— Не поеду я ни куда! — Ответила Римме, ой, то есть матери своей, мама её назвать, язык не поворачивается.
Какая она мама? Если не воспитывала меня, если я то с бабушкой росла, то с тётей Фаей, ох как ты не во-время умерла, тёть Фая. Полтора бы месяца пожила ещё, и тогда никто бы меня никуда не увёз. Приехали, ты смотри, и Герман Алексеевич, и Римма за мной.
— Лариса, ты что, хочешь чтобы тебя в детдом отправили органы опеки? — Спросила Римма. — Поедем к нам в дом, а эту квартиру жильцам сдадим.
— Нет! — Гаркнула я. — Никаких жильцов. Квартира моя, мне тёть Фая её оставила. У меня и документы дарственные имеются у на руках. И потом, в детдом кто меня отправит? Я сама работать буду, от вас, ничего не надо мне. — Не хочу я ехать к Зарецким, против Германа Алексеевича ничего не имею, а вот сына его Даньку, видеть не хочу. Дебил, избалованный деньгам. Идиот, ни с кем не считающийся. Он считает себя пупом земли, и все должны возле него крутиться, а так же и всё вокруг.
Когда умерла бабушка, это мама отца, которого я не помню, то по наследству, квартира досталась тётке, сестре отца, а меня мама к себе забрала. Бабушка при жизни, всё собиралась на меня завещание написать, говорила квартира Ларис твоя, я тебе её хочу завещать, и вот не успела, скоропостижно скончалась. Я осталась ни с чем, конечно юридически можно было часть этой квартиры отсудить, так как я прописана в ней, но Римма не стала связываться с тёткой, поэтому забрала меня к себе.
Я сначала обрадовалась, думала поживу с матерью, мне шестнадцатый год шёл. Приехала в их дом, на свою голову. Мать привезла, и тут же забыла обо мне. Почему она так меня не любила? Не любила никогда. За что? Не знаю. Наверное за то, что я на родственников отца похожа. Мать брюнетка, а я белая родилась. Не угодила Римме. Я, конечно знала что у Германа Алексеевича сын есть, но не видела его ни разу и вот пришлось, так сказать, лицезреть "братца".
Да, тогда этот братец, показал мне кто хозяин в доме. Он старался меня унизить, зацепить, или толкнуть даже. Ох и зол был, что меня привезли к ним. Ненавидел. Это понятно, я там лишняя. Однажды вышла я из комнаты, и как на зло, он по коридору шёл.
— Ты зачем вылезла, скройся с моих глаз, сказал. И вообще, пока я дома, не смей выходить из комнаты! — Зарычал как тигр.
С этими словами схватил меня за шкирку и толкнул в дверь комнаты. Я упала, ушиблась сильно, сидела плакала. С тех пор, бояться его стала. А когда он пригрозил задушить меня подушкой сонную, я сбежала к тёть Фае.
Тёть Фая, бабушкина племянница, дочь её двоюродной сестры, больная. Мы её часто навещали, жили почти рядом. Тёть Фая инвалид детства, прикована к коляске, мы за ней ухаживали, кушать ей приносили, это когда я поменьше была, потом я одна ходить стала. Тёть Фая была очень начитанная, интеллектуально развита, умела рассказывть интересно, то что читала, я её слушала с удовольствием.
За ней ухаживала сиделка с соцзащиты, днём, ночью тёть Фая бывала одна.
Вот к этой тётке я и сбежала, рассказала ей всё, она меня оставила у себя. Римма конечно приехала за мной, уговаривать стала. Но тёть Фая сумела убедить её, чтобы она не забирала меня. Я же в свою очередь, наотрез отказалась возвращаться к Зарецким. Когда Римма уехала, я обняла тёть Фаю и заплакала, она тоже. Потом сказала, что я должна поехать школьные принадлежности себе купить, форму, обувь. Вот с шестнадцати лет я сама себе всё покупаю. Мы с Маринкой Родновой, ездим на рынок, вместе себе вещи выбираем. Маринка подруга моя, с первого класса, у неё отец физруком работает в нашей школе. Раньше занимался борьбой, большие надежды подавал, но, получил серьёзную травму, из спорта пришлось уйти.
Мы с Маринкой с удовольствием на физкультуру ходили, он нас даже приёмам учил.
— Шаталова, а ты способная. — Говорил он мне. — Рост позволяет, силы тоже хватает, притом приёмы осваеваешь очень хорошо. Осбенно шейная скоба у тебя получается. Сумеешь за себя постоять в случае нападения. Фигура у тебя спортивная, эх бедность наша, тебе бы в спорт большой.
