— Вам обязательно нужно было пугать бедную девочку до смерти? — с улыбкой спросил Уильям.
Я рассмеялась.
— Если она хочет работать в отеле, ей нужно кое-что узнать. Поэтому подумала, что с тем же успехом могу помочь девочке пройти боевое крещение.
— О, ну Вам удалось. Она наверняка будет в шоке до конца дня.
Наклонив голову, я улыбнулась.
— «В шоке» довольно хорошо описывает мое впечатление от первого дня работы в «1740».
— Ты была такой же зеленой?
— В сексе нет, а в БДСМ — да.
Уильям подтолкнул сервировочный столик ближе к кровати, и мы приступили к импровизированному пикнику.
— У меня был курс обучения в течение месяца. И хотя меня пригласила подруга, Линдси, учила меня совсем другая Домина. Сорокалетняя женщина, у которой вообще не было никаких табу в том, что она делала с сабами.
Уильям перестал резать свой стейк.
— Полагаю, было нелегко. Все равно что швырнуть в воду того, кто не умеет плавать.
— О да. Это было похоже на глубокий, темный колодец, в котором ты отчаянно пытаешься не утонуть. В первый же день я увидела ЗД (Золотой Дождь), бэби-плей и сиссификацию (примеч. пер.: сиссификация — практика одевания покорного партнера как женщины и/или поощрения или обучения его действовать по-женски или быть преувеличенно женственным образом). Той ночью Линдси накачала меня алкоголем и пообещала, что все будет не так уж плохо. — Я окунула картофелину в кетчуп. — Но излишне говорить, что тогда я определила для себя табу в том, что буду практиковать в роли Домины.
— Ты когда-нибудь пробовала переступить свои табу с сабмиссивом?
— Однажды я пробовала файр-плей. Цена была хорошая.
— Серьезно?
Я кивнула и рассказала ему эту историю, не упустив ни одной кровавой подробности.
— Ты не испугалась?
— Немного. Но страшнее, наверное, было сабу. В конце концов, я больше боялась, что папе не хватит денег.
— Господи Боже, — пробормотал Уильям.
Выражение его лица изменилось с любопытства на печаль. Я ненавидела, когда на меня так смотрели.
— Не делай так.
— Как?
Я дернула на себя салфетку.
— Не жалей меня. Ненавижу, когда так делают.
— Я тебя не жалел.
— Жалел. Это у тебя на лице написано.
— Я не жалею тебя, Софи. И поверь, мне подобное нравится не больше, чем тебе. «Бедный Уильям, его мама больше любила себя, чем его, и выпила пузырек таблеток, покончив с жизнью». Я этого в жизни наелся, так что очень хорошо тебя понимаю. И знаешь, что я на самом деле думаю?
— Что?
— Думаю, что мне ненавистно осознавать, какой сложной была твоя жизнь. Что твоему папе пришлось пережить такое. И думаю, что больше всего на свете хотел бы облегчить для тебя это бремя.
Я проглотила комок, внезапно появившийся в горле.
— Ты уже это делаешь, потому что понимаешь, каково мне пришлось.
— Я то же самое чувствую к тебе, — улыбнулся Уильям. — Крайне редко можно найти того, кто тебя понимает. Ничто не злит меня больше, чем люди, которые ни черта не понимают в том, о чем пытаются говорить. Это практически принижает и обесценивает твою боль.
— Знаю, о чем ты. Большинство просто понятия не имеют, о чем говорят.
— Согласен.
Понимая, что нужно сменить тему, Уильям спросил:
— Как твой чизбургер?
— Вкусный, как грех, как я и просила. А твой стейк?
— Очень вкусно. Хочешь кусочек?
— Хочу.
Уильям протянул мне мясо, наколотое на вилку, и я позволила ему покормить себя.
— Действительно, очень вкусно.
— Хочешь еще?
— Да, пожалуй.
— Тогда он твой.
Наклонив голову, я спросила:
— А если бы мне захотелось забрать у тебя всю еду? Ты бы мне ее отдал, да?
— Конечно. Но я сделал бы это в любом случае, даже не будь Вы моей Хозяйкой. Просто я такой.
Я знала, что это чистая правда. Он насквозь был пропитан добротой и самоотверженностью.
— Ты действительно нечто, знаешь?
Он протянул мне еще один сочный кусочек мяса.
— Спасибо за комплимент, Госпожа.
— Хотя бы картошки у меня возьми, — настояла я.
— Хорошо. Если это сделает Вас счастливой.
— Сделает.
С улыбкой он взял соломку картошки фри и положил в рот.
— Теперь я припоминаю, почему перестал есть это дерьмо. Оно вызывает зависимость.
— Никто еще не смог удержаться, — рассмеялась я.
— И чипсы. Эту дрянь я тоже бросил есть.
— Каждый раз, когда я вспоминаю о том, что нужно питаться правильно, сразу съедаю что-то пережаренное и очень жирное. Затем бегаю или иду тренироваться. И предпочитаю думать, что это уравновешивает друг друга.
— Продолжайте, потому что тело у Вас просто божественное.
