Я лежал посреди поля цветов. Рыжее солнце опаляло воздух, и лишь прохладный ветер спасал от летнего зноя. Я приподнялся, чтобы направить лицо навстречу живительному муссону, и увидел белый легион, которому мог позавидовать сам Дон Кихот: по всему полю гордо восседали белоснежные ветрогенераторы. Их могучие лопасти синхронно месили прозрачный воздух, издавая едва слышный шелест. В руках у меня был контроллер, на котором отображалась разница энергетических потоков этого воинства. Я ощущал себя властителем великой стихии.
Потом я проснулся от холода, потому что по глупости врубил кондер на 18 градусов и забыл про него. Было 12 часов дня, и жалюзи не могли удержать яркие лучи.
Захотелось есть, но когда я открыл дверь холодильника, оказалось, что там на меня сиротливо смотрит заплесневелый отнюдь не из-за французской дороговизны кусок сыра. В «Мертвом роботе» Сэм готовил неплохой омлет. Правда, нужно было удостовериться, что его принесет не Света, иначе она может в него плюнуть или засунуть себе в трусики, прежде чем подать, и это не самые страшные варианты подачи. Кстати, я не пошляк, но стоит отметить, что под трусиками у этой стервочки было все как надо, заманчиво и красиво.
Как назло, это была Светина смена. Я поздоровался с Сэмом и сел за барную стойку. Пока готовился омлет, мы снова начали болтать ни о чем.
На этот раз я начал с кофе, а Сэм решил заняться моим просвещением:
— Вот ты часто пьешь кофе, Джо, а знаешь ли ты, что, по сути, он является ядом? Кофейное дерево вырабатывает токсины, которые убивают жуков, пауков и даже мелких мохнатых сусликов, которые были бы не прочь полакомиться бобами.
— Выходит, мы живучие твари? — спросил я, отпив кислый американо.
— Еще бы! Мой бешеный дядька, ад ему пухом, мог сожрать три красных перца халапеньо, не моргнув глазом!
— Так, может от этого он и отчалил к Саддаму? — Сэм часто шутил про своего бешеного дядьку, который лупил племянника по делу и без дела, так что такие остроты не возбранялись.
— Если бы! Он долго топтал землю, настругав троих детей от двух жен и повесив долгов на всех родственников, так что нет, приятель, яды на косичных людей не действуют!
Вдруг передо мной оказалась тарелка с омлетом и еще что-то. Это был кусочек клубничного чизкейка, моего любимого. Я с удивлением уставился на дарителя.
Света, как всегда, молча наблюдала за мной. Ее глаза говорили… Нет, они просто излучали тепло и нежность, которые она не могла скрыть за напряженно сведенными губками.
Она явно ждала благодарности, но я упорствовал в своей невежливости.
— Тебе не нравится?
— Нравится.
— Тогда, где «спасибо, дорогая Светочка?! Я так скучал по тебе!?» — ее борзометр явно сошел с ума, так что я внутренне напрягся, готовясь к чему-то.
— Подойди поближе, я не слышу, — музыка и вправду громко играла, но дело было не в этом.
Когда она осторожно приблизилась, капкан захлопнулся, и жертва оказалась в тисках опытного охотника. Добыча была легко поднята в воздух, взята на плечи попкой вперед и отшлепана прямо на месте преступления. Пушистый зверек пищал то ли от негодования, то ли от ликования, но охотник уже не слушал его, а вместо того, чтобы отпустить, потащил в центр танцпола.
Как только я освободил ее, Света накинулась на меня, пытаясь своими маленькими хрупкими ручками задушить, но я быстрым движением опустил ее пальчики мне на плечи, и закружил в танце.
Песня не имела значения. В наших сердцах звучала одна и та же мелодия, страстная, обжигающая, завораживающая до мурашек по коже, до дрожи в коленях, вырывающая наши сердца навстречу друг другу. Я видел только ее лицо, освещаемое пурпурными лучами пойманного солнца, я вдыхал ее запах, погружаясь в пучину ярких эмоций.
