Теперь, когда привилегии на выезд за пределы кампуса восстановлены, у нас всех появилась возможность совершить небольшую поездку в город вместе. Я нервничаю, когда мы встречаемся в переднем дворе… пока не замечаю Зейда, притворяющегося, что трахает статую оленя. Или, может быть, он пытается оседлать его? Я не уверена, но я уже прикрываю рот, чтобы сдержать взрыв смеха, когда подхожу к передней части фонтана.
— Не заключай пари, если знаешь, что не сможешь выиграть, — кричит Зейд, воя от смеха, вскарабкиваясь на спину оленя и доставая свой телефон. Сегодня суббота, и, клянусь, это похоже на помешательство на электронике, охватившее школу, когда мы все получили обратно свои телефоны. Зависимость реальна. Он делает несколько своих фотографий, а потом замечает, что я стою там.
— Зейд Уоррен Кайзер, — говорю я, упирая руки в бока. На мне обтягивающие тёмные джинсы-скинни, красные кожаные сапоги, которые я украла из шкафа Миранды, и облегающий топ, похожий на корсет, с маленькими пуговицами спереди. Сегодня я чувствую себя хорошо, уверенно, но теперь, когда я стою на свежем осеннем ветру, я удивляюсь, почему я не взяла с собой куртку. — Что ты делаешь там наверху?
— Э-э, верхом на олене? — произносит он, а затем съёживается, когда раздаётся голос мисс Фелтон.
— Мистер Кайзер, взобраться на статую во внутреннем дворе стоит две отметки. Спускайтесь оттуда прямо сейчас. — Она подходит к кирпичной стене, которая окружает фонтан, и скрещивает руки на груди.
Зейд спрыгивает со статуи, но какое бы глупое пари он только что ни заключил, он явно выиграл. Крид хмурится, так что я предполагаю, что в этом конкретном споре он был на противоположной стороне.
— Мисс Рид, — говорит мисс Фелтон, заметив, что я стою там. Она бросает взгляд на Крида и Зейда, а затем замирает, когда входит Тристан Вандербильт, одетый в чёрные джинсы, чёрные ботинки и накрахмаленную чёрную рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Я изо всех сил стараюсь не пускать слюни. — Здесь всё в порядке?
— Всё в порядке, — отвечает Зейд, обнимая меня за шею. Он запечатлевает поцелуй на моей щеке, и я приподнимаю бровь. — Теперь мы все друзья.
Мисс Фелтон не выглядит убеждённой.
На самом деле, даже миссис Эмбертон на днях отозвала меня в сторонку, чтобы поговорить со мной. Из-за того, что я так усердно работаю, чтобы блокировать плохие воспоминания, иногда трудно вспомнить, что весь персонал академии видел, как меня тут сильно унижали. Никто не упустил из виду того, как Идолы бросили мои трусики на сцену. Никто.
— Я в порядке, мисс Фелтон, — заверяю я её. Хотя каждый день, когда я общаюсь с этими парнями, мне становится интересно. Что произойдёт, если они снова предадут меня? Что бы я сделала? Но что я поняла сейчас, так это то, что я намного сильнее, чем была раньше. Что бы они со мной ни сделали, я смогу это пережить. Я смогу преуспеть.
И лучше бы им этого не делать, потому что во второй раз моя месть была бы стократной.
— Ну, если вам когда-нибудь понадобится уединение, чтобы обсудить что-либо, вы можете встретиться со мной в моём кабинете. — Она бросает на Зейда очень строгий взгляд, а затем направляется к дверям Первой башни. Башни такие красивые, выглядят так по-средневековому, их белокаменные бока устремляются в небо. По двенадцать этажей в каждом, и это дом всех учеников в школе, кроме меня.
— Это было неловко, — говорит Зейд, убирая руку с моих плеч, и я перевожу взгляд с него на Крида.
— Итак… каковы были ставки на этот раз? — сухо спрашиваю я. Перечёркнутая татуировка бесконечности на моём бедре, кажется, пылает ненавистью. Я ещё даже не начала работать над «Харпер и Ко», но когда я это сделаю, они об этом узнают. Я просто пытаюсь сориентироваться. Третий курс чрезвычайно важен, когда дело доходит до поступления в колледж. На самом деле, я уже готовлюсь ко всему этому мероприятию, ко всем формам финансовой помощи, заявкам на стипендию (у меня нет проблем с тем, чтобы быть известной как стипендиатка в колледже, если это означает, что я смогу поступить) и эссе.
