МАРИУС
Лекция заканчивается, но стояк так никуда и не делся. Несмотря на гул голосов студентов в аудитории, мой разум концентрируется только на одной задаче: вернуться в кабинет и отодрать Феникс на одной из многочисленных кожаных поверхностей.
Потребовалась каждая крупица самоконтроля, чтобы не смотреть на нее, активируя надувную пробку. Но после каждого нажатия кнопки мой член твердел.
Я собираю бумаги, лист посещаемости, оставшиеся вещи и засовываю их в папку.
Слева подходят три фигуры. Я уже могу сказать по их одинаковым каштановым волосам и сияющему загару, что это Талия Грейс и ее кузины, Мия и Черис.
Все надежды на то, что они пройдут мимо, улетучиваются, когда девушки остаются на месте. Как и мой стояк. Средняя кладет наманикюренные пальцы на край трибуны и подается вперед на цыпочках.
— Да, мисс… — я умолкнул, словно забыл ее имя.
На щеках девушки расцветает румянец.
— Талия Грейс, и у меня есть вопрос по заданию, которое вы прислали.
Я захлопываю папку.
— Тогда обязательно отправьте его по электронной почте.
Ее лицо меркнет.
— Но…
— Никаких «но», — говорю я, сохраняя холодный голос. — Студенты не диктуют условия получения внеклассного внимания.
Я оборачиваюсь и встречаюсь с яростным взглядом. Ее ноздри раздуваются, а губы подрагивают.
Смотрю на нее сверху вниз, не выражая никаких эмоций. Тщательно проработанная красота мисс Грейс очень напоминает о матери даже сочетанием цветов. Идеальные брови, вылизанный макияж, а стратегически низкое декольте летнего платья натянулось на груди с имплантами.
Она из тех девушек, которые привыкли привлекать внимание мужчин, но не понимают, что красота — всего лишь иллюзия.
Глаза цвета красного дерева пылают таким же вызовом, как и глаза моей матери, когда много лет назад я пытался убедить ее бросить Криуса. Это разрисованная маска, скрывающая разлагающуюся личность.
— После того, как Вы прочитаете учебник и дадите свое определение ВНД, мы обсудим его в аудитории. Это понятно?
— Да, сэр, — шипит она и поворачивается на каблуках.
Вернувшись к бумагам, я не стал смотреть, как она уходит. Не сомневаюсь, что два ее пажа следят за мной, чтобы увидеть реакцию.
— Сэр? — Феми Олорун, парень с афро-прической, подбегает трусцой. — Если у криптографии такой огромный потенциал, то какой смысл заниматься чем-то еще?
Мой взгляд скользит над его плечом туда, где Феникс поднимается со своего места в сопровождении невероятно внимательного мальчишки Бестлэссона. Я возвращаюсь к мистеру Олоруну и даю разумное объяснение.
Люди в этом бизнесе имеют значительное состояние, но также и непомерные аппетиты. У Криуса обширный список недвижимости в Великобритании и за ее пределами, что обеспечивает значительный доход. Большинство людей на его месте жили бы за счет ренты и прироста капитала, но Криус пристрастился к власти.
Власть над женщинами, власть над другими мужчинами, власть делать все, что ему заблагорассудится.
Пока мистер Олорун потирает подбородок, обдумывая мои слова, я собираю вещи и ухожу.
Вернувшись в кабинет, звоню Квинн с одноразового телефона.
— Мне нужно, чтобы ты кое-где покопалась.
— Ни «привет», — говорит она. — Ни «как ты»?
Я расслабляюсь в кресле.
— Привет, Квинн. Как ты?
— Ах, забудь об этом, — огрызается она. — Что нужно?
Мои губы изгибаются в полуулыбке.
— Я хочу, чтобы ты поискала места рядом с Марина Виллэдж, которые не связаны ни с одной из крупных семей.
— Хорошо, — отвечает она. — Но ты приблизился к тому, чтобы найти Криуса?