— Спасибо, — ответила я и протянула ему еще картошки.
Уильям застонал, но наклонился, чтобы взять ее губами.
Проглотив последний кусочек бургера, я поднесла руку ко рту.
— Блин, я так наелась, — простонала я. Потом вытерла рот салфеткой, бросила ее на поднос и посмотрела на Уильяма. — Что теперь?
Тот сделал глоток вина.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты меня покормил, мы потрахались. Обычно на этом свидание заканчивается.
Покачав головой, он усмехнулся.
— У тебя такие красивые губы…
Я дерзко подмигнула в ответ.
— Ну, спасибо, с учетом того, что мои оральные навыки ты еще не оценил.
— Живу надеждой, — задумчиво произнес он. — Но что касается твоего предыдущего заявления, то это не просто свидание. У нас ночь игр.
— Я, конечно, довольно креативна, но не уверена, что смогу придумать что-то еще без девайсов.
— Если Вы позволите, у меня есть идея.
— Если она не предполагает слишком сильной активности. Я объелась.
— Мне нужно пару минут.
Уильям встал с кровати и пошел в ванную. Прошло несколько минут, и я услышала звук наполняющейся ванны. О, черт, этот мужчина наливал для меня ванну… никто другой для меня такого не делал. Лучшее, что я когда-либо получала — это совместный душ после секса, где мне даже не могли потереть спину.
В дверях появился Уильям.
— Ваша ванна готова, если Хозяйка изволит.
Я медленно покачала головой.
— Не могу поверить, что ты это сделал.
— Вы не хотите в ванную?
— Хочу, конечно. Просто ни один мужчина раньше для меня ничего подобного не делал… — Я собиралась сказать «романтичного», но подумав лучше, подобрала другие слова: — Если подумать.
— Вы, наверное, встречались с какими-то неудачниками.
Я фыркнула.
В моем городке не так много романтиков, а студенты — это синоним придурков.
Уильям оперся о косяк.
— Твои парни когда-нибудь знали, что ты Домина?
— Нет. За пять лет работы в «1740» — в течение трех я ни с кем не встречалась. За последние два года у меня было двое парней, и они знали, что я работаю в клубе, но не знали, кем.
— А они никогда не хотели пойти с тобой, чтобы посмотреть, чем ты занимаешься?
— Я сказала, что это гей-клуб, — с усмешкой ответила я.
— Да, — улыбнулся Уильям, — думаю, это их держало подальше. Если, конечно, они не были заинтересованы в обратном.
— Хм, верно подмечено.
Откинув простыню, я пошла по ковру прямо к нему. И, наверное, слегка прихрамывала, потому что Уильям спросил:
— Как твоя лодыжка?
— Выживу.
В комнате витал цветочный аромат. Сама мраморная ванна была заполнена шапкой пузыристой пены.
— Выглядит потрясающе.
— Давай, попробуй.
Я осторожно опустила неповрежденную ногу в воду. Решив, что температура подходящая, поставила ногу на дно, потом другую, с опухшей лодыжкой, и села. Погрузившись в воду, в блаженстве закрыла глаза, способная произнести только:
— М-м-м…
— Хорошо, да?
— Очень.
Открыв один глаз, я посмотрела на Уильяма, все еще стоящего в дверях.
— Ты разве не присоединишься ко мне?
— А Вы бы хотели?
— Конечно. Почему нет?
— Я просто подумал, что Вам хотелось бы наслаждаться в одиночестве. Просто чтобы стать счастливее.
— Заманчиво, конечно. Но я предпочла бы, чтобы ты был здесь, со мной.
— Минуту, — сказал Уильям, подняв палец.
— Ладно, — ответила я, и тот исчез.
Я потянулась и включила гидромассаж. Бурлящая вода коснулась моей кожи, вызвав мой стон.
— Все в порядке? — прокричал он.
— О-о-о, даже больше, чем просто в порядке.
Уильям снова появился, на этот раз держа два бокала для шампанского в одной руке и бутылку в другой.
— Я подумал, что Вам нужно немного освежиться.
— Нужно, спасибо.
Вытащив пробку, Уильям наполнил бокал и подал его мне. Я взяла бокал в покрытую пеной руку и поднесла к губам.
— Вау, как хорошо.
Налив бокал и себе, Уильям подошел к ванне.
— Подвинься.
— Думала, что тут командую я, — заметила я и, затаив дыхание, подалась вперед.
Поставив бокал на бортик, Уильям залез в ванную и сел позади меня. Затем развел ноги шире, прежде чем взять меня за плечи, и прижал мою спину к своей груди. Я хотела сказать, как это приятно, но тот поднес руки к моим плечам и начал разминать мышцы.
— Боже, — пробормотала я.
— Достаточно, или усилить нажим?
— Сильнее.
И он надавил пальцами сильнее.
— Ты по совместительству еще работал массажистом? — шутливо подразнила его я.
Позади меня раздался смех.
— Нет. Этот навык остался после игры в футбол и тренерской работы.
— И часто ты кого-то массажировал голым и в ванной?