К концу этого года мне нужно выбрать свои колледжи и подать заявления до конца лета. Кажется, таким странным, что вся моя судьба зависит от решений, которые я принимаю сейчас. Это могло бы буквально изменить весь ход моей жизни. Кажется, это тяжёлое бремя для подростка, но что я знаю?
— Теперь я должен вернуть ему гитару «Gibson» с автографами Джона Леннона и Джорджа Харрисона, которую я выиграл у него в предыдущем пари, — со вздохом говорит Крид, и Зейд улыбается.
— Не спорь с хитрецом, — отвечает он, а затем поднимает свой телефон, чтобы показать мне, что езда на олене была не единственным, что он должен был сделать. Нет, он определённо трахал его.
Я закатываю глаза, а затем чувствую лёгкий трепет, когда большое, тёплое тело бочком оказывается рядом со мной.
Оглянувшись через плечо, я вижу Зака в джинсах, футболке и университетской куртке. Вообще-то, мне самой только что подарили такую для группы поддержки. Мне следовало надеть её, чтобы спастись от холода.
Тёмные глаза Зака изучают меня, и я вздрагиваю, когда холодный ветерок заносит сухие листья во двор, кружа их у моих ног. Он это замечает, и ему требуется всего доля секунды, чтобы снять куртку и накинуть её мне на плечи.
— Зак, — начинаю я, но он качает головой.
— Надень её.
— На улице холодно, — протестую я, но он явно уже принял решение, скрестив руки на своей широкой груди и пристально глядя на меня, пока я не вздыхаю и не засовываю руки обратно в рукава.
— Идём? — спрашивает Тристан, когда Виндзор выходит из дверей Третьей башни и слегка машет рукой.
— Я думала, Миранда тоже пойдет? — спрашиваю я, но Крид качает головой.
— Проверь свой телефон. — Он указывает на меня, и я изо всех сил пытаюсь отогнать воспоминания о том дне в библиотеке на прошлой неделе. Ох. Я достаю свой телефон из маленькой сумочки в форме арфы, которую Лиззи подарила мне на день рождения, и быстро просматриваю свои сообщения.
«Возникла проблема с волейболом! Мне так жаль!»
Она добавила кучу эмодзи с плачущими рожицами, сердечками и молящимися руками, и я улыбаюсь. Эндрю тоже пришлось отказаться из-за работы над эссе, с которым у него возникли проблемы, а Лиззи в итоге оказалась в паре с Майроном над научным проектом, который они должны закончить.
Так что… здесь только я и парни.
Мы снова отправляемся в городок Лухо, чтобы собрать детали для наших костюмов на Хэллоуин, пообедать и, возможно, посетить местный книжный магазин. Он один из старейших в Калифорнии, и Зак поддразнил меня, рассказав о здании, в котором он расположен: я думаю, это одновременно и мечта архитектора, и величайшая фантазия любителя истории.
— Мы едем? — спрашиваю я, чувствуя небольшую заминку от волнения и нервозности. Технически студентам не разрешается содержать или пользоваться личными автомобилями без специального разрешения, но мы всё равно это делаем. Это не значит, что мы можем нагло мчаться по дороге. На самом деле мы подали заявку на получение разрешения на выезд за пределы кампуса на сегодня, чтобы переночевать в маленьком отеле типа «постель и завтрак» в городе.
Я понятия не имела, что поеду только с парнями.
Моё сердце колотится, и я сжимаю свой крошечный чемоданчик на колёсиках, который купил мне Эндрю.
— Я заказал машину, — говорит Тристан, поправляя манжеты на своей закатанной рубашке. — Парковка в Лухо — сущий кошмар, а у отеля нет собственной стоянки.
— Это «постель и завтрак», — напоминаю я ему с улыбкой. — Большая разница. — Он бросает на меня взгляд, но нас прерывает огромный белый лимузин, подъезжающий к обочине. Водитель выходит и открывает дверь, и парни пропускают меня первой.
В итоге я сажусь в дальнем конце, рядом с ведёрком со льдом и охлаждающимся шампанским.