— Даже близко нет. — выдыхаю свое разочарование. — Ты?
— Он не посещает ни один из своих борделей. По крайней мере, не те, о которых мы знаем.
Моя челюсть сжимается. Проглатываю злость. Не на Квинн, а на самого себя в молодости за то, что растерял способность к эмпатии.
— А для чего вообще нужно это место? — ее голос возвращает меня к сути разговора.
— Я хочу устроить концерт студенческой группы.
— Зачем?
— Наш объект — ее солист.
Квинн делает паузу. Мне не нужно находиться рядом, чтобы слышать движение шестеренок в ее голове. Она уже поняла, что я планирую выманить Вира Бестлэссона из охраняемого кампуса обещанием более широкой аудитории.
— Ты подумываешь о том, чтобы установить слежку за местом похищения, — говорит она.
— Верно.
— Нет. Криус не настолько глуп, чтобы самостоятельно хватать объект на улице, — говорит она.
— Нет, но план состоит в том, чтобы последовать за ними туда, где будут держать мальчика. Он не сможет не навестить своего заложника, — отвечаю я с улыбкой.
Она довольно мычит.
— Тогда еще поговорим.
Дверь открывается, и мой взгляд замирает. Феникс врывается в кабинет, ее щеки восхитительно краснеют. Она стоит, уперев одну руку в бедро, а сумка свисает с плеча джинсовой куртки под странным углом.
Мой взгляд падает на ее стройные ноги, одетые в гольфы по колено в тон черной мини-юбке.
— Сообщи о своих успехах, — бормочу я Квинн, прежде чем повесить трубку.
Я выпрямляюсь в кресле и полностью сосредоточиваюсь на Феникс.
— Принято стучать в дверь профессора, прежде чем войти.
Она приоткрывает губы, чтобы возразить, но я поднимаю палец.
Ее рот захлопывается.
— Закрой дверь, — говорю я.
Она оглядывается через плечо и обнаруживает, что дверь приоткрыта. Когда она подходит к двери, чтобы захлопнуть, я добавляю:
— Поверни ключ.
Плечи Феникс напрягаются, но она подчиняется.
Открываю ящик стола и достаю небольшую коробку с игрушками и пачку салфеток. Согласно ее расписанию, у меня есть три часа, которые я намерен использовать с умом.
Она оборачивается, глядя на меня сверкающими глазами.
— Сдуй эту штуку, прямо сейчас.
— Ты не в том положении, чтобы отдавать приказы.
Я беру пульт.
— Пожалуйста.
— Я хочу, чтобы ты держалась подальше от этого блондинистого идиота с гитарой.
Ее брови сходятся.
— Вира?
— Так его зовут? — я машу пультом. — Он обнимал тебя за талию, как будто ты принадлежишь ему.
Она морщит нос.
— Он даже не друг.
— Он хочет большего, — огрызаюсь я. — И дурно влияет.
— Ревнуешь? — она переносит вес на одну ногу.
Я нажимаю кнопку на пульте и улыбаюсь тихому шипению воздуха. Глаза Феникс расширяются, и ее ладонь с хлопком ложится на промежность.
— Что я тебе сказал? — спрашиваю я.
— Держаться подальше от Вира Бестлэссона, — говорит она дрожащим голосом.
Я удовлетворенно киваю.
— Сиди со своей тихой подружкой Шарлоттой.
Феникс тяжело дышит, ее бедра трутся друг о друга, как будто она пытается усилить давление на клитор. Вид ее такой нуждающейся заставляет все мысли о грядущем похищении исчезнуть.
— Иди сюда, — говорю я.
Она делает шаг к столу, но я протягиваю ладонь, чтобы она остановилась.
— Ползи.
Черты ее лица напрягаются.
— И делай это с меньшим гонором, если хочешь когда-нибудь кончить.
