Короткие гудки в телефоне… Я слушала их, как в тумане и не могла поверить. Мир качнулся вокруг меня. Я набрала номер ещё раз, мне хотелось выплеснуть всю обиду, которая большим комом собралась в горле. В ответ абонент сбросил меня, и короткие гудки эхом отзывались где-то далеко.
Нервно дергая дверную ручку на балкон, я вышла на свежий воздух. Закат медленно гасил длинный день, и солнце последними лучами подсвечивало вечерний Питер. Я как свечка, которая погасла в одно мгновение…
— Что-то случилось? — Настя вышла за мной в след, — ты как стена белая.
Я мотнула головой: "Все хорошо. Посмотри, как красиво".
— Угу, пошли, замёрзнешь, — Настя затащила меня внутрь, — он не стоит таких страданий.
Я не сказала ни слова, но Настя всё прочитала на моем лице.
На работу я ехала, прислонившись головой к стеклу вагона метро. Холодное место. И моя душа такая же холодная и опустошённая. Всё было надуманным и фальшивым. Лучше бы мы не встречались. Расставаться опять по причинам, ведомым только Косте, оказалось невыносимым. Я только стала приходить в себя и чувствовать вкус к жизни.
Я поднялась на лифте до шестого этажа. Стеклянные двери офиса и вот мой маленький и уютный кабинет. Я тут же включила компьютер. Чтобы не загружать себя тяжелыми и тягучими мыслями, я загрузила себя с утра работой.
Светлана Викторовна заглянула ко мне, как обычно, за пять минут до девяти утра.
— Машенька, привет.
— Доброе утро, Светлана Викторовна.
— Я такой пирог вчера испекла. Пошли завтракать.
Стандартное утро для измотанной души иногда лучшее лекарство.
— Настроения нет уже с утра, — Светлана Викторовна расставляла чашки на столике, — что твоя Настя опять чудит?
— Настя чудная девушка, но настроение испортил другой человек.
— Значит, дело в мужчине.
Я махнула головой, стараясь не смотреть на Светлану Викторовну, чтобы не показать навернувшиеся на глаза слезы.
— Машенька, тут одно лекарство — время. И ничего не сделаешь, — подвигая поближе ко мне чашку чая и красивенный кусочек пирога со сливовым вареньем, подбодрила Светлана Викторовна.
— Я уехала за несколько тысяч километров, чтобы забыть его, а он появился здесь и разбил мою жизнь окончательно.
— Это твой греческий бог, за которого ты рассказывала?
— Он самый. Пожаловал сюда со своими лошадками на скачки, мы там и встретились, — воспоминания о солнечном дне на ипподроме нахлынули на меня.
— Поговорить пробовала?
— Пробовала. Сейчас понимаю, что это для меня все было красивым романом, сказкой, потому что я люблю этого человека, а я для него просто очередное развлечение.
— С мужчинами нужно очень аккуратно. Впускать в свою жизнь дозированно, небольшими порциями. Они не считаются ни с чем в своих стремлениях удовлетворить свое эго. А разгребать дерьмо обычно достаётся женщинам.
— Так рабочий день начался. Страдать будем позже. Спасибо за бесподобный пирог. Я так с вами поправлюсь.
Я сгребла чашки со стола с фальшивой улыбкой и ушла мыть посуду. Я сейчас просто разревусь, а на работе этого делать не стоит.
Стрелки часов стремительно отматывают свои круги времени. Я, попрощавшись с коллегой, возвращаюсь в толпе незнакомых людей. Приехав домой, я раздеваюсь и молча ложусь на свой диван, уставившись в стену.
— Маша, не хочешь позвонить Роману? Может, куда-нибудь съездили вдвоём. Развеялась бы, — Настя тихонько присела на край кровати.
— Не сейчас, Настюша.
— Всё так плохо?
— Он не стал разговаривать со мной. Поставил в чёрный список.
— Почему?
— Я не знаю. Без объяснений. У мужчин всё так. Без объяснений.
— На всё есть причины Маша. Не может быть. Всё бросить в одночасье, важные дела и вот так расстаться без причины к вечеру следующего дня.
— Это в его стиле уйти по-английски.
— Пошли ужинать. Я картошечки отварила, селедочку разделала. Коньячок остывает.
— Уговорила на селедку с картошечкой. От коньячка воздержусь.
