Мне удается снять форму, и я натягиваю джинсы, когда слышу, как открывается дверь. Все мое тело замирает, мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, кто это.
Напряжения, которое вибрирует между нами, достаточно, чтобы понять это.
— Ты не хочешь рассказать мне, что это было? — спрашивает она.
Я отказываюсь смотреть на нее. — Это хоккей. Драки случаются постоянно.
Единственный способ выбраться из этой комнаты, не сделав чего-то еще, о чем я неизбежно пожалею позже, — это вести себя так, будто это было не из-за нее, хотя мы оба знаем, что это не так. Назовите это правдоподобным отрицанием.
— А джерси?
Я усмехаюсь. — Ты не можешь надеть джерси команды соперника на одну из наших игр. Не позволяй этому забивать себе голову.
Она издает смешок, не веря ни единому слову, слетающему с моих губ. — А как насчет этого?
Наконец, обернувшись, я вижу, что она держит в руках тот же маленький листок бумаги, что и раньше, с нацарапанным на нем номером его телефона.
— Ты хочешь сказать, что это не имеет к этому никакого отношения?
Я опускаю голову и усмехаюсь, зная, что сейчас я ни черта не могу сделать. Моральный компас, который она велела мне засунуть себе в задницу, вылетает в трубу, и нигде не найти ни грамма самоконтроля.
Меня больше ничто не остановит.
— Ты действительно думаешь, что он — то, что тебе нужно? — спрашиваю я низким голосом, медленно подходя к ней. — Ты думаешь, он может заставить тебя чувствовать то же, что и я? Заставит все твое тело дрожать, когда ты кончаешь?
Ее горло вздрагивает, когда она сглатывает, но она не осмеливается произнести ни слова. Все, что она может сделать, это смотреть на меня в ответ, когда я подхожу к ней. Достав зажигалку из кармана, я ни на секунду не отвожу от нее взгляда, поджигая бумагу.
Когда тепло достигает ее пальцев, она отпускает его и смотрит, как он падает на пол, превращаясь в пепел, сгорая на кафеле. Я беру ее за подбородок большим и указательным пальцами и возвращаю ее пристальный взгляд к себе.
— Он не может, и я даже не позволю ему попытаться. — Я удерживаю ее на месте, приближаясь, пока мои губы не оказываются прямо напротив ее, чувствуя, как жар нашего дыхания смешивается воедино. — Потому что ты, черт возьми, моя.
И маленькое пространство между нами исчезает, когда я целую ее так, что мы оба падаем в пропасть.
14
Я не собиралась быть той, кто сделает это первой, но в ту секунду, когда он пересекает черту, которую столько раз стирал до этого, нас уже ничто не сдерживает. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, мои пальцы зарываются в его волосы. То, как он, не теряя времени, заставляет меня открыть рот и переплетает свой язык с моим… Все это обостряет мои чувства.
Единственное, на чем я могу сосредоточиться, единственное, о чем я могу думать, — это он.
Его руки обхватывают меня за талию, затем он с легкостью поднимает меня и прижимает к стене. Я обхватываю его ногами, и в тот момент, когда я чувствую, как его твердый член трется о мою киску, я стону ему в рот.
Проводя ногтями по его спине, я наслаждаюсь тем, как он выгибается навстречу мне, но этого недостаточно. Между нами слишком много слоев. Слишком многое отдаляет его именно от того места, где я хочу его.
Где он мне нужен.
Он прерывает поцелуй только для того, чтобы прижаться губами к моей шее. Я задыхаюсь от этого ощущения и поворачиваю голову, чтобы дать ему больше доступа. Он мог бы пометить каждый дюйм моей кожи, и я не думаю, что прямо сейчас он получил бы от меня хоть одну жалобу.
— Боже, ты так чертовски хорошо выглядишь в моей джерси, — бормочет он, касаясь моей кожи. — Маленькая соблазнительница. Тебе нравится проверять мои пределы, не так ли?
Я ударяюсь головой о стену, тяжело дыша. Его рука поднимается, чтобы обхватить меня за горло, и его глаза пристально смотрят в мои.
— Ответь мне, Лейкин.
Черт. — Да.
— Что да?
— Я люблю проверять твои пределы, — признаю я. — Хотела увидеть, как ты сломаешься.
На его лице появляется самая сексуальная ухмылка, которую я когда-либо видела. — Миссия, блядь, выполнена.
Обхватив пальцами мою шею, он снова накрывает мой рот своим. То, как его язык двигается вместе с моим, как будто у меня нет ни единого шанса на какое-либо доминирование, опьяняет. Я могла бы в буквальном смысле опьянеть только от него.
Раздается звуковой сигнал и радостные возгласы, сообщающие нам обоим, что хозяева поля забили, и Хейс неохотно отстраняется. Его глаза скользят по моему лицу, выискивая что-то, о чем я не догадываюсь, а затем он выдыхает.
— Как бы сильно я ни хотел взять тебя прямо здесь, последнее, чего мы хотим, это чтобы кто-то из команды застал нас врасплох, — говорит он.
Я киваю, все еще пытаясь отдышаться. — Верно. Ты прав.
Он осторожно ставит мои ноги обратно на землю и делает шаг назад. На мгновение у меня в животе образуется пустота, когда я думаю, что все кончено, и тогда он снова погрузится в свою обычную спираль сожалений, но это улетучивается из моей головы в ту минуту, когда он говорит.
— Ты можешь придумать предлог для своих родителей, чтобы уйти?
Я киваю и провожу пальцами по волосам в попытке привести их в порядок.
— Хорошо. — Он достает футболку из своего шкафчика и натягивает ее. — Иди, разберись с этим, а потом встретимся у моего грузовика.
— Хорошо.
Я поворачиваюсь, чтобы сделать именно это, но прежде чем успеваю дойти до двери, он тянет меня обратно. Его большой палец скользит по моей щеке, когда он целует меня еще раз — на этот раз нежно.
— Ты сведешь меня в могилу, — почти шепчет он.
Улыбаясь, я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, а затем выхожу за дверь.
Я обхватываю себя руками и возвращаюсь на трибуны. Все еще на взводе после недавно забитой шайбы, но у меня есть работа, которую нужно выполнить.
— Вот ты где, — радостно приветствует меня моя мама. — Ты в порядке?
— Нет, — лгу я. — Думаю, я, возможно, перестаралась. Я все еще не чувствую себя на сто процентов, так что я просто собираюсь пойти домой и отдохнуть.
Ее брови хмурятся, но когда мой папа кричит о чем-то, что происходит на льду, ее внимание переключается на что-то другое. — Хорошо, милая. Что ж, я надеюсь, ты почувствуешь себя лучше.
— Тебе нужно, чтобы я отвезла тебя домой? — спрашивает Мали, напоминая мне, что я приехала сюда с ней.