— Как хочешь, — говорит Кэм.
Он продолжает говорить с Хейсом о чем-то, связанном с хоккеем, но мне совершенно неинтересно слушать, о чем идет речь. Все, на чем я могу сосредоточиться, — это на том, как Хейс при каждом удобном случае бросает на меня взгляд. На его лице написано беспокойство, как будто он молча интересуется, все ли со мной в порядке. Но он не может спросить меня об этом, когда рядом стоит Кэм, и я должна признать, что благодарна ему за это.
26
Домашняя вечеринка, на которую нас привел Кэм, просто сумасшедшая. Там много народу, но не тесно, и все в хорошем настроении. Обычно я был бы в полном восторге — пил бы пиво и праздновал победу Кэма. Но сейчас все, о чем я могу думать, — это выражение лица Лейкин, когда она уходила с пляжа.
Она выглядела искренне расстроенной, и если бы я не сказал Кэму, что приду сегодня вечером, до того, как она сказала, что не пойдет, я бы придумал отговорку, чтобы отвязаться от этого. Я просто предполагал, что она тоже придет, и у нас будет возможность улизнуть вместе, как только Кэм хорошенько оторвется. Но она решила пойти домой, и я не могу отделаться от мысли, что это из-за меня.
Я пытался написать ей пару раз, но она не ответила. Хотя я знаю, что она солгала, когда сказала Кэму, что солнце ее утомило, часть меня все еще надеется, что она спит, а не просто намеренно игнорирует меня.
— Это хорошая вечеринка, — кричит мне Кэм, оглядываясь по сторонам. — Я могу ненадолго исчезнуть с Лейлой, просто чтобы ты знал. Но здесь много горячих девушек. У тебя не должно возникнуть проблем с тем, чтобы найти кого-нибудь, кто развлечет тебя сегодня вечером.
Я выдавливаю смешок, делая глоток пива. — Нет, спасибо, чувак. Я в порядке.
Он удивленно поднимает брови. — Не может быть! Ты все еще спишь с той самой девушкой? Черт! Когда в последний раз кто-то смог так удержать твое внимание?
Этот разговор неловкий, и я его ненавижу. Я чувствую себя мудаком. Врать Кэму — это не то, что мне нравится, поэтому я стараюсь избегать этого. Все, что было с Лейкин, не было откровенной ложью ему в лицо; это было скорее умолчание о правде. Я не говорю ему, что мы не встречаемся, но и не даю ему повода думать, что это так.
— Это было бы впервые, — говорю я, оглядывая вечеринку, чтобы не смотреть на него.
— Что ж, молодец, — говорит он мне. — Похоже, поговорка верна. На каждого найдется свой человек.
Через несколько минут он замечает Лейлу, поднимающуюся по лестнице, и говорит мне, что скоро вернется. Но я все еще не могу забыть его предыдущие слова.
С того дня, как отец ушел, я убеждал себя, что все это было ложью. Вся эта идея о том, что можно найти кого-то, влюбиться и провести остаток жизни вместе, — все это просто обман. Куча химических веществ в мозгу, обманом заставляющих тебя отдать часть себя, которую ты никогда не должен доверять никому другому.
Но пока его слова крутятся у меня в голове, я не могу не задаваться вопросом, прав ли он. И если это так, если действительно есть кто-то для каждого, то я не сомневаюсь, что мой человек — Лейкин.
На следующее утро я проснулся на час раньше, чем обычно, что удивительно, поскольку вчера мне потребовалась целая вечность, чтобы заснуть. Я все ворочался и ворочался, пытаясь придумать что-нибудь приятное для Лейкин. После того, как она выглядела вчера такой искренне расстроенной, я просто хотел вернуть улыбку на ее лицо.
Смирившись с тем, что я не самый опытный человек, когда дело касается романтики, я прибег к помощи всезнайки — Google. Я нашел всевозможные идеи, от экстравагантных, таких как поездка в неожиданное путешествие, до таких маленьких, как отправка милого сообщения с добрым утром. Я выбрал нечто среднее, поэтому сейчас иду в магазин и покупаю цветы, чтобы пробраться на каток, пока она работает, и оставить их рядом с ее сумкой в раздевалке.
Я прихожу в магазин сразу после открытия, и всего за несколько минут нахожу идеальный букет розовых роз. Они свежесобранные, а флорист, пожилая женщина по имени миссис Гаррисон, даже предложила мне добавить еще парочку и немного гипсофилы для украшения.
— Вот, — говорит она, протягивая мне чистую визитку и ручку. — Заполни ее, а я пока украшу этот букет.
