимо больно делать даже малейшее движение. Я находилась здесь пару часов, и за это немалое время я наслушалась мерзких оскорблений в свой адрес и множество угроз. Если Клайм не явится, ирландцы обещали изнасиловать меня по одному, а после утопить в озере.

Мне было страшно, мне было адски страшно, ведь внутри меня растет новая жизнь. Почему каждый раз, когда моя жизнь возвращается в нормальное русло, я, наконец, обретаю долгожданное счастье — это все отбирают у меня самым ужасным образом? От одной мысли, что моему ребенку не суждено появится на этот свет, что-то сердитое и отчаянное собирается внутри меня, побуждая оплакивать скорую потерю.

Внезапно за соседней дверью раздаются мужские крики и звуки выстрелов. Я вжимаюсь лопатками в стену дома, и вздрагиваю каждый раз, когда раздается очередной выстрел. Господи… Неужели они убьют Клайма?

Я вновь начинаю плакать, в третий раз за эти адские часы. Мое горло саднит от рыданий, грудную клетку сковывает невидимой болью. Я зажмурила глаза, когда услышала звук тяжелых шагов, направляющихся в мою сторону. Маленькие дети быстро усваивают, что закрытые глаза не защитят вас от зла. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы усвоить этот урок.

Под довольные мужские возгласы в комнату ввалились ирландцы, кричащие что-то на своем. Моя кожа покрылась мурашками после того, как я увидела Клайма. Его вели согнутого пополам трое мужчин, Клайм был весь в крови, с безумными глазами, в которых отражалось лицо самого дьявола. Он прихрамывал и, опустив взгляд ниже, я увидела, что из его бедра торчал нож. Наши взгляды встретились, ноющая боль собралась в середине живота от безысходности и что-то вдруг выстрелом прошло внутри меня и сломалось. Мой мир рухнул. Клайм одним взглядом просил меня быть сильной, но я знала его лучше, чем он думал и то, что я увидела в его взгляде заставило меня понять, что мы оба сегодня умрем.

Клайм поднял руки и его запястья привязали к какой-то железной трубе, которая проходила вдоль потолка. Мужчины вокруг него смеялись и что-то говорили на ирландском.

Внезапно раздались приглушенные шаги и все вокруг разом замолчали, обернувшись в сторону входа. Сначала я увидела носы армейских ботинок, а затем и самого человека, как по реакции присутствующих я поняла, что он — главарь.

Меня пробило ознобом и страхом, я завертела головой, отказываясь в это верить. Передо мной стоял тот самый мужчина, которого я пристрелила в доме Бейкеров два года назад. Точнее, он был точной его копией, поскольку на лысой голове отсутствовала татуировка. Именно его я видела в первые несколько дней, когда снова вернулась в Лос-Анджелес.

— Я так рада вас видеть, друзья мои… — раскинув широко руки, с поддельной улыбкой произнес мужчина. — Вы удивлены, не так ли?

Я посмотрела на Клайма, его лицо было суровым и не выдавало того, что из раны на его ноге течёт кровь. Он смотрел только в лицо этого человека, стиснув зубы до появления желваков на его щеках.

— Какое удовольствие видеть вас в таком состоянии… Побитыми, испуганными и несчастными, но, к сожалению, еще живыми, — глаза мужчины нашли мое лицо и я рефлекторно вжалась спиной в холодную стену. — Ты получала мои подарки, дорогая? Я так старался скрасить твои дни, надеюсь, мне удалось порадовать тебя телами убитых зверей и милыми записками.

Это он. Все это время это был он. Он присылал мне коробки с головами животных и записками с угрозами.

— Зачем ты это делаешь? — мой голос звучал хрипло и предательски пискляво.

Мы с Клаймом снова посмотрели друг на друга, и это было похоже на прощание. Один из нас, скорее всего, умрет, а возможно, мы оба. Мое сердце сжалось при мысли, что это конец для нас, для любви, которой никогда не суждено было случиться, любви без шанса на счастливый конец.

