— Я знаю, но я хочу это сделать. Я хочу заботиться о тебе.
— Ты немного милый, ты знаешь это, верно?
— Шшш, не говори боссу, — дразнит он.
— Твой секрет в безопасности, плохой мальчик.
Как только он доволен тем, что я полностью чиста, он осматривает меня и велит мне сесть на закрытый унитаз, чтобы он мог обработать мои повязки.
— Я даже не думаю, что они мне действительно еще нужны.
— Доктор сказал неделю, так что мы следуем правилам.
— Это то, что ты делал прошлой ночью? — пошутила я.
— Некоторые правила созданы для того, чтобы их нарушать, детка.
Обернув полотенце вокруг талии, он хватает аптечку первой помощи, спрятанную в шкафу, и опускается передо мной на колени.
Моя рука автоматически поднимается к новой цепочке, висящей у меня на шее, пальцы играют с маленьким висячим замком.
Заметив движение, Тоби отрывает взгляд от старой промокшей повязки, которая едва держится на моей икре.
— Моя, — рычит он, посылая мурашки по всему моему телу.
— Твоя.
Он улыбается мне, и любовь, и обожание, которые я вижу в глубине его голубых глаз, заставляют мое сердце трепетать самым лучшим образом.
Этот момент длится не так долго, как мне хотелось бы, прежде чем он снова опускает взгляд и продолжает обрабатывать мои почти зажившие порезы.
Его прикосновения такие нежные, что мои глаза горят от эмоций. Воспоминания о том, как я получила их, врезаются в меня. Запах гари, звуки разрушения, которые я слишком хорошо помню с той ночи, поражают мои чувства.
— Все в порядке, детка. Теперь ты в безопасности, и я, черт возьми, клянусь тебе, я никогда никому не позволю снова причинить тебе боль.
Протягивая руку, я провожу пальцами по его влажным волосам, надеясь, что он может почувствовать, как сильно я забочусь о нем в моих прикосновениях.
Я не отвечаю. Я не могу. Он ни за что не сможет давать мне подобные обещания. Ну, если только он не будет держать меня здесь взаперти. Это не выходит за рамки возможностей. Благодаря Стелле, Эмми и Калли я знаю, что этим мальчикам не привыкать прибегать к крайним мерам, чтобы получить то, что они хотят, когда дело касается их девочек.
— Спасибо тебе, — вместо этого выдыхаю я, надеясь, что он знает, как сильно я ценю все, что он для меня сделал, как он помог мне вернуться к жизни после того, как я была убеждена, что утону в своем горе.
Он снова поднимает на меня взгляд, прежде чем перейти к последней ране на моем плече. Он наклоняется ближе, его чистый аромат после душа наполняет мой нос и стирает мои воспоминания о горящем здании.
Мое сердцебиение учащается, а движения грудной клетки становятся более беспорядочными, когда я прокручиваю в голове все, что мы делали с тех пор, как он заехал в подземный гараж прошлой ночью.
— Демон, — рычит он, заставляя меня содрогнуться. — Я практически слышу твои мысли. Ты грязная, развратная девчонка.
— Именно такая, какой я тебе нравлюсь.
Он смеется, и глубина этого грохота проносится сквозь меня, заставляя все к югу от моей талии сжиматься. У меня болит все внутри, а мышцы горят, но самым лучшим образом, и я более чем счастлива пополнить свою коллекцию синяков на бедрах, где он брал меня прошлой ночью и сегодня утром в душе.
— Виновен, — признается он, проводя кончиками пальцев по моему плечу и вставая передо мной во весь рост.
Мои зубы впиваются в нижнюю губу, когда я рассматриваю его скульптурную грудь, подтянутый живот, а затем палатку из полотенца.
— Опять?
— Всегда. — Он подмигивает, прежде чем выскользнуть из комнаты, чтобы одеться. Я быстро роюсь в его шкафчике в ванной, нахожу все, что мне может понадобиться, и все это намного роскошнее, чем мои обычные продукты.
К тому времени, когда я возвращаюсь в спальню Тоби, он выглядит слишком аппетитно в форме колледжа Найтс-Ридж.
— Никому не должно быть позволено выглядеть так сексуально, чтобы пойти в школу, — говорю я, прислоняясь к дверному косяку и пробегая по нему глазами.
— Ты должна увидеть нас всех вместе, — поддразнивает он.
— О, быть девушкой в Найтс-Ридж, — выдыхаю я, театрально обмахиваясь веером.
Я могу только представить, как они вшестером управляют этим заведением и обводят девочек вокруг пальца.
Ревность сжимает меня в своих злобных тисках, когда я представляю, как все эти богатые, шикарные девушки лапают все, что принадлежит мне.
— О, детка. Тебе не о чем беспокоиться. Ты стоишь десяти девочек в школе, а то и больше.
— Но разве у них у всех не убийственные семейные связи? Я уверена, что они были бы более—
— Мне было бы насрать, даже если бы они были связаны с самим Богом. Для меня нет никого важнее тебя.
Мои брови морщатся от беспокойства, которое мучает меня уже несколько недель.
— Что тебя беспокоит? — спрашивает он.
— Имеет ли значение, что я только наполовину греческой крови? — Я тихо спрашиваю. — Ты уже говорил раньше, что маму никогда не приняли бы, потому что—
— Нет, — перебивает он. — Это старомодный идеал, которым он был одержим. Он хотел, чтобы мы были чистой организацией, чтобы родословные были чистыми. Но реальность совсем иная. Тебе не нужно беспокоиться ни о чем из этого. Ты моя, Демон. И если у кого-то с этим возникнут проблемы, то отвечать им придется передо мной.
Дрожь пробегает у меня по спине, когда он на несколько секунд превращается в своего страшного солдата.
— Хорошо, — выдыхаю я, смущенно возбужденная его стороной плохого мальчика.
— Хорошо. Я обещаю, тебе не о чем беспокоиться.
Кроме того, что делать с человеком в подвале.
Эти невысказанные слова повисают между нами, когда рука Тоби скользит по моему затылку, притягивая меня ближе.
— Если я понадоблюсь тебе сегодня, позвони мне, хорошо?