— Если бы я был каннибалом, я бы съел тебя… — вырвалось у меня.
— Знаешь, наверное, мы оба сумасшедшие, но я подумала о том же, — Света рассмеялась, пока я обнимал ее, нюхая волосы. Они пахли персиками, которые у меня были на втором месте, после клубники. — Я бы начала отсюда…
Облизываясь, она нежно провела пальчиками по моей шее. Мы явно поменялись с ней ролями охотника и добычи. Тогда я опустил руки ниже талии и сказал:
— Я бы ел твою попку под сливочным соусом, с тартаром и карри, запивая красным грузинским вином.
— Ты и вправду… — но я не дал ей договорить, жадно припав к ее вкусным губкам.
…Мы уже пару недель не виделись с Рейчел. Она мне писала, но я находил разные поводы не встречаться с ней. Причина была в Свете. Я решил посмотреть, что у нас выйдет. Если, конечно, она не перестанет компостировать мне мозги.
Работа с клиентками шла в штатном режиме, но я старался ни с кем не трахаться помимо этого. Кроме Кэти, потому что у нее был парень, и к тому же она ни разу не задавала мне криповых вопросов. Она послушно выполняла все, что я ей сажу, пусть и без золотого дождя и прочих изысков, на которые охотно шла Рейчел. Просто мне не понравился последний загон Рейч с вопросами насчет другой девушки. В смысле, у меня есть еще девушка?! Ну, конечно есть, мы же с ней не жениться затеяли, у нас даже отношений не было. Хотя, видимо, так думал только я один.
Вскоре, Рейчел стала еще больше чудить.
Она, как и Натали, пришла ко мне в «Мертвого робота». Пройдя мимо меня раза два, Рейч сымитировала случайную встречу.
— О, Джо, привет! Тебе тоже нравится сюда заходить? — господи, она выглядела просто потрясающе! На ней было зеленое облегающее платье, которое подчеркивало стройные ножки и сексуальный силуэт. Натренированным взглядом я увидел полосу от тонких стрингов под платьем. Я легко вспомнил ее голой, стонущей подо мной. Я подумал, что такое тело, как у Рейч, с ее гиперчувствительностью к сексу, мультиоргазмами и легкой возбудимостью создано для секса. Еще я успел спросить себя, есть ли мужчина, который бы не хотел вот прямо тут, даже толком не раздевая, трахнуть ее и кончить на это мило-стервозное личико?
— Рейч, черт возьми, что ты тут делаешь?! — я был сексуально озабочен и потому очень зол.
— Я смотрю, ты по мне скучаешь на всю катушку! — она улыбнулась ее фирменной внешне безмятежной улыбкой, за которой скрывались негодование и агрессия.
Она заказала мне и себе изумрудный остров, потому что мой маларки был уже почти на дне.
— Джо, я знаю, что ты встречаешься с другой девушкой. Или, девушками… — я очень обрадовался, что это не была Светина смена, иначе бы не избежать встречи с той самой девушкой. Тем более, что русские женщины славятся своей мстительностью и темпераментом. — Но у нас было столько общего, разве я не заслужила, чтобы ты хотя бы ответил мне на сообщение? Ты пропал, не пишешь… Я ведь волновалась…
Я взял ее за руки. Пальчики ее были холодными, и сказал ей, смотря прямо в глаза:
— Понимаешь, сейчас очень напряженный график!
Она ответила, не отводя глаз:
— Надеюсь, ты справляешься с твоим напряженным трафиком!
Я заметно напрягся, услышав это. Откуда же она могла узнать? Видимо, мое лицо было слишком озадаченным, чтобы не заметить этого, поэтому она продолжила:
— Но я не пришла, как ты это любишь говорить, компостировать мозги. У меня сегодня хорошее настроение, и я хочу приготовить что-то вкусное. Для тебя. Ты ведь не был у меня дома?
