Флейм
Я вышел из дома Вика и направился к своему. Открыв дверь, я увидел Малыша Эша, который сидел на диване и смотрел на незажженный камин.
Он даже не поднял глаз, когда я закрыл дверь. Лицо его было бледным, руки сложены на коленях. Мэдди что-то делала на кухне. Я прошел мимо Эша, но он по-прежнему не поднимал глаз. Когда я добрался до кухни, Мэдди обернулась. У нее было странное выражение лица.
Обеспокоенное.
Она протянула руки. Я взял их в свои и притянул ее к своей груди. Руки Мэдди обвились вокруг моей талии. Вдохнув ее запах, я закрыл глаза.
— Фиби?
— С АК, — ответил я. — Но она еще не проснулась.
— А Сапфира?
— Жива.
Мэдди отступила на шаг и приложила руку ко лбу.
— Какой бардак. Все в полном беспорядке… Хотя бы с Грейс ничего страшного не случилось, и сейчас ей уже лучше. Она потрясена и напугана, но с ней Лила и Кай.
Глаза Мэдди заблестели.
— Она так молода, пережить такое. И Сапфира.
Моя сучка сделала глубокий вдох.
— Я… Я понимаю, какой была ее жизнь. Быть принужденной к такому рабству.
— Мэдди, — прорычал я, не в силах остановить чертово жжение в венах при этой мысли.
Но ее взгляд упал на Малыша Эша, сидящего на диване.
— Он тоже молод.
Она снова посмотрела на меня.
— Не знаю, что случилось. Он не сказал мне.
— Сегодня он убил человека. Спас жизнь АК.
Губы Мэдди приоткрылись от удивления. Она побледнела и снова посмотрела на Эша.
— Неудивительно, что он так растерян.
Она вытерла слезу и снова посмотрела на меня.
— Ты должен поговорить с ним.
Я почувствовал, как лед наполнил мои вены.
— Не знаю, что, черт возьми, сказать.
Мэдди подошла ближе, пока не оказалась рядом со мной. Ее рука легла мне на грудь.
— Флейм, ты был там. Ты проживал подобное. А это значит, что ты уже был в таком же положении.
Она помолчала.
— Что с тобой случилось? Как ты с этим справился?
— АК, — сказал я, вспоминая свое первое убийство.
Это был один из Диаблос. На нас напали. Я ударил этого ублюдка ножом прямо в сердце, ударил и смотрел, как он умирает.
— АК усадил меня за стол, дал виски и сказал, что в будущем я уже не буду чувствовать себя так плохо из-за того, что забираю жизнь. Что потом станет легче.
— И это сработало?
— Ну, так плохо мне уже не было, — сказал я и увидел, как Мэдди замерла, а затем кивнула. — Мне это даже приносило покой. Это заставляло пламя в моей крови гореть не так ярко.
Мэдди притянула мою голову к своей. Она поцеловала меня в губы, а потом взяла меня за руку.
— Но Ашер не такой, как ты, Флейм. Я вижу, что в своем сердце он тяжело переживает этот момент. Думаю, он в шоке. Он все время смотрит на свои руки.
Мэдди поцеловала мои пальцы. По моей коже побежали мурашки.
— Ты нужен ему, Флейм. Ему нужен брат.
Мое сердце забилось слишком быстро.
— Не знаю, что сказать. Я ни черта не смыслю в таком дерьме. Давай просто подождем, пока Фиби не станет лучше и АК не вернется. Он поговорит с ним.
— Он не хочет, чтобы это был АК, — сказала Мэдди и положила руку мне на сердце. — Он хочет общаться с тобой. Он всегда хочет быть рядом с тобой.
Мэдди улыбнулась, но это не была счастливая улыбка. Больше печальная. Мне не нравилось, что она грустит.
— Ашер пришел прямо сюда, Флейм. Примерно час назад, когда ты еще был в клубе. Сюда, Флейм. Не к Викингу. Он не тосковал по АК. Он пришел к нам домой. К тебе. К своему брату.
