Женя: Если она сдержит свое слово, то я просто умру от счастья! Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась!;)
Лиза: Не думаю, что Жанна сказала всерьез.
Женя: Я не принимаю другого ответа! Возвращайся скорее!
Я смотрю на экран телефона и с особым усердием кусаю губы. После разговора с Жанной все изменилось. Она больше не пытается играть роль примерной мамочки. Нет сладкой улыбочки по утрам во время завтрака. В гимназию приезжает лишь после того, как спросит, хочу ли я, чтобы она меня забрала, и практически не смотрит в мою сторону, держа спину неестественно ровной. Я должна радоваться, что смогу вернуться к привычной жизни, но почему-то испытываю только горькое чувство вины. Я собираюсь с духом, чтобы рассказать Антону прекрасную новость, и молчу, стоит нам оказаться наедине. В горле разрастается огромный ком, и я даже слова выдавить не могу. Мне хочется вернуться в старую школу и в то же время желание остаться сковывает конечности, словно путы. Создается впечатление, что меня выставили на перекрестке и не сказали, куда нужно двигаться, чтобы прийти к цели. Сердце разрывается от того, что мне придется сделать выбор, а я не хочу прощаться с Антоном…
— Кристины опять нет. Маршала тоже, — Инна кутается в куртку и шагает рядом, бросая на меня странные взгляды, — что-то случилось, да? Она опять что-то сделала?
— Не знаю.
— Вы пропали с Антоном тогда. Олеся Викторовна вас нашла? Ты ничего не говоришь, потому что мне не доверяешь?
— Воу, сколько вопросов! — немного нервно усмехаюсь, убирая руки в карманы куртки. Сегодня ужасная погода. Холодный ветер пробирает до костей, хотя я упакована с ног до головы в теплую одежду.
— Значит, не доверяешь все-таки… — грустно улыбается Ростова, а меня в очередной раз затапливает чувством вины.
— Нет. Нас кто-то запер в подсобке, а Олеся Викторовна открыла дверь и отпустила нас домой. Вот так, — развожу руки в стороны, пытаясь не дрожать от воспоминаний.
— Наверняка Кристина приложила к этому руку, — Инна останавливается около ворот и поглядывает на машину отца, словно не хочет к нему идти. — Слушай, может сходим куда-нибудь? Нет желания тусить с предками целый день… — Ростова с мольбой смотрит мне в глаза, и я киваю. — Сейчас. Придется хорошо попросить. Никуда не уходи.
Одноклассница отходит к автомобилю. Со стороны водителя опускается стекло, и в меня тут же впивается изучающий взгляд ее отца. Становится немного не по себе, и я начинаю разглядывать деревья поблизости. Плавно перехожу на ворота и застываю на эмблеме гимназии. В грудной клетке тут же становится тесно всем органам. Кажется, что они раздуваются до неимоверных объемов, и процесс дыхания становится невозможным. Я еще не приняла решения по поводу возвращения в родной город, но кажется, что уже прощаюсь с этим. Состояние ухудшается тем, что Маршал вновь молчит, и я испытываю страх. Вдруг он больше мне не напишет? Может я зря рассказала ему о Жанне и ее заскоках? Но и врать я не могла… Он видел, как плохо мне было в подсобке, и поддержал. И что Антон скажет, когда я сообщу о своем решение уехать отсюда?
— Чудо! — Инна хватает меня под руку и ведет вперед по обочине. — Мне не пришлось долго его упрашивать. Куда пойдем? Я знаю блинную. Там просто фантастические блинчики, а чай… М-м-м, пойдем?
Киваю, и Ростова издает клич радости, из-за которого на нас начинают странно смотреть прохожие. Мы едем до нужного места на маршрутке, а потом еще несколько минут на автобусе, и оказываемся на другом конце города. Я с нескрываемым любопытством кручу головой, запоминая наш маршрут. Сегодня Жанна занята подготовкой к выставке и не контролирует каждый мой шаг. Скупо сообщает, что не сможет забрать с гимназии. На этом наше общение обрывается. Я вроде испытываю легкость и в то же время внутри скребет от того, что она занята своей жизнью.
— Я люблю с клубникой и белым шоколадом, а еще с ветчиной и сыром, — Инна облизывает губы и шумно сглатывает. — В общем, ты поняла, что я проголодалась, — она заразно смеется и не замолкает ни на секунду, пока мы движемся к блинной.
Маленькое помещение, в котором мы оказываемся, наполнено вкусными ароматами, и я невольно чувствую голод. Инна вызывается сделать мне сюрприз с начинкой для блинчика и идет к прилавку, а я отхожу к окну и смотрю на прохожих. Обычно я успокаиваюсь, глядя на суетящихся вокруг людей, но сейчас внутри меня расползается такой же хаос, как за пределами заведения. Я не знаю, как избавиться от чувства неопределенности. Удивительно, когда Жанна не оставила мне выбора, я хотела уехать. Только стоило ей отступить, и я засомневалась в том, чего действительно хочу. Я кусаю губы и практически отворачиваюсь от окна, замечая знакомую фигуру вдалеке.
Антон.
По лицу растягивается улыбка. Я наблюдаю за тем, как он шагает по противоположной стороне дороги с серьезным выражением лица. Уже достаю телефон, чтобы написать ему сообщение, но замираю. За Маршалом бежит Кристина. Ему приходится остановиться. Одноклассница стоит близко к Антону и трогает его руками. Сначала по плечам, а потом ее пальцы крадутся выше к его лицу. Первый раз он стряхивает их себя, но дальше и не пытается. У меня каждый орган внутри покрывается ледяной коркой, пока они мило беседуют.
— Ты будешь в восторге от того, что я тебе купила, — она протягивает мне стаканчик с чаем, который я заторможено принимаю. — Лиз? — Ростова следит за моим взглядом и перестает излучать позитив. Как раз в этот момент происходит того, от чего моё сердце сжимается до появления острой боли по всему периметру грудной клетки.
Кристина виснет на шею Маршала и целует его. Я тут же отворачиваюсь и делаю глоток чая, который обжигает слизистую. Кривлюсь.
— Лиз… — с сочувствием произносит Инна, будоража мою нервную систему уровнем жалости, который читается в ее глазах.
— И с чем твой чудо-блинчик?