Флейм
— Флейм?
Я провел лезвием по руке, сидя на полу. Моя голова. Моя гребаная голова была забита этими сучками. Наркотиками. Этими мудаками из Клана, которые их трахали. Заставляя их кричать. Причиняя боль моим чертовым ушам. Заставляя меня нуждаться в том, чтобы убить. Пролить кровь.
— Флейм? — голос Мэдди прорвался сквозь мои мысли, и я поднял голову.
Она стояла надо мной. По ее глазам было видно, что она разочарована. Теперь я знал, как это выглядит. Я знал, что означают все ее взгляды. Теперь я понимал ее больше. Все было лучше.
Было лучше…
Мэдди опустилась на колени напротив меня. Я почувствовал, что мое сердце забилось быстрее. Это всегда происходило, когда она приближалась ко мне. Когда я смотрел на ее длинные черные волосы и зеленые глаза. Мое тело не пыталось убежать или отбиться от нее. Оно хотело ее.
Я хотел ее.
— Малыш, — прошептала она и положила свою ладонь на мою руку.
Там были следы от ножа, но лезвие было тупым. Это было сделано для того, чтобы я не мог пораниться. Мне это было не нужно, когда я находился с Мэдди. Но теперь у меня были новые раны. Раны от того гребаного Клановского ада.
Они заставили меня порезаться. Из-за них Мэдди расстроилась, что я порезался. Из-за них я хотел вернуться и убить их еще сильнее. Медленно, слыша их крики вместо криков сучек, которых они поймали в ловушку. Таких сучек, как…
— Флейм?
Мэдди вытащила у меня из рук нож. Она отбросила его в сторону. Я уставился на нее. На ней было длинное черное платье и нашивка с моим именем на спине.
— Ты красивая, — сказал я, и Мэдди замерла.
Ее голова склонилась набок, и она улыбнулась. Я любил, когда она улыбалась. Но эта улыбка была другой. Она была не такой полной и не такой широкой как обычно. Это была не улыбка моей Мэдди.
— Спасибо, — сказала она и протянула руку.
Она провела пальцами по моей щеке.
— Я хочу прилечь, Флейм. Присоединишься ко мне?
Я кивнул, наблюдая, как Мэдди поднимается на ноги. Она протянула руку. Я взял ее и встал с пола. Она повела меня из гостиной в нашу спальню. Мне нравилась наша спальня. В ней пахло Мэдди. Здесь пахло Мэдди, пока она была со мной.
Она забралась на кровать, и я прилег рядом с ней. Мы положили головы на подушку, и она взяла меня за руку. Я посмотрел на наши руки. Это всегда помогало мне чувствовать себя лучше.
— Флейм? — сказала Мэдди, и я поднял голову, посмотрев ей в лицо. — Посмотри на меня.
Я заставил свои глаза смотреть в ее.
— Вот, — она откинула мои волосы с лица.
Но мой взгляд вернулся к нашим рукам, когда я почувствовал, как ее пальцы провели по моему обручальному кольцу.
— Я люблю тебя, Флейм, — сказала Мэдди.
Я закрыл глаза, и снова услышал эти слова.
— Люблю тебя больше всего на свете.
Я открыл глаза и, когда смог, посмотрел на Мэдди.
— Я тоже тебя люблю, — сказал я, и на этот раз она улыбнулась своей настоящей улыбкой.
Я расслабился и придвинулся ближе к ней.
Мэдди поцеловала меня в нос.
— Почему ты был на полу, когда я вошла? — я нахмурился. — Ты был на том месте, где раньше находился люк.
— Правда?
Мэдди кивнула. Она взяла мою руку и провела ладонью по новым шрамам.
— Почему ты мечтаешь о порезах? Почему ты порезался во время побега?
Я видел сучек в своей голове. Видел, как мужчины Клана трахали их. Помнил их лица. Кровь. Сперму. Пот.
Из моего рта вырвался гребаный рык.
— Ш-ш-ш, — прошептала Мэдди и положила руку мне на лоб.
— Это могла быть ты.
Я зажмурился. Но каждый раз, когда закрывал глаза, видел ее на одной из кроватей. Видел ее в одном из тех платьев. С капельницей, о которой мне рассказывал Ковбой. Я видел, как ее глаза закатываются. И, как эти гребаные мужики насилуют ее, заставляя кричать.
— Флейм. Я здесь. С тобой. Открой глаза.
Я сделал так, как просила Мэдди, и покачал головой.
— Они могли быть тобой. Сучки из секты.