Мне приятна была похвала Геннадия Сергеевича и я старалась ещё усерднее. Вот так, я двойную пользу от физкультуры получила, бегала, прыгала, ещё и борьбой занималась. Геннадий Сергеевич нас не жалел, гонял, а мы всё равно его любили как педагога.
За эти два года, я выросла, подтянулась, похорошела. Тёть Фая говорит: ты Ларис, красавица у меня стала. Скажет так и вздохнёт. Я понимала, почему она так вздыхает, потому что мать про меня забыла. Я больше скажу, она меня, ещё и помнить не хотела. Ну и ладно, мне бабушкиной любви хватало и тёть Фаиной…
Эх, тёть Фая, тёть Фая, подвела ты меня, ещё бы чуть чуть пожила. Боже, как я плакала на её похоронах, по родной бабушке мне кажется, так не плакала.
Я закрыла квартиру и поехала с Риммой и Германом Алексеевичем. В детдом я не хотела конечно, да и кто туда захочет.
Приехали мы после обеда, комнату мне выделили ту же, рядом с Данькиной, я понимала, что он не рад мной будет, но ведь и я не рада была сюда ехать. Пусть ходит психует, придурок, я с ним сама общаться не собираюсь.
Братца я ещё не видела, утром, за завтраком, мать сказала, поедем вещи тебе покупать и в салон надо.
— Вещи у меня свои есть. А в салон зачем? — Не хотела я никуда ехать.
— Лариса, какие вещи? Ты понимаешь, что в элитную школу пойдёшь? Там знаешь как одеваются? Это тебе не твоя школа. Соответствовать надо. Маникюр, парикмахерская, в порядок тебя приведём.
— Не поеду я ни куда. — Насупилась, не понравилась мне такая программа. — Я в своих вещах пойду в школу.
— Лариса, нельзя, мама права. Понимаешь, там дети бизнесменов и предпринимателей учатся, у всех родители богатые. Если в этих вещах придёшь, смеяться будут над тобой и издеваться. — Поддержал жену Герман Алексеевич.
— Ну, хорошо, Римма, я согласна. — Специально её по имени назвала. — Поедем.
Вещей мне накупили, конечно много, и форму спортивную и кроссовки, которые я только по телевизору видела, финансы мне не позволяли купить себе такое. Теперь же, без проблем. А когда поколдовали надо мной в салоне, я удивилась. Это я в зеркале? Не может быть! Оказалось-я. Оказалось, может быть!
Приехали домой с Риммой почти вечером, хотя я и уставшая была, но довольная. Мне понравился мой новый образ. Герман Алексеевич когда меня увидел, то сказал: Лариса, да ты красавица!
Мать самодовольно улыбалась, а я не знала что на это сказать, но всёё-таки улыбнулась в ответ ну и конечно: спасибо.
На следующий день, собрала рюкзак, Приготовила вещи, которые надену в школу и задумалась. Новая школа, все чужие, всё чужое. Как я там учиться буду? Одноклассники естественно рады не будут мной, ну и подумаешь, я сама ещё ими не буду рада. Ладно, это я как нибудь переживу. Но вот Данька Зарецкий? Нет, сейчас я не боюсь его, но неприятностей всё равно жду. Он и дома будет меня шпынять, при каждом удобном случае, и в школе. Интересно, они с Камиллой то, дружат сейчас? Вернее встречается? Пусть встречаются, лишь бы меня не трогали.
Только меня всё равно одолевали сомнения, недоверие к младшему Зарецкому и к его подруге. Впрочем мне пятнадцатого октября восемнадцать будет, и я уеду к себе в квартиру, вернусь в свою школу. Ни одного дня лишнего не задержусь здесь.
— Лариса, идём ужинать. — Позвала мать. Надо идти, придётся жить по правилам этого дома, чужого, и по сути с чужими людьми.
За ужином я молчала, говорили Герман Алексеевич с Риммой.
— Герман, Даниил не приехал ещё? — Мать интересуется пасынком больше чем мной, так всегда было.
Раньше мне вроде и обидно что меня не замечают, а сейчас всё равно. Данька то с ней рос, вот она за него и переживает.
— Нет пока, сказал позже приедет. — Вздохнул отчим. — Совсем с этой дамой от рук отбился.