— Это для нас, — говорит Тристан, пожимая плечами, и хотя я видела, как много они пьют, меня всегда удивляет, насколько небрежно они к этому относятся. Большинство подростков довольствуются шестью упаковками пива, но не дети из Бёрберри. Нет, они довольствуются только крепкими напитками, шампанским и хорошим вином. Пиво — это последнее средство. — То есть для тех из нас, кто пьёт. В холодильнике есть газированные напитки, сок и чай со льдом.
— Спасибо, — язвительно замечаю я, когда Зейд хватает шампанское и вытаскивает пробку, заставляя нас всех подпрыгнуть. Я беру стеклянную бутылку несладкого чая со льдом и отвинчиваю крышку, удивляясь, как Тристану удалось раздобыть для нас этот лимузин и всё прочее, когда у меня нет сомнений, что его отец сердится на него.
Крид задаёт вопрос раньше, чем я успеваю это сделать.
— Как тебе удалось уговорить своего отца прислать машину, когда он так явно хочет тебя убить?
— Я сказал ему, что приглашаю Харпер на свидание из чувства вины, и он сразу согласился, — отвечает Тристан, проверяя свои красно-черные часы Ролекс, которые я достала из мусорного ведра. Он не снимал их с тех пор, как мы пошли в школу, и я подозреваю, что это как-то связано с его отцом. — Она вот-вот должна появиться во внутреннем дворе…
Тристан нажимает кнопку люка, и он открывается, заливая золотистым светом заднюю часть лимузина. Он бросает на меня взгляд и протягивает руку.
— Помоги-ка мне. — Я беру его ладонь и чувствую, как сквозь меня проходит небольшой электрический разряд, когда мы с Тристаном оба встаём на сиденье, глядя через крышу, как лимузин катится по кольцевой подъездной дорожке.
Харпер стоит на ступеньках, одетая в обтягивающее чёрное платье и туфли на каблуках, и смотрит на нас, разинув рот. Пока она наблюдает, Тристан разворачивает меня к себе, обхватывает ладонями моё лицо и зацеловывает до чёртиков.
На мгновение я забываю, где я нахожусь, или что мы делаем, или почему мы это делаем. Всё, о чём я могу думать — это горячий вкус его губ, то, как умело его язык овладевает моментом. Он потрясающе целуется, и очевидно, что у него было много практики. В этом есть что-то по-своему сексуальное, например, мне нравится тот факт, что Тристан точно знает, как позаботиться обо мне.
Зак издаёт разочарованный звук, и я отстраняюсь, тяжело дыша.
Но дело сделано: Харпер в ярости.
Она спускается по ступенькам и кричит нам что-то, чего я не совсем слышу. Ухмылка на лице Тристана по-настоящему злобная, но теперь, когда я не являюсь её объектом, я очарована.
В нём есть какая-то тёмная утончённость, чувственная жестокость, которая притягивает меня, как мотылька на пламя. Я знаю, что обожгусь, и мне всё равно. Мои крылья вспыхнут тлеющими углями и сморщатся, и я упаду, но эта тёплая, сухая ладонь будет рядом, чтобы подхватить меня.
Чёрт.
Я делаю это снова.
Растущая поэтичность.
Я ныряю обратно в лимузин и снова нахожу своё место. Зейд оставляет меня в покое примерно на две секунды, прежде чем усадить к себе на колени, и мне так нравится чувствовать его рядом, что я просто… расслабляюсь.
— Это была неплохая месть, — говорю я с улыбкой. Обычно я бы никогда не сделала ничего подобного. Но Харпер, она перешла так много граней. Она пыталась утопить меня в бассейне. То, что её чувства на мгновение были задеты — ничто по сравнению с этим.
— Я полагаю, мистер Вандербильт будет недоволен, когда узнает, что это была уловка? — догадывается Виндзор, держа в одной руке бокал шампанского и наблюдая за Тристаном своими яркими карими глазами.
— Харпер не скажет ни слова. Ей будет слишком стыдно. — Тристан принимает бокал из рук Крида и отпивает из него, на мгновение прикрыв свои угольно-серые глаза. Когда он открывает их, то смотрит на меня, сидящую на коленях у Зейда, и его пальцы сжимают ножку бокала.
