— Нет, я не Страж, но у меня есть средство с ним связаться. И нет, я не буду использовать эту возможность здесь и сейчас, потому что лучше вас знаю, как велик может быть гнев Стража и как безжалостны могут быть его решения, причём для всех, для правых и виноватых. Я лишь даю вам надежду, что у нас всегда будет возможность…
Морт перебил её:
— Нам не нужна эта возможность! Мы сильнее Ян, мы возьмём власть в городе в свои руки сами и Стража вызовем, лишь для того, чтобы сообщить о смене хозяина в городе и о создании новой фракции, — отвернувшись от Илимии, он вскинул руки и заорал. — Братья! Хватит разговоров, пришло время действовать! И помните, вы начнёте, только когда я прикажу! Ждите приказа!
Как по мне — речь Морта, что в начале, что сейчас была слабовата, я привык слышать гораздо более воодушевляющие речи в исполнении Ксилима или Шандри. Но народ вокруг зашумел, вскинул руки и мечи, восторженно загудел, выкрикивая проклятия семье Ян и кляня подлость всех, кто встал на их сторону.
Поэтому я лишь чуть пожал плечами. Кто я такой, чтобы быть чем-то недовольным?
Только…
Как-то всё слишком уж кроваво и разрушительно, не лучше бы действительно…
— Что, малец, небось, думаешь, не лучше было бы послушать моё первое предложение и тихо, незаметно пройтись по Ян, украсть их Указы и добраться до Нулара?
Я не стал отрицать:
— Почти.
— Я так и думал, — самодовольно повторил уже очевидное Седой, зато следующей фразой озадачил меня. — Но ничего бы не вышло.
— Почему?
Под разговор я двинул вслед за остальными. И должен сказать, в этот раз мы шагали пусть и не быстрей, зато вроде прямо в сторону кварталов Ян.
— Потому что всё бы это и без нас загорелось. Да, мы чуть сместили баланс сил между союзами и Ян. Но лишь чуть. Между ними слишком мала разница в силе, а вот обид через край.
Я невольно вспомнил слова безымянного Стража, что отправил меня сюда. Здесь пятьдесят лет не появлялся Страж? Это значит, что пятьдесят лет назад союзы уже пытались сменить Ян? Тогда следовало отправить меня в место, где Стражи появлялись всего пять лет назад, оно надёжней бы вышло.
Мы тем временем снова перестали двигаться по прямой, свернули раз, другой и вышли… к кварталу, где многие здания зияли пустыми провалами вместо окон, а кое-где не было и крыш. Здесь случилась битва, пусть и меньшая по масштабам, чем на площади у мокрушек, но всё же битва. Вон и тела, кстати.
Кто-то невдалеке выругался:
— Плохо, очень плохо.
— Брат, этого нужно было ожидать. Сегодня нужно было либо быть сильным, либо присоединиться к одному из сильных. Они, видимо, хотели…
От утешения отмахнулись:
— Я всё понимаю. Плохо то, что я не знал об этом, а ведь у меня тут был… Скажем так, приятель. Уверен, он бы попросил меня о помощи, сообщил бы, что на них напали. А раз, — я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина лет тридцати трясёт вытащенным из-за пазухи амулетом, — раз я ничего не дождался, то это значит только одно.
— Что?
— Ты тупой? Ян активировали часть формаций города, не только отключили порталы, но и запретили использовать амулеты передачи голоса.
— Точно! Поэтому мы, выходит, и бродим по городу, вместо того, чтобы договориться со всеми о месте встречи.
— А ещё это значит, что пока мы не ворвёмся в сердце резиденции Ян, ни о каком Страже и речи быть не может. У нас просто нет выхода, мы должны сражаться, вот о чём умолчала старшая Илимия и старший Морт.
— Тише ты! — шикнули на него.
— Не бойся, мы достаточно далеко от них, на таком расстоянии наша мыслеречь если и слышна, то лишь как неразборчивый шёпот. Бойся штурма резиденции Ян, вот там будет полная гархова задница. Большая и грязная. Надеюсь, ты оставил семье достаточно духовных камней в кубышке?
— Ты на что намекаешь?
— На то, что сразу нужно было готовиться к худшему.
— Я собираюсь выжить!
— Как будто я собираюсь умирать. Но я знаю, что будут есть мои дети, если со мной что-то случится, а ты?
Второй, выглядящий постарше, огрызнулся:
— Да уж найдут.
— Под рукой нового отца? Возможно, а ты будешь лежать вот в такой куче, как мой друг.
— Ты! Ты! Вали! Вали на тот край и даже не думай, что я буду прикрывать тебе спину!
Первый пожал плечами:
— Как скажешь.
Молча двинулся прочь от, похоже, уже бывшего приятеля, над которым пульсировала, наливаясь сиянием и тут же угасая, печать Указа.
Всё время, пока мы огибали, не заходя внутрь, квартал со следами битвы, я косил взглядом на этих двух и обдумывал услышанное. Мне как-то ближе позиция первого, но и второго я понять могу. Теперь уже и слова Седого о том, что в Ордене каждый сам выбирает, умирать ему за Орден или нет, выглядели по-другому. Впрочем, он ведь тоже слышит разговоры Предводителей, может, и сказал это потому, что услышал такой разговор раньше меня.
— Вон он!
От этого рёва я едва не вздрогнул, едва не выдал себя. Орал Морт, орал на ходу, размазавшись в серую полосу. Я только дёрнул головой, прослеживая его полёт. Он рванул куда-то почти в конец нашей колонны, со вспышкой пробил стену здания, исчез из глаз.
Прежде чем я успел даже потянуться вслед за ним восприятием и понять, что происходит, снова рявкнули:
— Вон ещё!
На этот раз с места сорвалась одна из Сестёр, та, что молчаливая. Она скорее камнем упала с неба, вбивая ноги в брусчатку и заставляя её трескаться и разлетаться во все стороны обломками камня.
Вот теперь я увидел всё и без всякого восприятия — Плавит своим полётом вниз, к земле, едва не прибила какого-то бедолагу из Пепельных — он чудом успел отскочить, вскинул руки, то ли прикрывая голову от булыжников, то ли пытаясь вывесить перед собой защитную технику.
Да только Плавит оказалась возле него в один шаг, буквально вбила пальцы ему в горло, бедолага тут же позабыл и о технике и о, да вообще обо всём, сначала взвыл, затем захрипел, пытаясь разжать её пальцы и суча ногами, когда она подняла его за собой в воздух. Похоже, это не просто ладонь на горле, а что-то вроде Длани Наказания, только в исполнении Властелина Духа.
Через десять вдохов и четверых, четверых точно так же держали за горло Властелины над нашими головами.
Морт крутнулся на месте, оглядывая всех нас и нехорошо усмехнулся. Голос его тоже услышали все:
— А вот наши предатели, которых так жгло сказанное Илимией, что они не вытерпели и ринулись доносить об услышанном своим хозяевам. Ублюдки.