Я звоню в дверной звонок, и входная дверь с грохотом открывается. Барсуков в красивой голубой рубашке, обнимая меня, обдает своим неизменным мускусным запахом мужского одеколона и громко кричит своей супруге: «Оля! Олеська пришла! Встречай гостей!»
В прихожую влетает моя бесшабашная сестренка.
— Вау! Какая красота! — восхищенно оцениваю сестру в сногсшибательном светло- фиолетовом платье.
— Спасибо. Раздевайтесь и проходите, — торопливо командует Ольга.
Я целую Ольгу в щёку и протягиваю подарок с цветами.
— С днем рождения, сестрёнка, — заключаю в объятия именинницу.
Как иногда хорошо просто оказаться в кругу родных людей. Я иногда поглядывала на часы, злилась в эти секунды на Андрея и вновь переключалась на виновницу торжества. Барсуков, любитель новомодных штучек, торжественно, в своей манере вручил телефон. Последней модели. Всё как полагается. Ольга сделала круглые глаза от удивления. Хотя моя сестрёнка — лиса… уже давно знает, что её любимый супруг приобрел на день рождения айфон. Я вдруг вспомнила чек на подвеску и всю затейливую историю с преподнесенным Андреем подарком к юбилею совместной жизни и, взглянув на ручные часы, злюсь ещё больше на своего мужа. Обещал и даже поклялся, что непременно будет дома в три часа дня, и мы вместе поедим на праздник. На звонки Андрей продолжает не отвечать. Но я знаю его привычку ставить телефон на беззвучный режим, погружаясь в свою, похоже, единственную любовь в жизни — работу. Я прохожу в кухню вслед за Олькой.
— Ты что, без настроения? За Андрея переживаешь? Знаешь, по мне даже к лучшему, что его нет. Ты хоть на себя похожа, а не на затравленного зверька, — выдает Ольга и быстро подхватывает очередную тарелку из ряда заранее приготовленных шедевров в холодильнике.
— Какой такой затравленный зверек? — резко спрашиваю её.
Ольга вздыхает и, поставив чёрное блюдо с бутербродами на стол, поворачивается ко мне.
— Посмотри на себя и свое отражение. Где ты? Олеся я тебя не вижу уже давно. Ты полностью растворилась в нем. Нет его. Да и пофиг! Ты тысячу раз взглянула на часы. Это паранойя!
Я присела на стул, и слезы, которые я так усердно держу в себе, брызнули из глаз.
— Прости. Не хотела зацепить тебя, — тон уже мягче, и Ольга обняла меня за плечи.
— Ты права. Тысячу раз права. Он опять, как всегда, наплевал на меня и на то, что важно для меня. Мы так поссорились перед юбилеем его матери. И самое страшное, что он всю неделю вел себя как паинька, что бы праздник матери прошел гладко. И в это же вечер по дороге домой поставил меня в игнор. И сейчас тоже игнор.
— Что тут происходит, — в кухню залетел, как фурия, Барсуков. — Почему глаза на мокром месте? — изумленно спрашивает Димка.
— Депрессия. На работу мне нужно выходить уже давно.
— Я думал, ты сразу выйдешь, как Машка родилась.
— А кто бы ухаживал за ней, по-твоему, — я злюсь на очевидную глупость, брошенную Барсуковым.
— Давай-ка съездим и заберём твоего суженого из лап Фемиды, — Барсуков усмехнулся своей шутке.
— В смысле съездим? Дима, в тебе уже столько промилле, что тебя определят без освидетельствования, — возражает Ольга.
— Я съезжу сама на такси. А вы пока присмотрите за Машей. Назад уже на Андрюхиной приедем.
— Я бы не парилась на твоем месте, а просто отдыхала, и даже мыслью не проходилась по любимому эгоисту.
Я взглянула на встревоженное лицо сестры, но мыслями я была у входа в здание работы моего мужа.