— Я все думал, когда ты спросишь, куколка, — мужчина стал идти в мою сторону, и Клайм рефлекторно дернулся. Лысый наклонился и подцепил пальцем мой подбородок, заставив приподнять голову и посмотреть на него. — Мое лицо не кажется тебе знакомым?

— Ты — близнец убитого мною мужчины, — не спрашивала, а скорее констатировала я. Они были похожи, как две капли воды, но отличались лишь татуировкой.

— Браво! Раз ты начала говорить, может, объяснишь нам всем, для чего, по-твоему, я привез вас сюда?

— Чтобы отомстить… — мой голос стал трещать на последнем слове.

— Опять в яблочко! А она сообразительная малышка… — мужчина обернулся и посмотрел на Клайма. — Понимаю, почему ты выбрал ее.

— Отпусти ее, тебе нужен только я! — голос Клайма был суровым, он держался изо всех сил, но я видела, как из-за потери крови его лицо стало бледнеть.

— Ошибаешься… Она была не только приманкой для тебя, но и одним из главных моих гостей. Вы оба виноваты в смерти моего брата, и я два года жил с мыслью, что наступит день, и я отомщу за него! И вот, он, наконец, наступил…

В комнате повисла давящая тишина и только бешеный стук моего сердца эхом отдавался в уши.

— Твой брат был не больше, чем грязью под ногами, точно так же, как и ты… — зло произнес Клайм и главарь тут же оказался рядом с ним. Его рука схватила рукоятку ножа, воткнутого в бедро Клайма, и прокрутила несколько раз. Клайм застонал и плотно сжал свои губы, подавляя крик. Его руки с силой сжали трубу на потолке, к которой он был привязан.

— Нет! Не трогай его! Хватит! — я закричала, не в силах больше видеть мучения Клайма, но никто даже не обратил на меня внимания.

Брат-близнец убитого продолжал измываться на Клаймом, как внезапно в комнату вбежал еще один мужчина:

— Напали! На нас напали… — он не успел закончить фразу и упал на пол, с пробитой головой от пули. В комнате воцарился беспорядок, раздавалась ирландская речь, все мужчины хватались за свое оружие и ножи.

В комнату ворвались вооруженные мужчины в черной спецодежде, а за ними шел Тим Райт — сотрудник и друг Клайма. И тут началось самое страшное: началась перестрелка, раздавались оглушительные выстрелы и крики, всюду брызгала кровь и падали тела. Я зажмурилась и попятилась назад, пытаясь отползти в безопасное место, но позади меня была только стена.

— Рита! — раздался до боли знакомый голос. — Рита, посмотри на меня!

Я распахнула глаза и увидела, как Клайм смотрит в мою сторону. Он втягивал шею каждый раз, когда мимо него со свистом пролетали пули. Он стоял прямо посередины комнаты, вокруг него кружились тела ирландцев и наших спасителей, и он был отличной мишенью для выстрела.

Внезапно я увидела Итана, бывшего лучшего друга Клайма, который аккуратно, с оружием в руке подошел к Клайму и стал пытаться его развязать.

— Не меня, ее! — Клайм пытался перекричать суматоху вокруг и кивнул в мою сторону. Итан проследил за его взглядом и метнулся ко мне. Я повернулась спиной, подставляя ему свои руки. Мне было все равно, как он и Тим оказались здесь, я хотела только спасти себя и Клайма. Когда ловкие пальцы Итана расслабили веревку на моих запястьях и кровь стала поступать в мои руки, послышался крик Клайма:

— Уведи ее отсюда! Быстро!

— Пригнись! — Итан схватил меня за руку и с силой потянул ко входу. Я обернулась и наши взгляды с Клаймом встретились. Безжизненными губами он прошептал “иди” и попытался улыбнуться. В этот миг все остановилось: я больше ничего не видела вокруг, только бледное лицо Клайма и его безжизненные глаза. Мы оба понимали, что скоро он получит случайную пулю.

