— Как удобно. — Сарказм, сквозящий в ее тоне, остается незамеченным моими родителями, но я слышу его громко и ясно.
Я незаметно показываю ей средний палец, заставляя усмехнуться. Взяв джерси Грега, я передаю ее Мали.
— Проследи, чтобы он получил это обратно.
Ее брови приподнимаются. — Ты не хочешь оставить ее себе?
О да. Я уверена, что это не закончилось бы хорошо. — Нет. Мне это ни к чему.
Прежде чем она успевает сказать что-нибудь еще, что могут уловить мои родители, я машу им троим и ухожу, нетерпеливо направляясь к двери.
Когда я выхожу на улицу, грузовик Хейса стоит на стоянке. Я опускаю голову и забираюсь на пассажирское сиденье. Он наблюдает, как я пристегиваю ремень безопасности, и как только я заканчиваю, он заводит грузовик.
Никто из нас не произносит ни слова, когда он выезжает с парковки. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. Он везет нас Бог знает куда с единственным намерением прикоснуться ко мне всеми способами, о которых я мечтала.
Останавливаясь на красный свет, он смотрит на меня и усмехается, качая головой и снова сосредотачивается на дороге.
— Что? — спрашиваю я с любопытством.
— Ты ведешь грязную игру.
Моя улыбка становится шире, но я ничего не признаю. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Весело хмыкая, он нажимает на газ, когда загорается зеленый свет. — На каждую игру, на которой я видел тебя, ты приходила в джинсах или спортивных штанах, с волосами, завязанными сзади, как будто тебя это не беспокоило. Но сегодня вечером ты появляешься в таком виде, будто готова провести ночь в городе.
Честно говоря, этот наряд был идеей Мали, и притом блестящей. Возможно, там было немного холодновато, но как люди говорят? Без труда не вытащишь и рыбку из пруда? Очевидно, это того стоило.
— А потом у тебя хватило наглости надеть чужую джерси.
Я не могу удержаться от смеха. — В свою защиту скажу, что моя майка была испорчена, и мне нужно было надеть что-то другое.
— Значит, ты идешь в раздевалку и берешь одну из моих, — рычит он. — Но единственный чертов номер, который будет на твоем теле, — это мой. Тот факт, что ты вообще уделила этому говнюку время, выводит меня из себя.
Хорошо. В этом-то и был смысл. — Может быть, я просто хотела чувствовать себя хорошо.
Он усмехается, поворачивая руль влево. — О, поверь мне, детка. Ты собираешься это сделать.
Детка. Боже, у меня такие чувства любви и ненависти, что это заставляет мое сердце учащенно биться.
Хейс паркует грузовик и выключает фары, оставляя лунный свет единственным, что освещает пустую парковку. Пляж перед нами не пользуется популярностью, в основном им пользуются только местные серферы и рыбаки. Он точно знал, куда идти, чтобы убедиться, что нас не поймают.
Когда он поворачивается ко мне лицом, мое дыхание немного сбивается.
— Если мы сделаем это, ни один из нас не сможет забрать это обратно. Ты ведь знаешь это, верно?
Я прижимаю язык к щеке. — Я никогда ничего не забирала обратно.
Закрыв на секунду глаза, он хрипло смеется. — Трудно сказать, кто убьет меня первым, ты или Кэм.
— Вероятно, пятьдесят на пятьдесят, — признаю я.
— Конечно, это так. — Он нежно улыбается, но улыбка исчезает, когда он становится серьезным. — Не быть откровенным с тобой раньше было подлым поступком. Мне следовало поговорить с тобой, и я больше не совершу этой ошибки, поэтому я говорю с тобой сейчас.
Он на мгновение замолкает, чтобы быть абсолютно уверенным, что завладел моим вниманием.
— Если ты ищешь отношения, то здесь ты их не найдешь. Скажи мне, что это нарушает условия сделки, и я отвезу тебя домой прямо сейчас. Никаких обид.
Услышать эти слова — не шок. Я всегда знала, что он за парень, и я никогда не думала, что мы будем делать то, что уже сделали, так что неудивительно, что мы не уедем вместе в закат или еще какая-нибудь романтическая хрень. Но это не значит, что та часть меня, которая жаждет этого, не разочарована.
Тем не менее, я не собираюсь сейчас отступать из-за небольшой формальности.
Если мне разобьют сердце, что ж, по крайней мере, я получила от этого несколько оргазмов.
— А что, если меня это не волнует?
Он высовывает язык, чтобы облизать губы. — Я просто хочу, чтобы ты была уверена, что это то, чего ты хочешь.
— Так и есть, — говорю я без малейших колебаний.
Он ухмыляется и облокачивается на центральную консоль. — Тогда иди сюда.
Я встречаюсь с ним посередине. Он заправляет прядь волос мне за ухо и кладет руку мне на затылок, чтобы притянуть меня к себе. Поцелуй медленный. Мягкий и взвешенный. Он прижимается своим ртом к моему, как будто у нас в запасе все время в мире. Но когда я прикусываю его нижнюю губу зубами, он больше не сдерживается.
Все меняется от легкого и деликатного до огненно-адского желания и нужды. Он тянет за рычаг, чтобы откинуть спинку сиденья, и тянет меня на себя.
— Черт, — стонет он.
Я прижимаюсь к нему, чувствуя, какой он твердый под джинсами. — Мне это нужно. Ты мне нужен.
Издав легкий стон, он расстегивает свои джинсы и выгибается достаточно, чтобы снять их. Его член лежит у него на животе, выглядя так, словно он действительно может разорвать меня пополам. А сердитый оттенок красного показывает, насколько он возбужден. Если какая-то часть меня все еще думала, что я единственная, кто хочет этого, она быстро успокоилась.
Его пальцы перемещаются к пуговице на моих джинсах. Снять их в таком положении непросто, но мы справляемся. Когда мои трусики падают на пол его грузовика, он проводит большим пальцем по моему клитору, посылая заряд удовольствия.
— Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя, — говорит он мне, играя с моей киской. — Это будет так чертовски хорошо.
Ожидание убьет меня. Я хватаюсь за низ его джерси и собираюсь стянуть ее через голову, когда он останавливает меня и снова опускает ее.
— О нет, детка, — рычит он. — Оставь ее. Хочу трахнуть тебя, пока на тебе это надето.
Позвольте мне сказать вам, что для парня, который не заводит отношений, он ужасно собственнический. Но упоминание об этом прямо сейчас привело бы к резкой остановке, поэтому вместо этого я наклоняюсь вперед и целую его.
Чувствуя, как два его пальца погружаются внутрь меня, я стону от облегчения. Я нуждалась в нем с тех пор, как он делал это в последний раз. Ничто из того, что я делала, даже вибратор, на покупке которого настояла Мали, не помог. Ничто из этого не заставляло меня чувствовать что-либо близкое к тому, что делает со мной он.
— Эйч, — умоляю я. — Боже, Эйч.