Мэдди сглотнула. Я знал, это означает, что она нервничает.
— Ты говоришь о том месте, из которого вы спасли Фиби?
Я опустил глаза.
— Я не должен рассказывать тебе о делах клуба.
— Флейм. Что-то причиняет тебе боль. Это я, твоя Мэдди. Все, что ты мне скажешь, никогда не покинет моего рта. Я понимаю, что клуб просит вас не рассказывать своим женам о делах. Но я не хочу, чтобы ты погиб из-за этого. Я не выдам никаких секретов. Даю тебе слово. Всегда давала и всегда буду давать.
— Они накачивают их наркотиками и трахают, — сказал я.
Мэдди втянула воздух.
— Фиби?
— Да. Он бил ее. Трахал ее. Накачал наркотиками. Всех их. Так много долбаных мужиков, что сучки истекали кровью. Дети тоже. Мужчины платили за то, чтобы трахать накачанных несовершеннолетних сучек.
Глаза Мэдди метались из стороны в сторону, затем наполнились слезами.
— Фиби пострадала таким образом? Сестра Лилы?
— Да, — я сел. — Ты плачешь. Это заставило тебя плакать. Мне не нравится, когда ты плачешь.
Мэдди потянула меня обратно на кровать. Она наклонилась надо мной и вытерла глаза.
— Печально то, что случилось с Фиби, то, что случилось с другими девушками. Вот почему я плачу.
— Я видел тебя, — сказал я, и Мэдди замерла.
Ее зеленые глаза встретились с моими.
— Каждый раз я видел тебя вместо них. Если бы ты не выбралась. Если бы они держали тебя там. Это могла быть ты.
— Вот что тебя беспокоит, — сказала она и положила руки мне на щеки. — С тех пор как вернулся, ты представляешь меня там, — она провела пальцами по моим порезам. — Ты причиняешь себе боль, чтобы справиться с тем, что ты видел. В своей голове.
Я сглотнул.
— Я не мог перестать видеть тебя такой. Только об этом и думал. Если бы тебя не было здесь, с Палачами… если бы тебя не было здесь, со мной…
Мэдди придвинула свою голову к моей и наклонилась. Она поцеловала мои губы, и я поцеловал ее в ответ. Затем она подняла голову и положила свою руку на мою.
— Я здесь, с тобой, Флейм. Я здесь, и никогда не оставлю тебя. Я — Мэдди, а ты — Флейм, и мы женаты. Мы никогда не расстанемся.
— Никогда, — сказал я, и Мэдди положила голову мне на грудь.
Я провел пальцами по ее волосам. Это успокаивало меня. Успокаивало мою кипящую кровь. Я чувствовал, как ее пальцы двигались по моей груди, пока я смотрел в потолок.
Затем я рассказал ей, что еще меня беспокоило.
— Что-то не так с АК.
Пальцы Мэдди перестали двигаться.
— Что ты имеешь в виду?
— Он такой же, как и раньше. Мне это чертовски не нравится. Он лжет. Он ведет себя так, будто все в порядке, но это не так. Я это вижу. Вик не замечает. АК такой же, как и раньше, он не в порядке.
— Раньше? — спросила Мэдди.
— Много лет назад. Потом ему стало лучше. Но с Фиби он снова стал прежним.
Мэдди подняла голову. Ее лоб был нахмурен. Она была в замешательстве. Я знал это.
— Почему раньше он не был в порядке, Флейм?
Я вспомнил те дни. Всю эту гребаную кровь, боль и то, что АК потерял.
— Дев, — ответил я, подумав о нем.
О Зейне, о Тине, обо всем том гребаном времени. О том, что АК больше не АК.
— Он мне нужен — сказал я. — Мне нужен нормальный АК. Я не могу позволить ему быть таким, каким он был раньше. Мне это не нравится. Это…
Я потер грудь. Она была слишком напряжена, и я не мог нормально дышать.
— У меня болит в груди. От того, как печален АК, у меня болит в груди.
— Это потому, что ты любишь его, — объяснила Мэдди.
Она накрыла мою руку на груди своей ладонью.
— Твое сердце болит, потому что ты волнуешься за него. За своего брата. Человека, который дал тебе второй шанс на жизнь.
Я кивнул.
— Да, он сделал это.
— Ты говорил с ним?
Я покачал головой.
— Нет. Но сегодня вечером он солгал. Вик пошутил, и он присоединился к нему, поддерживая шутку. Но это было фальшиво. Все это было чертовски фальшиво. Это меня разозлило. И я ушел.
