Три дня я лежала в больнице. За эти три дня в сознании я была всего четыре часа. Мне постоянно снился мой муж, наша семья и неродившийся ребёнок. Почему-то я думала что это была именно девочка, я даже дала ей имя — София. В моих снах мы гуляли по парку, ели сладкую вату и дурачились с мужем и дочкой. Она обнимала нас и широко улыбалась, называя нас мамой и папой. В другой раз мне снился берег моря. Широкий белоснежный пляж и синяя гладь, что простиралась до самого горизонта. Вокруг не было никого кроме нас троих. Виктор играл с нашей дочкой на воде. Подкидывал её, обнимал, девочка громко смеялась и брызгала в папу водой. Я смотрела на них с берега и видела ту жизнь о которой всегда мечтала. Ту жизнь которая была так близко.
Вдруг небо затянули тяжёлые чёрные тучи. Мой муж стоял по колено в воде держа за руку Софию. Они смотрели на меня холодным безразличным взглядом. Поднялся сильный ветер, волны понемногу начинали становиться всё больше и больше, а молнии разгромили небо и от ярких вспышек грозы я на секунду переставала видеть лица свой семьи. Я начала кричать, махать руками чтобы они выходили на берег, но они так и продолжали стоять на берегу и смотреть на меня. Молния ударила в пальму недалеко от меня, отчего та начала гореть. Я бросилась к воде в надежде спасти свою семью, но с каждым моим шагом они всё глубже уходили под воду. Я бежала и плакала. Я должна была спасти мужа и дочь. Когда моя нога коснулась ледяной морской воды они с головой ушли под воду. Я крича и рыдая начала рыскать руками под водой, в надежде достать их из воды. Но так никого и не нашла. Я начала нырять под воду, но всё безуспешно. Виктора и Софии больше нет. Я вынырнула из воды после последней попытки найти хоть кого нибудь. И на последних силах что у меня остались истошно закричала в небо. Молнии ослепили меня и я открыла глаза уже в больничной палате. Я всё так же как и во сне кричала и плакала, я била себя руками как будто наказывая за то, что не смогла их спасти.
В эту минуту меня схватили крепкие руки врача и надо мной повисла медсестра, которая пыталась вколоть мне очередную дозу снотворного.
Ещё через пару дней я вообще забыла что такое сон. Если до этого я постоянно билась в агонии и истерике, то сейчас я превратилась в живого трупа. Я не ела, не спала, не разговаривала ни с кем, а просто смотрела в потолок и тихо плакала. Ко мне частенько заглядывала Полинка. Она пыталась меня ободрить. Всё время вспоминала наши общие забавные истории со времён университета. Пыталась меня максимально отвлечь от мыслей о моей потере. Сначала я даже её не слышала, но со временем я начала потихоньку приходить в себя. Начала ей отвечать и даже улыбнулась пару раз.
В один из таких моментов в палату вошёл врач.
— Мира, пришло время вас выписывать. Я пропишу вам успокоительные, не забывайте их принимать, пожалуйста. Я думаю вам станет намного легче дома, вокруг близких людей… — понимая что он явно подобрал не те слова врач замер и уставился на меня.
Я почувствовала как слёзы опять начинают накатываться на мои ресницы и ком в горле. Я пыталась сдержаться и не поддаваться эмоциям.
— Конечно ей станет легче, — подхватила Полинка, — намного легче со мной у меня дома. Я уж точно не дам тебе грустить, дорогая. Я напомню тебе что жизнь прекрасна и нужно продолжать её жить.
Полинка начала порхать вокруг меня. Как будто мы подростки и мама отпустила меня к ней на пижамную вечеринку. Мне действительно стало легче и я начала потихоньку собирать вещи. Полина о чём-то ещё говорила с доктором, но я даже не пыталась вслушаться в их разговор. Никогда не думала что мысли могут быть настолько пусты и мне может быть настолько всё безразлично.
***
Мы вышли из больницы. Подруга помогала нести мне вещи и о чём-то со мной болтала. О чём я так и не поняла. Мы сели в машину и поехали в сторону дома. По дороге Полина шутила и подпевала радио. Мне стало немного легче. Мы говорили на отстраненные темы, заехали за бургерами по дороге и я осознала что это мой первый приём пищи за последнюю неделю.