Я уже было настроился на битву титанов, но тут она остудила мой пыл, и я ответил:
— Просто мы были на другом этапе отношений.
Рейч мило улыбнулась моему сарказму.
Так, незаметно, она сломила мое слабое сопротивление, и я поддался ее чарам.
…
…Я раньше не был у Рейчел дома, к себе ее тоже не звал. Обычно мы обходились дешевыми мотелями, где спокойно можно было предаваться изыскам в стиле садо-мазо.
Пока я пытался бороться со сном после небольшой выпивки, незаметно для меня, мы въехали в старую часть города, где я редко бывал. «Богатая сучка!» — подумал я. Это был крутой и престижный район, где жили только сливки общества. Она припарковала машину напротив старого трехэтажного дома. Был лунный вечер, и тусклый свет вместе с желтыми лучами ламп освещал силуэты готического здания, которому было минимум лет 150, а может и больше. Оно было трехэтажным, украшенным шпилями, башенками и прочей красивой херней, которую теперь не встретишь в утилитарных коробках для простых смертных.
Квартира была полна разных артефактов: там были напольные деревянные часы, лениво отбивающие время, картины с напыщенными дамами и кичливо одетыми джентльменами давно ушедшей эпохи, гобелены с видами старого города, чернильница с высохшими красками алого цвета на письменном столе, а также непонятные моему неподготовленному уму ведьминские принадлежности. Увидя мое удивление старинным убранством и редкими вещичками, Рейч прокомментировала:
— Здесь жили мои родители. Теперь они далеко за городом. На пенсии, они решили вернуться к своим фермерским корням.
За тяжелыми занавесками я увидел балкон и решил выйти туда, не спрашивая хозяйку, которая завозилась в соседней комнате. Меня поразил не столько сам вид, который был шикарным, потому что можно было видеть весь квартал, усеянный старинными домами с причудливыми формами, сколько сам вайб этого места. Я, как псих, щупал стены, рассматривал окна и древние ржавые решетки балкона. Сколько им лет? Сколько всего повидал этот дом? Я мог поклясться, что у этого места была своя энергетика. Может, поэтому Рейч такая сумасшедшая? Жить в таком месте и не поехать крышей — задача сверхъестественная.
То ли от выпитого, то ли от приятного теплого ветерка, но было такое ощущение, что здесь самое, мать его, спокойное и надежное место на Земле. Также, что это лучшее место для Апокалипсиса, и я не только про зомби холокост, а про миллиард лет после нас, когда солнце погаснет и настанет большой трындец. Планета, да и вся галактика, пойдут к херам, но вот эти волшебные стены — они останутся, и сдержат атомный пиздец. Главное, плотно закрыть дверь на балкон, и, еще, задернуть шторы, а то снаружи будет немного штормить.
В момент моих полупьяных фантазий, меня нежно обняла Рейчел, и прошептала:
— Джо, я так рада, что ты со мной сегодня! Я сделаю тебе вкусный ужин, потом массаж, ну, а после — ты сможешь делать со мной все, что захочешь…, - последние слова она сказала таким медово-страстным голосом, что у меня пошли мурашки по коже.
Думаю, любой мужчина был бы готов душу продать, чтобы хоть раз в жизни услышать такой план на ночь. И да, если бы я не знал, что она действительно работает профессиональнойведьмочкой, я бы легко поверил, что она, как минимум, волшебница. Особенно, после секса с ней.
Я всего лишь одобрительно хмыкнул в ответ, снова подумав о том, какой же я подлец, ведь только полчаса назад мне писала Света, говоря, что скучает и хочет меня видеть. И ведь, когда я ответил ей, что тоже скучаю, я не соврал.