— Это он из-за Ларисы наверное разозлился. Мальчишка, заревновал. — Мать. Хоть бы уж не при мне говорила.
— Он у Камиллы. — Герман Алексеевич нахмурился. — Не нравится мне эта девица. Разбалованная ещё хуже нашего пацана, своенравная а он в рот ей смотрит: "Камилла сказала, Камилла сделала", своего мнения нет у человека.
— Любит наверное её, поэтому так ведёт себя. Камилла красивая, смелая, богатая. Чем не невеста для твоего сына? Не переживай. Приедет сейчас, куда он денется.
Данька действительно приехал, поздно правда, я уже лежала в постели, комнату естественно на ключ закрыла. Он прошёл в свою комнату, вскоре послышались голоса, Герман Алексеевич зашёл к нему, поняла я. Разговор вроде не на повышенных тонах был, и то ладно. Не хочу чтобы из за меня ругались. Ох, как я в свою квартиру хочу! Тарпи Лариса, терпи, недолго осталось.
Уже засыпать стала, когда мне позвонил кто то.
Время одиннадцать. Кто бы это? О, Никита.
— Привет Никит. Ты что так поздно звонишь?
— Привет Лариска! Ты где? Пришёл сегодня в гости, а тебя нет дома. — Удивлённо спросил Никита.
Где я. Я в элитном посёлке, в котором ты наверное не был никогда. В таком доме, в каком ты смело говорю тоже вряд ли когда был.
— Никита я живу, уже два дня в доме отчима. — Назвала где, он аж присвистнул. — Так что вряд ли мы с тобой в ближайшие дни увидимся.
— Вот это да! Лариска, да ты у нас… элита! У тебя мать есть что ли? Не знал даже, я ведь думал, что ты сирота вообще.
— Я и есть сирота. При живой матери. Я её и мамой то, не зову. Римма и всё.
— Как хоть фамилия у отчима? Может я слышал когда.
— Зарецкий Герман Алексеевич. — Назвала Фамилию-имя-отчество, отчима.
— Да ты что? Слышал, он бизнесмен известный. Ох и повезло тебе. — Никита, по голосу слышно, обалдел
— Не надолго. Мне через полтора месяца восемнадцать исполнится и я приеду обратно. Доучиваться в нашей школе.
— Ох и дура ты, Ларк! Зачем тебе оно надо? Живи как королева. — Снова удивился друг Никита.
Никита мой друг. Их семья недавно переехала в Москву, квартира бабушки освободилась. До этого они жили в Подмосковье, в посёлке. Он пришёл учиться в нашу школу, именно в наш класс, с тех пор мы с ним дружим. Живём рядом. Он сначала думал, что тёть Фая моя мама, а когда узнал что тётка, да ещё троюродная, очень удивлён был. Правда, ни о чём не спрашивал, как сейчас выяснилось, предполагал что я сирота.
— Нет, Никита, я буду жить одна, тёть Фая квартиру мне оставила. Не хочу я жить по правилам чужого дома, и чужих, по сути людей.
— Ну, смотри сама. Учиться где будешь?
— В элитной школе. Пока даже не знаю, как там примут одноклассники.
— Ой, смотри Лариска, там детки избалованные. Знаешь, в нашей деревне семья одна жила, и к ним иногда племянник или сын друга какого то приезжал, так он такие чудеса рассказывал. Шутки у них, очень жестокие. Особенно когда физкультура будет, клади в рюкзак платье себе ну и обувь лёгкую, на всякий случай. Бывает, что одежду, пока девчонка моется после занятий, забирают, ей одеть нечего потом. Понимаешь как издеваются? Снимают, в интернет выкладывают, чтобы посмеяться. А так хотя бы платье, да какие нибудь шлёпки наденешь на себя. В рюкзаке то, не догадаются посмотреть.
— Так там отдельно наверное девчонки от пацанов душ принимают. Кто зайдёт? — Он что, этот Никита, с дуба рухнул.
— Ты глупая? Девчонки и унесут. Знаешь стервы какие! Лариска, ни кого не слушай, будь настороже.
— Спасибо Никит. Знать буду, чтобы не опозориться. Ты меня озадачил. Так то, я сумею отпор дать если кто, что, а вот против этого, ну я имею в виду, если одежду утащат, тут и правда подстраховаться не помешает.
— Вообще, осторожнее там, ведь они и спорят на девчат и ставки делают, издеваются. А ты тем более, новенькая. Над тобой обязательно попробуют "подшутить".
Подшутить. Какие же это шутки?