— Нет! Отпусти меня! — я вырвала свою руку и помчалась к нему. Я не могла оставить его здесь умирать, я просто не могла так поступить…

Я любила Клайма, любила его так сильно, как всегда, мечтала кого-то, желала его так сильно, как надеялась. Мои мысли вращались вокруг него так, как никогда раньше. Я не могла. Я не могла отказаться от него. Я не могла бросить его.

В мгновение ока я оказалась рядом с ним и обняла его за плечи, прижавшись всем телом к его груди.

— Ты рехнулась? Уходи, Рита! Прошу тебя, уходи отсюда! — глаза Клайма горели безумным огнем, он кричал на меня, но мне было все равно. Он пытался оттолкнуть меня, но боль вспышкой пронзила его бедро и он замер.

— В тебя всегда попадают пули, помнишь? Я не уйду! Я закрою тебя собой!

— Твою мать, Рита, умоляю тебя, уходи! Не испытывай чертову судьбу, которая никогда не был к нам благосклонна!

— Я так сильно люблю тебя, Клайм… Так сильно, что я готова умереть вместе с тобой.

Я поцеловала его. Это был сладкий поцелуй с привкусом слез. Все вокруг больше не имело значения: ни выстрелы, ни тела убитых людей, ни приближающаяся смерть.

Я подняла руки и потянулась к веревке, связывающей его руки с железной трубой, но как бы я ни старалась, я не дотягивала.

— Рита… Прошу тебя… — Клайм говорил отрывисто и медленно, цепко хватаясь за свое сознание. — Уходи…

Я почувствовала мягкое касание и, обернувшись, снова увидела рядом с собой Итана, который, засунув пистолет за пояс джинсов, принялся помогать мне вызволять Клайма.

— Ты должен бороться, Клайм, держись! Мы вытащим тебя отсюда! Ты должен выжить как минимум потому что, мы теперь не одни. У нас будет ребенок и черт с два я буду растить его без отца!

Глаза Клайма расширились и он тряхнул головой. Его взгляд снова заискрился и в янтарных глазах появились жизненные блики. Он боролся со смертью и это был неравный бой.

— Мерзкая шлюха! — я обернулась на голос и увидела в паре шагах от себя того самого человека, целью которого было убить нас обоих. Он стоял весь в крови, с простреленной рукой. Он поднял здоровую руку и направил на меня дуло пистолета. Одна секунда, раздался выстрел и последнее, что я увидела перед собой — белую рубашку Клайма, которая с каждым мгновением стала пропитываться алой кровью.

Клайм

Во рту было невыносимо сухо, слух резал какой-то мерзкий писк, но я не мог определить, что было его источником. Я не мог понять, что со мной происходит, вокруг была лишь непробудная тьма, и на доли секунды я подумал, что умер. Но потом я ощутил знакомое тепло и стая мурашек атаковала мое тело. Я знал, что прикосновения только одного человека могли вызвать подобную реакцию.

С трудом разлепив веки, которые казались свинцовыми, я часто заморгал от яркого света потолочной лампы. В эту секунду пожалел, что сознание вернулось ко мне, потому что адская боль пронзила мою грудь и я зажмурился от это вспышки. Новая порция боли охватила мое тело и на этот раз она была локализована на моем правом предплечье, именно там в мои вены вонзились острые иглы от системы.

С шипением сняв со своего носа кислородную маску, я опустил глаза вниз и увидел источник прикосновений. Рита сидела на прикроватном стуле, ее голова была опущена на край моей больничной койки, а темные локоны хаотично раскиданы по тонкой простыне, покрывающей мое оголенное тело. Рита спала, но даже во сне она крепко сжимала мою руку и не отпускала ее.

Я осмотрелся. Это была обычная больничная палата с небольшим креслом в углу и прямоугольной плазмой на стене напротив. Повернув голову влево, мне пришлось зажмурить глаза от яркого дневного света; пейзажи за окном давали понять, что я нахожусь в центральной клиники Лос-Анджелеса.