Моя кристальная порядочность не помешала мне спустить трусики Рейчел, и, слегка приподняв ее красивое коктейльное платье, начать трахать ее прямо на этом готическом балконе. Было немного неудобно, но тренировки на улице укрепляют хват рук, так что я легко справлялся с моей сексуальной ношей, подстроив ее под ритм безумного желания.
…Через неопределенное время, когда я протрезвел от ядерного интима, мы пили виски, закусывая темным шоколадом с ликером. На нас светила тусклым оранжевым светом старинная лампа в углу комнаты. Мы болтали о какой-то ерунде, как вдруг Рейч спросила:
— Ты когда-нибудь думал о семье, детях, о доме?
— Фак, Рейч, не превращайся в занудную девку из деревни, которая после секса намекает на женитьбу! — язвительно ответил я.
Она вяло улыбнулась, притворившись, что проигнорировала мой цинизм:
— Я просто спрашиваю… Я… Я мечтаю о семье, но, если честно, боюсь, что у меня ее никогда не будет…
Это был неожиданный поворот.
Я был сыт, доволен и потому крайне саркастичен:
— Если ты ждешь, что я буду тебя успокаивать, как семейный психолог, похлопав по плечу и сказав: «Все будет хорошо, Рейчел!» — это вряд ли. Я думаю, ты достаточно умная, чтобы понимать, что ты-умная стерва, помешанная на сексе, причем на очень грязном, так что не всякий мужчина будет готов всю жизнь удовлетворять твои безумные постельные фантазии. Хотя, у тебя есть плюсы: ты прекрасно готовишь.
Видимо, на этот раз я сумел ее задеть, потому что она была искренна со мной и явно ожидала эмпатии в ответ. Рейч посмотрела в сторону и сказала сухим тоном:
— Ну что ж, хотя бы я умная стерва…, -потом резко встала и пошла в ванную.
Я какое-то время сидел и недоумевал, как примитивно устроены женщины: даже такие умные, как Рейч, ждут ванильных комплиментов, поощрения и дешевой лести. Когда они этого не получают, моментально превращаются в маленьких обиженных девочек, которым не дали леденец.
И правда: выйдя из ванной, Рейчел без слов легла в кровать, повернувшись на бок.
Честно говоря, мне даже стало немного жаль ее: ведь она отыскала меня в баре, привезла к себе домой, наготовила еды, сделала массаж и классный минет, а я, как неблагодарная скотина, доедаю в одиночестве шоколадные конфеты с ликером, и мне, в общем-то, похер на всё.
Неужели, я настолько асоциален? Надо будет подумать об этом на досуге.
Я снова оглядел комнату. Везде лежали какие-то приспособления для гадания, ворожбы и волшебства. Рейчел была сентиментальной девушкой, мечтательницей, живущей в своих фантазиях. Поэтому, ей так легко давались и ведьминские дела, и ролевые игры. Она одинаково легко входила в роль как австрийской пастушки, заблудшей в горах (моя любимая скрипта), так и нашкодившей ученицы, которую в наказание за ее неуспеваемость после уроков имеет строгий учитель. Для этих дел я даже достал очки, круглые, как у пошлого Гарри Поттера. Иногда я надевал галстук, которым было также удобно связывать руки нерадивой школьнице.
Краем глаза я успел заметить, что Рейч легла в постель без трусиков. В ванной она предусмотрительно надела пурпурное неглиже, и, очевидно, ждала, что я буду заглаживать, вернее, зализывать, свою вину.
Чем отличается адекватный любовник от альфа самца? Альфач ограничен своим раздутым эго, тем самым лишая себя и партнершу наслаждения от разностороннего секса. Адекватный любовник берет и дает в интиме, он не жадничает, и далеко не потому, что альтруист: он, как сексуальный бизнес-стратег, идя на тактические уступки, в итоге получает стратегические дивиденды.
Так и я, без слов раздвинул ее ножки, и, начал целовать ее живот. Сначала она пыталась прикрыть его руками, чтобы продолжить дуться на меня. Также она делала это, потому что нижняя часть живота была ее эрогенной зоной, наряду еще примерно с десятью другими местами. Собственно, Рейч, как и я, была одной большой эрогенной зоной.
