— Нет уж, пусть теперь поторчит под деревом!
— Это-то всё так, но нельзя допустить, чтобы Грозный нашёл наши ремни. Нелегко нам будет выкрутиться.
— Верно!
— Нужно его отвязать.
— И жалко всё-таки парня!
— Жалеть его нечего, но отвязать придётся. Coco, Серго и Луа сейчас же сбегают и отпустят Нико на все четыре стороны. Если Нико потянется бить вас, рвите об него когти, а если кому-нибудь всё-таки перепадёт, обойдёмся с ним построже.
Предосторожность никому не показалась излишней. В ту же секунду трое мальчишек приоткрыли двери сарая и исчезли во тьме.
Не прошло и часа, как из лесу за сараем послышался крик выпи.
Сандро вскочил. Остальные притихли, вытянув шеи. Слабый ветерок, подувший с гор, донес шелест леса. Командир звена опустился на солому.
— Ложная тревога.
— Нет, — возразил Снайпер, — это наши вернулись. Неужели ты не слышишь шагов?
И действительно, скрипнула дверь сарая, и трое мальчишек, опустив голову, предстали перед товарищами. Все сразу почувствовали неладное.
— В чём дело, ребята?
Вошедшие молчали.
— В чём дело? Языки, что ли, у вас отнялись? Энукишвили поднял голову.
— Мы опоздали, Сандро.
— Ну и ладно… — не сразу понял командир. — Нико-то вы отвязали?
— Его отвязали до нас! — жалобно пропищал Блоха. — Мы не застали Нико на месте.
— Что-о?! — забыв об осторожности, вскричали мальчишки и, как один, вскочили на ноги.
— Ничего там нет: ни Нико, ни ремней.
Сандро порывисто опустился на солому и закусил травинку.
— Пропали, братцы! Вот беда-то! — захныкал Авто.
— Вот так-та-ак!..
— Да, скверная, брат, история! Ясно, как день, скверная, — заключил Снайпер.
— Как ему удалось освободить руки?
— Может, он разорвал ремни?
— Ерунда, я знаю свой ремень — его так просто не порвёшь.
— Неужели я так бездарно привязал его? — дивился Гоги.
— Что будем делать, Сандро?
Командир, задумавшись, уставился на почерневшие от дождей стены сарая.
— Да, история не из приятных. Не думаю, чтобы Нико был способен на такое геройство. Нас кто-то предал. А теперь уж он не станет молчать.
Мальчишки повесили носы.
— Пока наши ремни в руках у Нико, мы его пленники. В эту же ночь их нужно выкрасть. — Сандро решительно поднялся. — Дело не терпит отлагательств. Снайпер, ты берёшься это сделать?
— Ещё бы!
— Кого тебе дать в подмогу?
— Ремни — штука не тяжёлая.
— Как знаешь! Вся надежда на тебя!
— Не подкачай, Снайпер!
— Желаем удачи!..
Поручив сложную операцию ловкачу Снайперу, мальчишки немного успокоились и бесшумно высыпали из сарая.
Дед Димитрий с мальчишеских лет любил садоводство. Всю Кахетию исходил он вдоль и поперёк и, где только находил хорошую породу деревьев, любыми путями добывал саженцы. Свой участок он превратил в чудесный сад, такой густой и зелёный, что казалось — зелени этой тесно в саду и она рвётся наружу, распирая ограду. Лучше всех на селе умел дед Димитрий прививать деревья. На особо выделенном участке у него было множество саженцев, за которыми приезжали люди из соседних деревень. Как за младенцами, ухаживал садовник за ними и знал и помнил не только день, но и час, когда они были посажены.
Добрый по природе, Димитрий приходил в ярость, когда кто-нибудь забирался в его сад. Верно, за эту вспыльчивость и прозвал его «Грозным» русский старик Григорий, поселившийся в Икалто во время войны.
Прозвище так быстро и прочно пристало к садовнику, что теперь всё Икалто величало его Грозным. Да и Димитрий привык к этому имени, словно был от рождения наречён им.
После смерти младшей дочери — любимицы — Димитрий пристрастился к вину. Вино сделало своё дело — Грозный отяжелел, обмяк, но делу своему не изменил. Хотя был он назначен сторожем Икалтойской академии, и там не расставался с садовыми ножницами и во дворе академии насажал деревьев и ухаживал за ними.
Долгое время жил он один в своём большом доме, но потом не выдержал и написал зятю, прося прислать к нему внучку. Его вторая дочь пожалела одинокого отца и, так как за девочкой нужно было присматривать, переехала на работу в село.
Лена очень любила деда. И село Икалто ей нравилось.
В этот вечер Лена сидела на балконе деревенского дома и крупным старательным почерком писала письмо отцу, который остался в городе.
Девочка была задумчива и грустна. У её ног, положив морду на лапы, лежал лохматый пёс Алмаса. Он то и дело поднимал голову и смотрел на хозяйку, не понимая, почему сегодня на него не обращают внимания. Рядом в плетёном кресле сидела подружка Лены Лили Джавахишвили и терпеливо ждала, когда та кончит писать.
— Вот и всё, Лили. — Лена пробежала глазами письмо, помахала им и вложила в конверт. — Скоро папка его получит!..