По щеке Мэдди скатилась слеза.
— Он пришел туда, где чувствует себя в безопасности. Благодаря тебе он ощущает безопасность.
Я вытер слезу с ее щеки и почувствовал, как мой желудок сжался.
— Я положил руку ему на плечо.
Мэдди ахнула.
— Когда?
— После того, как он убил человека. Он вел себя странно. Я положил руку ему на плечо и ехал рядом с ним всю дорогу домой.
Нижняя губа Мэдди задрожала.
— Ты защищал его. Присматривал за ним.
— Я сделал это? — я нахмурился. — Я позаботился о том, чтобы он вернулся домой. Убедился, что он ровно едет на байке АК. У него сильно тряслись руки.
Мэдди улыбнулась и заплакала. И теперь это была счастливая улыбка.
— Ты нужен ему, Флейм.
Мэдди снова обняла меня, и я поцеловал ее в макушку.
— Видишь? — спросила она. — Это объятие?
Я в замешательстве прижал ее к себе.
— Да.
— Ашеру оно тоже может понадобиться.
Я, бл*дь, застыл, каждый мускул моего тела напрягся.
— Я не смогу.
— Сможешь, — сказала она и подняла взгляд.
Я посмотрел в ее зеленые глаза.
— Как и я, он любит тебя. И ты любишь его. Он безопасен для тебя. Возможно, ему нужно знать, что прямо сейчас его любят. Объятия утешат его.
— Мэдди…
Она отстранилась и подошла к шкафу, достала два стакана и бутылку виски. Налила в них ликер — точно так же, как АК сделал это для меня много лет назад, и подала их мне.
— Ты помнишь, что сказал тебе АК?
Я кивнул. Помнил каждое слово.
— Тогда отнеси один из них Ашеру и скажи ему то же самое. Это поможет ему. Обещаю.
Я взял у Мэдди стаканы.
— Буду ждать тебя в нашей спальне.
— Мэдди… — повторил я, не уверенный, что смогу это сделать.
— Я люблю тебя.
И она ушла, оставив меня наедине с моим братом.
Жидкость в стаканах заплескалась из стороны в сторону. Я нахмурился, заметив, что мои руки дрожат.
Ты помнишь, что сказал тебе АК?
Я обдумал слова Мэдди и подошел к брату.
Он не поднимал головы, пока я не сел на диван рядом с ним. Сжав челюсти, я протянул руку в сторону Эша.
— Вот, — сказал я, протягивая стакан виски.
Эш целую вечность ни хрена не делал, но потом взял стакан из моих рук. Его пальцы коснулись моих. Они были холодны, как лед, и дрожали.
Я слышал его дыхание. Оно было странным, прерывистым и низким. Я посмотрел на него и увидел, что он опустил голову. Он держал виски в руках и не пил.
— Пей, — сказал я.
Малыш Эш поднял голову. Его щеки были чертовски бледны, а в гребаных глазах стояли слезы. Мои внутренности скрутило. Даже не знаю почему. Я снова указал на виски.
— Пей.
Он этого не сделал. Просто сидел и смотрел на меня со слезами на глазах.
Так и знал, что у меня ничего не получится. Сказал же Мэдди, что не могу этого сделать.
Ты помнишь, что сказал тебе АК?
Я закрыл глаза и вспомнил тот день. Вспомнил, что он сделал. Мне просто нужно сказать Малышу Эшу то, что сказал мне АК.
АК начал с того, что положил руку мне на плечо. Открыв глаза, я посмотрел на свою руку и сжал пальцы в кулак.
Я могу сделать это. Могу дотронуться до него.
Мне придется.
Протянув руку, борясь с желанием отдернуть ее, я положил ее на плечо Эша. Это было чертовски странно. Мне хотелось отстраниться, но я представил зеленые глаза Мэдди. Представил себе ее улыбку. Малыш Эш сглотнул и встретился со мной взглядом. Мне захотелось отвернуться, но я поборол это желание и повторил — слово в слово — то, что сказал мне АК.