Но вскоре она сдалась, и ее теплые пальчики ласкали мою голову, робко направляя ее все ниже и ниже, куда я уже и сам двигался. Мой язык нежно, но настойчиво ласкал ее горячий клитор. Я ощущал, как она вздрагивает, наслаждаясь танцем своих безумных желаний. Я слышал ее стоны, которые сливались в чарующую мелодию сладострастия.
Я был чуток к ней, подстраиваясь под ее эмоциональные волны, и Рейчел позабыла обо всем, извиваясь в фееричном оргазме.
Такой секс — ласковый, нежный и чувственный — был у нас с ней впервые. И видимо, Рейч была несказанно удивлена этой моей стороне, потому что раньше я был жёстким доминантом, и она полагала, что это моя принципиальная позиция. Я же люблю секс во всех его проявлениях, и какая-то однобокость в этом вопросе лишь сужает горизонт возможностей для наслаждения. Если я воспринимаю женщину как вещь, это не означает, что я груб с ней постоянно. Я привык ухаживать за своими вещами, относиться к ним бережно и с любовью, чтобы, когда мне это захочется, реализовывать с ними мои желания по полной программе.
Я не стал идти в душ, как привык обычно делать, мне хотелось пахнуть ее феромонами. Рейч прижалась ко мне и не отпускала, заснув на моей груди. Она вздрагивала во сне, будто бы наш секс продолжался и там. Я набросил ее волосы себе на лицо, и незаметно закрыл глаза.
Я не помню, что мне снилось, но очнулся я от просто дичайшего желания и возбуждения. Но не это меня удивило, а то, что я делал: я трахал Рейчел, которая тихо стонала подо мной, видимо, недавно разбуженная приятной неожиданностью. Я подхватил эстафету моего демона, который часто навещал меня, когда я спал. В такие моменты, когда мое сознание засыпало, он заступал за пост, реализуя свои бурные фантазии. Обычно, в таком состоянии, я занимался грубым сексом, так что несчастной девушке, уснувшей после бурных ласк, приходилось несладко: ее резко будили, хватали за горло, нещадно кусали, шлепали и буквально насиловали, даже если она не успевала стать влажной, входя в нее насильно. В целом, несмотря на сексуальные экзекуции, никто не жаловался. Но, каждый раз, слыша причудливые истории о наших ночных утехах, я злился на себя. Потому что это вырывающееся изнутри желание, неподконтрольное мне, доказывало таким образом свою власть и превосходство надо мной. А девушки не могли понять, почему же я так сержусь, слушая рассказы о сонных секскападах.
Утром Рейчел удивила меня еще больше. Она разбудила меня ласками, расцеловывая всего, и приговаривая, как заклинание:
— Милый мой, любимый… Вкусный… Ты же останешься со мной сегодня?.. — причем она снова использовала тяжелую артиллерию в виде своего медово-сексуального голоска. Ведьмочки, они такие.
«Черт побери! — проорал я внутри себя. — Что за …».
Прежде, чем я успел ответить, она опустилась ниже, пока я не ощутил нежные прикосновения ее жарких губ. Вскоре, я поддался чарам ее язычка, и закрыл глаза.
Весь день я провел с Рейчел. Она кормила меня, потом мы занимались сексом, и все снова повторялось. Мне едва удалось ответить что-то Свете, которая, кажется, просто сходила с ума, забрасывая меня тоннами сообщений о том, что скучает и хочет меня видеть. Мне пришлось придумать командировку, хотя, камон, разве эта не была командировка — секс командировка по спасению одной озабоченной волшебницы? Поэтому, все было по чесноку. Во всяком случае, я так усыплял мою совесть.
***
— Джо, давай поедем сегодня за город! — с энтузиазмом в голосе спросила Рейчел.
