Даже если никто из нас не скажет этого вслух, мы это чувствуем.
Лейкин поворачивается и садится мне на колени, углубляя поцелуй, но все еще не торопя его. Я провожу руками по ее спине и развязываю верх ее бикини. Ткань падает и оказывается отброшенной рядом с нами, когда я накрываю ее сосок ртом. Она откидывает голову назад, издавая хриплые стоны, когда я уделяю особое внимание каждому из них.
Поклоняясь им.
Поклоняюсь ей, потому что, черт возьми, она заслуживает того, чтобы ей поклонялись.
Я поднимаю ее и опускаюсь на колени, осторожно кладу ее на спину, а затем зависаю над ней. Ее волосы рассыпаются по лодке, и свет отражается в ее глазах. Она так прекрасна, что трудно поверить в ее существование и в то, что она находится подо мной и смотрит на меня так, что молча говорит мне все то, что я боюсь услышать. Все это кажется скорее сном, чем реальностью.
— Ты понятия не имеешь, насколько ты совершенна, — говорю я ей.
Ухмыляясь, она тянется вверх и опускает мою голову. Наши рты сливаются, и она проводит ногтями по моей спине. Я провожу пальцами по ее коже, пока не добираюсь до трусиков купальника. В тот момент, когда я развязываю каждую сторону, они распадаются под ней, оставляя ее полностью обнаженной и изнывающей для меня.
— Хейс, — умоляет она, когда я касаюсь ее клитора.
— Тсс, детка, — шепчу я. — У понял тебя.
Медленно, не торопясь, я пробираюсь вниз по ее телу, целуя ее кожу все ниже и ниже. Она извивается и хнычет, и я точно знаю, где она хочет меня, но я не собираюсь торопиться.
Я не могу.
Мне это нужно.
Переместив рот на внутреннюю сторону ее бедра, я посасываю ее кожу, оставляя след, когда заканчиваю. Затем, и только затем, я, наконец, лижу ее киску. Она млеет, когда мой язык проводит по ее клитору взад-вперед. Когда она пытается ускорить процесс, выгнув бедра, я нажимаю на низ ее живота, чтобы удержать ее на месте.
— Всегда такая нуждающаяся, — пробормотал я ей в ответ.
Я ввожу в нее два пальца и посасываю ее клитор так, как, я знаю, ей это нравится. Потому что с каждым разом, когда мы были вместе, я начинал запоминать ее тело.
Ее чувствительные места.
То, как она двигается.
Как меняется ее голос, когда она вот-вот кончит.
Все они выжжены в моем сознании, в отсеке, предназначенном только для нее.
Мой член упирается в плавки, когда она начинает приближаться к оргазму, но, хотя обычно я бы позволил ей кончить, прежде чем трахать до беспамятства, это не то, что я ищу сегодня.
Я достаю презерватив из кармана и снимаю плавки, а затем надеваю его. Посасывая ее клитор, я возвращаюсь поцелуями вверх по ее телу. Достигнув ее головы, я глубоко целую ее, позволяя ей почувствовать вкус себя на моем языке, когда я прижимаюсь к ней.
Ее ноги обхватывают мою талию, и она втягивает меня глубже. Я хочу почувствовать ее снова, как тогда, на пляже. Оказаться внутри нее, когда между нами ничего не было, было религиозным опытом. И я знаю, что если бы я попросил, она бы позволила мне, но я слышал о том, что таблетки «План Б» могут привести к ухудшению здоровья.
Я так с ней не поступлю.
Наши пальцы переплетаются, когда я держу ее за руку, и ее дыхание сбивается, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Я не тороплюсь. Не надо грубо входить в нее, потому что я хочу кончить. Только она и я, и этот момент, я думаю, никто из нас никогда не забудет.
И когда мы кончаем вместе, стонем в унисон, наши взгляды не отрываются друг от друга, словно мы — единственные, кто имеет значение в этом мире.
Я хочу быть единственным, что имеет значение в ее мире.
Чуть позже девяти мы возвращаем лодку на место. Монти уже ждет нас и привязывает ее, чтобы она никуда не уплыла. Я спрыгиваю первым, поворачиваюсь и обнимаю Лейкин за талию, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до причала.
— Лодка хорошо себя показала? — спрашивает Монти.
Я киваю. — Это отличная лодка. Ты хорошо о ней заботишься.
— Не могу приписать это себе, — говорит он с улыбкой. — У моего отца есть целая команда людей, которые делают это для нас.
Очевидно. Тем не менее, я протягиваю руку для пожатия. Он смотрит на нее секунду, затем отвечает.
— Ну, неважно. Спасибо, что позволил нам ее взять, — говорю я ему.
— Без проблем.
Обняв Лейкин, мы прощаемся с Монти и возвращаемся к моему грузовику. Может быть, Толстосум не так уж плох в конце концов.
Лейкин снова ночует у меня дома, но на этот раз намеренно. Проведя с ней целый день, я все еще не готов к тому, что он закончится. Так что ночь мы проводим вместе, лежа в постели, обмениваясь ленивыми поцелуями и постоянно прикасаясь друг к другу.
Когда наступает утро, мне не хочется двигаться. Она крепко спит, положив голову мне на грудь. Но если я не разбужу ее, она опоздает на работу. А она больше всего на свете не любит, когда ее ждут дети.
Я провожаю ее до машины, целую на прощание и возвращаюсь домой, чтобы поспать несколько часов, но просыпаюсь от того, что мама стучит в мою дверь. Она со скрипом открывается, и мне приходится моргать, чтобы привыкнуть к свету.
— Лейкин забыла свою толстовку, — говорит она мне, входя и накидывая ее на спинку моего стула. — Итак, теперь это в порядке вещей?
Если честно, я даже не знаю, как на это ответить. Но когда в моей голове проносятся воспоминания о прошлой ночи, я понимаю, что какая-то часть меня была бы полностью удовлетворена, если бы она никогда не покидала меня. Хотя я не собираюсь признаваться в этом маме.
— Откуда ты знаешь, что она была здесь не из-за Дев?
— Потому что у меня есть мозги, а ты улыбаешься.
Я ничего не отвечаю, и она больше ничего не говорит, выходя из комнаты. Она как будто отпускает меня с крючка, и я благодарен ей за это. Потому что я могу не знать, что происходит с нами или со мной, но я знаю, что Лейкин делает со мной что-то такое, чего я не могу понять до конца.
25
Пляж переполнен, здесь много серферов, спонсоров и целая толпа девушек, которые пришли сюда только ради повода надеть бикини на глазах у толпы парней. Это ежегодные соревнования по серфингу Wax and Waves — крупнейшее событие лета в Колдер-Бей.
Это единственный день в году, когда Хейсу не разрешается отпрашиваться с работы. В этом году его работа заключается в том, чтобы помочь людям подобрать размер досок для серфинга, подсказывая, какие из них, по его мнению, лучше всего подойдут для их типа фигуры и уровня подготовки.
Конечно, это означает, что очередь растянулась на милю, и больше половины из них — девушки, не заинтересованные в том, чтобы научиться серфингу, а заинтересованные в том, чтобы залезть ему в штаны. Возможно, мы все здесь собрались, чтобы посмотреть, как Кэм занимается серфингом на соревнованиях, но я не могу оторвать глаз от Хейса.