Мои глаза вновь нашли голову Риты, я аккуратно пошевелил пальцами и ее длинные ресницы затрепетали. Она медленно открыла глаза и ей потребовалось пара секунд, чтобы окончательно проснуться.

Рита подняла голову и несколько раз поморгала, встретившись со мной взглядом. Она выглядела неважно: под красивыми глазами залегли темные круги, взгляд был уставшим и измученным.

— О, Клайм! Ты так напугал нас всех, — она стряхнула назад свои длинные волосы темно-угольного цвета и придвинулась ко мне. Аромат сладких духов привел меня в волнение, будто в первый раз. — Как ты себя чувствуешь? Мне позвать доктора?

Я ощущал лишь жжение под ребрами с правой стороны и боль от капельницы. Отрицательно покачав головой, я сжал руку Риты.

— Сколько я провалялся без сознания? — мой голос звучал хрипло и приглушенно.

— Три дня, — Рита сжала свои пухлые губы в одной жесткую полосу. — Врачи прооперировали тебя и вытащили пулю из твоей груди.

Она кивнула на место, чуть ниже моей шеи и я проследил за ее взглядом. Моя грудь была перебинтована и в месте раны находилась дренажная трубка.

— Врачи говорят тебе повезло, что пуля задела твои нижние ребра с правой стороны, если бы стрелявший взял немного левее, то пуля задела твое сердце.

Рита нервно глотнула и с тоской посмотрела в мое лицо. Эта сильная девочка никогда не плакала, она предпочитала стойко выносить все трудности. Я хотел дотронуться до ее лица, вновь ощутить тепло ее нежной кожи, но подняв руку, я почувствовала резкий выстрел под ребрами.

Рита прикусила нижнюю губу и отрицательно покачала головой.

— Я сама, — она привстала и подвинула стул ближе к моему лицу. Ее голова легла на мое плечо со здоровой стороны. Моя рука рефлекторно обхватила ее голову, а непослушные из-за долгого отсутствия движения пальцы стали перебирать ее волосы.

— Что насчет ирландцев? Где этот лысый ублюдок?

Рита молчала. Должно быть, она размышляла над моими словами и боролась с приступом паники.

— Они все мертвы… После того, как их главарь ранил тебя, Итан и Тим убили их всех, — ее голос стал трещать на последних словах. — Если бы они опоздали всего на минуту, мы были бы оба мертвы.

Я и сам понимал это. Ситуация была безвыходной, у нас просто не было никакого шанса. Если бы тогда, сидя в машине, я не заподозрил Айзека в предательстве и не отправил сообщение Итану, все могло бы закончиться куда трагичней.

— Проклятье… Мне нужно было допросить их.

— Все в прошлом. Теперь они мертвы.

В моей больной голове, все еще затуманенной от действия наркозных средств, всплыла последняя картинка перед тем, как я закрыл Риту своим телом от пули. Рита пыталась высвободить меня и она сообщила о своей беременности. Я прищурил глаза и напряг свой лоб, пытаясь понять, было ли это плодом моего нездорового воображения или это произошло на самом деле. Тема, связанная с невозможностью забеременеть, сильно волновала Риту, и я забеспокоился, что могу задеть ее чувства, спросив о правдивости ее слов.

— О чем ты думаешь? — словно почувствовав неладное, Рита привстала с моего плеча и заглянула в глаза. Ее лицо было сосредоточено, а глаза беспокойно блуждали по мне, пытаясь отыскать ответ на заданный вопрос.

— Ты сказала, что я должен выжить ради нашего ребенка, — мой взгляд коснулся ее живота, и Рита это заметила. — Скажи, мне это приснилось или ты действительно беременна?

Глаза Риты закрылись, и она накрыла мои руки своими, гораздо меньшими, чем мои медвежьи ладони. Это была вся поддержка, в которой я нуждался.