— Я любитель комфорта, все эти вылазки не для меня!
— Ну, пожалуйста! Мне нужно собрать лаванду для работы, а она растет посреди чащи. Мне одной страшно…
Она скрутила губки трубочкой, поглаживая мою грудь. В общем, я чувствовал себя обязанным, впервые за долгое время, за весь комфорт и ласку, которыми она меня окружила. Тем более, что мне пришли в голову мои любимые сексуальные сценарии, включавшие лес и заблудившуюся пастушку. Ну, да, я предсказуем в этом плане.
… Солнце опаляло все вокруг, но спасал ветер, равномерно распыляющий тепло по прекрасному пурпурному полю. В воздухе висел приятный аромат лаванды. Хотелось дышать этим днем, наслаждаться жаркими лучами и слушать пение цикад. В порыве сентиментальности, я прижал Рейчел к себе и начал ласкать ее, как кошку. Она явно не ожидала такого припадка нежности, но замерла в моих объятиях, закрыв глаза и мурлыча что-то невнятное.
«Что такое наша жизнь? — подумал я тогда. — Это лоскутное одеяло из красивых и уродливых кусочков, сшитых вместе сумасшедшим мастером. Мы хотим быть всегда счастливы, но одеяло не такое нарядное, когда оно одного цвета. Там должно быть сочетание ярких и темных цветов, и именно такая эклектика натюрморта радует глаз».
В тот миг с Рейчел мы жили в оранжевом лоскутке, жарком и счастливом. Хотелось навсегда потеряться в бесконечности этого момента, растворившись в безумии красок.
Я занимался сексом с Рейчел, чтобы ощутить эту силу природы, древнюю стихию наших предков, которые передали нам способность чувствовать прекрасное и наслаждаться вечностью в преходящем мгновении. Она была моей стихией, моим огнем, рунами моего безумства страсти. То, что мы ощущали тогда, было выше бренных чувств, любви и ненависти, вожделения и похоти. Это было сплетение души и тела, единство начал, точкой сингулярности чувственного бытия. В тот миг мы стали друг другом и слились с вечной стихией огня, породившей нас и испепелившей наши сердца в жарких объятиях.
— Слушай, Рейч, ты веришь в то, что втираешь своим клиентам? — мы лежали возле дерева, ее голова была на моей груди, и меня давно интересовал этот вопрос, но я все забывал его спросить.
— Почему ты спрашиваешь? — с обидой в голосе спросила она.
— Потому, что ты мне кажешься достаточно мудрой и прагматичной женщиной. Ты редкий вымирающий вид, который в обычной жизни может быть хорошей хозяйкой, а в постели стать богиней секса.
— Так, значит я не только умная стерва? — она решила припомнить мне сказанное.
— Вот теперь беру свои слова обратно — ты стерва! — и я, потянувшись к ее попке, пошлепал несколько раз. Она недовольно взвизгнула со словами:
— Джо, ну я так удобно на тебе лежала!
— Вот именно — на мне, а не подо мной!
— Господи, твоей романтики хватает ровно на 5 минут! — сказала она, снова стягивая с себя топик, который едва скрывал ее груди.
… Когда через пару часов мы наконец добрались до поля цветов, которые Рейчел хотел собрать для какого-то зелья, я наблюдал за ней. Процесс, очевидно, был непростым, потому что она хмурилась, шептала про себя что-то непонятное, то подходя к одному цветку, то к другому. Она была похожа на разборчивую пчелку, что было очень забавно. Но Рейчел меня даже не замечала, сконцентрировавшись на поиске нужной травинки. Она была на максимально серьезном вайбе, будто от ее выбора зависела судьба человечества.
Это и был ответ на мой вопрос, верит ли она в то, что проповедует. Да, Рейчел не глупая девочка, местами хозяйственная, и местами очень сексуальная, но сознание ее застряло где-то на мистическом уровне, как сказал бы Сногги. Кстати, я хотел с ним встретиться, но он мне отписал, что поехал на гастроли в столицу штата.