— Давай же, Малыш Эш. Тебе нужно выпить.
Он приоткрыл рот и краем глаза посмотрел на мою руку, лежащую у него на плече. Я думал, что он не собирается сделать это дерьмо, но потом он поднес виски ко рту и сделал глоток.
— Вот и все.
Я выпил залпом свой стакан. Спиртное обожгло мне горло. Но от этого мне стало лучше.
Эш сделал тоже самое.
— Станет легче, — сказал я, повторяя ему слова АК, точно так же, как он говорил их мне. — С этого момента это станет твоей второй натурой и не будет беспокоить тебя так сильно. Обещаю.
Малыш Эш моргнул, потом снова и заговорил:
— Я продолжаю представлять себе его мертвое лицо, когда он смотрел на меня, лежа на земле.
Я стиснул зубы.
— У него были карие глаза. Я все время вижу его гребаные карие глаза, Флейм.
— Он был подонком и заслужил смерть. И ты спас АК.
Странная боль пронзила мою грудь при мысли о том, что АК мог быть убит. Мне это не понравилось. Мне это чертовски не понравилось.
Эш вытянул руки перед собой.
— Мне все время кажется, что вижу кровь на своих руках. Я продолжаю их мыть, но все равно вижу кровь.
Мне нечего было на это сказать. АК больше ничего не сказал мне той ночью много лет назад. Потом Малыш Эш снова посмотрел на меня, его лицо осунулось. Черт, он плакал. Я крепче сжал руку на его плече, но он только сильнее разрыдался.
Меня охватила паника. Я посмотрел на дверь нашей спальни, но она была закрыта. Мне нужно было позвать Мэдди. Она знает, что делать. Но тут голова Эша упала вперед. Мне не нравилось, как он выглядел. У меня защемило сердце.
Слова Мэдди звучали у меня в голове.
Как и я, он любит тебя. И ты любишь его. Он безопасен для тебя. Возможно, ему нужно знать, что прямо сейчас его любят. Объятия утешат его…
Я уставился на свою руку на его плече. Все во мне говорило убрать ее. Но когда увидел, что его плечи трясутся, я не смог. Глубоко вздохнув, я притянул его к себе, обнял его за плечи и прижал к груди. Я зажмурился и задышал через ноздри, пытаясь, бл*дь, успокоиться.
Малыш Эш перестал издавать звуки рыданий. Я открыл глаза, думая, что он мне что-нибудь скажет. Что он посмотрит на меня и заставит оттолкнуть. Но он этого не сделал. Вместо этого он схватился за мой жилет и снова заплакал.
Я уставился на него, стараясь держать себя в руках.
Он прикасается ко мне. Он прикасается ко мне. Он хороший. Он твой гребаный брат.
Малыш Эш оставался в таком положении десять минут. Я мысленно считал минуты и секунды. В конце концов он отпустил мой жилет и поднял голову. Его лицо было красным и покрытым пятнами. Он отвел глаза, когда я посмотрел на него.
— Теперь ты в порядке?
— Да, — прохрипел он и откашлялся. — Спасибо, Флейм.
Я кивнул. Что-то чертовски странное взорвалось у меня в груди. От этого мне стало тепло. Не знаю, что это было.
— Извини за то, что был гребаной киской, — сказал он.
— Ты не киска, — сказал я. — Ты убил одного ублюдка. Ты Палач. И ты снова убьешь. АК говорил мне, что большинство людей сходят от этого с ума. Но ты не такой, просто немного не в себе. И дело сделано. Больше такого не повторится.
— Хорошо.
Наступило молчание. Я не знал, что еще сказать, но Эш заговорил первым:
— Извини, что пришел сюда. Сам не понял как это произошло, в одну минуту я на байке, а в другую — у твоей двери.
Его лицо было ярко-красным.
— Я скоро уйду. К Слэшу или Вику. У АК полный дом.
Мне не понравилось, что он собирается жить у Слэша или Вика.
— Тебе нравится в этом доме? — спросил я.
Эш поднял голову; я заметил это боковым зрением.