— Ого! — Я просто в шоке была. — Тут ещё, знаешь, какая проблема. У Германа есть сын, Данька, ровесники мы с ним. Так вот он ненавидит меня. И учиться нам придётся вместе. Он и сейчас, когда узнал, что я приехала, видно разозлился ужасно, поругался с отцом, и два дня дома не появляется.
— Ой, смотри Ларка! Я переживаю за тебя. Ты… ты ведь такая красивая. — Запнулся друг.
Я засмеялась.
— Никита, да ты знаешь, как называл меня Данька, я же однажды жила у них, когда бабушка умерла, Так вот он меня уродиной называл. А ты-красивая.
— Сам он урод, так и скажи ему, моими словами. — Тихо сказал Никита. — Говорю-красивая, значит-красивая.
— Ладно, с началом учебного года тебя. Привет одноклассникам всем.
— Тебя тоже, Лар, смотри там. Не подводи нас, в случае чего, шейной скобой, как Геннадий Сергеевич учил.
— Хорошо, пока Никит.
Попрощалась с другом и отключила телефон, села и снова задумалась. Эта подруга Даниила, её Камилла зовут, так вот она по сговору с ним, может какую-нибудь пакость мне сделать. Как это мерзко всё. Всё как то не естественно и этот богатый дом, и люди в нём неестественные, и школа такая же наверное. Добра ждать не от кого.
Утром я Даньку не видела, он уехал рано, мотоцикл заурчал во дворе, ох и человек, ну не хочешь ты меня видеть, не смотри. Так нет, он демонстративно старается показать, что моё присутствие здесь лишнее. Плевала я на твои психи. Отошло то время, когда я от страха сломя голову убежала к тётке, ты теперь испугать попробуй. Я тебя сама задушу этой подушкой. Ростом то наверняка мы почти одинаковые.
После завтрака стала собираться, ох, где мои одноклассники? Маринка Роднова? Никита Рокотов?
В школу меня привёз шофёр, который наверное Даниила возит. Странно, но он не узнал меня, прошёл мимо на линейке, посмотрел только с интересом. Нет, он выше, вырос то как! Такой красавец! Камилла гордая рядом идёт, за руку его держит. Любовь же, куда от неё денешься? Я вообще в его сторону не смотрела.
Линейка была такая же как и у нас в школе, ничего необычного. Линейка как линейка. Все пошли в класс, меня классная представила ученикам, назвала имя и фамилию, краем глаза я заметила реакцию Даньки, у него глаза наполовину больше стали а Камилла с открытым ртом стояла. Удивились? А вы думали, что я такая же, как тогда была? Нет, я выросла, без ложной скромности надо сказать, похорошела. И молчать больше не буду, и в обратную врезать могу, не обрадуешься, братец.
На парту я села с девчонкой, которая, как мне показалась, несмелая. Почему? Затравили? Посмотрим.
— Привет- Поздоровалась с ней. — Я Лариса.
— Я слышала. — Тихо сказала она.
— Тебя как зовут? — Что то не так с этой девчонкой, запуганная какая то, зашуганная.
— Надя. — Нехотя ответила она. — Ты откуда к нам?
— Издалёка. Тебя обидел что ли кто, прямо в первый день? — Ну, правда, с чего такой вид. Все я смотрю рады.
— После расскажу. Сейчас урок начнётся. — Так же тихо ответила Надя.
Пришла классная после звонка, все стали приветствовать её топотом и криками. Дикари какие то. У нас в школе такого не было никогда, во всяком случае в нашем классе.
— Всё-всё-всё! Тихо! — Сказала Татьяна Ивановна, так классную зовут.
Начался урок, о боже, какой же это урок, ученики на равных с учителем говорят, ещё и прикалываются над ней, вот это школа. Или большие деньги родителей, так себя вести детям позволяют? Сказать что я была в шоке, значит ничего не сказать.
— А Вы где отдыхали Татьяна Ивановна этим летом? — Спросил нагловатый парень, с первой парты.
— Минаев, мы что обсуждать будем где кто отдыхал? Вот на уроки литературы будете писать сочинение, тогда всё изложишь где сам отдыхал, а я летом на даче отдыхаю. Летом я вообще, везде отдыхаю, даже дома, и даже на работе.
— Вы летом работаете что ли? — Снова поинтересовался он, как будто не знает.
— Работаем, это у вас каникулы, у нас только отпуск бывает. Всё не отвлекаемся.
— Архип Минаев. — Шепнула мне Надя. — Самый наглый из всего класса.