…Света снова прислала мне свою голую фотку. Она явно не собиралась щадить меня. Да, ее тело было восхитительно, но самыми соблазнительным были ее глаза: озорные, хитрые, ласковые и манящие. Если бы я был поэтом, я бы написал оду ее чарующему взгляду, от которого невозможно было оторваться. Я снова и снова пересматривал эту фотку, и глядел на ее глаза, как завороженный.
В их зеленоватых оттенках было нечто дьявольское, запретное, властное и поглощающее. В их перламутровой голубизне я ощущал бриз прозрачных небес и ангельскую непорочность.
Мне хотелось увидеть эти глаза вживую, поцеловать и утонуть в их зеленовато-голубом огне.
— Где ты был три дня?! И не отвечал… Ты с ума сошел?! — она легко била меня по груди своими хрупкими ручками. Потом потянулась ко мне и стала жадно целовать, в конце укусив нижнюю губу до крови. — Вот так тебе!
— Черт! Ты больная?! — прорычал я, облизывая рану.
Она резко прильнула ко мне и крепко обняла. Потом прошептала:
— Я так скучала по тебе! Не пропадай больше!
Как можно было быть грубым с ней после такого?
Можно.
— Я тоже… — сказал я томным голосом, и тут она посмотрела на меня, ожидая продолжения фразы. — …хотел увидеть тебя…чтобы… укусить вкусную шейку! — и, пока она была расслаблена, атаковал ее шею.
Света взвизгнула и отпрянула от меня.
— Дурак! Больно-то как! — она захотела пошлепать меня, но я остановил ее руки, скрутил сзади, а свободной рукой стал раздевать ее.
Я заметил одну странную вещь во время близости со Светой: во-первых, это был ее запах, который буквально кружил мне голову. Он был настолько заманчивым, что от нее было невозможно оторваться. Я нюхал ее, как полевой цветок, засовывая нос в ее длинные пушистые волосы, будто довольный шмель. Во-вторых, эти ее глаза, бархатный голос и искренность противоречивых эмоций приковывали к ней. Она была наивна и мила.
…Через три дня я наблюдал отражение заката через открытую дверь балкона. Небо было, как слоеный пирог с клубникой в сливочном креме. Надо мной страстно стонала Рейчел, пока одной рукой я сжимал трос от чокера с шипами на ее шее.
С Рейчел у меня не было никаких границ дозволенного, все, что не убивало, могло быть реализовано. Мы пробовали все виды игрушек, взаимную мастурбацию, эджинг и многое другое. Но больше всего ей нравилось быть субмиссивом. Ну, а мне оставалось лишь быть самим собой.
Сногги как-то спросил меня:
— «Как ты думаешь, приятель, для чего нужны общение с девушкой и интим с ней?
Я почесал голову, потому что ответ был самоочевиден:
— Общение и секс — это две стороны одного и того же: наслаждения.
— Все верно. Наслаждение — это источник эмоций, позитивных. С другой стороны, многим нужны не в меньшей мере и негативные эмоции — злость, ревность, потеря, страдание. Затем позитивные эмоции счастья, сладострастия и обладания. И снова, по кругу. Проблема в том, что зависимость растет только от сочетания этих двух разнополюсных эмоций. Также увеличивается потребность в интенсивности их присутствия. По сути, мы можем говорить об эмоциональной зависимости. Это всепоглощающая пропасть нарциссического гедонизма, как обратная сторона развитого общества».
Как я и говорил, Сногги был удивительно умным чуваком. Многое из сказанного им я до сих пор не понимаю, ожидая прозрения, как переход на новый левел игры.
Рейчел я давал весь спектр разносторонних эмоций, а от Светы получал их. И потому мне казалось, что они обе мои Инь и Янь.
Но нужно было делать выбор.