Я благодарю ее и смотрю, как она медленно уходит в заднюю комнату. Я прихожу сюда уже много лет, чтобы подарить маме что-нибудь на День матери и на день рождения, и каждый раз, когда я прихожу, здесь оказывается миссис Гаррисон. Ей, наверное, уже под девяносто, но с тех пор, как не стало ее мужа, это место стало для нее всей жизнью.
Она говорит, что это единственное, что приносит ей радость, и она просто хочет помочь людям проявить свою любовь так, как всегда проявлял ее мистер Гаррисон.
Взяв ручку, я ломаю голову над тем, что написать. Я не хочу, чтобы это было слишком слащаво, и при этом я не хочу говорить ей то, что я не совсем имею в виду. Я просто хочу что-нибудь, что вызовет улыбку на ее лице.
Что-то, что, по крайней мере, намекает на тот факт, что я, возможно, не во всем разобрался прямо сейчас, но она значит для меня больше, чем просто хорошее времяпрепровождение.
В голове проносятся слова, которые она сказала вчера, когда мы убирались, и в этот момент я точно знаю, что нужно написать.
К тому времени, когда миссис Гаррисон закончит с цветами и я расплачусь за них, у меня есть всего сорок пять минут, чтобы добраться до катка, пробраться в раздевалку и уйти, прежде чем она меня заметит. Этого времени должно хватить. Но когда я начинаю идти к своему грузовику, мои шаги замедляются, когда я вижу Монти, прислонившегося к нему.
Я, блядь, так и знал.
— Привет, Монти, — приветствую я его, пытаясь скрыть яд в моем тоне. — Что случилось?
Он смотрит на букет в моей руке. — Они прелестны. Жаль, что она никогда их не увидит.
— Что за чушь ты несешь? — прошипел я.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. — Он засовывает руки в карманы и делает шаг ко мне. — Ты собираешься покончить с Лейкин, или тебе не понравятся последствия.
Я сухо смеюсь, желая только одного — надрать этому ублюдку задницу. — Не знаю, как тебя воспитывали, Толстосум, но здесь не принято угрожать кому-то, не будучи готовым подкрепить свои слова.
— Хорошо, тогда позволь мне быть немного понятнее, — говорит он. — Расстанься с Лейкин и скажи ей, что ты больше не хочешь заниматься тем, чем занимался, или я расскажу Кэму о том, как ты трахал его сестру за его спиной.
— И он поверит тебе, а не своему лучшему другу и сестре? У тебя нет никаких доказательств.
— А разве у меня нет?
Он достает свой телефон и поворачивает его ко мне, нажимая на кнопку воспроизведения. Я сразу же узнаю эту запись. Воспоминания о том дне, который мы провели на его яхте, постоянно крутятся в моей голове. Я наблюдаю за тем, как съедаю ее, прежде чем войти в нее.
— Эйч, — стонет она.
— Шшш, детка, — отвечаю я. — Я тебя понял.
Я сжимаю кулак и собираюсь выхватить у него телефон, но он отпрыгивает назад. — Ах, ах, ах. Осторожно. Я не настолько глуп, чтобы показывать тебе свою единственную копию, и если ты сделаешь неверное движение, это будет отправлено прямо Кэму.
Он улыбается, как будто все понял, и это только еще больше меня злит. Но у меня остается еще один вариант.
— Что, если я сам расскажу Кэму? — спрашиваю я.
Монти не выглядит ни капли обеспокоенным. — Ты не скажешь, потому что не хуже меня знаешь, что не сможешь дать ей все, чего она заслуживает. Ты эгоист, но не бессердечный. Во всяком случае, не в том, что касается ее. Ты никогда не рискнешь подвергнуть ее тому, через что прошла твоя мать, когда твой отец обращался с ней как с дерьмом. — Его брови поднимаются. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но именно поэтому ты не хочешь связывать себя с ней обязательствами, не так ли? Слишком боишься, что вы с любимым папочкой сделаны из одного теста?
Он обходит меня, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
— Сделай ей одолжение, Уайлдер, — кричит он, останавливаясь, чтобы оглянуться на меня. — Так ей будет лучше, и ты это знаешь.
— Ты же знаешь, что она считает тебя геем? — говорю я в ответ, но это не имеет никакого эффекта.
Он просто улыбается моей жалкой попытке залезть ему под кожу и сворачивает за угол. У меня сжимается челюсть, когда я забираюсь в свой грузовик.
В его словах не было ни слова, которое не задело бы за живое. И самое ужасное, что все они были в точку. Я с самого начала знал, что Лейкин заслуживает кого-то постоянного, кого-то, на кого она может рассчитывать. Кто-то, кто практически гарантированно не облажается. И как бы мне ни хотелось стать для нее таким человеком, я просто не могу.