Когда за ней захлопнулась дверь, я сел на тахте, нашел то место на груди, под которым бьется сердце. Может, я и вправду заболел? Но нет. Сердце билось, как и до сегодня. Еще 100 лет по меньшей мере будет стучать.
Дзинь! Снова к нам.
Я моментально вытягиваюсь на тахте.
- Входите, - жалобно говорю я.
- Валерка, это я. - За дверью слышен Семкин голос.
- Ты один?
- Да, один, а что?
Я спрыгиваю с тахты и в два прыжка достигаю двери. Все-таки болеть это не мое призвание.
Семка входит, глаза его широко раскрыты - он удивлен. Под мышкой у него торчат лыжи.
- Слушай, что ты выдумал? - говорит Семка. - Встретил Ирку, она сказала, что вызовет "скорую помощь". Ты, мол, чуть ли не при смерти. У нее слезы на глазах были.
Я застонал, как настоящий больной.
- Ах, черт. Как она вызовет "скорую"?
- У нее телефон дома, - сказал Семка.
- Да, - я философски почмокал губами. - Всего не предусмотришь. Так ты говоришь - она рыдала? Впечатлительная девочка.
- Да что с тобой? - недоумевал Семка.
- Ничего, Сема, ничего. Просто я влип. И ничем уже мне не поможешь. Айда лучше кататься на лыжах.
Я не буду рассказывать, как примчалась "скорая помощь", как все потом выяснилось, и что сказала мама, и что подумала Ира. Вы уже хорошо знакомы с моей жизнью и легко все это себе представите.
Я только расскажу, как назавтра ко мне домой снова пришла Ира.
Она разделась в коридоре, я хотел ей помочь повесить пальто, но она твердо отвела мою руку и молча прошла в комнату.
Ира села на стул и резко открыла учебник физики:
- Будем заниматься.
- Будем, - повторил я и придвинул свой стул поближе к Ире.
- Начнем с физики, - строго сказала Ира.
- Начнем, - как эхо, повторил я.
Ира решительно тряхнула головой.
- Ты должен знать, что без физики в наше время очень трудно что-нибудь сделать, даже жить трудно.
- Да, трудно. Мне очень трудно... жить... без физики, - затянул я.
- Если ты сейчас же не прекратишь свои кривлянья, я уйду!
Я никогда не видел Иру такой сердитой, лицо ее пылало, как пирог, вынутый из духовки.
- Я не кривляюсь, - разозлился я. - Я всегда говорю серьезно. Это вам всем кажется, что я кривляюсь. Все привыкли и думают, что я клоун. И как увидят меня, так сразу рты в улыбочку растягивают - ждут, что смешить буду. А я не клоун, я человек. И мне обидно, что меня не понимают.
Ира выслушала мой монолог очень серьезно, глаза ее горели. Она сказала:
- Я верю, что ты хороший человек. Понимаешь?
- Понимаю, - я проглотил слюну. - Если бы все были такие, как ты.
Я улыбнулся Ире. Она тоже улыбнулась.
- Слушай, поедем в воскресенье в Зеленое на лыжах. Там есть такой карьер - одно удовольствие, - выпалил я.
- Поедем, - согласилась Ира. - Я очень люблю кататься с гор.
- Я тоже. И Семку с собой прихватим. Семка - отличный парень.
- Мне Семка нравится. Он очень добрый.
- До-го-во-ри-лись, - я размахивал руками и бегал по комнате.
- А теперь займемся физикой, - Ира была неумолима.
Мои руки еще продолжали барахтаться в воздухе, но их движение стало замедленным. Знаете, как пропеллер останавливается.
Я сел за стол:
- Займемся.
Ира снова раскрыла учебник физики. Я слушал, что она говорила, и смотрел на нее. И все никак не мог понять, как это мне не удалось от нее избавиться. Только потом мне пришло в голову, что я, наверно, не очень хотел от нее избавиться. Мне даже было приятно, что такая девчонка со мной занимается.
А о маме говорить нечего. Когда она увидела меня, склоненного над книгой, и не над какими-нибудь "Тремя мушкетерами", а над солидным учебником физики, мама просто расчувствовалась. Она угощала Иру всякими печеньями-вареньями и приговаривала, чтобы та приходила почаще, что она хорошо влияет на меня, шалопая.
ВОТ ТАК ВСТРЕЧА!
Один раз, когда мы кончили заниматься и моя голова гудела от формул и задачек, Ира предложила:
- Хочешь послушать, как я играю?
- Хочу, - не очень весело ответил я. - Ты изо всех сил побарабань по клавишам, и я все услышу.