Понятно теперь, самый богатый наверное и самый популярный из всей школы. Симпатичный.
— Самый богатый и популярный? — Всё-таки поинтересовалась я.
— Нет. Самый популярный и богатый у нас Зарецкий Даниил, вон видишь на второй парте с девчонкой сидит, она его подруга, Камилла зовут.
Вот значит как! Да ты братец, популярный человек, что же, ладно, ладно. Но мы сейчас, не хуже тебя и твоей Камиллы. Посмотрим чего ты стоишь. Учишься хорошо, так я тоже не отстающая, подруга у тебя есть, так и у меня есть Никита, не хуже тебя, парень очень видный и спортивный. Думаю за эти полтора месяца сумеем разобраться, кто есть кто.
Урок закончился быстро, впрочем я ожидала от него большего, но ничего нового, расписание уроков дали, в общих чертах систему обучения этого года рассказала Татьяна Ивановна. Кстати мне она очень понравилась. Занятия как и в нашей школе с восьми начинаются.
Классная сказала что мы свободны, так надо идти к машине, шофёр предупредил что ждать меня будет.
— Ну, чё пацаны, в кафешку закатим? — Обратился к ребятам парень с причёской непонятной, чёрти что на голове. — А вы девчата, как думаете.
— Конечно закатим Фил! Прямо отсюда! — Поддержали его многие.
Мы с Надей собрались уходить, уже закинули рюкзаки на плечо.
— Эй, а вы куда пошли, слушай новенькая, ты что с нами познакомиться не хочешь поближе? — Спросил Архип.
Я мрачно посмотрела на него.
— Не горю желанием. — Ответила грубо конечно, но я не люблю, когда мне "эйкают".
По классу пошёл ропот, понятно, с первого дня нажила себе врагов, причём весь класс недоволен. Надя быстро потащила меня за руку на выход.
— Ты что делаешь, Лариса! — Зашептала она. — Ты понимаешь, что теперь тебя ждёт? Они же затравят тебя.
— Пусть попробуют! — Правда, пусть попробуют, за те два года, когда сбежала из дома Зарецких, я научилась не только приёмам, но и в зубы никому даваться не стала, если меня оскорблял кто то, то не рад был. И здесь я себя в обиду не дам.
— Лариска, да ты не знаешь их, они же дружить с тобой не будут и ты как я белая ворона станешь.
— Тебя тоже затравили? — Усмехнулась я. Надя опустила голову. — Неужели ты так хочешь дружить с ними?
— Не знаю. — Ответила она. — Со мной вообще никто не разговаривает. Даже не замечают меня.
— Они всё равно с нами дружить не будут. Так зачам же, уж так навязываться им? Ты с первого класса с ними учишься? — Если с первого класса, значит хоть какое то уважение должно быть, а её затравили видать.
— Нет. В прошлом году только пришла. Ты на чём домой поедешь? — Спросила она меня.
— На машине, я такси вызвала. — Соврала, а что я ей скажу, машину Зарецких она наверное знает. — А ты?
— Вон за мной приехали. — Она кивнула на машину. — Я тоже из богатой семьи. Вернее отец у меня богатый, а я внебрачная дочь его. — Усмехнулась она. — Ладно Ларис, поехала я. Пока.
— Пока.
Надя уехала, пошла к своей машине, настроение у меня испортилось совсем.
— Слушай новенькая, чё ты такая борзая? — Парень из нашего класса, как зовут не знаю.
Я молча смотрела на него. Пошёл ты в… кафе, хотела сказать, но и этого не сказала.
— Молчишь? Может познакомимся? Меня Ярослав зовут. — Стоит рисуется передо мной.
Я снова паузу взяла, вернее я из неё не выходила.
— Хммм. Язык проглотила? — Хмыкнул он. — Или не хочешь говорить, считаешь нас ниже себя?
— Тебе что нужно от меня? — Ответила наконец то я.
— Ярик, ты идёшь или нет? Мы уже все уезжаем! — Крикнула ему девчонка, тоже из нашего класса. За одной партой с ним сидела сегодня.
— Иду! — Ответил он ей, а мне сказал. — Ладно, после поговорим. Сейчас я спешу.
Вот и спеши, а ко мне не приставай, а то я рассержусь. Ярослав ушёл а я всё-таки отыскала машину, села в салон. Шофёр позвонил, как я поняла, Даниилу, тот видно отказался ехать домой с нами.