Я долго ковыряла вилкой в аппетитном блюде, но проглотить смогла совсем немного. Настя уплетала всё за обе щёки.
— Что на выходных будем делать? — закидывая стопку коньяка, Настя внимательно посмотрела на меня.
— Я отсыпаться буду. Никаких ресторанов, баров можешь не планировать. Если планируешь, то без меня, однозначно.
Я улыбнулась недовольному лицу Насти.
— Ты решила, что грустить на диване легче. Клин клином вышибают.
— Мне от этих клиньев каждый раз становится хуже, чем от предыдущего.
Выходные, наконец, пролетели, и я займу свои мысли рабочими делами. Холодное метро со своим специфическим запахом, толпы суетливо снующих людей и веер рабочих документов. Отчеты, выписки и как всегда обед, в кафе напротив нашего офиса в компании Светланы Викторовны. Наш любимый с ней столик напротив окна и стандартное меню у каждого.
— Ты обещала мне рассказать за своего бойфренда.
— Давно не мой бойфренд, Светлана Викторовна, наверное, с самого начала. Напыщенный, ревнивый, богат, чертовски красив. Такой… холодный блондин.
— Вы, наверное, хорошо смотрелись вдвоем? Противоположность во внешности по разным полюсам. Он блондин, ты — жгучая брюнетка.
Я уставилась в окно, стараясь спрятать увлажнившиеся глаза. Не хватало сопли пускать при каждом его упоминании.
— Маша, прости. Я зацепила за больное место.
Слеза предательски покинула мой глаз и тонкой струйкой поползла к подбородку: «Он приезжал в Питер две недели назад, и мы случайно пересеклись. Поигрался в героя-любовника и укатил назад. А я в догадках, что случилось, и какая муха его укусила».
— Ваш заказ, дамы, — официант поставил передо мной чашку дымящегося овощного рагу, но мне от привычного аппетитного запаха к горлу подкатила липкая тошнота.
— Каков подлец! — Светлана Викторовна даже забыла о своей солянке перед носом.
— Да. Такие дифирамбы пел: "Не могу без тебя жить. Нужно срочно переезжать назад в Ростов". И уже вечером на звонок ответил: "Не звони мне больше сука".
Светлана Викторовна смотрела на меня с глупым видом, открыв рот: "Так и сказал? Забудь, Маша, о нём. Мы тебе здесь найдем замечательного мужа. Здесь очень много чутких хороших мужчин. Шеф у нас красавец какой, правда, бабник ещё тот. Как праздник, так целый список женских имен. Светлана Викторовна всем цветы и потом в подробностях — этой духи, этой ювелирку".
— Что большой список?
— В один год десять фамилий в списке фигурировали, — засмеялась Светлана Викторовна, — я даже слегка запуталась с подарками и не то отправила по адресатам. Но в итоге оказалось, что браслетик к самой достойной попал.
Мы, как обычно, рассчитались за обед и неспешным шагом возвращались на рабочее место.
— Ладно, Машуль, по кофейку? — заходя в кабинет, предложила секретарь.
Мне давно уже ничего не хочется, но я махнула головой.
Я задержалась на работе почти на час. Последнее время мне сложно сосредоточиться на своих отчетах. Мысленно я всё время возвращаюсь к одному и тому же моменту. Моя электричка уже ушла, а следующая через два часа. Я вызвала такси и молча наблюдала из окна огни красивого ночного города…
***
— Кофе? — между делом спросила Настя, возившаяся на кухне.
Я взглянула на часы. Одиннадцать. Я присвистнула. На меня непохожи такие поздние подъемы.
— Нет. Точно не кофе, сделай мне чай. Если можно, — я сглотнула подкатывающую тошноту.
— Ты как бледная поганка, — Настя поставила перед носом чашку зелёного чая с лимоном.
— Плохо выглядишь, Маша, надо кушать через не хочу. Ты уже килограмм пять потеряла. Я маме твой пожалуюсь.
— Только не маме.
Утренняя тошнота уже наводила меня на тревожную мысль. Я отчаянно её гнала, но от реальности не убежишь. Задержка в неделю и подкатывающая тошнота при каждом упоминании о еде. Отодвигающийся всё дальше поход в аптеку — это очередной побег от себя. Выйдя из метро и собравшись с духом, я зашла в аптеку возле нашего дома.