— Да, — тихо сказал он. — Мне нравится быть с тобой и Мэддс.
— Можешь остаться здесь на ночь.
Я поднялся с дивана. Больше не мог выносить всю эту болтовню.
— Правда?
Я кивнул.
— Мэддс ничего не меняла в дальней комнате. Она твоя.
— Спасибо, Флейм, — сказал он.
Я был почти у двери спальни, когда оглянулся. Он продолжал сидеть на диване. Я взглянул на дальнюю комнату, где он должен был остаться на ночь. Подумал о том, что он будет там каждый день. И мне… понравилось.
Я закрыл глаза, глубоко вздохнул и спросил:
— Хочешь здесь жить?
Эш ни черта не сказал в ответ. Я открыл глаза, собираясь просто оставить его в покое, но он уже стоял на ногах, глядя на меня.
— Ты серьезно? — спросил он. — Ты хочешь, чтобы я переехал к вам?
— У тебя есть комната в этом доме. Ты должен ей пользоваться.
— Да.
Он улыбнулся. Моя челюсть сжалась.
— Не говори пока АК. Подожди, пока все это дерьмо с Фиби не уляжется. Он может плохо воспринять твой уход.
— Ладно, — сказал Малыш Эш.
Я кивнул и повернул дверную ручку спальни. Мне сейчас же нужно было уйти. Моя голова была слишком переполнена.
— Флейм? — крикнул Эш, заставляя меня остановиться.
Я не оглянулся.
— Спасибо. — Он говорил чертовски тихо. — За все. Мне… — Я услышал, как он глубоко вздохнул. — Думаю, мне понравится здесь жить.
Я снова кивнул. У меня не было слов.
Я толкнул дверь и захлопнул ее. Мэдди стояла у кровати и ждала. Она тоже плакала, черт возьми.
— Что? — Я рванул вперед. — Почему ты плачешь?
— Я люблю тебя, Флейм, — сказала она, беря меня за руки.
Я нахмурился.
— Не понимаю. Почему ты плачешь?
— Я слышала, ваш разговор. — Она улыбнулась. — И слышала, как ты попросил его жить с нами.
— Ты же говорила мне, что я должен подумать об этом. Я подумал и попросил его переехать. Он сказал «да».
Мэдди обняла меня за талию.
— Я так горжусь тобой, Флейм, — прошептала она, и я почувствовал, как у меня снова сдавило грудь. — Как только я начинаю думать, что не смогу любить тебя еще сильнее, ты идешь и доказываешь, что я ошибаюсь.
— Я тоже тебя люблю, — сказал я и поцеловал ее в макушку.
Потом я замер. Каждая гребаная частичка меня замерла. Мои глаза были прикованы к кровати. Мэдди рисовала. Отпустив ее, я подошел ближе и взял блокнот. Лед наполнил меня, и я посмотрел на Мэдди, ожидая ответа.
Она пожала плечами.
— Нет, это не так. И знаю, что может пройти некоторое время, прежде чем мы будем к этому готовы.
Она подошла ко мне, и я снова уставился на рисунок. Я не знал, что, черт возьми, происходит со мной, мне было одновременно и жарко и холодно. Бл*дь, я запутался.
— Просто мне было интересно, сможем ли мы когда-нибудь это сделать.
Мэдди положила голову мне на бицепс. Ее рука пробежалась по рисунку. Она нарисовала меня. И себя, с ребенком на руках.
— Не уверена, сможем ли мы когда-нибудь это сделать. Но то, что я только что услышала, заставило меня поверить, что, возможно, однажды, мы… могли бы.
— Мэдди.
Я посмотрел на ее голову, лежащую у меня на руке, сглотнул и попытался представить ее такой, какой была сейчас Мэй, с растущим животом. И я не чувствовал, как разгорается пламя. На самом деле, мне было спокойно.
Мэдди подняла голову. Она улыбнулась. Я поцеловал ее в губы и сказал:
— Может быть… однажды.
А потом снова поцеловал ее.
Все еще держа рисунок в руке.