— Я никогда не смогу объяснить, что я чувствовал, думая, что потерял тебя, Джоди, — говорит он, его собственные измученные эмоции делают его голос глубже с каждым словом, когда он обхватывает рукой мой затылок и прижимается своим лбом к моему. — Я никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.
Когда я провожу руками по его обнаженной груди, все его тело содрогается от моего невинного прикосновения.
— Ты нашел меня, детка. Я прямо здесь, и я никуда не уйду.
— Черт. Мне так жаль.
— Остановись, — требую я, прижимая пальцы к его губам, чтобы пресечь любые другие слова, которые могут захотеть сорваться с языка. — Все кончено. Мы свободны. Мы собираемся сосредоточиться на будущем. Сразу после того, как ты скажешь мне, почему мой парень весь черно-синий.
— Я расскажу тебе все.
— Я тоже, — обещаю я.
25
ДЖОДИ
Выходит, после того, как Тоби привез меня домой и убедился, что со мной действительно все в порядке, он и ребята отправились в притон итальянских солдат и совершили налет на это место в отместку за то, что они помогли Джонасу сделать — и за целый ряд других вещей, о которых я не задавала слишком много вопросов. Я полагаю, что, хотя я могла бы хотеть, чтобы Тоби был открытым и честным в своей работе, мне также не нужны все грязные подробности.
Все, что я знаю о той ночи, это то, что ему надрали задницу — хотя он заверил меня, что трое итальянцев на другом конце драки выглядели хуже — и что теперь у них где-то в заложниках два важных члена семьи Мариано. Где-то, к счастью, не в подвале, где мы живем.
Прошла неделя с тех пор, как Тоби вытащил меня из того дома, подальше от психа, который угрожал взорвать нас всех на куски. Прошла неделя с тех пор, как он смог избавиться от давних демонов, с которыми он постоянно боролся, зная, что причина его многолетних издевательств и мучений все еще жива.
Хотя нам предстоит многое сделать, чтобы заново открыть, кто мы есть на самом деле, после всего, через что мы прошли — как по отдельности, так и в паре, — я каждый день просыпаюсь, чувствуя себя немного лучше, немного легче. И знаю, что он чувствует то же самое. Я вижу это в его глазах, чувствую это в его прикосновениях.
Нанося немного блеска для губ, я смотрю на себя в зеркало. Мой макияж скрывает мои затянувшиеся синяки. Любой, кто не знает об их существовании, не увидел бы их сейчас. Отсутствие необходимости пялиться на них каждый раз, когда я ловлю свое отражение, помогает мне двигаться дальше. Хотя я не уверена, что воспоминания о тех нескольких днях, запертых в том подвале, когда-нибудь полностью покинут меня, я уже чувствую, как некоторые из менее запоминающихся моментов исчезают. Может быть, однажды все это исчезнет, и я смогу забыть о том факте, что я воткнула нож в горло взрослого мужчины и была вынуждена слушать его хриплое дыхание, когда он умирал. Возможно, принимаю желаемое за действительное, но неважно.
Довольная лицом, смотрящим на меня в ответ, я разворачиваюсь и направляюсь на поиски какой-нибудь одежды.
Тоби вернулся в школу два дня назад. Как бы сильно я ни ненавидела, что он уходит. Я знаю, что он не может продолжать откладывать свою жизнь ради меня. Он должен получать хорошие оценки, если собирается поступить в университет, и я никогда не прощу себе, если испорчу ему это.
Вид нашей неубранной постели вызывает у меня улыбку, когда я вхожу в комнату. Я расправляю ее и хватаю пару подушек, которые упали на пол, вероятно, вскоре после того, как мы упали на нее, переплетая конечности и даря жаркие поцелуи прошлой ночью.
Возможно, мама все еще поправляется в комнате напротив, но нас это на самом деле не остановило. Кажется, я просто провожу много времени, зажимая рот рукой Тоби, выкрикивая его имя и растворяясь в ошеломляющем удовольствии, которое он способен мне предложить.