— Это реальность, Клайм. Я узнала о беременности в день своего похищения, и эта мысль была единственным стимулом, заставляющим меня бороться за свою жизнь в плену у ирландцев, — она сглотнула и дала себе время отдышаться. — Я не могла потерять его, это была бы убита горем, если у меня отняли и этого ребенка тоже.

Я обхватил ладонями ее пылающие щеки, и притянул лицо Риты к себе. Я коснулся языком ее губ, она приоткрыла губы, и ее язык нерешительно встретился с моим. В моей груди раздался низкий гул, когда я почувствовал ее вкус, оттенок мяты и шоколада, невероятно приятный. Это был медленный, чувственный поцелуй. Никакой спешки. Я хотел насладиться каждой секундой рядом с этой девушкой, особенно после того, как узнал о ее беременности. У нас впереди была вся жизнь, но даже вечности будет мало рядом с ней.

— Ты — все самое светлое в моей жизни, Рита. Я всегда буду благодарить гребаного Господа за то, что ты никогда не отказывалась от меня.

Нас отвлек скрип двери, мы отстранились друг от друга и повернули голову в сторону входящего человека. Моя мать неуверенно просунула голову в палату и, заметив нас, вздрогнула. Рита сжала губы и встала со своего стула.

— Она ждала твоего пробуждения, — ее голос звучал сухо и почти враждебно, упоминая мою мать, и я не могу ее в этом винить. Моя семья причинила ей слишком много боли.

Рита подарила мне теплый взгляд, но когда она посмотрела на худощавую женщину в дверях, ее глаза заметно посуровели. Рита прошла мимо моей матери и вышла в коридор.

Я взглянул на женщину, которая подарила мне жизнь. Смертельная болезнь с каждым новым днем забирала по маленькой частички моей мамы, и я был раздосадован этим фактом. Тонкая, вялая, почти прозрачная кожа обтягивала ее кости, которые теперь заметно выпирали даже под слоем одежды; щеки на лице моей матери впали, губы иссохли, а под глазами залегли темные синяки. Моя мать стала похожей на смерть.

— Здравствуй, сынок, — она неуверенно подошла ближе к моей кровати, словно не знала, можно ли ей приближаться ко мне. Моя мать, борющаяся с раком, едва могла стоять на ногах, и то, что она стойко держалась возле моей кровати — многое значило для меня. — Как ты?

— Все хорошо. Чувствую себя немного помятым, но ты знаешь, что это пустяки.

Она кивнула и вновь посмотрела на меня, словно пыталась что-то отыскать на моем лице.

— Я знаю о произошедшем. Мне так жаль. Никто не мог предугадать, что Айзек Браун окажется предателем. Я так рада, что ты жив, сынок.

Моя мать не была хорошим человеком, в своей жизни она совершила много мерзких и гадких поступков, но встретившись лицом к лицу со смертью, она покаялась в своих грехах.

— Со мной все будет хорошо, мам. Тебе не стоит переживать.

Ее тело начало трясти, и она буквально упала на рядом стоящее кресло. Она умирала и никто не мог ей помочь. Рано или поздно мне придется похоронить ее и мы оба знали, что это будет очень скоро.

— Рита не отходила от тебя все эти дни… Я ошибалась на ее счет, эта девочка не заслужила того, что мы с твоим отцом с ней сделали, — выцветшие глаза моей матери нашли мои, и она попыталась улыбнуться. Когда новость о смерти моего отца дошла и до нее, она не слишком долго горевала, в конце концов, он тоже часто издевался над моей матерью.

— Отныне мы с Ритой будем вместе, она ждет ребенка и ничто и никогда не сможет нас разлучить.

Ее глаза широко расширились, и мама стыдливо отвела взгляд в сторону. Я знал, что она тоже виновата в убийстве моего ребенка.

