То словно волки её задирают и рвут на клочья, то будто бы она сама поддевает волков на рога, а раз приснилось, что сорвалась корова со скалы в пропасть.
Мелано вскрикнула во сне, но не проснулась.
А под утро вроде нашла наконец корова свой дом, подошла к хлеву и замычала.
Мелано раскрыла глаза.
Светало. Серый свет утра брезжил в окна. Было тихо. «Будь оно неладно! — Мелано вспомнила прошедшую ночь. — Давно не бывало такого скверного утра».
Старуха приподнялась на кровати и замерла.
Со двора донеслось мычание коровы.
— Боже мой! Это же моя Цабла!..
Мелано вскочила с постели и, путаясь в наскоро одетом платье, выбежала во двор.
На траве, под сливовым деревом, то и дело оборачиваясь и облизывая бока, лежала привязанная к частоколу корова.
Мелано на радостях расцеловала её морду, глаза и уши и, успокоившись, стала осматривать.
Голова и бока у коровы были в крови, а на задней ляжке явственно виднелись следы клыков.
Вздыхала и причитала старуха и обеими руками била себе по коленям. Наконец, осмотрев корову от рогов до копыт, она попросила её встать.
Корова не послушалась.
— Встань, Цабла, встань, моя добрая!
Корова не шевелилась.
Мелано обозлилась и крикнула:
— Вставай, волки тебя дери! Что ты ломаешься? Не так уж ты изранена, чтобы на ноги не подняться!
Корова замычала и отвернулась.
— Верно, она голодна, бедняжка, — проговорила Мелано, — а я ругать…
Прихватив серп, старуха побежала в сад, срезала охапку сочной травы и вернулась.
Корова нехотя принялась жевать траву, потом опять замычала.
— Горе ты моё! Небось водички захотела…
В мгновение ока старуха принесла сверкающей родниковой воды в ведре и поставила перед коровой.
Та отпила несколько глотков и опять отвернулась и вздохнула.
— Ей соли хочется, а я, глупая, не соображу ничего от радости. Сейчас, моя Цабла…
Мелано принесла лизунец, но корова только раза два ткнулась в него мордой и грустно уставилась на хозяйку.
Мелано схватила её за хвост, потянула, пытаясь поднять. Корова зашевелилась, вроде бы встала, но ноги не держали её, и она с тяжким вздохом улеглась на брюхо.
На этот раз Мелано встревожилась не на шутку, сунула ноги в разношенные чусты, повязалась платком и понеслась к колхозной конторе за ветеринарным врачом. Только чёрное платье её развевалось на просёлочной да испуганно шарахались индюки и куры.
Во дворе перед конторой толпилось много народу. Одни ждали машину на кукурузные плантации, другие — в виноградники на сбор урожая, третьи пришли по своим делам или вовсе без дела.
Ветеринарного врача среди всех этих людей не оказалось.
Мелано обошла весь двор, и тут её внимание привлекла группа колхозников, столпившихся у забора вокруг сторожа Грозного. Видно, Грозный рассказывал что-то занятное — слушатели его то и дело ахали от удивления и смеялись. Мелано подошла поближе, сдвинула платок на голове, чтобы лучше слышать, да так и застыла: Грозный бил себя кулаком в грудь и клялся единственной внучкой, что прошлой ночью видел во дворе академии чертей.
— А может, это были ангелы, дедушка Димитрий? — посмеиваясь, спросил его кто-то.
— Не знаю, сынок! Может, и ангелы.
Стоящие вокруг громко рассмеялись.
— Признайся, дед Димитрий, сколько ты выпил перед сном?
Старик обиделся, хватил шапкой оземь.
— Пусть вот так рухнет мой дом, если мне это приснилось! Я видел всё, как тебя сейчас вижу!
Смех, пробежавший на этот раз по слушателям, был сдержаннее. Все поняли, что старика обидело недоверие.
Грозный и сейчас казался навеселе.
— А хвосты у них были? — поинтересовался седой коренастый мужчина с красным лицом — бригадир овцеводов.
— Не знаю. В такой тьме при свечах не разглядишь ничего. — Грозный опять подобрел к слушателям.
— На что тебе свеча-то понадобилась, а, дед Димитрий? Ты же мог спугнуть их? — спросил молоденький звеньевой, весело щурясь и пощипывая жидкий ус.
— Да не у меня была свеча. Свечи у них были!
— Ого! У них?!
— Ну да, у них!
— Стало быть, это ангелы! — заключил свинарь со свинофермы и подморгнул звеньевому.
— Да, наверное, ангелы, — обрадовался старик. — У одного, высокого, в руках горел светильник.
— Верно, это был архангел!