Мое внимание привлекает розовый стикер под моим телефоном, и когда я подхожу, я нахожу на нем его почерк.
Надень какую-нибудь обувь и возьми свою маму. У меня для тебя сюрприз.
Улыбка подергивается на моих губах, когда воспоминания о последнем разе, когда я находила подобные заметки, всплывают в моей голове.
Схватив пару Converse из шкафа, я бегу через коридор и стучу в ее дверь.
— Все в порядке? — спрашивает она, когда я захожу внутрь.
— Да. Надень какую-нибудь обувь, нам нужно куда-то пойти.
У мамы перехватывает дыхание от моих слов.
Она может думать, что делает хорошую работу по сокрытию того, как она на самом деле справляется после всего, но я могу видеть глубже, чем, я думаю, она верит. От моего внимания также не ускользнуло, что она еще не покинула квартиру. Как и я, ее травмы теперь легко скрываются под макияжем, но, похоже, этого недостаточно, чтобы придать ей уверенности, необходимой для возвращения в реальный мир.
Я сказала Тоби, что собираюсь дать ей время до конца выходных, а затем я заставляю ее пойти куда-нибудь со мной. Хотя, похоже, он, возможно, берет дело в свои руки.
— О? Куда? — спрашивает она, пытаясь скрыть свое волнение.
— Я не знаю, — признаюсь я, поднимая записку. — Это сюрприз.
Расправив плечи, она встает с кровати, где читала один из журналов, которые принесла для нее Мария. — Что ж, я думаю, нам лучше не подводить его.
На моих губах появляется улыбка, свидетельствующая о том, что она готова преодолеть свои страхи. Что она доверяет ему достаточно, чтобы просто делать то, что он говорит.
Мария и Стелла отправились за покупками для нас обеих на следующий день после того, как Тоби взял нас к себе, чтобы убедиться, что у нас есть все, что нам может понадобиться, учитывая, что все, чем мы владели, неделю назад разлетелось вдребезги.
Боль пронзает мою грудь, когда я думаю о том, что мы потеряли. Я знаю, что мама права. Это всего лишь вещи, но мне все еще больно вот так терять кусочки моего детства, моей жизни.
— Есть идеи, что это такое? — Спрашивает мама, следуя за мной по коридору в сторону гостиной.
— Понятия не имею, — бормочу я, почти мгновенно замечая следующую записку на кофейном столике.
— Иди к лифту.
— Что ж, это весело, — говорит мама с улыбкой. — Я надеюсь, что в конце будет торт.
— Мы можем только надеяться. Я нашла свою машину, когда он в последний раз играл в эту игру.
— О, может быть, он собирается привести нас к особняку.
Мой подбородок опускается, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.
Он бы не сделал чего-то настолько безумного… стал бы он?
— Тебе не нужно выглядеть такой обеспокоенной, милая. Если это сюрприз для тебя от Тоби, то я уверена, что это не что иное, как мило и продуманно.
Мне почти удается подавить взрыв смеха, который хочет вырваться наружу, когда я думаю о том, каким милым и заботливым он был прошлой ночью, когда приковал меня наручниками к кровати, засунул мои трусики мне в рот и дразнил меня до полусмерти, снова и снова доводя меня до грани, прежде чем он, наконец, погрузился глубоко внутрь меня и позволил мне кончить на его член.
О да, старый добрый, милый Тоби.
— Да, — выдавливаю я. — Я уверена, что все в порядке.
— Тогда пошли, я взволнована, — говорит мама, подпрыгивая на носках.
Следуя за ней, мы позволяем входной двери закрыться за нами и направляемся к лифту. Мы находим еще одну заметку с надписью «нажми на меня» и стрелкой, указывающей на кнопку, на случай, если было не совсем ясно, что он имел в виду.
Он уже на нашем этаже, поэтому двери открываются в мгновение ока, и мы заходим внутрь, обнаруживая ожидающую нас коробку.
— Спустись на этаж ниже, — говорю я, читая это вслух. — Затем открой меня.