Отец отводит меня в кабинет моего друга. Такое ощущение, что папочка чувствует себя хозяином в чужом доме. Все двери перед ним открыты. Грузный мужчина вальяжно раскидывается на кресле Медведева, достаёт из выдвижного ящика в столе портсигар и закуривает.
— Ну, что ты стоишь, как не родной? — насмешливо щурит глаза и рукой мне указывает на свободный стул.
— Ты думаешь, Артуру понравится, что ты без спроса взял его сигару? — веду бровью, осматривая недовольное лицо отца.
Холодный решительный взгляд полон глубокого смысла и какой-то таинственности. Он будто что-то замышляет, расставляет сети, в которые я должен угодить.
— Почему я должен думать об Артуре, когда тут свой балбес вырос, а ума не набрался? — жадно затягивается и выпускает в воздух белую пелену едкого дыма.
— Что ты хочешь сказать?
Предчувствую, что он прознал о плачевном состоянии нашей корпорации, и теперь меня ждёт многочасовая лекция о том, какой я негодяй и недоумок. Я и сам прекрасно понимаю, что виноват. Вовремя не принял должные меры, был рассеян и зациклен на жене и сыне. А сейчас мои тщетные попытки вывести Нефть "ВЕС" на прежний уровень доходов стали посмешищем.
— Что с Вероникой? — неожиданно выговаривает отец, и я на мгновение теряюсь.
— А что с ней?
— Степан, твою мать! — стучит по столу кулаком и яростно морщит старческое лицо.
Все его морщины преобразуются в глубокие впадины, прибавляя лет десять к настоящему возрасту.
— Почему твоя жена сегодня сидела в зале одна и со слезами на глазах?
Я глубоко вдыхаю раскалённый воздух, пропахший сигаретным густым дымом. Верхушки лёгких мучительно жжёт, и, кажется, несчастные органы вот-вот полезут через нос наружу. Меня наизнанку вывернет, если продолжу этот разговор.
— С Вероникой всё в норме, — короткий ответ, который раньше устраивал моего отца.
— Не ври мне, Степан. Она несчастна рядом с тобой!
— Ты вздумал учить меня семейной жизни? — закипаю от ярости.
— Да, вздумал! Я не хочу, чтобы…
— Отец! Ты поднял руку на мою мать, и она в ужасе сбежала! Без охраны, без денег! Если бы не ты, она была бы жива! — ору, кажется, на весь дом.
Собственного голоса я не слышу из-за грохочущего сердца. Кажется, что оно сейчас проломит грудную клетку и выскочит на стол прямо под нос собеседнику.
— Да, вот такой я ужасный человек, — шелестит низким голосом. — А ты, Стёпа, учись на моих ошибках.
Упираюсь руками в край стола и, наклонившись вперёд, заглядываю в графитовые глаза Волкова старшего. Язык не повернётся сейчас назвать его отцом. Этим разговором он будто разблокировал все мои воспоминания, заставив кровь превратиться в раскалённую сталь.
— Ты чудовище. Не учи меня жизни! — отвечаю хриплым голосом.
Мужчина не разрывает зрительный контакт, затягивается сигарой и выпускает дым прямо мне в лицо.
— Выйди вон! — командует, указав мне на дверь.
— С удовольствием, — бросаю в ответ, покидая кабинет.
Сжав кулаки и стиснув челюсти, я спускаюсь на первый этаж к гостям. Всех уже пригласили за стол. Иду прямиком к Артуру, чтобы поздравить со свадьбой, извиниться за опоздание и уехать, забрав жену. Но на моём пути возникает миниатюрная девушка.
— Стёпа, — складывает тонкие аристократичные пальчики перед грудью.
— Алёна, — торможу.
— Рада тебя видеть! Как ты?
Не могу сказать, что её восторг от встречи взаимный. Я был хорошего мнения о Щукиной, пока она не переступила границу дозволенного. Выкрасть договор о фиктивном браке из моего кабинета было её главной ошибкой. И ради кого?
Моя бывшая жёнушка её подослала. Эвелина занимала Алёну себе в подружки.
— Ты потрясающе выглядишь! — Щукина продолжает невинно глазками хлопать и растекаться передо мной.
— Ты тоже сегодня хороша! — скольжу взглядом по её фигуре. — Как твоя учёба?
— Закончилась. Вот думаю, может остаться в России? — Алёна делает шаг ближе и осторожно скользит ладонью по моему плечу, будто сгоняет пыль с пиджака.
Слишком личный жест, не так ли?
— Думаю, может мне прийти на стажировку к тебе? — голос её в миг меняется на более низкий.
— Не стыдно? — смотрю в её милую мордашку.
Этого ангелочка я помню совсем маленькой. Только вот выросло из неё нечто продажное, лишённое разума.
— Стёп, ну мы не чужие люди, — улыбается и густыми ресницами хлопает.
— Ошибаешься, Алёна. Мы с тобой чужие.
И почему все решили, что я им близкий человек? Эвелина говорила тоже самое, когда деньги выпрашивала.
Обхожу Алёну и тут же натыкаюсь на грустные глаза жены в другом конце зала.
Вероника стоит вдали, обнимает собственные худые плечи и смотрит на меня. Вероятнее всего, видела, как Алёна открыто со мной заигрывала.
_18_
_Вероника_
Взгляд моего мужа наконец-то оказывается прикован ко мне. Я молча наблюдала, как он общается с красоткой Щукиной, как смотрит на неё. Алёна тоже оборачивается, стреляет ядовитыми глазками в мою сторону и хмурится.
Волков, не теряя времени, идёт вальяжной медленной походкой в мою сторону.
— Вероника, — поджимает губы и неожиданно тупит взгляд в пол. — Мне кажется, нам нужно всё хорошенько обсудить.
— Обсудить что? — невинно улыбаюсь.