ФЕНИКС
Черт.
О, черт.
Черт, черт, черт.
Я все еще стою на коленях, одним плечом опираясь о стену, и смотрю на дверь. Между ног чертов водопад.
Мышцы внутри пульсируют так, что сливаются в унисон с биением сердца. Кровеносные сосуды вот-вот взорвутся.
Это было…
Просто нет слов.
Профессор Сегал только что вошел сюда и вел себя так, будто я всецело принадлежу ему. Это был не просто секс на один раз.
Но я хочу еще.
Трясу головой, делаю глубокий вдох и опускаю взгляд.
— Что я, черт возьми, натворила? — бубню себе под нос.
Это хуже, чем вызвать демона или открыть ящик Пандоры. Потому, что они выдуманные? и ты в любой момент можешь закрыть книжку, если накал слишком велик.
Я разбудила что-то темное и голодное внутри профессора, и теперь он хочет большего.
— Ну, он хотя бы ответил на мой вопрос, — бормочу я. — Это не единоразовая акция.
Я не выходила из квартиры с воскресенья и несколько дней провела, мучаясь вопросом, хочу я быть чьей-то сабой или нет.
Мой зад до сих пор гудит. Сидеть в такси не было больно, но, вернувшись домой, я была в легком шоке, когда решила взглянуть на нее.
Кожа была багровая, с синяками и отпечатками ладоней и пальцев. Как вообще можно получить хоть каплю удовольствия от такой боли?
Соски ныли после его «игр» и между ног все было слишком чувствительным. Кто угодно мог догадаться, только взглянув на мое лицо, поэтому я решила не покидать свои апартаменты.
Стук в дверь.
— Все в порядке? — спрашивает Шарлотта. — Я услышала голоса.
Мой живот сжался от ужаса. Если кто-нибудь узнает, что я трахаюсь с профессором, то меня отчислят. Я прочищаю горло.
— Все хорошо.
Она сомневается.
— Ты уверена?
— Да, — я встаю на ноги. — Извини.
Мой телефон жужжит. Я пересекаю комнату, спотыкаясь о сумку с книгами, и беру телефон.
Это сообщение от профессора Сегала:
Приберись в комнате, иначе будут последствия!
Ноздри раздуваются. Я окидываю взглядом студию, и щеки краснеют от вида кучи просроченных библиотечных книг и одежды, разбросанной на полу.
Какие мы нервные. Я отвечаю:
Я: В следующий раз хотя бы дай мне шанс прибраться и не вламывайся под выдуманным предлогом.
Он: Приходи в мой офис каждый день в назначенное время и неожиданные визиты прекратятся.
Я: Ты имеешь в виду вторжения?
Я пишу ответ с огромным желанием метнуть телефон через комнату.
Он: Один и тот же смысл.
Какая же он все-таки мудак.
Я кладу телефон рядом и начинаю сортировать вещи на те, которые нужно постирать, и те, которые вернутся в шкаф. Мне не по карману прачечная университета, но, возможно, я смогу постираться где-нибудь в студенческом городке.
В девять часов снова приходит сообщение. Я беру телефон, сердце пропускает удар, но это сообщение от банковского приложения.
Получено £2000 от ИМАНТ Холдингс.
Челюсть бьется об пол.
Я захожу в приложение и обнаруживаю, что полученная сумма не только погасила мой «минус» на счете. Денег более чем достаточно для книг, еды, одежды, тусовок и еще останется, что отложить. Тепло разливается в груди и вырывается легкий смешок.
Может быть, не такой уж он и плохой.
В четверг утром в 8:15 я выскакиваю из кабинета профессора Сегала, потирая ноющую челюсть. Как только этот негодяй посмел поставить мне три с плюсом? Этот минет заслуживал четверку, как минимум.
— Феникс? — я слышу знакомый мужской голос.
Я поворачиваюсь, и вижу Вира, который подбегает трусцой. Он без гитары, что странно, в темной кожаной куртке с лацканами, которые тянутся к плечам. Под кожанкой грушево-зеленая рубашка с оборками, она дополняет образ ретро-рокера.
