— Угу.
Конечно, какая-то часть меня надеялась, что он скажет, что я третья, но думать так — значит просто обрекать себя на разбитое сердце. Я точно знала, что это такое, с того самого момента, как это началось. Просто потому, что мы провели ночь, прижавшись друг к другу, это не значит, что что-то внезапно изменилось.
— Который час? — спрашиваю я.
— Чуть за девять, — отвечает он. — Тебе на работу в полдень, верно?
Я киваю. — Нам, наверное, стоит одеться.
Он скулит, явно желая еще немного поваляться в постели, и я его не виню. Я бы ничего так не хотела, как провести весь день здесь, лежа с ним вот так, но у меня нет другого варианта.
Вероятно, у меня никогда не будет такого варианта.
— Ладно, прекрасно, — ворчит он, сбрасывая одеяло.
Я встаю и оглядываюсь в поисках своей одежды, и когда замечаю ее на стуле, поворачиваюсь, чтобы взять ее. Хейс оглядывает меня с ног до головы с блеском в глазах.
— Чего бы тебе стоило надевать только это каждый раз, когда мы остаемся наедине?
Взглянув на мои лифчик и трусики, я вспоминаю, как прошлой ночью он вернул мне только эти две вещи и отказался отдать мне остальную одежду. Не то чтобы я возражала. Он остался в своих боксерах. Если бы я полностью оделась, я бы чувствовала себя странно.
И, кроме того, то, как он не мог оторвать от меня глаз, стоило того.
Мали и магазин нижнего белья в выигрыше.
Я напеваю и прикладываю палец к губам. — Сделай это своим ртом еще раз, и ты сможешь получить все, что захочешь.
— Договорились, — соглашается он и пытается затащить меня обратно в постель, но я неохотно останавливаю его.
— У нас нет времени, — говорю я ему с грустью. — И, кроме того, Девин бы нас услышала.
— Пусть. Мне похуй.
Посмеиваясь, я хватаю его за руку и тяну, пока он не садится. — В следующий раз.
Он смотрит вниз на то, как его стояк натягивает боксеры. — Посмотри, что ты наделала.
— Это была не я. Это все ты, — говорю я. — Никто не просил тебя смотреть на меня.
Хейс усмехается. — О, да. Предполагается, что я просто должен иметь великолепную полуобнаженную девушку в своей комнате и не смотреть. Конечно.
Я качаю головой, посмеиваясь. — Ты ненасытен.
— Я знаю. Я виню тебя.
— Меня?
Он кивает. — Я был в полном порядке, пока ты не начала мастурбировать у меня на глазах.
Раздается взрыв смеха, и я прикрываю рот рукой. — Ты имеешь в виду, когда ты подглядывал за мной через окно в крыше, как последний гребаный извращенец? Я бы вряд ли классифицировала это как мастурбацию перед тобой.
— Ты смотришь на это по-своему, а я буду смотреть на это по-своему, — говорит он, целуя меня в лоб и вставая с кровати.
Мои глаза игриво закатываются. — Ты всегда создаешь свою собственную реальность?
Он наклоняет голову из стороны в сторону. — В значительной степени, да.
Я натягиваю брюки и застегиваю их, прежде чем надеть футболку. Хейс берет пару вещей из своего комода и натягивает их, прежде чем направиться в ванную.
Пока я одна, я думаю о том, какой невероятной была прошлая ночь. Я имею в виду, я знала, что он хорош в постели, особенно после того, что случилось в его грузовике, но я понятия не имела, что он настолько хорош. Не может быть, чтобы секс был настолько хорошим с кем-то постоянно. Никому никогда не удастся добиться такого результата.
Нет. Только с ним.
Он разрушил меня для всех остальных, прежде чем кто-либо успел даже попытаться.
Выходя из ванной, он протягивает мне леденец. — Мята?
Я скрещиваю руки на груди. — Ты хочешь сказать, что тебе не нравится мое утреннее дыхание?
Вместо того, чтобы подумать, что я на самом деле обиделась, как я надеялась, он закатывает глаза и хватает меня сзади за шею, притягивая к себе, для глубокого поцелуя. Он заставляет меня открыть рот и переплетает свой язык с моим, только для того, чтобы засунуть мятный леденец, который он, должно быть, только что положил себе в рот, в мой.
Еще раз чмокнув, он отстраняется и хватает еще одну мятную конфету, с подмигиванием засовывая ее в рот.
Я смотрю вниз и улыбаюсь про себя, когда следую за ним из его спальни по коридору. Но как только мы входим в гостиную, его окликает мамин голос.
— Милый, это ты?
Мои глаза расширяются, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Хейса, но прежде чем мы успеваем обернуться, из-за угла выходит его мама. Кажется, она приятно удивлена, увидев меня.
— О, Лейкин. Я не ожидала тебя увидеть, — говорит она. — Как у тебя дела?
— Действительно хорошо, — честно отвечаю я. — Как дела?
— О, ты знаешь. Просто, как всегда, провожу три четверти своей жизни на работе. — Она делает паузу и смотрит на Хейса. — Это и попытка держать этого идиота в узде.
Я смотрю на Хейса, и мне требуется каждая капля самообладания, которая у меня есть, чтобы не улыбаться как идиотка. — Ну, что бы ты ни делала, я думаю, это работает.
— Приятно это слышать, потому что иногда я задаюсь вопросом.
Хейс раздраженно вздыхает, закатывает глаза и отводит взгляд, заставляя нас с его мамой смеяться.
— Итак, ты пришла с Кэмом? — спрашивает она и начинает смотреть мимо нас. — Где он? У меня такое чувство, что я не видела его целую вечность.
Тьфу. Это не то, чего я ожидала, когда проснулась этим утром. Не с учетом того, что Хейсу, казалось, было все равно, когда я услышала, как закрылась дверь.
Хейс кашляет. — Его здесь нет, мама. Я как раз собирался отвезти Лейкин домой.