— Что, если ты всё же ошибаешься на этот счёт? — спрашиваю я, и лицо Тристана слегка напрягается.
— Тогда я дорого заплачу, — отвечает он со вздохом. — Но это будет позже. Прямо сейчас я просто хочу насладиться своими выходными.
— Ты тоже собираешься надеть костюм закуски? — спрашиваю я, потому что Миранда, Эндрю, Зак, Виндзор и я уже выбрали тему Хэллоуина: еда. Попкорн, хот-доги, картофель фри и т. д. Что-нибудь вкусненькое и весёлое. Лиззи тоже с нами. Как и Зейд, и Миранда пообещала, что Крид сделает это, если она ему скажет.
Тристан — единственный, в ком я не уверена, и единственный, кого я действительно с трудом представляю в дурацком костюме.
— Костюм закуски? — повторяет он, и Виндзор смеётся.
— Это была идея Марни, — говорит принц, ухмыляясь. — Я собираюсь намеренно опубликовать свою фотографию, чтобы она стала вирусной. Моя мать будет рвать на себе волосы. Ты же знаешь, она ненавидит скандалы.
— Значит, ты из кожи вон лезешь, чтобы увековечить их? — спрашиваю я, и Виндзор улыбается. Это однозначное «да».
— Закуски, — повторяет Тристан, и я киваю.
— Ну знаешь, например, ты можешь быть в виде вазы с фруктами или пакетика с орехами…
— Тристан любит орехи, это должно ему подойти, — вставляет Зейд, и я игнорирую его.
— …гигантское печенье, кусок пиццы, что-то в этом роде. — Я ухмыляюсь, когда Тристан смотрит на меня как на сумасшедшую. — Поверь мне: в прошлом году я была живым макаронным печеньем. Это можно сделать со вкусом. Мы найдём тебе что-нибудь. Кроме того, ты же сам сказал, что хочешь выступить единым фронтом перед другими студентами. Что может быть лучше, чем одеться на Хэллоуин в одной теме?
Тристан больше ничего не говорит, но я вижу, как он размышляет, как крутятся колёсики и винтики в его голове.
На некоторое время все замолкают, но я чувствую, как Зак наблюдает за мной, считывая слишком многое во мне, сидящей на коленях у Зейда.
Это просто что-то вроде того, что он постоянно делает, всегда делал. Но когда я думаю об этом, это становится каким-то… интимным. Я перевожу взгляд на Зейда, мои руки обвиваются вокруг его шеи, и я обнаруживаю, что мы действительно близко. Достаточно близко, чтобы поцеловаться.
Я прикусываю нижнюю губу и отвожу взгляд.
Виндзор снимает напряжение, обсуждая Хэллоуин и свои планы на вечеринку у себя дома. Обычно мы устраиваем её на кладбище в кампусе, так что это был бы способ встряхнуть обстановку. Будет интересно посмотреть, сколько людей последует за нами туда… и сколько останется с Харпер.
Фу.
Все эти политические интриги сводят меня с ума.
Но, эй, Тристан правда любит орехи, верно?
Я так взволнована к тому времени, как мы добираемся до Лухо, что первой выхожу за дверь, когда она открывается, практически вприпрыжку забегая в кафе, куда я ходила с Кридом и Мирандой. По словам парней, девушки предложили пари незадолго до зимнего бала, поэтому, когда он купил мне эти туфли, он знал. Я отбрасываю эту информацию в сторону, заглядывая в стакан и разглядывая море красивой выпечки.
Виндзор бросает свою карточку на стойку ещё до того, как кто-либо делает заказ, и заявляет, что оплатит счёт сам. Я думаю, у него с этим всё под контролем. На самом деле, я почти уверена, что он хотел знать, почему Тристан отвечал за подготовку машины, потому что он хотел сделать это сам.
— Смотри, печенье «Юнион Джек», — говорю я с ухмылкой, указывая на ряд печенья с глазурью в виде флагов в конце. — Ощущение дома.
— Вы, американцы, со своим печеньем, — произносит он со смешком. — Это чёртовы бисквиты. Это бисквит с глазурью.
— Бисквиты должны быть с пропиткой. А это чёртово печенье, Винд.
Я заказываю эклер и чай со льдом у женщины за стойкой, и Виндзор повторяет мои действия, следуя за мной через арку в боковую зону, где я сидела в прошлый раз, когда была здесь. Я выбираю немного другое место, поближе к камину в глубине зала, и устраиваюсь на диване.
