— Кухня, — приказываю я, как будто у меня есть на это какое-то право. — Сейчас.
Он вздыхает и встает, чтобы последовать за мной, но как только мы отходим от дивана, звук голоса Кэма останавливает меня как вкопанную.
— На этот раз, пожалуйста, держите языки за зубами.
Я поворачиваю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хейс морщится. — Ты рассказал ему?
— Мы стояли посреди переполненной вечеринки, — указывает он. — В какой-то момент он собирался узнать, и было лучше, что он услышал это от меня.
Я делаю глубокий вдох, зная, что это совершенно понятная причина. Тем не менее, я надеялась сохранить это маленькое событие при себе. Ну, и Мали. Я ничего не могу от нее утаить, иначе она скормит меня стае аллигаторов.
Как только мы заходим на кухню, я прислоняюсь к столешнице и наблюдаю, как Хейс неловко ерзает. Его рука потирает затылок, а глаза, кажется, смотрят куда угодно, только не на меня. Это может показаться безобидным, но немного жжет. Не нужно быть ученым-ракетчиком, чтобы понять, почему ему вдруг стало не по себе в комнате наедине со мной. Но я не могу беспокоиться об этом прямо сейчас.
— Что случилось с твоей рукой?
Он на секунду опускает взгляд на синяк. — О, в меня попала шайба на тренировке.
— Угу. — Я задумчиво киваю. — И шайба случайно не была лицом Айзека?
То, как он ухмыляется, выглядя виноватым и все еще несправедливо великолепным, говорит мне, что я права. Я поджимаю губы в линию и, схватив деревянную ложку из-за спины, бросаю ее прямо в него.
— Не лги мне, засранец.
Он хихикает. — Ну, я не знал, что ты уже знаешь!
О, да, потому что так было бы лучше.
Я провожу пальцами по волосам и тяжело вздыхаю. — Пожалуйста, скажи мне, что это не имеет отношения к прошлой ночи.
— Хорошо. То, что я ударил его, не имело никакого отношения к прошлой ночи.
Хорошо. Это хорошо. — Хорошо, тогда почему ты его ударил?
— Чтобы удержать Кэма от того, чтобы ударить его.
Он говорит это так просто, как будто это очевидный ответ, и мне даже не приходит в голову, что это вообще не имеет смысла, когда я врываюсь обратно в гостиную и бью Кэма по затылку.
— Ой, — скулит он, потирая голову. — Какого хрена это было?
— Тебе буквально только что назначили испытательный срок, и ты уже собираешься рисковать нарушить его из-за такого никчемного человека, как Айзек? — Я усмехаюсь. — Ты что, с ума сошел, черт возьми?
Хейс прислоняется к двери кухни. — Лейкин, я бы не—
— Ни слова от тебя, — говорю я ему, мгновенно заставляя его замолчать. — Я все еще не закончила с тобой.
Кэм и Хейс разделяют взгляд, но мне это не нравится.
— Не смотри на него, — рычу я на своего брата. — О чем, черт возьми, ты думал?
— Брось это, Лей, — пытается он.
Я скрещиваю руки на груди. — Абсолютно нет. Нет, пока ты не скажешь мне, что он мог бы сделать такого, из-за чего стоило бы рисковать попасть в тюрьму!
Ни один из них ничего не говорит, но я не собираюсь отступать.
— Я жду.
Кэм закатывает глаза и делает еще один глоток пива, прежде чем поставить его на кофейный столик. — Он говорил о тебе всякое дерьмо.
Ох.
Ладно, теперь я чувствую себя немного стервой.
Хейс наклоняет голову набок. — Я имею в виду, технически, он делал ей комплимент.
Кэм отмахивается от него, и Хейс усмехается, садясь обратно на диван.
— Крейг, по-видимому, проболтался, — объясняет он. — Когда он начал говорить о тебе, я увидел, что Кэм готовится к нападению, поэтому я опередил его.
Выглядя абсолютно беспечным по поводу всего этого, Кэм возвращается к переключению каналов. — Я же говорил тебе, я не собирался его бить.
— Ты полон дерьма, — возражает Хейс. — Мы с тобой оба знаем, что он не собирался закрывать рот, пока один из нас не заткнет его за него. И мне не грозит тюремное заключение.
Он пожимает плечами, прежде чем выключить телевизор. — Неважно. В этом нет ничего хорошего. Хочешь поиграть в Call of Duty?
Хейс соглашается, и они вдвоем встают и направляются к лестнице, оставляя меня одну мысленно распаковывать все, что я только что узнала. Кэм, защищающий меня, не является чем-то новым. Он делал это с тех пор, как мы были детьми. Но то, что Хейс опередил его в этом, шокирует меня больше всего.
Возможно, он действительно сделал это, чтобы уберечь Кэма от риска получить испытательный срок. Айзек годами добивался одного из мест капитана, и я бы не стала отрицать, что ради этого он отправил бы Кэма в тюрьму. Но есть маленькая часть меня, которая теплится надеждой, что, возможно, Хейс сделал это, потому что тоже хотел защитить меня.
Так же, как он поступил прошлой ночью.
Но даже если бы и был, это только потому, что я младшая сестра Кэма. Позволить себе думать иначе — это просто жестокое наказание.
Чуть больше часа спустя, я беру выпивку, когда Хейс спускается по лестнице. Он останавливается, как только видит меня, и ни один из нас ничего не говорит, пока я не замечаю, что с его губы стекает маленькая капелька крови, стекающая по подбородку.
— У тебя идет кровь, — говорю я ему.
Он инстинктивно прикасается к порезу. — Да, я случайно укусил ее и снова открыл порез.
Иду за бумажным полотенцем, я сворачиваю его и промываю под холодной водой, прежде чем передать ему. Он тихо благодарит меня, прикладывая его к губам. И я не упускаю то, как он шипит, когда он касается пореза.
— Не будь таким ребенком.
Он прищуривается, глядя на меня. — Знаешь, для того, кто причинил вред этому прекрасному лицу, ты ужасно груба.