Дома я переоделась, время уже первый час, решила поесть, вышла на кухню.
— Лариса, ну как тебе школа, как приняли в классе? — Римма уже сидела за столом. — Садись обедать
— Нормальная школа. Наша лучше, и однокассники там все свои. А здесь не такие.
— Даниил был в школе? Он вообще как с ума сошёл, что так уж себя вести? Не маленький вроде.
— В школе был. Не нравится твоему сынку что я приехала. — Насмешливо поддела я её. — Ревнует мамочку.
— Лариса! Ты ещё! Давай пожалуйста ругаться не будем. При чём тут ревность? Он и меня то не признаёт, не смотря на то, что я давно живу с его отцом. Знаешь характер какой вредный у Даниила.
Знаю я твоего Даниила, тот ещё псих, впрочем наверное его родители таким сделали, тоже развелись, мать от второго мужа двойню родила, значит у Даньки брат и сестра есть, но эти то по матери родные. Интересно, почему Римма от Германа не родила? Короче, это такая тема, непонятная пока, наверное не мне разбираться в этих семейных хитросплетениях.
После обеда, позвонила Маринке. Надо узнать, как там подруга.
— Лариска, привет? Как ты там? Была в школе? — Засыпала она меня вопросами.
— Привет Марин, была в школе. Обыкновенная школа, только уж богато отделана, оформлена, уголки разные. Правда сама в них не была, но таблички на дверях видела. Даже живой уголок есть.
— Ну, так у нас в школе тоже есть, мелкие ухаживают за лягушками-мышками. — Засмеялась Маринка.
— Есть конечно, но тут говорят вообще очень хороший. Возможно увмжу ещё. Как там наши?
— Всё хорошо, тебя ждём. Особенно Никита, Матвей да ещё я.
Матвей Маринкин парень, у них больше чем дружба, у них любовь.
— Марина как только восемнадцать стукнет так я ни одного дня не задержусь здесь больше.
— Может понравится там, а, Ларис? Всё-таки там такой достаток, дом огромный, школа элитная.
— Марина, я же не привычная так жить сама знаешь, школа чужая, дом тоже, да и люди…
— Слушай а брат сводный как к тебе отнёсся? Не обижал? А то ведь они богатенькие, все такие, безбашенные.
— Никак, дома не появляется, злой как бобик дворовый, он же ненавидит меня, да он всех ненавидит, так мне кажется. — Со злость ответила я.
— Ой, Лариска-а-а, ну ты вообще, причёску смотрю сменила, макияж классный. Косметика наверное дорогая.
— Дорогая. В салон с Риммой ездили, там меня преобразили, здесь нельзя иначе. — Вздохнула я. — И вещи дорогие купили. Только радости мало.
— Не хандри ты, давай. Не обращай ни на кого внимание, учись, живи, всё хорошо будет.
— Спасибо Марин. Как Геннадий Сергеевич? Учитель наш любимый.
— Нормально, они с мамой в кино ушли. Как молодые.
Мы вместе засмеялись. Маринка тряхнула кудрявой головой, мы с ней по видеосвязи говорили.
— Ладно, Ларис, кто то звонит, Матвей пришёл наверное.
— Привет ему. Пока.
— Пока.
Ох, вздохнула я, надо Любови Владимировне позвонить. Это заведующая магазином, где я подрабатывала на пол-ставки уборщицей.
— Алло, здравствуйте Любовь Владимировна, это Лариса Шаталова.
— Я узнала. Здравствуй Ларочка. — Обрадовалась моя бывшая начальница. — Вчера деньги перечислили, пришли на карту?
— Да, спасибо. Любовь Владимировна, я здесь надолго не задержусь, в середине октября приеду домой, тогда уже насовсем. Примите меня снова на работу?
— Да ты почему там жить не хочешь? Плохо что ли встретили? Лариса, да что такое.
— Ничего. — Грустно ответила я. — Ничего личного, просто я хочу жить одна.
— Приму. Ты у меня ответственный работник.
Будешь ответственный, пенсия тёть Фаина вся на лекарства уходила, моё пособие на продукты, а ведь и одеваться надо, вот я с шестнадцати лет и подрабатываю. У матери ничего не просила никогда. Попрощалась с Любовью Владимировной и выдохнула.
Время уже четыре. Положила учебники в рюкзак, на всякий случай, лёгкое платьице и балетки завернула в бумагу и положила на дно рюкзака. На всякий случай.
Тут со стуком распахнулась дверь, на пороге стоял братец.