Мэдди вздохнула и поцеловала меня в грудь. Я затаил дыхание от ее прикосновения. Мне чертовски нравилось, когда она прикасалась ко мне.
— Ты должен поговорить с ним, Флейм. Он твой лучший друг, самый близкий тебе человек. Ты должен спросить, все ли с ним в порядке. Он помог тебе, когда ты был потерян во тьме. На этот раз ты можешь ему понадобиться.
— Я не знаю, что ему сказать, — ответил я.
Когда посмотрел на свои руки, они дрожали. Я нахмурился. Мэдди взяла меня за руку.
— Это заставляет тебя нервничать. Но это нормально. Это потому, что тебе не безразлична его судьба. АК любит тебя. Он выслушает. Он никогда не захочет причинить тебе боль.
Я посмотрел на Мэдди и кивнул.
— Хорошо. Я поговорю с ним.
— Отлично, — она улыбнулась.
Я коснулся ее губ.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься.
— Мне нравится, когда ты разговариваешь со мной.
Мэдди приподнялась и легла на меня. Она положила обе руки мне на лицо.
— Больше не скрывай от меня ничего, малыш. Я люблю тебя и разделю любое твое бремя.
— Хорошо, — сказал я, и она снова улыбнулась.
Мне нравилась ее улыбка.
Пальцы Мэдди проследили татуировки пламени на моей груди.
— Ашер забрал меня от Беллы сегодня вечером.
Я смотрел на нее. Ждал.
— Он все еще живет у Викинга. В его хижине.
— Знаю, — сказал я.
Что-то заставило выражение лица Мэдди измениться.
— Ему не нравится жить с Викингом. Я вижу это.
Моя щека дернулась, когда она это сказала, и я почувствовал, как что-то холодное пробежало по моим венам.
— Он скоро вернется в дом АК. Ему там хорошо.
Мэдди вздохнула, затем наклонила голову в сторону, глядя на меня.
— Да, но… — она снова вздохнула. — Думаю, ему больше нравится с нами. Когда он приходит к нам на ужин, я вижу, как ему нравится быть с тобой, в этом доме. Ты заметил это?
Я вспомнил Малыша Эша, сидящего с нами за столом. Вспомнил его лицо, то, как он улыбался, когда ел приготовленную Мэдди еду. Как разговаривал с моей женой.
Он был счастлив, находясь здесь.
— Флейм? — Мэдди снова произнесла мое имя. Я наблюдал за ней. — Я тут подумала… может быть, Ашер захочет остаться с нами?
— Сегодня вечером?
Она покачала головой.
— Я подумала, что, возможно, Ашер должен жить здесь, с нами. Он твой брат и обожает тебя. Знаю, что он также любит АК, но ты его родной брат. Мы — его семья. Я считаю, он должен переехать жить к нам.
Я покачал головой, тяжело дыша через нос.
— Я не… не знаю, как о нем заботиться. Что, бл*дь, я ему скажу? Где он будет спать?
— Ш-ш-ш, — успокаивала меня Мэдди. — Это была просто идея. Что-то, что может остаться между нами. Что-то, о чем ты должен подумать. Не нужно паниковать. Или волноваться. И мы могли бы сделать дальнюю комнату его спальней. Ему шестнадцать, и он очень самостоятельный. Ашер не будет нуждаться в заботе, как маленький ребенок. И ты сможешь разговаривать с ним. Ты и сейчас это делаешь. Просто это будет происходить чаще, что, я думаю, будет хорошо для вас. Хорошо для вас обоих.
Я попытался представить себе Малыша Эша, живущего здесь. Мое тело похолодело, и я не мог дышать.
— Флейм, — сказала Мэдди, и я сосредоточился на ее лице. — Это то, о чем стоит подумать. Но не сейчас.
Рука Мэдди мягко прошлась по моему прессу. Я зашипел, когда ее рука добралась до пояса моих кожаных брюк.
— Сейчас я хочу быть со своим мужем. Я хочу напомнить тебе, что всегда рядом с тобой. Что не там, где была Фиби. Вместо этого я в твоих объятиях, в нашей постели, в нашем доме. И что я люблю тебя.
— Да, — сказал я хрипло, — Я тоже этого хочу.
Затем Мэдди поцеловала меня. Она поцеловала меня, и желание нанести себе ещё порезов исчезло. Мысли о ней в городе-призраке покинули мою голову. Потому что она была здесь.
В нашей постели.
В моих объятиях.
Моя гребаная Мэдди.
Моя.