Винд садится рядом со мной, его тело вдавливает подушку так, что наши тела соприкасаются.
Он наклоняется и переплетает свои пальцы с моими, заставляя моё сердце бешено колотиться в груди. Он все время прикасается ко мне, так что на самом деле это не так уж и важно, но… сейчас что-то кажется другим.
— Ты помнишь, как я сказал, что мы могли бы встречаться, и это было бы весело? — спрашивает он, и я киваю. Как я могла забыть об этом? — Я думаю, что, если ты рассматриваешь кандидатуру одного из этих идиотов, тебе следует рассмотреть и моё предложение тоже.
Я сижу там с минуту, вдыхая запах кофе и сахара, слабый аромат дыма от камина. Под всем этим скрывается запах Виндзора, это аромат нарциссов и крема для обуви. Такое странное сочетание, но такое правильное. Я думаю, последнее связано с тем, что он всегда носит свои кожаные ботинки, и они всегда начищены до блеска. Должно быть, именно здесь и проявляется его польская составляющая. Сладкий цветочный аромат… иногда я задаюсь вопросом, не мерещится ли мне это.
Входят другие парни, и Зак ставит мой чай и выпечку на стол, одновременно поглядывая на Винда.
— Ты же захватишь мой заказ, не так ли? — спрашивает он, его акцент весёлый и бодрый. Он протягивает руку и убирает прядь своих красивых рыжих волос со лба, отчего они встают дыбом, как и всегда. — Будь другом, Зак, и выручи парня.
— Ты можешь и сам забрать свою грёбаную еду, — отвечает Зак, занимая место с другой стороны от меня. Виндзор показывает ему средний палец, но всё равно вздыхает и встаёт. Остальные ребята уже расселись, иначе, я думаю, кто-нибудь мог бы занять его место.
Это было бы не очень хорошо.
Мои пальцы покалывает в том месте, где он к ним прикоснулся, и я отдёргиваю руку, прежде чем взять свой чай. Он пряный и сладкий одновременно, как звездчатый анис, кардамон и ваниль. Ах. Так чертовски хорошо.
— Ты знаешь, фестиваль «Lujo Pride» — это безумие, — говорит Зейд, наклоняясь вперёд и упираясь локтями в колени. — Было бы мечтой сыграть во время него. — Он опускает взгляд на свою стопку сахарного печенья с глазурью и вздыхает.
— Когда я смогу встретиться с твоей группой? — спрашиваю я, и он удивлённо смотрит на меня. — Я имею в виду, ты никогда не говоришь о них, но вы, ребята, должно быть, проводите много времени вместе, верно?
— Каждую свободную секунду, которая у меня есть, когда я не в академии и когда меня не таскают в туристическом автобусе моего старика. — Зейд ухмыляется. — Ты погуглила нас, да? Ты их видела, сборище придурков. — Он достаёт из кармана свой телефон и передаёт мне, чтобы я могла пролистать фотографии. О… две дюжины фотографий, и на одной я вижу его без рубашки перед зеркалом, с подтянутым прессом, делающим нелепое селфи.
Я сдерживаю смешок и снова прокручиваю страницу, только чтобы найти фотографию Зейда в обнажённом виде.
Его, эм, ну, давайте будем откровенны: его член у всех на виду. Я вижу всё, включая тот факт, что он проколот на кончике.
— Господи, чувак, — говорит Зак, выхватывая у меня телефон и швыряя его обратно нашему другу-рокеру. Зейд ловит его с растерянным видом, а затем опускает взгляд, чтобы увидеть фотографию. Он широко улыбается и поднимает глаза.
— Ну, что думаешь? — спрашивает он, и я могу сказать, что мои щёки ярко покраснели, когда Виндзор возвращается и садится рядом со мной.
— Твои друзья выглядят действительно мило, — отвечаю я, и он качает головой.
— Не-а, я спрашивал про своё тело, в основном мой член.
— О, чёрт возьми, — растягивает слова Крид, развалившись на стуле, как будто он хозяин этого места. Они с Тристаном обмениваются взглядами, и я ухмыляюсь, отправляя эклер в рот, чтобы не отвечать.