— Прости меня, Клайм. За все, что я натворила и какую боль причина тебе своими поступками. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Я так сильно виновата перед Ритой, — на глазах матери выступили слезы. — Мы говорили с ней пару дней назад, она простила меня, хоть ей и тяжело это далось и… она предложила мне жить с вами, чтобы она могла за мной ухаживать.

Да, это была моя Рита — девушка, с бесконечно добрым сердцем и непоколебимой силой воли.

— Ты согласилась? Это хорошая идея, я буду рад, если ты будешь рядом.

Мама смахнула слезу со своей морщинистой щеки и отрицательно покачала головой.

— Я не смогу смотреть ей в глаза, я слишком виновата перед Ритой. Есть вещи, которые не изменить. Я могла бы провести остаток своих дней в хосписе. Мне там нравится, — мама коротко улыбнулась и взглянула на меня. — Мне все равно осталось недолго.

Мое сердце болезненно сжалось от этой мысли и чувства безысходности. Есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги и смертельная болезнь — одна из них.

— Мне пора, за этой дверью, есть еще люди, желающие проведать тебя, — моя мать с трудом встала, и я дернулся после того, как она пошатнулась от головокружения. — Клайм, я рада, что после моей смерти тебя будут окружать верные и любящие тебя люди. В нашем мире — это величайшее счастье. Будь счастлив, сынок.

Что-то неприятное и больное сдавило мою грудь от ее слов. Моя мать прощалась со мной, а мне было невыносимо видеть, как умирает родной человек. Она подарила мне самую нежную улыбку за всю свою жизнь и вышла в коридор, оставив меня с непосильно тяжелым грузом, образовавшемся на душе.

Через пару минут в дверь вновь постучали и мою грудь обдало жаром от предчувствия вновь увидеть Риту, но тело вошедшего человека было слишком мускулистым для ее хрупкой фигуры.

Итан вошел в мою палату и остановился прямо в дверном проеме, наши взгляды встретились и затем, не встретив прежней ненависти в моих глаза, он быстро преодолел разделяющее нас расстояние. Вслед за ним вошел Тим, его лицо не отражало никакой эмоции.

Парни встали у изножья моей койки, решив не опускаться на рядом стоящие стулья.

— Ты как? Не сломался? — произнес Тим, и на его лице заиграло знакомое веселье.

— Черта с два ты увидишь, как я ломаюсь.

Тим усмехнулся и подошел ко мне, протянув руку для рукопожатия.

— Я рада, что ты почти цел, — его взгляд коснулся моей перебинтованной груди. — Теперь ты гребаный рыцарь в сияющих доспехах, который закрыл своим телом любимую.

— Он никакой не рыцарь, а чертов самоубийца, — пробубнил Итан и взглянул на меня исподлобья. — Чем ты думал, когда отправлялся в логово ирландцев один?

В палате повисла напряженная тишина, мы с бывшим другом долго смотрели друг на друга, пытаясь понять, как относимся друг к другу. Когда у меня был выбор: кого звать на помощь, Тима или Итана, недолго думая я выбрал бывшего друга, потому что на тот момент сомневался в верности Тима. После предательства Айзека, я не был уверен, что Тим все еще играл в моей команде, но как оказалось, я сильно ошибся.

— Я не был уверен, что ты откликнешься на мой зов о помощи, — я просканировал лицо Итана немигающим взглядом. — Спасибо, что не позволил мне умереть.

Прежняя напряженность исчезла из его тела и Итан облегченно выдохнул. Он больше не смотрел на меня так, словно хочет пустить пулю мне в висок, а я, в свою очередь, больше не бесился от его присутствия.

— Каким бы мудилой ты не был, я не хотел твоей смерти, — Итан сделал шаг ближе и протянул мне руку. — В прошлом нас связывало слишком много личных моментов, и, кажется, эта связь не оборвалась даже спустя года.

Я усмехнулся и со стоном привстал, мы пожали друг другу руки и, кажется, это было продолжением очень крепкой мужской дружбы.