Все неповиновение тает и утекает с ее лица, и она смотрит на меня с восхитительной смесью отчаяния и голода. Феникс с глухим стуком роняет сумку на пол, а затем становится на четвереньки.
Видимо, у моего члена тоже есть собственный пульт, потому что он каменеет при виде ее на четвереньках. Взяв коробку с игрушками и салфетки, я встаю со стула и иду по ковру к кожаному дивану.
— Сюда, — похлопываю по крепкому подлокотнику.
Феникс ложится, юбка задирается вверх. Легчайшие розовые следы красуются на верхней части ее бедер, что уже значительно лучше, чем синяки, которые были раньше.
Мысленно делая пометку запастись заживляющим гелем, сажусь рядом с ней на журнальный столик и открываю коробку, в которой лежит упаковка из трех презервативов и пробка из чистого серебра с кристаллом. В отличие от своего аналога из сверхпрочного силикона, это интимное украшение рассчитано на длительное использование.
Я сдуваю анальную пробку при помощи пульта, выпуская воздух между ягодицами, заставляя ее вздрогнуть.
— Это не я, — говорит она, повышая голос.
— Расслабься, — кладу руку на ее левую ягодицу и массирую нежными поглаживаниями. — Ты отлично справилась.
Она издает протестующий звук.
— Как все прошло?
— Ужасно, — отвечает она, фыркая.
— В самом деле? — ухмыляюсь и провожу пальцами по подолу юбки. — Что я найду, если задеру юбку?
Феникс стонет, и я уже знаю, что она промокла насквозь. Подвернув ткань к талии, я оттягиваю ее трусики в сторону. Мой взгляд скользит по пробке и фокусируется прямо на ее блестящей киске.
— Маленькая лгунья, — голос хрипнет. — Ты такая мокрая.
Она скулит, и звук идет прямо к растущему члену.
Я поправляю его ближе к поясу, чтобы не мешал. Как бы мне ни хотелось драть Феникс до искр из глаз, я хочу убедиться, что она готова.
— Оказывается, тебе нравятся анальные игрушки так же сильно, как и поклонение моим ногам.
— Мне это не нравится.
— Твоя киска говорит об обратном, — я провожу пальцами по ее влажной дырочке, собирая влагу. Феникс вздрагивает от моих прикосновений и стонет.
— Оближи, — подношу пальцы к ее губам.
Она сосет их, проводя языком вверх и вниз, как будто отчаянно хочет сосать член. Когда вылизывает дочиста, я вынимаю их, зачерпываю свою порцию ее влаги и засовываю палец в рот.
— Ммм… ты такая чертовски вкусная.
Феникс виляет задницей и издает счастливый звук.
— Ты трахнешь меня сейчас?
— После того, как выну пробку, — я широко раздвигаю ее ягодицы. — Расслабься.
— Что теперь? — спрашивает она с придыханием.
Отодвинув полоску трусиков, я натягиваю резиновую трубку, и сдутая пробка выходит из ее попки. Заворачиваю все это в салфетки и кладу в коробку с игрушками.
— Есть возражения против того, чтобы тебя здесь трахнули?
— А если я издам звук? — шепчет она.
Раздается стук в дверь, заставляющий нас обоих вздрогнуть. Возвращаю ее трусики на место, закрываю коробку с игрушками и встаю.
— Да? — я поворачиваюсь к двери.
— Аттена Белус, сотрудник по делам женщин Университетского студенческого союза, — произносит женский голос будто на службе. — Откройте.
Мои зубы скрипят.
— Приходите, когда будет назначена встреча.
Она снова стучит в дверь.
— Откройте дверь, профессор Сегал. Мы знаем, что вы наедине со студенткой.
— Блять, — бормочу я себе под нос.
Феникс слезает с дивана и встает, а на ее лице застывает маска паники.
— Садись туда, — киваю в сторону стула напротив стола. — И положи свою сумку на колени.
Она подчиняется без слов.