Все обиды, которые у меня были после произошедшего на первом курсе, вдруг испаряются. Профессор Сегал затмил секс по пьяни с одногруппником.
— Привет, — выжимаю я слабую улыбку.
— Этот придурок устроил тебе взбучку? — он бредет рядом, засунув руки в карманы.
— Что-то вроде того, — бормочу я. — А тебе?
— Думаю, кто-то объяснил ему, с кем он имеет дело, — парень пожимает плечами. — И теперь он в курсе, что со мной лучше не связываться.
— Верно, — киваю я, вспоминая, что Вир находится под защитой одного из самых могущественных людей в Великобритании. Даже такие как папа, боялись произносить имя Одина вслух.
Мы поворачиваем за угол и спускаемся по лестнице вниз. Я провожу языком по зубам, слизывая последние воспоминания о профессоре.
Мои трусики мокрые от еще неостывшего ощущения его члена во рту, и все внутри болит от желания быть наполненной. Он не позволил мне касаться себя даже тогда, когда трахал в горло. Невероятная скупость как для человека, заставляющего кончать так много, что я потеряла сознание.
Нервный смешок Вира врывается в мои мысли.
— Мы с ребятами будем играть в «Кампус Кафе» в субботу вечером.
— Ого.
На лестничной клетке я протягиваю руку к дверной ручке, но Вир пробегает вперед и открывает ее.
— Хочешь билет? — он улыбается с надеждой.
— Извини, у меня другие планы, — выхожу с лестничной площадки в холл.
Я ускоряю шаг, чтобы не продолжать этот неловкий разговор. Серьезно, ума не приложу, с чего вдруг он начал проявлять интерес после того, как годами делал вид, будто меду нами ничего не произошло.
Вир хорош для тех, кому нравятся высокие блондинистые парни с внешностью скандинавской рок-звезды, но у меня другие предпочтения. Он мог бы понравиться Шарлотте, но, честно говоря, это не то, чего я хотела бы для нее.
Вир догоняет.
— Дебют на прошлой неделе был ужасен, учитывая, что в меня прилетел стул?
Я выплевываю смешок.
— Это было не так плохо.
— Ви.
Друг Вира хлопает его по плечу, парень в ответ обхватывает его шею и скручивает под мышкой.
Они сгибаются пополам и врезаются в стену, борясь как двенадцатилетние мальчишки.
Лекция по Финансам следующая и я хочу преподать профессору Сегалу урок…
Маленький лекционный зал заполняется студентами, и я замечаю Шарлотту, сидящую в конце. Она поднимает руку. Я машу в ответ и начинаю идти к ней по ступенькам.
Тишина растекается по аудитории, когда я подхожу к ее ряду, и каждый волосок на моем теле встает дыбом.
Он здесь.
Я протискиваюсь перед другими студентами в ряду Шарлотты, и им приходится складывать стулья и вставать, чтобы пропустить меня.
— Эй, — подруга заглядывает мне в глаза. — Ты меня избегала?
— Ничего подобного, — бормочу я и присаживаюсь.
На нем пепельно-серый костюм, который плотно облегает его атлетическую фигуру. Все внутри начинает трепетать от гордости при виде отсутствующей на жилетке последней пуговицы. Это крошечное несовершенство ничто, по сравнение с тем, что он сделал с моей задницей.
— У-ля-ля, — бормочет Шарлотта.
Я бросаю на нее взгляд.
— Он ведь даже не в твоем вкусе.
— Эй, — она пихает меня локтем под ребра. — Такие красавчики универсально сексуальны.
Раздражение давит на кожу. Я отрываю взгляд от профессора и пробегаюсь глазами по рядам. Некоторые из студенток прекратили болтать, наблюдая, как он дает указания ассистенту, подключающему проектор.
— Посмотри на Талию Грейс, — говорит Шарлотта, кивая в сторону трех темноволосых сестер, сидящих рядом и хлопающих ресницами в направлении профессора.
— На что они надеются? — шепчу я.