— Дайте, пожалуйста, тест на беременность. Два штуки, — я старалась не смотреть в глаза молодому фармацевту и, быстро рассчитавшись, вылетела из аптеки на свежий воздух. От противного запаха лекарств мне стало совсем нехорошо. Ватными ногами до дома, ватными руками окунала тест. От отчетливо красовавшихся двух полосок на тесте кружилась вся комната.
Я сидела обескураженная. Константин окончательно разбил мою жизнь вдребезги.
В ванную комнату постучались.
— Маша, ты в порядке?
Я выключила воду и открыла дверь. На пороге стояла испуганная Настя.
— Что случилось?
— Я беременна!
— По восьми тестам разной масти, которые лежат на журнальном столике, я тоже пришла к такому выводу. Что теперь?
— Я очень надеялась, что они бракованные и это какая-то ошибка. А ошибка, Настюша, это я.
Я разрыдалась в голос.
— Вот сволочь! Дайка мне его номер, я позвоню твоему Костику.
— Не надо. Теперь я слышать его не хочу.
— А что с ребенком будешь делать?
— Воспитывать, — я обессиленная, опустилась на диван. Настя присела рядом и обняла мои колени.
— Маня, твоя мама меня убьет.
— Ты тут при чём. Я сейчас в такой растерянности. Как дальше свою жизнь строить. Рожать, наверное, дома буду.
— В Ростов поедешь? Маша, здесь и врачи лучше и больницы посовременнее.
— И где я буду жить с ребенком? У тебя на квартире или снимать жилье на пособие по беременности? Кто меня будет содержать в декрете? Ты же видишь, какой папа ребенку достался. Не звони, сука, и всё. Придется проситься к маме под крылышко. Самое интересное, что при отъезде она сказала, что так будет: у меня вряд ли что получится, и в итоге я вернусь назад. Хорошо, если без живота.
— Да, мужчинам легче. Брызнул и «досвидос», а последствия оставим милой даме. Ты не думала за аборт. Всю жизнь переломаешь себе.
— Была и такая шальная мысль на мгновение, но я оставила её. Если бог послал, значит, так должно быть.
— Ну что, звоним Анне Александровне?
— Нет уж, пока оставим новоиспечённую бабушку в неведении. Она сейчас прилетит в Питер, через день. Истерить будет. Поставим перед фактом попозже, ближе к декрету. А пока… Где здесь наша поликлиника?
— Если на работе будут палки в колёса вставлять, я милому шепну, что бы всё в ажуре было.
— На работе у меня и так всё в ажуре. Не надо никому ничего шептать.
— Маня, тебе кушать надо за двоих. Ручки как спички.
— С аппетитом засада. Я думала, это организм стрессует от расставания с любимым, а тут гормональная перестройка.
Настя старалась, как могла: кухню полностью взяла на себя. Очень удивительно. Каждое утро на столе стоял зелёный чай с лимоном и сытный завтрак. Меня пичкали фруктами, молочкой, прочим полезными для меня и ребенка продуктами. Заботы от близкого человека я получила через край.
— Дай подержаться за животик, — у Насти появился новый бзик.
Я оголяла животик, и Настя, умилявшись, гладила моего киндера. Соседи косились на нас, и мне порой казалась, что считали нас с Настей парочкой с нетрадиционной ориентацией. Я с упоением читала статьи о потребностях грудничков и каждый день рассматривала в интернете, как выглядит мой малыш на каждом сроке. Вчера у него забилось сердечко, а сейчас развивается головной мозг. Приступы дикой грусти одолевали меня, но всё реже. Я чувствовала, что я не одна.
— Срок двенадцать недель, — врач-узист медленно водила по чуть округлившемуся животу, — вы в курсе, что у вас двойня.
Я молчала, вновь обескураженная новостями.
— У вас в роду есть родственники, имеющие двойню или близнецов?
— Да, по линии отца есть.
— Обычно передается по наследству.
— Поздравляю, у вас будет два мальчика, — вынес вердикт улыбающийся врач.
Я сглотнула стоявший в горле ком. Двое. Отличная новость. Я одна, без мужа и с двумя младенцами на руках.
— Просто засада вокруг тебя. Ты никому дорогу не перешла? — Настя причитала после того как я сообщила ей новость о двойне, но это можно было допустить, если учесть, что дядя Юра и твой отец — братья близнецы.
— Я иногда допускала эту мысль, но думала, меня это обойдёт стороной.