Мисс Белус и еще несколько кулаков обрушиваются на дверь — верный признак того, что она собрала толпу. Блять, дерьмо и сукины дети. Если я смог хладнокровно убить дюжину мужчин, то наверняка смогу потягаться и с толпой разгневанных девушек.
Подхожу к двери и останавливаюсь, держу пальцы над ручкой, ожидая, пока Феникс сядет на место. К этому моменту мой член уже полностью сдулся и неподвижно лежит в штанах, как и использованная анальная пробка. Напоминаю себе, что они ничего не знают и подозревают меня только в словесном унижении Феникс на публике.
Только когда она встречает мой взгляд и кивает, я открываю дверь.
Аттена Белус, вероятно, одна из самых ярких женщин, которых я когда-либо видел. Ростом едва ли ниже меня, с обесцвеченными светлыми волосами, собранными в аккуратный шиньон, который не сочетается с оливковой кожей. Она смотрит на меня серыми глазами, придающими новый смысл выражению «боевая раскраска».
По обе стороны от нее стоят кузины Грейс и еще несколько студенток, которых я знаю по лекциям. Одна из них поднимает смартфон, предположительно, чтобы записать это противостояние на камеру.
Тогда желательно вести себя наилучшим образом.
— Что привело буйную толпу на мое рабочее место? — спрашиваю я.
Остальные ученики переглядываются в поисках воодушевления, но мисс Белус глаголит.
— У меня есть прошение о вашей отставке.
Я поднимаю бровь.
— На основании?
— Сексуальное насилие, — выпаливает кто-то на заднем плане.
— В самом деле?
— Сексуальное домогательство, — мисс Белус подносит свой смартфон с постом в интернете, призывающем к моему увольнению. — Здесь более трехсот комментариев.
Одна из кузин Грейс кивает.
— Что вы думаете об этом, профессор?
Учитывая, что три юные леди, сопровождающие мисс Белус, любят многозначительно сосать леденцы в классе, я не уделяю ей того внимания, которого она ждет. Вместо этого обращаюсь к главной.
— Дайте угадаю, — говорю я с ухмылкой. — Вы пытались и не смогли наказать меня, а пообщавшись с остальными людьми, получили вывод, что Университету королевы Марии, должно быть, повезло с таким выдающимся академиком?
Ее глаза сверкают, потому что я прав. Но это не значит, что я позволю этой девушке и ее подружкам сказать последнее слово.
— Я не разрешаю есть во время своих лекций. Ни фрукты фаллической формы, — мой взгляд скользит от мисс Белус к кузенам Грейс. — И уж точно не леденцы, которые лижут в похотливой манере.
У всех троих хватает порядочности опустить глаза.
Брови мисс Белус сдвинуты, а глаза вспыхивают от осознания того, что, возможно, эти дамы не такие уж невинные жертвы.
— Он просто извинялся за свой комментарий о банане, — выпаливает Феникс.
Мисс Белус смотрит на меня прищуренными глазами.
Я смотрю в ответ.
Если бы мое недолгое пребывание в Университете королевы Марии не было наилучшим шансом покончить с Криусом, я бы сказал что-нибудь поинтереснее. Но на деле я самый виноватый среди всех. Мои преступления по отношению к женскому студенческому обществу включают в себя не только один неуместный комментарий.
— Идем, Феникс, — фыркнула мисс Белус.
Феникс поворачивается ко мне и глазами просит разрешения уйти. Я еле заметно киваю ей и перевожу взгляд на других девушек.
— Закончили? — я скрещиваю руки на груди, а Феникс проносится мимо меня в коридор.
— Пока да, — мисс Белус обнимает Феникс за плечо и ведет ее к лестнице.
Мои губы образуют тонкую линию. С моей стороны было безрассудно ругать ее за то, что она ела банан на занятии. Еще более безрассудно пытаться что-либо делать на территории университета.
Я возвращаюсь в свой кабинет и закрываю дверь. Просто нужно дождаться воскресного обеда и заняться растлением Феникс как следует.