— Хватит бояться! Я должна. Нет — обязана — попробовать. Скорпион или букашка, в конце концов?! — топнула ногой я, и неэлегантно подобрав ненавистные длинные юбки, с трудом вскарабкалась на мощную спину мантикоры.
— Катя! Немедленно слезай! Это опасно! — воскликнул невесть откуда возникший на балконе Наяр. Он появился прямо перед мордой мантикоры и решительно шагнул вперёд.
По виду, он готов был стащить меня с животного, но Кора, немедленно ощетинилась и взревела, всем видом показывая, что тот, кто тронет меня руками, остаётся сразу без всех частей тела. Наяр вынужденно отступил, гневно пылая взглядом и предупреждающе качая головой.
— Наяр, смотри! Я нашла мантикору! — гордо прокричала. — Не волнуйся, мы осторожно! Но-о-о! Поехали! Точнее, полетели!
Я видела в кино как понукают лошадей.
— Катя! — Наяр явно не разделял моего восторга. Но меня уже было не остановить.
Кора презрительно мяукнула на лошадиное «Н-о-о», однако пошла вперёд, разминая толстые кожистые крылья. Я вцепилась в её гриву.
— Аккуратно, родненькая, — шепнула ей. — Я в первый раз.
— Всего один кружочек, — крикнула Ворону напоследок, внутренне отчаянно труся.
Мантикора гордо махнула крыльями и мощным прыжком оттолкнулась от балкона. Я бы хотела сказать, что меня распирало от счастья и гордости, но нет. Я зажмурилась и завизжала:
— У-и-и-и-и-и-и-и-и!
Ощущения точь-в-точь как при полете с балкона на драконе. Но с ним было не так страшно: все-таки разумный монарх.
Однако мантикора не подвела: прыгнув, распустила тяжелые крылья и мягко прокатила меня над оранжереей. Затем развернулась, сделала ещё кружок и легко вернулась на родной балкон. Всё как я просила: без жертв. Однако, трясло и качало жутковато. Стабилизатора у моего питомца нет.
— Молодец, Кора, — похвалила я хвостатое, с неимоверным усилием разжимая одеревеневшие от приступа храбрости пальцы и ползком скатываясь с чёрной спины.
Руки Наяра поддержали меня за талию, помогая встать на ноги. Кора зарычала, но он не обращал на нее внимания.
— Хорошо полетала?
Голос князя звучал традиционно ровно.
— Страшно! Но, знаешь, здорово! Как личный автомобиль. Захотела — полетела, куда хочется. Мне всегда нужна была такая замечательная мантикора! — я с воодушевлением болтала, старательно пряча руки, которые все еще дрожали.
Кора послушала меня, посмотрела на Наяра, и, быстро заскучав, улетела гонять мышей в оранжерею.
Как только мантикора удалилась, Наяр с неожиданной силой стиснул меня за плечи, придвигая к стене.
Породистое лицо на первый взгляд было невозмутимым, но ноздри хищного носа раздувались и губы чуть кривились. До меня, наконец, дошло, что он в ярости.
— Ты не должна была поступать так, Катя. Ты должна слушаться меня, — тихо и отчётливо угрожающе проговорил. Черные глаза стали еще чернее, почти матовыми.
Я немного струхнула, но всё-таки подняла подбородок и нахмурилась.
— Наяр, что ты такое говоришь? Слушаться? Я тебе не принадлежу, и никому не принадлежу! Так что могу поступать как считаю нужным. Я же не ребёнок, которому надо спрашивать разрешение! Отпусти! — я задвигала плечами, раздражённо стараясь освободиться.
Дара сохранять невозмутимость у меня нет.
Наяр несколько секунд молчал, вглядываясь мне в лицо. Рук не разжимал.
— Не дёргайся, пожалуйста, Катя. Мне сейчас непросто сохранять самообладание. Если не прекратишь сопротивляться, даю слово, что немедленно успокою тебя своими методами, а затем унесу в безопасное место, откуда не улететь. Хочешь так? Сопротивляйся, — мужской голос был угрожающе спокоен.
Наяр выглядел очень серьёзным. Оперативно взвесив все «за» и «против», я предпочла перестать дергаться.
Так и быть. Пока что.
— Мудрое решение, — всё также тихо и с нажимом произнёс Наяр. — Теперь слушай. Может по-своему ты и права. Тебе не нужно разрешение, согласен. Но. Пойми, я за тебя отвечаю. Ты улетела без тренировки, без страховки, без предупреждения. Могла соскользнуть и разбиться: покалечиться или погибнуть. Если улететь далеко, есть шанс заблудиться. А ещё можно попасть в плен к недружественному тебе роду. Там тебя могут убить: случайно или намеренно. Понимаешь? Я не из-за каприза прошу послушания. Не хочу, чтобы ты пострадала.
— Понимаю, — буркнула, осознавая свою неосторожность. «Буркнула», потому что он был прав, а мне сейчас самой хотелось быть правой. — Прости, я не подумала, — я избегала его взгляда, старательно разглядывая пол.
— И? — поднял брови, заставляя посмотреть на себя.
Я поняла, что он хочет услышать.
— И... я постараюсь предупреждать тебя, если что-то задумаю опасное или травматичное, — нехотя добавила. — Или советоваться. Мне правда не хочется подставлять тебя под удар. Но иногда я сначала делаю, а потом думаю, — честно сообщила об одной своей особенности. — А может почти всегда. Я не хотела тебя огорчить... Ты меня простишь?
Ворон укоризненно качнул головой.
— Ты меня с ума сведёшь, Катя, — признался он и медленно разжал пальцы.
Всем своим видом я немедленно выразила раскаяние и в знак примирения крепко обхватила Наяра обеими руками, прижавшись щекой к плечу черного мундира.
Он сам только что меня хватал, значит мне тоже можно.
— Прости меня, пожалуйста. Ты же прощаешь? Прощаешь?
Ворон только развёл руками. Я улыбнулась, понимая, что он намеренно держит руки на весу, стараясь не касаться меня.
— Прощаю, — подтвердил. — Но, Катя, ты сейчас опять...
Я отпустила его и поправила платье.
— Да, знаю, нарушение границ! Но ты уже почти привык, правда?
В ответ Ворон неопределённо качнул головой. Полагаю, это на девяносто процентов: «Да».
— Ладно, раз уж мы заговорили про необдуманные и рискованные поступки. Есть ещё кое-что... — я потеребила колечко, соображая, и Наяр подозрительно прищурился, складывая руки за спиной.
— В Храме тогда кое-что произошло, — сбивчиво начала. — И я не стала говорить тебе, потому что ты сам сказал, что это всё тайна рода. Да ты сам не рассказываешь о своих ритуалах! Что? — я осеклась, взглянув на мужчину. Его глаза вдруг стали тёплыми-тёплыми.