— Не обошло.
За окном ночной город, вовсю готовившийся к новогодним празднествам. Мы уже купили с Настей искусственную елку и целый ворох новогодних шаров и украшений. Осталось только нарядить. Ремонт благополучно закончен, и мы с Настей готовились к празднованию. Закупали продукты и подарки. Я приготовила Насте в подарок дорогие духи. Всё, как она любит: дорого и изыскано. Светлане Викторовне — абонемент в СПА-салон. Новогоднего настроения не чувствовалось никакого. Оставаясь один на один с собой, я чувствовала себя беспечной дурой. Не увидеть, что я совсем безразлична человеку. Я слегка погладила уже хорошо округлившийся животик. Было тревожно и радостно одновременно. Подарок бабушке я решила сделать к Новому году. Собравшись с духом перед важным разговором в очередной раз, я опять откладывала разговор.
— Ну что? Как бабуля воспримет новость о вас? — я тихонько задала вопрос своему животику, — ничего хорошего нас не ждет.
Вдохнув поглубже, я сделала вызов через видеозвонок, сердце гулко билось, и я отчётливо слышала каждый его удар.
— Мамуль, привет! — Я весело помахала маме рукой.
— Привет, Манечка. Как дела?
— Мам…, у меня к тебе серьёзный разговор.
По маминому лицу я увидела, как она напряглась.
— Мам, я тебя не посвящала в свою личную жизнь. Нечем было хвастаться особо… Не знаю, как ты воспримешь это. Я беременна.
— Беременна? Я знала, что переезд не кончится ничем хорошим для тебя. Кто отец твоего ребенка?
Мама старалась не волноваться, но это у неё плохо получалось.
— Мы расстались. Он даже не знает, что я жду от него детей… Мама, у меня будет двойня.
Воцарилась долгая пауза.
— Это всё или, может, есть ёще хорошие новости? — Наконец сказала ошарашенная мама.
— Не ёрничай. Я знаю, что влипла в историю, но я люблю его и детей его тоже люблю, — я горько вздохнула, — значит, так должно быть. А то, что расстались, так получилось. Поможешь мне?
— Я, конечно, помогу. Ты поговорить не хочешь с отцом твоих детей?
— Мам, он не хочет даже слышать меня. Меня забанили. Я пыталась звонить ему много раз. Сейчас уже не буду. Сколько можно душу рвать.
Слезы, которые я так усердно держала, хлынули из моих глаз.
— Манечка, ну что ты… Не пропадём. Тебе нельзя сейчас расстраиваться. Что будем делать дальше?
Я пожала плечами в ответ.
— Новый год встречать, — ответила я сквозь слезы, — я подарок тебе уже подарила.
— Да, уж. Я приеду к тебе в Питер через две недели.
— Не надо. Я сама приеду через три месяца домой, как пойду в декрет.
— Срок три месяца, и ты только сейчас рассказала мне о своей беременности.
— Прости. С духом собиралась.
— Держи меня только в курсе своего самочувствия. И так, Маня, давай договоримся, что ты всё будешь докладывать мне сиюминутно. Я свои планы подгоню под твою беременность и роды. Ты переезжаешь из Питера назад?
— Да.
Я махнула на прощание. На душе остался горький осадок от разговора.
— Ну что, поговорила, — Настя тихонько зашла в спальню, — я думала, скандал будет грандиозный. Что мама сказала?
— Что скажет мать беременной дочке без мужа? Расстроилась.
— Ладно, хватит грустить. Пошли оливье строгать.
Под бой курантов я загадала заветное желание. Я знаю, что оно не сбудется, но… Настя подарила мне большой коробок, обернутый подарочной бумагой.
— Это и тебе, и твоим мальчикам. Но откроешь после родов. Короче, тут всё, что нужно для грудничков. А это тебе лично от меня — Настя протянула мне коробочку от известного бренда нижнего белья.
— Ты закидала меня подарками. С Новым годом, — я поцеловала Настюху в щёчку и протянула коробочку с духами.
— Маня, ты чудо! Знаешь, как угодить женщине.
Я сделала маленький глоточек шампанского. Думаю, от него ничего плохого не будет. В небо взлетели красочные брызги фейерверков. Мы стояли с Настей на балконе с бокалами шампанского и восхищались огнями, которыми зажёгся Новогодний Питер.