Когда мы зашли в квартиру я облегченно вздохнула. Больничные стены и правда усугубляли ситуацию и не давали мне ни на секунду забыть о том, что произошло. Я бросила сумку со своими вещами на кровать своей комнаты и плюхнулась на кровать. Три минуты я просто смотрела в потолок, а потом резко вскочила, как будто меня облили ледяной водой, и взяв с края кровати белое махровое мягкое полотенце пошла в сторону душа. Я разделась, скинула все вещи в угол ванной комнаты посмотрела в зеркало напротив себя. Я не узнавала ту женщину в отражении. У неё была серая кожа, огромные синяки под глазами и иссохшие губы. Тело было местами покрыто синяками и ребра были обтянуты кожей так, что их можно было с лёгкостью пересчитать. У меня всегда была стройная, даже от части худощавая фигура, но сейчас я выгляжу просто как скелет.
Я включила горячую воду и стала под парящие струи. Я чувствовала буквально каждую каплю, которая бежала по моему изнеможденному телу. Я просто стояла так целый час и слушала шум воды.
***
Прошло ещё несколько дней моей реабилитации от Полинки. Мне стало действительно легче. Мы смотрели фильмы, пили чай, болтали ни о чём. Пару раз она предлагала съездить прогуляться по парку, либо поваляться на солнышке на местном пляже, но видя что после этих предложений мне становится хуже бросила идею вытащить меня из дома.
В один из вечеров я сама начала разговор о Викторе.
— Мне нужна твоя помощь с бракоразводным процессом, — сказала я подруге ни с того ни с сего.
Полинка на секунду замерла и уставилась на меня изучающим взглядом.
— Мира, ты действительно хочешь чтобы этот процесс начался сейчас? Может стоит подождать пока тебе не станет лучше? — обеспокоенная подруга взяла меня за руку.
— Я не хочу тянуть. И не хочу чтобы меня ещё хоть что нибудь связывало с этим человеком, — сказала я с холодом в голосе и абсолютно равнодушным лицом, — ты знаешь всю ситуацию изнутри поэтому сможешь объяснить адвокату что произошло в подробностях.
— Хорошо, я займусь этим. Ты можешь претендовать на долю в компании и…
— Нет, мне не нужна его компания, — я перебила подругу, — вести с ним дела и общаться даже просто по работе я не хочу. Не могу…
— Ох, подруга. Я знаю что всё образуется. Всё обязательно будет хорошо. Этот урод ещё тысячу раз пожалеет о своём поступке.
— Мне не нужна его жалость. Она ничего не исправит. Я просто хочу вычеркнуть его из своей памяти и никогда его больше не вспоминать.
— Хорошо, давай не будем о плохом, — резко повеселела Полинка, — Давай чем нибудь займемся. Как насчёт похода в ресторанчик в центре? Я купила тебе отпадное платье, надо бы его выгулять.
— Я не уверена что…
— Отказ не принимается, ты же не хочешь меня обидеть? — полина забавно нахмурила брови от чего я коротко хохотнула.
— Конечно нет. Пойдем собираться.
***
Через два часа мы сидели на террасе ресторана “La vita è bella”. Мы пили вино, я ела брускетты с тартаром из лосося и карпаччо из говядины с каперсами. Полинка же баловала себя свежими устрицами политыми лимонным соком и рыбой дорадо на подушке из овощей на гриле. Вечер был замечательный. Но воспоминания о предательстве мужа фоном крутились у меня в голове. Я видела влюбленных людей гуляющих вдоль улицы, они держались за руки, обнимались и были счастливы. Сердце невольно вздрагивало при каждом взгляде на женатую парочку с детьми, которые сидели за спиной у Полинки и отмечали день рождение младшего сына. Мне было тяжело находится здесь, в городе который пропитан памятью о том чего никогда уже не вернуть. У меня в голове промелькнула мысль, которую я тут же выдала подруге.
— Я возвращаюсь в Москву.