— Тебя не пустят! — продолжила возражать Ольга.
— Я в хороших отношениях со всеми охранниками. Знакома ещё с времен далеких рабочих будней.
Я, набирая номер такси, уже в прихожей надеваю свою куртку и зимние сапоги. Ольга покачала головой, провожая меня тревожным взглядом.
— Оль, я быстро. Туда и обратно. Выволоку этого бумажного червя и приедем назад, — успокаиваю сестру.
Я улыбнулась, но на душе тревожно. Я не знаю, как отреагирует Андрей на моё неожиданное появление, но решение принято, и сообщение о припаркованном у подъезда такси прилетело мне на телефон. Барсуков весело машет мне рукой, Ольга сдвинула брови. Я окидываю их взглядом и выскакиваю за дверь. С тяжелым вздохом пробегаю лестничные пролеты и, присев на задние сидение такси, тороплю водителя. Сердце стучит, и я слышу каждый его громкий удар.
Я спешно отдаю водителю купюру и со словами: " Сдачи не надо", выскакиваю на улицу. Мелкий пушистый снег падает мне на лицо, и снежинки таят на моих горячих щеках. Я тихонько подхожу ко входу и дергаю входную ручку. Закрыто. Чего я еще хотела? Что будет открыто и простелена красная дорожка? Как глупо! Я оборачиваюсь, чтобы уйти, но в двери поворачивается ключ, и из-за приоткрытой створки выглядывает лицо охранника.
— Роман? Привет, — с надеждой воодушевленно здороваюсь с охранником.
— Привет, — чуть удивляется Роман.
— Ромка, я за мужем. Пропустишь?
— Тебя, конечно, пропущу, — пряча глаза, отвечает Роман.
— Андрей в кабинете? — робко спрашиваю уже в холле, и уже не рада своей затее.
— Да, кажется, я его не выпускал, — Роман возвращается за свой стол с мониторами.
— Хорошо, — я разворачиваюсь и тихонько прохожу по знакомому коридору. Каблуки сапог тихонько цокают по полу и эхом отзываются в пустом здании. Двери закрыты, и я чуть надавливаю на дверную ручку двери со знакомой строгой табличкой и вхожу внутрь. В приемной горит свет, светятся всеми огнями включенный монитор компьютера, но никого нет… За плотно закрытой дверью кабинета моего мужа слышу тихий женский стон. Я чуть толкаю дверь, понимая, что всё, что мне предстанет перед глазами, разобьёт всю мою жизнь и всё, что я так старательно строила в последнее время.
Распластав на большом столе свою немолодую помощницу, мой муж методично раскачивается над раскинутыми в разные стороны ногами Марины. Мариночка скулит в ответ. И от всей квартиры краха моей жизни стало дурно. Тошнота резко подкатила к горлу. На всё представленное моему взору, я нервно засмеялась в голос. И все детали разрозненной на мелкие части картины сейчас легли в больной, не укладывающийся в моей голове образ. Андрей резко поворачивает голову и в изумлении отскакивает, застегивая ширинку.
Я вышла в коридор и прислонилась к стене. Всё кружилось, казалась в своеобразном адском хороводе. Я молча, сглатывая слезы, которые стараюсь из всех сил удержать, быстрым шагом направляюсь к выходу из душного и злополучного здания.
— Ты знал! — бросаю на Ромку обвинительный взгляд.
— Все уже давно знают, — чуть сипловатым голосом отвечает Роман, всё также пряча виноватый взгляд от меня.
— Выпусти меня, пожалуйста, и побыстрее, — я от бессилия уже шепчу.
Роман, громыхая связкой ключей, проворачивает в замочной скважине дважды, и я вылетаю из злополучного места.
Не вижу перед собой ничего и просто брожу по улице наугад. Телефон беспрерывно гудит на вибро режиме, поставленным мною ещё в такси, но я не хочу никого слышать в эти минуты.