— Будто бы он вообще взглянет на этих пустоголовых, — шепчет в ответ Шарлотта.
Но затем взгляд профессора начинает блуждать в их направлении и резко уходит в сторону, а я не могу перестать размышлять, смотрел ли он на них или на кого-то еще.
Заголовок «Бюджетирование капитала» появляется на экране. Я не хватаюсь за ноутбук, чтобы делать заметки. Отец освещал эту тему мучительно детально, и когда я еще не училась здесь, и во время моих визитов домой по выходным. Только папа называл это «инвестиционной оценкой».
Профессор Сегал начинает объяснять, почему предприятия должны выбирать разумные инвестиции, разгуливая туда-сюда по подиуму. Его взгляд встречается с моим на мгновение, и скользит дальше к кому-то еще. Он смотрит на кого угодно, кроме Талии Грейс и ее сестер.
Они в его вкусе?
Одна из них наклоняется вперед и проводит пальцами по светлым волосам Вира. Он оборачивается и ухмыляется ей. Профессор Сегал тем временем говорит с парнем со шрамом на скуле.
Разве он не должен швырнуть в них стул?
Но самая мнительная часть меня подумывает, вдруг, он избегает их из-за того, что они после обеда забегают к нему в кабинет. Я прогоняю эти мысли. Всем известно, что парни постарше не могут трахаться больше одного раза в день.
Но он может.
Как я могла забыть шоколадное фондю, где из закусок был только шоколад?
Моя спина выпрямляется, а в голове созревает идея. Это глупо и точно повлечет последствия, но я хочу увидеть, проигнорирует ли он меня.
Стягивая кардиган, я обнажаю тонкие бретельки майки. Он останавливается на мгновение, прежде чем продолжить лекцию. А я расправляю плечи и притворяюсь, что потягиваюсь, позволяя тонкой ткани натянуться на груди.
Его брови сдвигаются, и он переводит внимание на Вира и его друга.
Я лезу в сумку, достаю банан, и почесываю им челюсть. Шарлотта слишком занята перепиской, чтобы заметить мои действия, что только подталкивает меня продолжить.
Профессор Сегал вновь смотрит туда, где сижу я, но избегает моих глаз. Он задает кому-то вопрос, и, сомкнув руки за спиной, выслушивает заикающийся ответ прежде, чем выдать правильный.
Он такой самоуверенный. Может, из-за того, что он был у меня во рту. Я внимаю каждому его слову потому, что он звучит сексуально, говоря даже о скучной ерунде. Но когда он вновь игнорирует трио шепчущихся девчонок, я решаюсь перевести свой эксперимент на следующий этап.
Я отламываю кончик банана и снимаю кожуру, обнажая белую мякоть.
— Эй, Вы там, — он указывает прямо на меня. — Вы намереваетесь есть этот банан или сосать?
Смешки прокатываются по лекционному залу, и все оборачиваются ко мне. Щеки вспыхивают жаром, а желудок падает на пол.
— Разве девушке нельзя спокойно позавтракать? — бормочу я.
— Имя, — он цокает языком.
— Феникс, — все мое тело трясет. Какого черта он творит? — Феникс Шталь.
Он медленно кивает, так, будто пытается запомнить.
— Что же, мисс Шталь, это должно быть для вас хорошим уроком впредь трапезничать прежде, чем заходить в класс.
Моя челюсть отваливается. Язык чешется, так хочется выпалить, что он как раз налил мне полный рот спермы, но я не хочу терять место в университете.
— Спрячьте банан, — он поворачивается, обращаясь к трем девушкам, делающим примерно тоже самое с леденцами. — Это касается и вас, если вам вдруг показалось, что есть на моих лекциях допустимо.
Я закрываю рот и хмурюсь.
Талия и ее сестры делали с леденцами вещи похуже, чем я, но он не отреагировал. Я сжимаю губы в тонкую линию и гримасничаю, поражаясь его двойным стандартам.
Когда я прохожу мимо подиума в конце лекции, по спине прокатываются мурашки.
Меня разрывает от любопытства, что он сделает завтра утром.