Удивив меня, Уильям опустил голову и поймал мои губы своими. Чуть отстранившись, он куснул меня за нижнюю губу.
— Такой нахальный ротик.
Я моментально забыла, о чем мы говорили. Мужчина, который может заставить меня потерять ход мыслей только одним поцелуем — у меня серьезные проблемы. И конечно, этот укус меня очень возбудил.
— Так все это, — я обвела рукой ванную комнату, — часть отношений Д/с вне клуба?
— И да, и нет. Забота о своей Хозяйке — это только часть отношений, если ей не хочется принимать ванну или обниматься, то этого и не будет. Делается все, что нужно, и все, что будет угодно Хозяйке.
— Кажется, удовольствие получает только Госпожа, а сабмиссив просто используется.
— Это работает в обе стороны, Софи. Саб получает равно столько же, сколько и Хозяйка, уверяю. — Уильям поцеловал меня в плечо и шею. — Точно так же, как я получаю удовольствие, доставляя его тебе.
— Правда?
— М-м-м-гм-м-м, — промычал он, дыша мне в кожу. — Я могу сделать больше?
— Да.
Уильям пододвинул нас обоих, чтобы мы опирались на стенку ванной. Когда он подтолкнул меня вперед, я начала протестовать, но быстро поняла, зачем. Передо мной оказалась одна из больших форсунок, и, раздвинув ноги, я почувствовала, как струя попала прямо на мой клитор. Ощутив первые импульсы, я ахнула и приподняла бедра. Уильям обхватил мои груди руками и перекатывал соски между большим и указательным пальцами, сжимая твердые вершинки.
Желая более острых ощущений, я выгнулась, чтобы быть ближе к форсунке, и перебросила ноги за край ванной, каскадом расплескав мыльную воду на пол. Сзади к моим ягодицам прижался напряженный член.
Когда оргазм начал приближаться, я сжала бедра Уильяма, используя их как рычаг, чтобы двигаться сильнее и быстрее. В такт моим движениям вода в ванной поднималась и опадала, словно волны в океане. Я кончила с криком, откинув голову назад, на грудь Уильяму.
Когда спазмы оргазма схлынули, я обернулась и приказала:
— Отнеси меня в постель.
Уильям сразу же встал из ванной и, после того, как помог подняться мне, взял меня на руки и отнес к кровати. Вытираться я не захотела. Мне хотелось быть скользкой от воды.
Надев презерватив, он забрался на постель и навис надо мной.
— Скажите мне, как Вы любите?
На меня нахлынуло дежавю, потому что слова Уильяма были теми же, что и в моем сегодняшнем сне. Но, в отличие от сна, не хотелось секса по-быстрому. Мне хотелось заниматься любовью, медленно и сладко.
— Покажи мне, как ты понимаешь разницу между «трахаться» и «заниматься любовью».
В его глазах мелькнуло удивление.
— Повинуюсь, Хозяйка.
Я раздвинула ноги, чтобы он мог разместиться между бедрами. Уильям направил напряженную длину к моему входу и медленно начал скользить внутрь, дюйм за дюймом. И все время смотрел на меня. Выражение его глаз заставило меня вздрогнуть — в глубине темных глаз отражалось все, что мог бы увидеть только самый любимый человек. Хотя меня обмануть было сложно. Все это было для того, чтобы угодить Хозяйке.
Уильям начал двигать бедрами, его член скользил внутрь и наружу. Опустив голову, мужчина приблизился ко мне и, после поцелуя, начал нежно касаться губами то щеки, то уха. Его шепот стал моей погибелью.
— Ты такая красивая, Софи. Твои губы, глаза, такой умненький ротик. Я мог бы оставаться в тебе, такой тесной, всю ночь, дарить оргазм за оргазмом.
Будто почувствовав, что я сомневаюсь в его искренности, Уильям чуть откинулся назад, чтобы я могла видеть его глаза. В них отражалась непреложная истина — все, что мне было необходимо знать. Тот не просто хотел кончить в меня — он желал подчиниться моему приказу заниматься любовью. И действительно имел в виду каждое сказанное им слово.
Я захныкала от ощущения пустоты, когда Уильям внезапно выскользнул из меня. Он поднялся и сел на колени, приподняв меня так, чтобы я могла обхватить его ногами, а потом подхватил меня под ягодицы, дав возможность обнять его за шею. Мягко толкаясь внутри, тот одновременно дарил мне глубокие и чувственные поцелуи.
Мы кончили практически одновременно, и Уильям прижимал потом меня к себе довольно долгое время. Но я даже не думала двигаться. Было так хорошо. И когда я почти задремала, он спросил:
— Хочешь спать?
— Да. Ты меня вымотал.
— Да, и ты меня.
Выпустив из объятий, он уложил меня на постели и лег рядом. Потом повернул меня на бок и обнял за талию, притянув к себе.
— Так хорошо?
— Да, замечательно.
Но правда была в том, что все было не просто замечательно. Я была в полной безопасности. И уснула, ощущая себя счастливой, чего не было уже очень долгое время.