Как долго продолжается действо за моей спиной?
Я же давно понимаю, что происходит, но гоню мысли о третьем лице в нашей семье!
Как можно было меня променять… на неё…
Чехарда несвязанных мыслей: в голове всплыл юбилей свадьбы Марины и её взгляд, который она бросала на Андрея. Взгляд влюбленной и чрезвычайно счастливой женщины. Розовая пелена слетела с моих глаз. Постоянные задержки на работе теперь стали понятны мне, как и поменявшееся поведение моего супруга. И злополучная подвеска. Думаю, что нашлась хозяйка для дорогого подарка.
Ветер подвывал и кружил снег вокруг меня, и моё сердце застывало вместе с этим красивым снежным вечером. Я забрела в парк и, смахнув с лавочки снег, присаживаюсь под большим деревом, ветви которого повисли тяжелыми плетями над моей головой.
Мне на минуту захотелось повернуть время вспять в тот день, когда Андрей с весёлой улыбкой пригласил меня на свидание и ответить решительным отказом. Смогла бы я сказать нет своему влюбленному сердцу, зная, чем закончится лав стори с Андреем?
Вряд ли.
Я вспомнила первую ночь с ним и его глаза, с которыми он раздевал меня, как дорогой подарок в дорогой оберточной бумаге. Телефон снова предательски задрожал. Я взглянула на экран телефона и увидела аватарку с изображением своей сестры. Хотелось услышать Андрея. Но… Как всегда, большое НО, когда дело касается нас.
А может быть, сейчас не стоит ничего говорить.
И дать время больной душе прийти в себя.
Я подняла трубку.
— Ты где? — взволнованный голос сестры.
— В парке на лавочке, — устало отвечаю.
— Что случилось?
— Участвую в спектакле: угадай, чем занят ваш супруг.
— Олеся, что за ребусы? Где вы есть? Какой парк? Какая лавочка!
— Любовница у него, Оль. Только что лицезрела все субботние упражнения моего мужа.
На другом конце чертыхнулись.
— Не может быть! — нараспев изумляется моя сестра.
— И я так думаю, прям юмористический журнал. Только мне совсем не смешно.
— Так. Давай возвращайся. В каком ты парке? Я вызову тебе такси.
Я молча оглядываюсь, куда привели меня мысли о последних события, и послушно диктую адрес.
Я сидела сама не своя. Маша уже уснула, и гости моей сестры разошлись. Мы втроём за кухонным столом молчим. Барсуковы обескуражены не меньше, чем я.
— Какая-то жесть, — нарушает молчание Димка, — ей же под сорок.
Я устало махнула в ответ. На разговор просто нет уже сил. Всё выпито разом и до дна.
— Мы домой. Чудный день рождения. Прости, что испортила праздник, — я поднимаюсь из-за стола.
— Никуда вы не поедите. Я тебя в таком состоянии не отпущу. Ночуете у нас.
— Да. Без возражений, — вставляет своё слово Дима.
— Дима, плесни мне коньяка. Хочу забыться, — поднимаю заплаканные глаза на Дмитрия.
— Угу, — и стопка передо мной. Барсукова долго упрашивать не надо.
Я выпила залпом, и тягучая жидкость растеклась по раненной душе как бальзам.
— Закусывай, — Барсуков пододвинул ко мне тонко нарезанный суджук на большом красивом блюде.
— Плесни ещё, — я пододвигаю стопку ближе к Диме.
— Это не самое лучшее лекарство, — возражает Ольга.
— По фиг. Я не смогу заснуть.
— Не лезь! — Барсуков отодвигает Ольгу и наливает в стопку до краев жидкость благородного янтарного цвета.
Комната поплыла, и резкая боль где-то вдалеке.
Как мне жить дальше…
Я подумаю об этом завтра.
— Отведи её в гостиную, — сквозь густой туман в голове слышу Олькины слова.